Ради счастливого будущего (джен)

Люциус знал, что этой ночью ему не уснуть. После наказания Тёмного Лорда, разъярённого побегом Поттера из Малфой-мэнора, всё тело ломило. В таком состоянии бесполезно было даже пробовать ложиться в постель — не раз проверено. В другой ситуации можно было бы принять зелье сна без сновидений, но после Круцио оно действовало плохо — что-то там вступало в конфликт с тёмной магией. Это особенно радовало Лорда и добавляло ему куража, «учить» своих подданных он любил не меньше, чем доказывать превосходство магов над магглами. Единственным спасением после Круцио всегда был огневиски, но сегодня он почти не помогал. Потому что хоть каждый шаг и давался Люциусу с трудом, душа болела в сто раз сильнее. И виноват в этом был Драко.

Выпив одним махом очередную порцию Огденского, Люциус с грохотом поставил стакан на стол и налил ещё. Потом с облегчением посмотрел в сторону камина. Слава Мерлину, что Снейп — сразу после побега из Мэнора Поттера и его друзей — был в директорском кабинете, и Драко удалось беспрепятственно переправить в школу. Иначе ему тоже не избежать бы Круцио. Ну уж нет, подумал Люциус, хоть он и был сердит на сына, но отдавать на растерзание Лорду не собирался. На Драко лица не было, когда Беллатрикс пытала грязнокровку, ещё чуть-чуть и его вывернуло бы наизнанку от её криков. А представить, что бы случилось, стань Лорду известно, что Драко «не узнал» Поттера…

Заковыристо выругавшись, Люциус откинулся на спинку кресла и невидящим взглядом уставился в потолок. Драко… не узнал… Поттера. Он, Люциус, узнал. И Нарцисса, тут не было никаких сомнений, тоже узнала. А Драко — нет. Люциус кругами вокруг него ходил, и так, и эдак пытался воздействовать — Драко стоял на своём: «Не уверен, что это он».

— Вот дерьмо.

Ситуация была ясна как правила квиддича, и противиться ей было бессмысленно. Оставалось одно — смириться. Драко всё-таки не гриффиндорец какой-то, у него в крови — чувствовать свою выгоду. И если уж он не воспользовался случаем избавиться от соперника, то только потому, что таковым его не считал. А значит, нужно принять как факт, что с девчонкой Уизли у него всё серьёзно. Не лишать же, в конце концов, наследства и поддержки единственного сына за то, что он умудрился влюбиться в девицу из неугодной родителям семьи.

Люциус вздохнул. Понять, что его сын нашёл в Джинни Уизли, никак не получалось. Конопатая, как две капли воды похожая на своего отца: волосы такого же тёмно-медного оттенка, взгляд колючий, манеры плебейские — ну никакой изюминки. Но Драко она, похоже, зацепила крепко. Он сам на себя не был похож, когда в Рождество признался родителям, что встречается с ней: краснел, бледнел, шёл пятнами, закатывал глаза и всё время глупо улыбался… Налицо все признаки любовной горячки. Люциус был уверен, что это быстро пройдёт, и уже к Пасхе Драко поймёт, что с Уизли ему не по пути, и согласится на помолвку с одной из дочерей Гринграсса. Вот это действительно выгодная партия, не то что рыжие нищеброды.

Как же он ошибался! И сегодняшнее поведение Драко было лучшим тому доказательством. Его не просто «не отпустило», а, казалось, зацепило ещё сильнее.

К соплохвостам этого Поттера! Как можно было в такое время оставить свою подружку одну в Хогвартсе, практически отдать на растерзание этим садистам Кэрроу? Что, он не знал её характера, не мог понять, что она обязательно нарвётся на Непростительное? Где-то в подсознании крутилась мысль, что если Гарри Поттера не было в школе, то он не мог знать о творившихся там бесчинствах, но Люциус гнал эти мысли как неугодные. Нужно же было найти виноватого во всех своих бедах. Не назначать ведь на эту роль Драко, оказавшегося истинным джентльменом и спасшего девушку из лап злодеев. Немудрено, что после этого она отдала ему своё сердце. Но вот как он мог так легко подпасть под её чары?.. Впрочем, Люциус понимал «как». Много ли нужно невинному мальчику, чтобы почувствовать себя окрылённым?

— Нашли время… — усмехнулся он, впрочем, уже беззлобно. Вспомнил, как сам был молодым. Как сердце пело от одного взгляда прекрасных глаз его милой Нарциссы, как обжимался с ней по углам и строил планы на будущее. На то будущее, которое наступит уже в следующем Цикле.

Блядство. С Нарциссой можно было строить планы на новый Цикл. Блэки всегда занимали высокое положение в обществе и имели солидный счёт в Гринготтсе. А Уизли… Ну что это? Артур прямой, как древко от метлы, никакой гибкости. Уизли входят в список двадцати восьми чистокровных семейств, а он даже не может добиться, чтобы на этом основании их включили в список незаменимых, «нужных в новом Цикле». Совесть, видимо, не позволяет воспользоваться привилегиями. Конечно, лучше спасаться вместе со всеми, на общих основаниях. Кого-то из семьи недосчитается, но зато будет чувствовать себя героем — поступил правильно, высокоморально: не пролез в Ворота впереди толпы магглов, а вошёл с высоко поднятой головой в порядке общей очереди. А может, он и воспользовался бы шансом — кто знает? — да только магглолюбов и предателей крови в число незаменимых никто не внесёт, особенно в то время, когда министр магии подчиняется Тёмному Лорду. Не внесёт даже за огромные деньги, которых, впрочем, у Уизли нет.

Ну, в самом-то деле, не может же он, чистокровный волшебник, работник Министерства магии, не знать про «условленное время», когда, избежав толпы ополоумевших от страха магглов и грязнокровок, Избранные, «нужные в новом Цикле», раньше других входят в Ворота. И только после этого о местонахождении Ворот сообщают остальным.

Люциус застонал, словно от головной боли, и с силой сжал виски. Да, сынок, нашёл с кем связаться. Вот уж задал задачку! Были бы постарше, могли бы пожениться, и дело с концом. Люциус — не Артур, уж он изыскал бы возможность внести жену сына в список «нужных в новом Цикле». В конце концов, квиддич ещё никто не отменял, а Джинни Уизли, как говорит Драко, гениальный охотник… или ловец... Да и это неважно. Она была бы Малфой, и этим всё сказано. Но это только Уизли плодятся как кролики — умудрились за пять лет семерых настругать. Четыре выстрела — и все в яблочко: тройня, близнецы, мальчишка — ровесник Драко, а под самый конец сезона деторождения — ещё и дочка, самая младшая из всех детей этого Цикла. Впрочем, до последнего приплода Артура Люциусу уже не было дела — за год до этого он сам стал отцом. Старшие же дети Уизли были для него как ножом по сердцу. И хотя в начале Цикла все женщины ходили беременные — все, кроме, казалось, Нарциссы, — но почему-то только на Уизли Люциус сильнее всего озлобился. Может, потому что Артур — как и сам Люциус, выпускник средней группы предыдущего Цикла, и они часто пересекались на уроках и по воле учителей выполняли общее задание, — был так безмерно счастлив и хотел поделиться этим счастьем с каждым встречным? Это безумно раздражало. Тем более что время шло, а зачать долгожданного наследника всё не получалось. Когда же Нарцисса наконец забеременела, Люциуса отпустило.

Ненадолго.

Потому что профессор Трелони, как раз в то время принятая директором Дамблдором на работу в Хогвартс, произнесла пророчество. «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов…»

И жизнь Люциуса превратилась в ад. Тёмный Лорд совсем помешался на этом пророчестве, составил список беременных ведьм и пристально следил за ними. Люциус уверял и себя, и Нарциссу, что никогда не шёл против Лорда, но она всё равно нервничала. Когда Лорд косился на её живот, она так бледнела, что у Люциуса по спине пробегали мурашки, а сердце уходило в пятки. Если бы что-то случилось с их малышом, то времени зачать ещё одного просто не хватило бы, тем более что дался он им с таким трудом. Неужели, думал Люциус, Лорд совсем лишился рассудка, подозревает его и Нарциссу в измене и хочет убить их сына?

Но нет, тот всё же был в здравом уме. И Дамблдор тоже, раз вычислил, о ком говорится в пророчестве, и защитил Поттеров и Лонгботтомов магией.

А потом, в Хэллоуин 1981-го, благодаря маленькому Гарри Поттеру, Тёмный Лорд исчез. И на какое-то время жизнь наладилась. Если бы не Артур Уизли, который не верил в лояльность Люциуса и насылал на него министерские проверки, то вообще всё было бы хорошо…

И вот теперь, по прошествии стольких лет, вновь вся надежда была на Поттера. Раз уж Драко сделал сегодня свой выбор в его пользу — и даже отдал ему, безоружному, свою палочку. Это, конечно, совсем нонсенс, и Люциусу было очевидно, что общение Драко с девчонкой Уизли сыграло в этом решении определяющую роль… Но что сделано, то сделано, и Люциусу с Нарциссой, если они не хотят потерять сына, нужно это принять.

Люциус прошёлся по кабинету и остановился у приоткрытого окна. На улице моросил дождь; ветер шевелил молодую листву и доносил из сада запахи свежести и сырой земли. Облокотившись о подоконник, Люциус посмотрел в ночное небо и поклялся себе: если Джинни Уизли переживёт грядущую битву между Поттером и Тёмным Лордом, — которая, он был в этом уверен, в скором времени непременно состоится и затронет всё магическое сообщество, — то он не будет противиться их с Драко… кхм… дружбе. По крайней мере, в этом Цикле. А там всё решит апокалипсис и пресловутый естественный отбор.

О том, что предстоящую битву может не пережить Драко, Люциус даже думать не хотел.