Ради счастливого будущего (джен)

Люциус знал, что этой ночью ему не уснуть. После наказания Тёмного Лорда, разъярённого побегом Поттера из Малфой-мэнора, всё тело ломило. В таком состоянии бесполезно было даже пробовать ложиться в постель — не раз проверено. В другой ситуации можно было бы принять зелье сна без сновидений, но после Круцио оно действовало плохо — что-то там вступало в конфликт с тёмной магией. Это особенно радовало Лорда и добавляло ему куража, «учить» своих подданных он любил не меньше, чем доказывать превосходство магов над магглами. Единственным спасением после Круцио всегда был огневиски, но сегодня он почти не помогал. Потому что хоть каждый шаг и давался Люциусу с трудом, душа болела в сто раз сильнее. И виноват в этом был Драко.

Выпив одним махом очередную порцию Огденского, Люциус с грохотом поставил стакан на стол и налил ещё. Потом с облегчением посмотрел в сторону камина. Слава Мерлину, что Снейп — сразу после побега из Мэнора Поттера и его друзей — был в директорском кабинете, и Драко удалось беспрепятственно переправить в школу. Иначе ему тоже не избежать бы Круцио. Ну уж нет, подумал Люциус, хоть он и был сердит на сына, но отдавать на растерзание Лорду не собирался. На Драко лица не было, когда Беллатрикс пытала грязнокровку, ещё чуть-чуть и его вывернуло бы наизнанку от её криков. А представить, что бы случилось, стань Лорду известно, что Драко «не узнал» Поттера…

Заковыристо выругавшись, Люциус откинулся на спинку кресла и невидящим взглядом уставился в потолок. Драко… не узнал… Поттера. Он, Люциус, узнал. И Нарцисса, тут не было никаких сомнений, тоже узнала. А Драко — нет. Люциус кругами вокруг него ходил, и так, и эдак пытался воздействовать — Драко стоял на своём: «Не уверен, что это он».

— Вот дерьмо.

Ситуация была ясна как правила квиддича, и противиться ей было бессмысленно. Оставалось одно — смириться. Драко всё-таки не гриффиндорец какой-то, у него в крови — чувствовать свою выгоду. И если уж он не воспользовался случаем избавиться от соперника, то только потому, что таковым его не считал. А значит, нужно принять как факт, что с девчонкой Уизли у него всё серьёзно. Не лишать же, в конце концов, наследства и поддержки единственного сына за то, что он умудрился влюбиться в девицу из неугодной родителям семьи.

Люциус вздохнул. Понять, что его сын нашёл в Джинни Уизли, никак не получалось. Конопатая, как две капли воды похожая на своего отца: волосы такого же тёмно-медного оттенка, взгляд колючий, манеры плебейские — ну никакой изюминки. Но Драко она, похоже, зацепила крепко. Он сам на себя не был похож, когда в Рождество признался родителям, что встречается с ней: краснел, бледнел, шёл пятнами, закатывал глаза и всё время глупо улыбался… Налицо все признаки любовной горячки. Люциус был уверен, что это быстро пройдёт, и уже к Пасхе Драко поймёт, что с Уизли ему не по пути, и согласится на помолвку с одной из дочерей Гринграсса. Вот это действительно выгодная партия, не то что рыжие нищеброды.

Как же он ошибался! И сегодняшнее поведение Драко было лучшим тому доказательством. Его не просто «не отпустило», а, казалось, зацепило ещё сильнее.

К соплохвостам этого Поттера! Как можно было в такое время оставить свою подружку одну в Хогвартсе, практически отдать на растерзание этим садистам Кэрроу? Что, он не знал её характера, не мог понять, что она обязательно нарвётся на Непростительное? Где-то в подсознании крутилась мысль, что если Гарри Поттера не было в школе, то он не мог знать о творившихся там бесчинствах, но Люциус гнал эти мысли как неугодные. Нужно же было найти виноватого во всех своих бедах. Не назначать ведь на эту роль Драко, оказавшегося истинным джентльменом и спасшего девушку из лап злодеев. Немудрено, что после этого она отдала ему своё сердце. Но вот как он мог так легко подпасть под её чары?.. Впрочем, Люциус понимал «как». Много ли нужно невинному мальчику, чтобы почувствовать себя окрылённым?

— Нашли время… — усмехнулся он, впрочем, уже беззлобно. Вспомнил, как сам был молодым. Как сердце пело от одного взгляда прекрасных глаз его милой Нарциссы, как обжимался с ней по углам и строил планы на будущее. На то будущее, которое наступит уже в следующем Цикле.

Блядство. С Нарциссой можно было строить планы на новый Цикл. Блэки всегда занимали высокое положение в обществе и имели солидный счёт в Гринготтсе. А Уизли… Ну что это? Артур прямой, как древко от метлы, никакой гибкости. Уизли входят в список двадцати восьми чистокровных семейств, а он даже не может добиться, чтобы на этом основании их включили в список незаменимых, «нужных в новом Цикле». Совесть, видимо, не позволяет воспользоваться привилегиями. Конечно, лучше спасаться вместе со всеми, на общих основаниях. Кого-то из семьи недосчитается, но зато будет чувствовать себя героем — поступил правильно, высокоморально: не пролез в Ворота впереди толпы магглов, а вошёл с высоко поднятой головой в порядке общей очереди. А может, он и воспользовался бы шансом — кто знает? — да только магглолюбов и предателей крови в число незаменимых никто не внесёт, особенно в то время, когда министр магии подчиняется Тёмному Лорду. Не внесёт даже за огромные деньги, которых, впрочем, у Уизли нет.

Ну, в самом-то деле, не может же он, чистокровный волшебник, работник Министерства магии, не знать про «условленное время», когда, избежав толпы ополоумевших от страха магглов и грязнокровок, Избранные, «нужные в новом Цикле», раньше других входят в Ворота. И только после этого о местонахождении Ворот сообщают остальным.

Люциус застонал, словно от головной боли, и с силой сжал виски. Да, сынок, нашёл с кем связаться. Вот уж задал задачку! Были бы постарше, могли бы пожениться, и дело с концом. Люциус — не Артур, уж он изыскал бы возможность внести жену сына в список «нужных в новом Цикле». В конце концов, квиддич ещё никто не отменял, а Джинни Уизли, как говорит Драко, гениальный охотник… или ловец... Да и это неважно. Она была бы Малфой, и этим всё сказано. Но это только Уизли плодятся как кролики — умудрились за пять лет семерых настругать. Четыре выстрела — и все в яблочко: тройня, близнецы, мальчишка — ровесник Драко, а под самый конец сезона деторождения — ещё и дочка, самая младшая из всех детей этого Цикла. Впрочем, до последнего приплода Артура Люциусу уже не было дела — за год до этого он сам стал отцом. Старшие же дети Уизли были для него как ножом по сердцу. И хотя в начале Цикла все женщины ходили беременные — все, кроме, казалось, Нарциссы, — но почему-то только на Уизли Люциус сильнее всего озлобился. Может, потому что Артур — как и сам Люциус, выпускник средней группы предыдущего Цикла, и они часто пересекались на уроках и по воле учителей выполняли общее задание, — был так безмерно счастлив и хотел поделиться этим счастьем с каждым встречным? Это безумно раздражало. Тем более что время шло, а зачать долгожданного наследника всё не получалось. Когда же Нарцисса наконец забеременела, Люциуса отпустило.

Ненадолго.

Потому что профессор Трелони, как раз в то время принятая директором Дамблдором на работу в Хогвартс, произнесла пророчество. «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов…»

И жизнь Люциуса превратилась в ад. Тёмный Лорд совсем помешался на этом пророчестве, составил список беременных ведьм и пристально следил за ними. Люциус уверял и себя, и Нарциссу, что никогда не шёл против Лорда, но она всё равно нервничала. Когда Лорд косился на её живот, она так бледнела, что у Люциуса по спине пробегали мурашки, а сердце уходило в пятки. Если бы что-то случилось с их малышом, то времени зачать ещё одного просто не хватило бы, тем более что дался он им с таким трудом. Неужели, думал Люциус, Лорд совсем лишился рассудка, подозревает его и Нарциссу в измене и хочет убить их сына?

Но нет, тот всё же был в здравом уме. И Дамблдор тоже, раз вычислил, о ком говорится в пророчестве, и защитил Поттеров и Лонгботтомов магией.

А потом, в Хэллоуин 1981-го, благодаря маленькому Гарри Поттеру, Тёмный Лорд исчез. И на какое-то время жизнь наладилась. Если бы не Артур Уизли, который не верил в лояльность Люциуса и насылал на него министерские проверки, то вообще всё было бы хорошо…

И вот теперь, по прошествии стольких лет, вновь вся надежда была на Поттера. Раз уж Драко сделал сегодня свой выбор в его пользу — и даже отдал ему, безоружному, свою палочку. Это, конечно, совсем нонсенс, и Люциусу было очевидно, что общение Драко с девчонкой Уизли сыграло в этом решении определяющую роль… Но что сделано, то сделано, и Люциусу с Нарциссой, если они не хотят потерять сына, нужно это принять.

Люциус прошёлся по кабинету и остановился у приоткрытого окна. На улице моросил дождь; ветер шевелил молодую листву и доносил из сада запахи свежести и сырой земли. Облокотившись о подоконник, Люциус посмотрел в ночное небо и поклялся себе: если Джинни Уизли переживёт грядущую битву между Поттером и Тёмным Лордом, — которая, он был в этом уверен, в скором времени непременно состоится и затронет всё магическое сообщество, — то он не будет противиться их с Драко… кхм… дружбе. По крайней мере, в этом Цикле. А там всё решит апокалипсис и пресловутый естественный отбор.

О том, что предстоящую битву может не пережить Драко, Люциус даже думать не хотел.

В тот день, когда волшебники хоронили погибших в битве за Хогвартс, профессор Трелони произнесла новое пророчество. Прямо во время траурной церемонии, видимо, чтобы окончательно вогнать в депрессию убитых горем родственников и друзей погибших, она закатила глаза и на одной ноте изрекла:

— Девятого числа грядущего месяца земля вздрогнет, с неба опустится огонь, из моря выйдут чудовища, но Ворота не откроются. И тогда живые позавидуют мёртвым, потому что наступит конец света.

Последовавшая за этими словами тишина была оглушительной. Даже рыдания на минуту стихли, настолько все были поражены услышанным. Сибилла Трелони встрепенулась, обвела собравшихся недоумённым взглядом, словно вспоминая, где она находится, громко вздохнула и под прицелом сотен глаз кинула ком земли в могилу профессора Снейпа. И сразу все зашумели, заговорили. Одни рыдали, другие причитали — и уже непонятно было, оплакивают они погибших или свои загубленные жизни.

* * *

Вокруг творился всеобщий хаос. Пророчество Трелони мало того что появилось на страницах «Пророка», «Ведьмополитена» и прочих магических изданий вплоть до «Вестника зельевара» и «Квиддичного обозрения», так ещё каким-то образом просочилось в маггловскую прессу. Да у них и свои умельцы нашлись — экстрасенсы, — которые подлили масла в огонь и добавили паники. Молодёжь, поверившая им безоговорочно, пустилась во все тяжкие: не училась, шлялась по улицам, надиралась до потери сознания и нарывалась на пьяные драки. Смертность среди магглов возросла до невероятных размеров.

Магическое общество пока держалось. Видимо, выплеснуло всю агрессию во время войны и перед лицом новой напасти чувствовало единение. Выпускники старшего курса Хогвартса поголовно женились, чтобы в начале следующего Цикла, когда наступит сезон деторождения, не терять времени на шуры-муры и сразу рожать детей. Среднего — тоже пытались не отставать. Все они были уже пристроены: кто работал, кто учился в академиях и университетах, кто профессионально играл в квиддич. Беспризорниками в сложившейся ситуации оставались только младшие, и их, во избежание ошибки магглов, направили восстанавливать разрушенный Хогвартс. В конце концов подобные пророчества возникали перед каждым апокалипсисом, и далеко не всегда, а вернее, почти никогда он не попадал на заявленные даты. Скорее наоборот, уже в начале каждого нового Цикла в прессе появлялись статьи со словами: «А вот тот-то и тот-то прогнозировал…».

Всё это Люциус объяснил Драко, провожая его на Хогвартс-экспресс, и предупредил, что накануне девятого июня тот должен быть дома. На всякий случай, вдруг профессор Трелони не ошиблась с датой. Он надел Драко бирку с «а-штрих-кодом», указывающую, что её обладатель принадлежит к семье тех самых «незаменимых, нужных в новом Цикле», и строго-настрого наказал никогда её не снимать, даже в душе. А если час Х наступит раньше, то немедленно по каминной сети перемещаться домой: камины ещё некоторое время будут работать, но аппарировать при сейсмической опасности нельзя — может расщепить. Драко слушал сосредоточенно, время от времени кивал, а глазами то и дело стрелял в сторону вагона, в окне которого, как Люциус успел заметить, мелькала рыжая шевелюра.

А пятого июня, в день рождения Драко, эту сладкую парочку чуть ли не за шкирку приволок в Мэнор расчёт дежурных авроров. У Люциуса аж потемнело в глазах, а Нарцисса схватилась за сердце, когда те рассказали, из какой передряги их вытащили.

— Мы просто хотели устроить пикник на берегу моря… — опустив глаза в пол, оправдывались Драко и Джинни. — День рожденья ведь… Аппарировали из Хогсмида… Кто же знал, что они… они…

Магглов было с десяток, все такие же малолетки, младший или средний курс. Задиристые, обезумившие от ударившей в голову свободы, паров алкоголя и приближающейся мрыги, пережить которую, они это знали, суждено не каждому. Оторваться в этом Цикле на полную катушку, попробовать всё — и даже больше.

— Хорошо, что мисс Уизли ещё несовершеннолетняя и её палочка отслеживается Министерством, — сказал на прощание дежурный аврор. — Мы вовремя успели. — Он смотрел на Люциуса исподлобья, с подозрением; слова Поттера в защиту Малфоев на суде над Пожирателями Смерти явно не произвели на него должного впечатления, но Люциуса это не волновало. Главное, с Драко ничего не случилось, а на остальное он плевать хотел.

После ухода авроров он связался по каминной сети с Хогвартсом, отправил в школу Джинни и сообщил директору Макгонагалл, что Драко остаётся дома. Та только пожала плечами: через два дня по домам разъезжались все школьники. Приближалось девятое число, а в пророчество Трелони, как оказалось, поверили многие родители учеников.

* * *

Малфой-мэнор опустел. Картины и портреты предков были сложены в несгораемые ящики и отправились на сохранение в подвал. Книги, старинные зеркала и мебель — тоже. Оставили только необходимый минимум, чтобы не чувствовать себя нищими и жить в каком-никаком комфорте, пусть и с голыми стенами, современным диваном и дешёвым роялем. Драгоценности отправились на хранение в Гринготтс, переживший без потерь для клиентов уже много апокалипсисов. Нарцисса больше не носила колье и не меняла к ужину кольца, теперь у неё на руке сиял лишь один бриллиант — тот, который Люциус надел ей на палец в день свадьбы. Люциус всегда носил только одно кольцо — с личной монограммой, магией крови привязанное к родовому поместью, поэтому счёл нужным его оставить. При потере или краже такие кольца всегда в течение суток возвращались к владельцу, в его фамильный сейф. Зато он отказался от инкрустированных бриллиантами запонок и, скрепя сердце, отправил в Гринготтс любимую трость. Во время мрыги палочка в рукаве надёжнее, хотя с магией возникают большие сложности, а чем ближе к Воротам, тем она всё слабее и слабее. Слишком сильный артефакт эти Ворота, — всех, даже самых великих волшебников, на несколько дней превращают в магглов.

Люциус помнил, в какой растерянности пребывал Тёмный Лорд во время прошлой мрыги, когда ему пришлось наравне с иными Избранными, в том числе и высокопоставленными магглами, ехать в скрипучем автобусе, а потом рядом со всеми бежать к Воротам; видел страх в его глазах и капли пота, катившиеся по лицу. Земля уже тогда шла волнами, а небо взрывалось огнём — и это в условленное время, предназначенное для эвакуации тех, кто обладал статусом «нужных». А представить, что творилось вокруг позже, когда к воротам бежали все остальные, вообще не получалось. А ведь Лорд, когда был молодым, и через это прошёл… если, конечно, в то время тоже не изыскал возможности влиться в круг «самых нужных в новом Цикле».

Двадцать лет назад о Тёмном Лорде ходили легенды, и, конечно же, списки привилегированных семей контролировались самим министром магии. Войти в заветный список, Лорду удалось бы, только наложив Империус на весь Отдел кризисных ситуаций и Министра с его приближёнными, то есть — никогда. Поэтому он решил действовать по-другому, через подданных.

Только сейчас Люциус понял, что его мать умерла «очень вовремя», а её бирка с «а-штрих-кодом» послужила Тёмному Лорду пропуском к Воротам, и засомневался в её естественной смерти. Если бы Лорд не готовился заранее, откуда бы ему было взять волос здоровой и полной сил миссис Малфой, чтобы сыграть её роль. Ведь всем известно, что бирки с «а-штрих-кодом» нельзя передать другому лицу, в них учитывается всё — пол, имя, возраст, отпечатки пальцев… Империо или Конфундус на пропускном пункте могли уже не подействовать, а заранее выпитое Оборотное зелье работало целый час. Около Ворот чары спали, но это уже не имело никакого значения. Мать Люциуса тихо похоронили в семейном склепе, а старик Руквуд изъял магически появившуюся запись о её смерти из Книги Переписи Волшебного Населения. Так и получилось, что официально миссис Абраксас Малфой погибла во время апокалипсиса.

* * *

Рюкзаки были сложены. Аптечка и запас еды на три дня: всё, как в инструкции. Вода и печенье лежали на дне неприкосновенным запасом, а чай в термосах и бутерброды менялись каждый день на свежие. Конец Цикла, каждый день мог стать последним. И в преддверии девятого июня это ощущалось особенно остро. Даже домовики, обычно незаметные, сейчас суетились больше обычного. Их ждут свои Ворота, Малые, предназначенные для волшебных существ… если, конечно, всё будет как обычно, и они, как и Большие, вопреки предсказанию Трелони, откроются.

Накануне объявленной даты Люциус с Драко зашли в совятню и дали своим фамилиарам разрешение при необходимости покинуть территорию Малфой-мэнора. То же самое Люциус проделал с павлинами, а Нарцисса с любимым низзлом. Животным тоже надо спасать свои жизни, а благодаря урокам ухода за магическими существами было известно, что и для них существуют свои Ворота, Самые Малые. Нарцисса, прощаясь с низзлом, плакала; прошлый её любимец, которого ещё в детстве ей подарил отец, после мрыги домой так и не вернулся.

Люциус пытался быть в себе уверенным, успокаивал Нарциссу, раздавал последние наставления домовикам и инструктировал сына. Драко выглядел сосредоточенным, не бросался в панику и не задавал сотню ненужных вопросов — только всё по делу, чётко и ясно. В Хогвартсе уже давно ввели цикл кризисных дисциплин, где читали лекции по правилам поведения во время апокалипсиса и проводили практические занятия: устраивали забеги по пересечённой местности и марш-броски, во время которых запрещалось пользоваться магией. Считалось, что это должно помочь подрастающему поколению выжить. Возможно, что и так, только Люциус был уверен, что условленное время и бирки с «а-штрих-кодом» в сто раз надёжнее. Поэтому он потратил целое состояние на благотворительность, чтобы после войны его семью из этих самых списков не исключили. Впрочем, бирки он уже давно получил, а переделывать их накануне апокалипсиса всё равно никто бы не стал.

Утро девятого июня выдалось солнечным и ясным. Ничего не намекало на то, что сегодня может произойти самое страшное. Но Люциус помнил, что прошлый Цикл закончился точно таким же летним днём: земля вдруг вздрогнула, а небо словно расщепилось надвое, образовав чёрную дыру и поглотив солнце.

Люциус поморщился, отгоняя от себя так не ко времени накатившее видение, выпил стакан воды и отправился на пробежку. Списки списками, а поддерживать себя в форме необходимо.

Нарцисса уже была в саду, делала около турника растяжку и поглядывала на входную дверь в ожидании своих мальчиков. Увидев Люциуса, улыбнулась и направилась к нему. Вместе они побежали по дорожкам сада, сначала медленно, потом с ускорением. Время от времени бросали взгляды на окна спальни Драко и недовольно качали головами. Пропускать утреннюю пробежку в их семье было не принято. Все понимали, как важно, особенно накануне мрыги, держать мышцы в тонусе.

Вызвав домовика, Люциус направил его поторопить Драко, но, когда тот не сдвинулся с места, заподозрил неладное.

— Хозяин Драко уже ушёл, — дрожащим голосом проблеял домовик и весь сжался, словно от предчувствия нагоняя.

Люциус опешил. Как? Куда? В такой день… Он посмотрел на Нарциссу и заметил в её глазах страх. Ни слова не говоря, они бросились в спальню Драко. То, что они там увидели, вогнало их в ступор. Спальня пустовала, рюкзака с едой не было, а на кровати лежала бирка с «а-штрих-кодом».

Поняв, что это означает, Нарцисса всхлипнула. Люциус прижал её к себе и стал шептать слова утешения. В голове крутилось только одно: «Неблагодарный паршивец. Как он мог?» Так они и стояли, обнявшись, пока в окно не постучала серая сипуха с запиской в клюве.

«Малфой, твой сын у нас. Если что, не бросим, будем эвакуироваться вместе. Артур Уизли».

Передав письмо Нарциссе, Люциус в задумчивости подошёл к окну. То, что Драко сбежал к Уизли, было понятно и без слов. Вопрос в другом: что теперь делать? Ответ напрашивался сам собой. Поэтому, схватив с кровати бирку, Люциус бросился в гостиную за рюкзаками, а потом потянул Нарциссу к камину.

* * *

В Норе их ждали. По крайней мере, их приходу никто не удивился. Как пили чай с булочками, так и продолжили, только кивнули в знак приветствия. Лишь Артур поднялся — то ли чтобы руку протянуть, то ли палочку наставить, — но смотрел недоверчиво, оценивающе; Молли засуетилась, стала наливать чай и предлагать булочки; и Драко, конечно, напрягся, аж скулы побелели.

Нарцисса, увидев сына, беззаботно пившего чай в окружении сверстников, заметно расслабилась и присела к столу; на лице её читалось облегчение. Молли, поняв её состояние, ободряюще улыбнулась.

— Смотри, — кивнула она в сторону волшебных часов, — все стрелки указывают на «Дома». Ни одна не сместилась в сторону «Смертельной опасности». Значит, никакого конца света сегодня не будет. А иначе я не затеяла бы печь булочки, — добавила она и усмехнулась.

— Но ведь они могут… — начала было Нарцисса, но Молли перебила её.

— Не могут. Во время войны стрелки постоянно показывали на «Смертельную опасность», даже если кто-то из нас был дома. Так что не беспокойтесь, сегодняшний день не принесёт нам огорчений.

— И можно пойти на речку? — спросила Джинни, и Драко оживился, он всегда любил воду.

Молли кивнула, но, заметив, как напряглась Нарцисса, покачала головой:

— Лучше не надо.

Люциус усмехнулся и начал разглядывать волшебные часы. А ведь действительно, они лучше всяких там прорицателей: не подвержены панике, всеобщему ажиотажу и прочим людским слабостям. Их не подкупишь и не используешь в грязных целях, они показывают только то, что есть на самом деле. Прогноз на долгое время по ним не составишь, но на ближайшие несколько часов — можно. Это человеческому глазу приближение мрыги не заметно, а магия наверняка заранее такие вещи чувствует. Сделав пометку «в следующем Цикле приобрести такие часы», Люциус внимательно посмотрел на Артура и, поймав его взгляд, кивнул на дверь.

На улице было всё так же солнечно. Люциус зажмурился, выйдя на крыльцо, и прикрыл глаза рукой.

— Малфой, — начал Артур, едва за ними закрылась дверь, — я хочу, чтобы ты понял: мы с Молли не прыгаем от счастья из-за того, что наша дочь выбрала твоего сына, но и противиться её выбору не собираемся. Не воображай, что мы только и мечтаем породниться с тобой.

Люциус фыркнул. Чего там воображать? И без слов ясно, что это так. Понятно же, что он для своего сына всё сделает, а значит, и невестка в накладе не останется. Другое дело, что после долгих раздумий Люциус пришёл к выводу, что дочь Артура — очень даже неплохая партия для Драко. Если она столь же плодовита, как и её мать, то за сезон деторождения хотя бы пару наследников точно успеет произвести на свет. К тому же, они с Драко так друг на друга смотрят, что только слепой может не заметить их привязанности. А уж сегодняшний побег многое расставил по своим местам. Есть только одно «но» — у неё нет той самой заветной бирки с «а-штрих-кодом». И Люциус не был уверен, что если прямо сейчас начнётся апокалипсис, Драко пойдёт с ним и Нарциссой. Даже несмотря на то, что ему будет очень-очень страшно. А это значит, что они все будут эвакуироваться на общих основаниях, потому что сына они с Нарциссой, естественно не бросят. А встретятся ли они в новом Цикле — это решит естественный отбор, который Люциус все эти годы пытается перехитрить.

Началось всё в тот момент, когда возродился из небытия Тёмный Лорд. Именно тогда Люциус впервые задумался над проблемой жизни и смерти, начал читать соответствующие книги, многие из которых погружали в такие пучины тёмной магии, что узнай об этом Министерство, непременно посадило бы в Азкабан. Но его интерес увенчался успехом, и теперь Люциус был уверен, что он-то мрыгу точно переживёт… при условии, конечно, что её переживут Нарцисса и Драко, потому что без них ему в новом Цикле делать нечего. К тому же, только они знают его самую тёмную тайну.

Вздохнув, Люциус вытащил из кармана бирку с «а-штрих-кодом» и показал её Артуру.

— Знаешь, что это? — спросил, и по глазам понял, что да, знает. — Ведь твой сын Орден Мерлина получил, неужели…

Артур затряс головой.

— Им предлагали, — протянул в задумчивости и кивнул в сторону расположившейся под старым дубом троицы. — Но они отказались.

Ну, естественно, кто бы сомневался. Люциус усмехнулся, но, взглянув на Артура, понял, что тому не до смеха. И что он бы не отказался. Не ради себя — ради детей. Но просить не пойдёт.

Сзади раздался скрип качелей. Люциус обернулся и увидел, как его сын и Джинни Уизли, сидя словно голубки на одной жёрдочке, взлетают высоко-высоко и весело смеются.

Ну что ты будешь с ними делать?!

Решение пришло само. Оно так отчётливо возникло перед глазами, что Люциус поначалу даже опешил. Но стоило произнести его вслух и увидеть заинтересованность в глазах Артура, как стало понятно, что действовать нужно именно так.

* * *

Самым страшным было — сообщить о своём решении Нарциссе. Всегда сдержанная и относившаяся к его словам с уважением, сейчас она билась в истерике, кричала и топала ногами. Драко, наблюдая за реакцией матери, тоже кричал. Что не нужны ему подачки, он совершеннолетний и вполне может отвечать за свои действия сам. После этих слов, Нарцисса оставила Люциуса в покое и переключилась на сына. Обвинила его в безответственности, наплевательском отношении к семье и сыновнему долгу, в эгоизме, избалованности и во всех остальных грехах, присущих его юному возрасту. Потом вдруг села в кресло и затихла, только подрагивающие плечи выдавали её состояние.

— Пап, зря ты это затеял, — покосившись на мать, сказал Драко.

Люциус только усмехнулся. Будут свои дети — поймёт. Потом подошёл к креслу, в котором сидела Нарцисса, и, опустившись перед ней на колени, взял её руки в свои и прижал к щекам.

— Ты ведь понимаешь, почему я это делаю, — прошептал.

Нарцисса кивнула. Конечно, она всё понимала. И никогда бы ему не простила, поступи он по-другому… Если бы с Драко, не дай Мерлин, что-нибудь случилось… Она подняла на него заплаканные глаза и грустно улыбнулась.

И на сердце у Люциуса сразу полегчало.

Август выдался ужасно жарким и душным. В прошлом году сказали бы: «Парит к дождю», теперь все говорили — к мрыге. Драко целыми днями пропадал у семейства Уизли, играл с ними в квиддич и ходил на речку. Глаза его светились счастьем, и Люциус, наблюдая за ним, чувствовал удовлетворение — значит, не ошибся, сделал правильную ставку.

Люциус большую часть времени проводил дома. Гулял по саду, наблюдал за павлинами и низзлом и пытался по их поведению предугадать близость мрыги. Но тут хоть наблюдай, хоть нет, ответ один — скоро.

Иногда его, как специалиста по тёмной магии, вызывали в Министерство. Отдел Тайн не покладая рук бился над попытками разгадать тайну Ворот. Уже много Циклов невыразимцы пытались найти ответ, где Ворота появятся в следующий раз, составляли карты их расположения в предыдущие Циклы, но всё безрезультатно. Места появления Ворот были абсолютно хаотичными и не имели никакой системы. Но невыразимцы не теряли надежду. Ведь только разгадав тайну Ворот, можно увеличить время эвакуации и спасти больше жизней. Порой Люциус даже завидовал такой увлечённости и азарту.

Уже на выходе из Министерства ему повстречался Артур Уизли. Он спешил домой и явно был чем-то озабочен.

— Молли прислала записку, — сказал в ответ на вопросительный взгляд Люциуса. — Волшебные часы странно себя ведут.

Люциус похолодел. Перекинулся с Артуром понимающим взглядом, дождался кивка, подтверждающего все прежние договорённости, и аппарировал домой. И сразу, по поведению низзла, шмыгнувшего за ворота Мэнора и потрусившего восвояси, понял — всё случится сегодня.

* * *

Нарцисса вышивала, сидя у открытого окна, и напевала какую-то романтичную песенку, наверняка из репертуара Селестины Уорлок. Драко с Джинни резвились в саду, летали над прудом и перебрасывали друг другу квоффл. При виде этой мирной картинки Люциус слегка успокоился, даже в ушах перестало шуметь от напряжения. Он подошёл к жене, положил руку ей на плечо и слегка сжал его.

— Дорогая, пожалуйста, не волнуйся, — начал он, — но твой низзл только что покинул поместье.

Нарцисса вздрогнула и, вскрикнув, засунула палец в рот — укололась. Потом посмотрела в окно.

— Павлинов тоже нигде не видно, — прошептала.

— И загон пуст, я проверил.

Люциус поднял глаза к небу. Ничего необычного — день как день. Если бы не волшебные часы Уизли и выбежавший за ворота низзл, он и значения не придал бы странной тишине вокруг и отсутствию птичьего гомона, такого привычного для этого времени года. Люциус окликнул Драко, помахал, чтобы они с Джинни спускались, и приказал домовикам подавать чай. Нужно подкрепиться, позже на это может не хватить времени.

Когда они сели за стол, раздались первые раскаты грома.

— Неужели дождь будет? — расстроенно сказал Драко, они с Джинни планировали ещё полетать.

Люциус криво усмехнулся, не в силах сдержать волнение. Дождь — это было бы здорово!

Детей пугать раньше времени не хотелось, пусть сначала поедят, а то потом кусок в горло не полезет. Люциус исподтишка наблюдал за переменами погоды и время от времени переглядывался с Нарциссой. Она была необычайно бледна, хотя и старалась улыбаться и не показывать озабоченности и охватившего её волнения. Пила маленькими глотками чай и тихонечко вздыхала.

Драко с Джинни смеялись, обсуждали вчерашний матч между «Пушками Педдл» и «Холихедскими гарпиями» и шансы Рона когда-нибудь увидеть любимую команду на пьедестале Чемпионата Британии.

— Хотела бы я попасть в «Холихедские гарпии» и поймать снитч на Чемпионате мира, — мечтательно сказала Джинни, и Драко со всей присущей влюблённым юнцам горячностью принялся её уверять, что у неё для этого есть все шансы.

— А как же сезон деторождения, милая? — спросила Нарцисса, краем уха прислушивавшаяся к их разговору.

— Ну… после родов, конечно, — ответила та. Щёки её слегка порозовели, и она исподтишка покосилась на Драко. У того рот был набит едой, поэтому он промычал что-то нечленораздельное и рьяно закивал в ответ.

«Молодцы! Правильное воспитание», — удовлетворённо отметил Люциус.

И в это время дом содрогнулся.

* * *

Когда Артур вывалился из камина в гостиной Малфой-мэнора, Люциус вздохнул с облегчением. Помог ему встать, протянул флягу с водой, чтобы унять кашель.

— Слава, Мерлину, — прохрипел тот. — Два раза не туда заносило…

Джинни, увидев отца, заметно успокоилась. Она уже переоделась в широкие льняные брюки и безразмерную футболку, в рюкзаке лежали старые Роновы кроссовки, а на запястье — бирка с «а-штрих-кодом». Оборотное зелье Люциус, от греха подальше, оставил пока при себе.

— Через минуту выходим, — распорядился он. — Проверьте, чтобы ни у кого на шее ничего не было, это опасно.

— Не ныть и не причитать, — сказал Артур, посмотрев на дочь, хотя знал, что это не в её характере.

— Это и тебя касается, — кивнул Люциус, строго взглянув на Драко. И добавил, ободряюще похлопав его по плечу: — Но если захочется, можно ругаться матом.

Драко нервно ухмыльнулся и погладил рукоятку метлы. Это успокаивало. По радио передавали запрет на пользование личным транспортом, но метла — не автомобиль, в толпу не врежется и дорогу в случае повреждения не перегородит.

— По мётлам, — скомандовал Люциус и, вопреки наставлениям висевшего у него на поясе радио, которое указывало курс движения — северо-восток, повернул на запад. К заранее условленному сборному пункту счастливчиков, обладавших статусом Избранных и бирками с «а-штрих-кодом».

Дезиллюминационные чары наложили только на себя, мётлы делать невидимыми не стали. Решили, что надо как-то следить друг за другом: вокруг неспокойно да ещё эти маггловские летательные автобусы с огромными винтами на крыше — ветролёты — время от времени с грохотом проносились мимо. Бойцы маггловских спецслужб с неба следили за порядком, охраняли граждан от прорвавшихся с моря глеф и сообщали о местах землетрясений.

Когда Люциус увидел первый ветролёт, то значительно отклонился от курса, чтобы не пересеклись траектории полёта, и воздушной волной от винта не сшибло с мётел, потом — решил, что лучше подняться повыше. Оглянувшись назад, он увидел, как следом за ним потянулись вверх ещё четыре метлы.

Выше — было значительно жарче и страшнее. Солнце, ещё несколько часов назад так приятно ласкавшее кожу, отбрасывало на землю кроваво-красные блики; огромная туча, застилавшая половину неба, была пурпурного цвета, и страшно было представить, что она готовится выплеснуть на землю.

Когда до места назначения оставалось совсем немного, метла взбрыкнула. Люциус выругался и, услышав позади крики, понял, что не только у него возникли проблемы. Магия начала давать сбои; Дезиллюминационные чары частично спали — в воздухе уже болтались рука Драко и нога Артура.

— Вниз! — скомандовал он и направил древко метлы в сторону стоявшего неподалёку многоэтажного дома.

Приземлились на крышу, вспугнув отставшего от своих раненого маггла, когда вдруг материализовались из ниоткуда. Но Конфундус сразу навёл его на мысли о галлюцинациях.

— Ты чего здесь? — спросил Артур, помогая ему поняться и накладывая исподтишка заживляющие чары.

— Глефы, — нехотя пробормотал тот, было видно, что слова даются ему с трудом. — Там, внизу. Вот мы и ломанулись в дом, поднялись на крышу, чтобы переждать. А потом… — Он кивнул куда-то в сторону, и только тогда Люциус заметил догорающую неподалёку груду металла, бывшую когда-то ветролётом. — Ребята молодцы, хорошо шандарахнули из автоматов по этим падлам, да какая-то сука им вот-такенную хуйню прямо в двигатель запустила. Поднялись чуть — и рухнули. — Он подошёл к краю крыши и, погрозив кулаком куда-то вдаль, заковыристо выругался. Потом полез в люк, чтобы спуститься вниз и слиться с толпой шагавших на северо-восток магглов.

* * *

— Тут недалеко, — сказал Люциус и показал в сторону видневшегося неподалёку готического собора. Потом вытащил из рюкзака фиал с оборотным зельем, бросил в него свой волос и протянул Джинни. — Пора.

Она кивнула, взяла фиал и отпила из него. Потом, спохватившись, вытащила из рюкзака разношенные кроссовки брата и по-быстрому стала переобуваться. Драко кинулся помогать ей, а когда начался процесс трансфигурации, держал за руку и шептал ласковые слова. Прямо голубки, куда деваться. Вокруг хрен знает что, в нескольких футах догорает разбитый ветролёт, впереди — неизвестность… а они милуются. Нарцисса с Артуром даже отвернулись из деликатности. Но Люциус, придирчиво наблюдавший за процессом трансфигурации, дождался его завершения и многозначительно откашлялся, поторапливая.

Улица была пустынна; основная линия эвакуации проходила чуть правее — вдоль шоссе. Поэтому решено было попытать счастья и ещё раз воспользоваться мётлами — хотя бы для того, чтобы спуститься с крыши. Дальше пошли пешком, но мётлы несли в руках — вдруг появятся глефы, и срочно придётся взлетать. Мётлы хоть взбрыкивали и плохо слушались, но всё же с ними было спокойнее.

— Внимание, — раздалось из висевшего на столбе громкоговорителя. — Опасность с холмов! Опасность с холмов! Линия обороны проходит по улицам…

Над головами прогрохотал ветролёт и направился в сторону холмов, а следом за ним ещё один. Люциус проводил их взглядом, прошёл ещё с десяток шагов и остановился. Придержал Артура за локоть.

— Дальше нам нельзя, на пропускном пункте могут быть авроры.

Артур кивнул, а Нарцисса, услышав эти слова, всхлипнула. Она, конечно, знала, что в скором времени им с Люциусом предстоит расстаться и эвакуироваться поврозь, но всё равно этот миг наступил неожиданно. Джинни, хоть и была явно не из плаксивых, тоже не сдержала слёз. Она хватала отца за руки и шептала на одной ноте:

— Папочка, папочка, папочка…

Артур прижал её к себе, начал успокаивать. Люциус скривился: ему и в страшном сне не могли присниться объятия с Артуром Уизли, однако вот, видел это наяву. Артур гладил его волосы и вытирал слёзы с его лица. Люциус отвернулся, стряхивая наваждение. Конечно же Артур обнимал дочь: при чём здесь он? Он — здесь, никакого раздвоения личности, только магия.

Люциус притянул к себе Нарциссу, поцеловал в губы. Потом прижался лбом к её лбу и зашептал:

— Всё хорошо, милая, увидимся в следующем Цикле.

— А если… если… если ты… Как вы сейчас? Куда? Ты же видел, что там творится. Такие толпы. Море, море людей… Затопчут — и не заметят.

— Всё будет хорошо, — повторял он как мантру, — всё будет хорошо. Но если вдруг со мной что случится, ты сразу поймёшь. — Он поднёс к губам её руку и поцеловал обручальное кольцо. — В таком случае ты знаешь, что делать.

Нарцисса кивнула.

— Да-да, конечно. Кольцо с изумрудом лежит в резной шкатулке в Гринготтсе, я помню. Ритуал подробно описан в той большой красной книге, на странице закладка, а свиток с копией ритуала хранится вместе с кольцом.

— Всё правильно, дорогая. — Он взял её лицо в ладони и прошептал прямо в губы: — Только выживи. И спаси сына. — И, уже обращаясь к Драко, добавил: — Береги мать.

Потом они стояли с Артуром плечо к плечу и наблюдали, как их родные идут в сторону пропускного пункта для счастливчиков, владевших бирками с «а-штрих-кодом». Драко, взяв за руки отца и мать, прямо как детстве… Видели, как они, предъявив свои бирки, беспрепятственно прошли контроль и сели в маггловский автобус, который доставит их к Воротам.

Удостоверившись, что всё идёт по плану, Люциус с Артуром пошли назад — туда, где вдоль шоссе, ведущего на северо-запад, им предстояло двигаться до тех пор, пока по радио не передадут координаты Ворот.

Громкоговоритель всё ещё вещал про опасность с холмов. Но теперь он не висел на столбе, а валялся на крыше покорёженного автомобиля; провода только чудом не были повреждены. Огромная глефа, ростом превышающая самого большого великана, топталась рядом с ним и никак не могла понять, откуда исходит заинтересовавший её звук. Потом завыла, так, что Люциуса озноб пробил, схватила валявшийся рядом кусок арматуры и начала размахивать им во все стороны. Громкоговоритель крякнул, словно подавившись звуком, и затих навсегда.

И в этот момент ожило висевшее у Люциуса на поясе радио.

— Сейсмическая опасность, сейсмическая опасность! Находящимся в Уилтшире держать курс на север. Линия обороны проходит в районе Солсбери…

Глефа, уловившая новый источник звука, медленно поворачивалась в их сторону. Из-за угла дома, привлечённая её рёвом, выходила ещё одна; изо рта у неё свисали какие-то тряпки, похожие на сорванное с балкона бельё. Люциус как завороженный смотрел на неё, не в силах отвести взгляд.

— Чего застыл? — Артур дёрнул его за руку. — Бежим!

И они побежали. Лавировали между деревьями и с перепугу даже не сразу вспомнили про мётлы. Уже потом, оказавшись в относительной безопасности, посмотрели друг на друга и усмехнулись. В условиях нестабильной магии мётлы ведут себя странно, но всё-таки полёт даже на плохо управляемой метле не так выматывает как бег. Главное, не свалиться и не получить травму, а иначе на этом всё и закончится.

Взвесив все «за» и «против», решили пока лететь. Наложить Дезиллюминационное заклинание, хоть оно и было уже далеко не идеальным, не подниматься выше человеческого роста и держаться чуть в стороне от магглов, — но лететь, экономить силы. Так и сделали. Ради Дезиллюминационного, чтобы метла вообще поднялась в воздух, пришлось отказаться от охлаждающих чар. В условиях такого страшного пекла это было действительно большой жертвой. А у магглов-то и выбора никакого: ни метлы, ни чар. Люциус и раньше, конечно, знал о превосходстве волшебников над магглами, но только теперь начал их понимать. А когда землю основательно тряхнуло, даже посочувствовал.

За первым толчком последовал второй, потом третий. Земля взрывалась, выбрасывая вверх камни и куски дёрна, асфальт трескался и выворачивался наизнанку. Послышались крики толпы. Люди бежали без оглядки, пытаясь спастись от стихии; кто падал — тот больше не поднимался.

— Какой пиздец, — в ужасе сказал Артур и увернулся от накренившегося дерева, едва не задевшего его метлу. — Их же там сотни… тысячи…

Люциус был согласен — пиздец. И скоро он накроет и их с Артуром. Дезиллюминационные чары уже спали; хорошо, что мётлы пока держались в воздухе, хоть и взбрыкивали чаще прежнего.

Он покрутил на пальце обручальное кольцо. Тёплое — значит, с Нарциссой всё в порядке. Быть может, Ворота уже появились, и все обладатели статуса Избранных сейчас заходят в них? Тогда условленное время скоро закончится, и координаты Ворот скажут остальным. И у них с Артуром, как и у тысяч иных магов и магглов, появится надежда на спасение.

— Интересно, как они там… — протянул Артур, глядя куда-то вдаль.

— С ними всё в порядке, — уверенно сказал Люциус. — Я чувствую это.

Он протянул в его сторону руку и пошевелил пальцем, на котором было надето обручальное кольцо. Артур удовлетворённо кивнул, потрогал своё кольцо.

— Надеюсь, что хоть Джинни в безопасности. Только там, — махнул куда-то рукой, — у меня вся остальная семья. И про них я вообще ничего не знаю.

Люциус скривил губы.

— Мог бы идти с ними и не дёргаться.

— Ага, и доверить тебе свою дочь?! Малфой, ты меня за кого принимаешь?

Люциус неопределённо пожал плечами. Он был рад, что Артур пошёл с ним — один бы он на это не решился, мужества бы не хватило.

— Я вот всё думаю, — начал он, — вдруг Трелони ошиблась только с датой, а со всем остальным... Вдруг Ворота в этот раз действительно не появятся, и наступит конец света…

— Нашёл о чём думать. — Артур грустно улыбнулся и в очередной раз ловко увернулся от падающего дерева.

Люциусу повезло меньше, его зацепило макушкой ели и сшибло с метлы. Падать было не высоко, но бедро неудачно вывернулось, что-то хрустнуло, и ногу пронзила адская боль.

— Твою мать, Малфой! — закричал Артур, снижаясь и падая перед ним на колени. — Не смей меня пугать!..

Люциус лежал ничком, прикрыв глаза, и понимал, что встать самостоятельно он не сможет. Артур вытащил палочку, провёл диагностику и заскрипел зубами. Попытался наложить какие-то заживляющие чары, но обоим было понятно, что без Костероста тут не обойтись. Без Костероста и времени… которого у них, к сожалению, не было.

* * *

Взлететь самостоятельно у Люциуса не получилось. В спокойное время метла, возможно, и отреагировала бы на слабое отталкивание одной ногой, но сейчас, когда магия убывала с каждой минутой, даже не дёрнулась с места. Попытались лететь с Артуром на одной метле. Получалось плохо: ни скорости, ни маневренности. Метла взбрыкивала, кренилась на бок, и приходилось прикладывать много сил, чтобы удержаться на ней. Несмотря на это, надежда — что ещё не всё потеряно и удастся выкарабкаться, — была жива, но таяла с каждой минутой.

— Так, всё, привал, — скомандовал Артур и отбросил метлу в сторону. — Дальше пойдём пешком. — Он помог Люциусу сесть на поваленное дерево, уселся рядом и достал из рюкзака термос. — Давай, Малфой, чуть передохнём — и вперёд.

Пока пили чай, Люциус молчал и о чём-то размышлял, Артур, наоборот, трещал без умолку, рассматривал карту и строил планы, как они дойдут до того дома, свернут за угол… А там уже и до реки недалеко, держать путь к которой уже некоторое время велели по радио. А за рекой поля, где все собираются и ждут, пока появятся Ворота.

На словах всё выглядело легко и просто, но Люциус понимал, что на самом деле так гладко не будет. Хотя землетрясение прекратилось, но поднялся сильный ветер, грозивший в скором времени перерасти в ураган; небо расцвечивали огненные всполохи, из-за этого, несмотря на то, что время приближалось к ночи, было светло как днём и жарко как в полдень на солнцепёке.

Идти было не легче, чем лететь, но зато теперь можно было наложить на себя охлаждающие чары. Люциус опирался на плечо Артура и старался не думать, как долго они продержатся. И что будут делать, когда придёт время ускорить шаг, а то и перейти на бег.

Над головами пронёсся ветролёт. За ним ещё один, и ещё… Солдаты с оружием наперевес выглядывали из окон и дверных проёмов, кричали пилотам и указывали направление дулами автоматов.

Неподалёку пронзительно завизжала женщина. Люциус вздрогнул, когда слуха достигло: «Глефы, глефы!» — и смачно выругался. Раздался страшный вой, а следом за ним — выстрелы.

Артур ускорил шаг; несмотря на охлаждающие чары с него катил пот, лицо было красным, а на виске пульсировала вздувшаяся венка. Люциус тоже был на грани. В горле пересохло, а нога, хоть он и выпил не так давно обезболивающее зелье, страшно болела; он тяжело дышал и всё сильнее опирался на Артура.

— Не останавливайся, Малфой, не останавливайся, — твердил Артур, и Люциус из последних сил передвигал ногами.

Визжали уже, казалось, со всех сторон — и со всех сторон раздавался мат и выстрелы. А Люциус с Артуром всё шли и шли: вперёд, вперёд, вперёд… Время от времени меняли направление движения, когда встречали бегущих им навстречу магглов, и следовали за ними, но быстро отставали и дальше опять шли одни.

* * *

— Всё, больше не могу. — Люциус убрал руку с плеча Артура и рухнул на землю. — Иди дальше один. Спасайся.

Артур присел рядом, вытащил из рюкзака бутылку с водой и присосался к горлышку. Потом, чуть отдышавшись, исподлобья посмотрел на Люциуса.

— Я понимаю, Малфой, что, окажись я на твоём месте, ты бы так и поступил. Но я — не ты.

— Добавь ещё: мы, гриффиндорцы, не бросаем в беде дру… — И замолчал, подавившись последним словом.

— Именно так, нравится это тебе или нет. Не бросаем.

— Ну и дурак.

— Сам идиот. Всё, хватит нюни распускать, вставай и пошли. Иначе мы просто не успеем. — И, взглянув на Люциуса, который даже с места не сдвинулся, добавил: — Неужели ты не хочешь встретиться с женой, обнять сына, увидеть, в конце концов, своих внуков?

Люциус усмехнулся.

— Ты не понимаешь… — протянул он, глядя Артуру прямо в глаза. — Но у меня есть варианты.

— Какие у тебя могут быть варианты? Только поднять свою задницу и идти дальше!

— Это у тебя — только такие. А у меня... есть и другие. Но, если я тебе об этом расскажу, то ты меня сдашь в Азкабан.

Артур покосился на него, пытаясь оценить уровень вменяемости. Азкабан? Здесь и сейчас?

— Нечего на меня так пялиться, — прочитав его мысли, усмехнулся Люциус. — Я не брежу. Просто… Вспомни Тёмного Лорда, — словно решившись, выпалил он.

— Иди на хрен, — поморщился Артур. — Нашёл, кого вспоминать.

— Но он ведь воз-ро-дил-ся, — с ударением на каждом слоге произнёс Люциус и, уловив понимание в глазах Артура, кивнул. Но потом зачем-то счёл нужным пояснить: — Никакого криминала. Тот маггл, которого я убил, чтобы сделать «это», после встречи с Грейбеком был не жилец, я точно тебе говорю. Мне просто повезло оказаться в нужное время в нужном месте.

Артур отвернулся, от такого цинизма его даже передёрнуло.

— Ладно, Малфой, — сказал он после минутной паузы, — хватит отдыхать. Поднимайся.

Люциус тяжело вздохнул. Он не верил, что с его травмой им вдвоём удастся добраться до Ворот. Но Артуру шанс на спасение он дал, тот сам им не воспользовался. Осушив ещё один фиал с обезболивающим зельем, он встал, опёрся на плечо Артура, и они заковыляли дальше.

Шли молча. Артур то ли пытался переварить услышанное, то ли экономил силы, но был замкнут и неприступен. Люциус косился на него, но с разговорами не лез. Да и не до них было.

Радио шипело. Время от времени из динамика слышалось: «Север, река». Туда они и шли, иногда сверялись с картой, а в основном, просто следовали за магглами. Стихия на время успокоилась, но, казалось, лишь для того, чтобы вернуться с удвоенной силой или наслать новую напасть.

* * *

Предчувствие не подвело. Буря, разыгравшаяся после небольшого перерыва, была кратковременной, но очень сильной. Земля дрожала и местами проваливалась, образуя глубокие колодцы, в которые то и дело падали спешащие к укрытиям люди. Дома рушились, деревья выдёргивало с корнями и относило на сотни ярдов.

Люциусу с Артуром повезло. Дом, в подвале которого они спрятались от стихии, устоял. Если бы начал заваливаться, то можно было бы попробовать аппарировать на ближайшую детскую площадку. Конечно, могли бы угодить в эпицентр урагана, но ведь нужно представить какую-нибудь цель. Хотя во время мрыги даже думать об аппарации было утопией, всё равно расщепило бы — в этом даже сомневаться не приходилось. Но счастье было на их стороне.

А вот семье магглов, которых они держались последние пару миль, не посчастливилось. Отец семейства упал почти у входа в подвал, в котором прятались Люциус с Артуром. Голова у него была пробита. Рядом лежала его жена, тоже мёртвая. Дочь, такая же рыжая, как Джинни, только чуть постарше, была ещё жива, но торчавший из её груди кусок арматуры не оставлял сомнений, что скоро и она присоединится к родителям. Артур присел подле неё на корточки, погладил по голове. Девочка громко стонала, из глаз текли слёзы. Артур дал ей выпить обезболивающее зелье и попытался наложить кровоостанавливающие чары.

— Малфой, нюхлера тебе в Гринготтс, помоги!

Люциус скривил губы, но всё же вытащил из рукава палочку и начертил над девочкой несколько рун. Потом взял Артура за руку и отвёл в сторону.

— Послушай, Уизли, — начал он, едва сдерживая волнение, — ты же видишь, что она совсем плоха. Мы ничем не сможем ей помочь, даже если вольём сейчас в неё все наши зелья. В таком состоянии её даже в Мунго не спасли бы.

Артур и сам это понимал. Он посмотрел в затуманенные болью глаза девочки и тяжело вздохнул.

— Помоги ей, — продолжил Люциус. — Ты же видишь, в каких мучениях она умирает. Помоги ей, а заодно — и себе.

Артур выпучил глаза.

— Совсем охренел, Малфой. Ты на что меня подбиваешь, идиот?!

— Ты же понимаешь, что с моей ногой нам до Ворот не добраться. Даже если мы будем близко… С такой скоростью у нас нет шансов. А если ты… — Он повёл подбородком в сторону девочки и продолжил: — Прояви милосердие, Артур. Она будет тебе благодарна за это, поверь.

Он снял с пальца кольцо с фамильной монограммой и вложил Артуру в руку.

— Сделай «это», а потом нарисуй над кольцом руну жизни. Мы, конечно, попытаемся выбраться, но, если не получится, в следующем Цикле у тебя будет шанс. Потому что уже завтра это кольцо вернётся в семейный сейф Малфоев. Нарцисса и Драко знают, что нужно делать; они спасут меня, а я — тебя.

Артур недоверчиво посмотрел на кольцо, лежавшее на его ладони, потом поднял изумлённый взгляд на Люциуса.

— Гарри рассказывал нам, что случилось с ним тогда на кладбище. Так что я знаю и про ритуал возрождения, и про то, что для этого нужно. Прах моего отца и кровь врага ты найдёшь без проблем, но… — он с вызовом посмотрел Люциусу в глаза и закончил: — Слуг у меня нет.

— А как же упырь? Да-да, я слышал от Драко эту душещипательную историю, как упырь, живущий на чердаке вашего дома, изображал несколько месяцев твоего младшего сына, пока тот вместе с Поттером и Грейнджер спасал мир. Что это, по-твоему, как не служба? Упырь привязан к дому, значит, служит его хозяевам. Так было всегда, Уизли, нравится тебе это или нет.

Люциус усмехнулся, заметив, какое впечатление на Артура произвели его слова.

— Ох уж эти идеалисты! — проворчал. — Видят только то, что хотят, а очевидного не замечают.

Артур смущённо откашлялся. Поняв, что он ещё сомневается, Люциус решил зайти с другой стороны.

— Никто из нас не виноват в том, что случилось с этими несчастными магглами. И что мы родились волшебниками, мы не виноваты. И что сейчас можем использовать эту печальную ситуацию в свою пользу — тоже.

Артур тяжело вздохнул. Наставить палочку на девочку — ровесницу дочери?.. Хватит ли ему мужества?

— В конце-то концов, — выкрикнул Люциус, решив привести Артуру его же аргумент, — ты хочешь увидеть свою жену? Обнять детей? Понянчить внуков? — И, заметив, что его слова подействовали, жёстко добавил: — Тогда сделай это. И торопись, время уходит. Я и сейчас не уверен, что у тебя получится, но если ты будешь тянуть, то магии не хватит даже на Люмос, не то, что на…

Словно подавившись последним словом, он замолчал. Лицо его побелело, вытянулось, а в глазах застыл ужас.

— Глефы, — срывающимся голосом прошептал он.

Артур обернулся и тоже обмер от страха. Глефы, много глеф. Он оглянулся по сторонам. И справа, и слева… Они медленно наступали, сжимаясь кольцом, и теснили не сумевших проскользнуть мимо них магглов.

— Давай скорее, — процедил Люциус и заковылял в сторону подвала, из которого буквально несколько минут назад они с Артуром вышли. Последнее, что он увидел, перед тем, как дверь подвала захлопнулась, это зелёный луч, избавивший от мучений девочку, и золотое сияние кольца, которое он сегодня впервые со дня свадьбы снял с пальца.

Получилось!

Люциус улыбнулся и, схватившись за стену, поскакал вниз по лестнице. Через мгновение к нему присоединился и Артур, а ещё через минуту подвал заполонили успевшие увернуться от глеф магглы. С улицы доносились вопли людей, рёв глеф и рокочущий звук двигателей приближающихся ветролётов.

— Сейчас ребяты им зададуть жару, — промямлил рядом какой-то дед. — Эх… четвёртая мрыга, сынок, — обратился он к Люциусу, — надо было лежать на своём диване и не дергаться… Да я-то что… вот вы, молодые… За что нам всё это?.. — Он махнул рукой, привалился к стене и закрыл глаза.

Люциус с Артуром переглянулись и последовали его примеру.

И тут дом тряхнуло. Одновременно с этим зашипел, зачихал радиоприёмник, и торжественный голос объявил:

— Зафиксированы Ворота! Зафиксированы Ворота! Координаты…

Магглы с дикими криками ломанулись на улицу, в двери подвала образовалась давка. Кто-то так и остался лежать на лестнице, не успев покинуть подвал, кто-то попался глефам, а кому-то удалось вырваться из этого ада. Возможно, некоторые из них даже успели в последний момент вбежать в Ворота. Люциус с Артуром об этом уже не узнали. Они как сидели в подвале, привалившись к стене и закрыв глаза, так и остались там сидеть. Они и старик-маггл. Каждый из них знал, что к Воротам им не успеть.