Оставшись в одиночестве, Гелебор вернулся к дорожному святилищу у преддверия в Благую землю. Мечтая вернуть храму былое величие, провёл он здесь бесчисленные годы. По его словам, за это время немало путешественников посещало Благую землю, и никто из них не приходил в это священное место с целью иной, кроме как заполучить реликвию, хранящуюся здесь — лук Ауриэля. Каждый раз во время таких посещений Гелебор просил о помощи в убийстве его собственного брата, викария Виртура, чей разум, по мнению рыцаря-паладина, был извращён Преданными. Сам Гелебор, будучи связанным священным долгом по охране дорожных святилищ, не мог отправиться к брату. Кроме того, нападение на Преданных, скорее всего, окончилось бы смертью Гелебора. [3][4]
За прошедшие тысячелетия никому так и не удалось выполнить просьбу Гелебора. Так продолжалось до 4Э 201, когда в Вечернюю пещеру также в поисках лука Ауриэля пришёл последний Драконорождённый в сопровождении Сераны. Как и в случае с предыдущими посетителями, Гелебор поведал новым знакомым о своей просьбе и объяснил, как добраться до внутреннего святилища храма. Также он немало рассказал об истории и религии своего народа. [3][4]
Lavender Artemisia:
Это стихотворение — мощный и точный голос из прошлого. Автор не просто стилизовал текст под эпоху и личность Ариадны Эфрон, а сумел вдохнуть в него подлинную, выстраданную душу. Здесь всё на своём мес...>>Это стихотворение — мощный и точный голос из прошлого. Автор не просто стилизовал текст под эпоху и личность Ариадны Эфрон, а сумел вдохнуть в него подлинную, выстраданную душу. Здесь всё на своём месте: отсылки к цветаевским образам становятся не цитатой, а языком собственной боли дочери, пытающейся быть нитью в лабиринте материнского гения и исторических жерновов. Рваный, сбивчивый ритм это блестящая находка, буквально передающая дрожь в пальцах и сбившееся дыхание. Пронзительно, талантливо и очень честно.