То, что едят холодным (джен)

Северус Снейп, лежа в кровати, рассматривал потолок больничного крыла. Было очень больно — раны, нанесенные оборотнем, заживают медленно, но сильнее боли были ужас и отвращение к самому себе. Впрочем, остальной мир тоже не вызывал симпатии. Даже Лили. Сегодня она впервые за неделю соизволила его навестить и то только для того, чтобы предъявить претензию: «Гриффиндор потерял сто баллов, а у бедного Римуса из-за тебя могли быть неприятности. Спасибо директору, который все уладил». Северус смотрел на нее и не понимал: «Кто эта девушка, похожая на Лили, и куда делась его подруга? Ведь Лили не может такого сказать. Лили самая добрая девушка в мире. Она не может оправдывать тех, кто пытался его убить. Наверное, он спит или бредит — это не может быть правдой. "Дамблдор все уладил"! О, да! Ведь если узнают, что директор притащил в школу оборотня, и он в полнолуние покусал другого студента — Дамблдора никакой орден Мерлина не спасет». В конце концов, не дождавшись его извинений и раскаяния, Лили ушла, хлопнув дверью, а Северус остался оплакивать свое будущее.

Дамблдор был в бешенстве. То, что устроили господа Мародеры, заставляло пожалеть об отмене телесных наказаний. Нужно было как можно быстрее надавить на чету Снейпов, чтобы замять это дело. Конечно, Тобиас Снейп — магл, и его никто не будет слушать, но Эйлин — ведьма. Принцы семья хоть и небогатая, но уважаемая — с мастерами зелий лучше не ссориться, а то в жизни всякое бывает. Брат Эйлин, Себастьян Принц — ученый затворник, редко покидающий родовое поместье, но известный на весь мир своими исследованиями, а вот сама Эйлин после окончания Хогвартса ушла из дома, вышла замуж за магла и, судя по всему, отношений с братом не поддерживала. Так что, возможно, не все потеряно. Нужно лишь доступно объяснить, что либо она молчит, и тогда ее отпрыск доучится два с половиной года, а также никто не узнает о его маленькой тайне, либо она устраивает скандал, и тогда мальчишку просто выгонят из Хогвартса, и до следующего полнолуния он не доживет. И уж конечно, во втором случае она может не рассчитывать на какую-либо компенсацию — Поттеры и Блэки ей не простят обвинений в адрес своих наследников.

При встрече Эйлин молча проглотила все его угрозы, даже не пытаясь сослаться на брата, чем подтвердила подозрения о ее изгнании из рода. Альбус успокоился и даже решил, что все сложилось весьма удачно: компромат на двух оболтусов из весьма влиятельных семей и девять тысяч галеонов. Правда Орион Блэк и Чарльз Поттер передали с ним по пять тысяч каждый для миссис Снейп, но Дамблдор рассудил, что Снейпам хватит и тысячи, а остальное он может считать платой за то, что позволит их сыну учиться дальше.

Полнолуние Северус провел в Визжащей хижине, запертый по соседству от Люпина. Комнату, в которой раньше Люпин сидел один, разделили на две клетки глухой стеной. Было так тоскливо, что хотелось от души повыть. Мать в письме умоляла его быть осторожным, ни во что не ввязываться и дождаться каникул. Лили его теперь игнорировала, а слизеринцы после объявления Слагхорна о том, что Северус болен трудноизлечимым замбезийским обезьяним лишаем, обходили стороной. Слагхорн даже переселил его в отдельную комнату, к облегчению всего факультета.

Убывающая луна не принесла облегчения. Над Северусом потешалась почти вся школа — слухи о лишае, которым он якобы страдает, обсуждали и хаффлпаффцы, и равенкловцы, а гриффиндорцы при встрече начинали выкрикивать оскорбления. Такая осведомленность настораживала — у слизеринцев было не принято выдавать чужим факультетские секреты. В первый же вечер Северус не скрылся в спальне, а подошел к пятикурсникам, устроившимся у камина.

— Кто?

— Не мы! Клянусь! — Мальсибер даже встал с кресла.

— Это декан, — тихо добавил Эйвери. — При всех прямо на уроке похвалил Эванс за то, что она больше с тобой не общается, и объяснил почему, а Поттер и его банда разнесли сплетню по всей школе.

Со Слагхорном все было ясно. Если раньше он надеялся что-то получить с талантливого студента, то сейчас решил, что с нищим полукровкой можно не миндальничать. Еще и оправдание себе, поди, придумал — защищает невинных деток от оборотня. Теперь понятно, почему молчал факультет — не будут же они обвинять во лжи собственного декана. Северус кивнул приятелям, что принимает их объяснение, забрал у Эйвери копии конспектов и ушел к себе. Нужно было многое обдумать. Он мог понять и объяснить поведение почти всех обитателей Хогвартса за одним исключением. Лили, раньше такая знакомая и понятная, изменилась до полной неузнаваемости. Она по-прежнему делала вид, что не замечает Северуса, но теперь у нее на лице при его приближении появлялось слегка брезгливое выражение. Незадолго до экзаменов Северусу удалось застать ее одну в коридоре, но разговор не задался. Лили его слушать не собиралась.

— Ты такой же, как и все слизеринцы. Джеймс меня еще на первом курсе предупреждал насчет тебя. Я долго закрывала глаза на твое поведение, но больше этого делать не собираюсь. Не понимаю, почему директор вообще терпит тебя в школе. Мальчики правы — тебе прямая дорога в Азкабан.

— Мальчики? Джеймс? — Северус задохнулся от возмущения. — Как ты можешь, они же меня убить пытались.

— Да как ты смеешь! Мне директор все рассказал. Ты подставил Римуса, а Джеймс спас твою лишайную шкуру, и у тебя теперь перед ним долг жизни.

— Какой еще долг жизни? В первый раз слышу, чтобы выжившая жертва была что-то должна убийце.

— Все, с меня хватит. Ты просто неблагодарная тварь. Даже приближаться ко мне не смей, иначе Джеймс и мальчики с тобой разберутся. Иди, лечи свой лишай.

Окончания учебного года Северус ждал, сжав зубы. Мародеры словно с цепи сорвались. Когда сил терпеть издевательства не хватало, он напоминал себе, что если даст хоть малейший повод, от него немедленно избавятся.

На перроне его встречала мать. Выглядела Эйлин неважно, но отмахнулась от вопросов встревоженного сына и, взяв его за руку, аппарировала. Северус озирался — мать перенесла его не домой, а к воротам какого-то поместья — за оградой, в глубине парка виднелся старинный дом. Ворота перед ними сразу распахнулись, как и двери особняка. Эйлин уверенно шла вперед, таща за собой сына. В гостиной их ждал хозяин дома, и, увидев его, Северус насторожился — слишком уж они были похожи. Северус не знал, почему мать ушла из дома и вышла за Тобиаса Снейпа, сама Эйлин эту тему старательно обходила, но было ясно, что из рода ее не изгоняли, иначе бы защита их не пропустила.

— Северус, это мой брат Себастьян Принц.

Выполнив свой долг, Эйлин тяжело рухнула в кресло, и брат тут же передал ей флакон с зельем. Северус в остолбенении наблюдал за дядей. Стремительные движения, манера прислушиваться и принюхиваться — он не раз замечал подобное за Люпином, да и за собой в последнее время тоже. Себастьян Принц криво усмехнулся.

— Догадался — молодец. А теперь садись, разговор будет долгий.

Дождавшись, когда племянник устроится в соседнем с Эйлин кресле, он продолжил.

— Эта история началась, когда Эйлин заканчивала седьмой курс. Мастеров зелий много, но таких, как Принцы, в Британии больше нет, потому с нами и считаются, но, как оказалось, не все. Есть маги, для которых на первом месте стоит удовлетворение их прихотей. О последствиях они даже не задумываются. Маглы про таких говорят: «После нас хоть потоп». И вот одному такому хлыщу понадобилось очень специфическое зелье. Сварить его мог только отец, но будучи принципиальным человеком, он отказался брать заказ. Однако этот идиот не успокоился — он решил заставить строптивого мастера и проклял нас с Эйлин. Мы должны были умереть в течение года, если отец не приготовит зелье.

— Но папа не собирался идти на уступки — он перевел почти все проклятье с нас на себя и на того мерзавца, — добавила Эйлин.

— Угу. Хлыщ попытался снять проклятье, у него не получилось, и он решил отомстить — нанял оборотня обратить меня и Эйлин, чтобы уничтожить род Принц.

— Себастьян убил оборотня, когда тот на нас напал. Я не пострадала, а вот Басти он успел укусить.

— Ситуация была ужасной. Отец умер, и я был главой рода, а весь род состоял из меня и сестры — оборотня и проклятой. Правда, проклятье на Эйлин ослабло, и она могла прожить уже не год, а семнадцать-восемнадцать лет. Нужно было спасать род и при этом спастись самим. И мы придумали: я остался в доме и постарался, чтобы меня все считали нелюдимым затворником, а Эйлин ушла к маглам, чтобы родить наследника.

— Почему к маглам? — удивился Северус. — Чем вам маги не угодили?

— Если бы я вышла за мага, то он сам или его родственники очень быстро бы раскрыли наш секрет, а потом уничтожили Басти, чтобы прибрать к рукам имущество. Даже маглокровки были опасны. Согласись, между просто отцом наследника и регентом рода большая разница.

— Хорошо. Вам был нужен наследник — вот он я, уже шестнадцати лет отроду. Почему же вы меня не признали?

— И вся бы Магическая Британия потом строила предположения, почему наследник рода Принц живет у маглов, а не в поместье. А в поместье, пока здесь живу я, тебе делать было нечего — ребенку не место рядом с оборотнем. Мы хотели ввести тебя в род после совершеннолетия — вроде бы Принц оценил таланты племянника и простил блудную сестру, но сам знаешь, что с тобой сделали.

— И что вы теперь собираетесь делать?

— Мы собираемся отведать то, что едят холодным. Дамблдор своими игрищами в марионеток перешел все границы и должен быть наказан. За эти годы я существенно доработал зелье Белби, усилил его действие и убрал побочные эффекты. Испытывал, как ты понимаешь, на себе. Параллельно я работаю над зельем, позволяющим полностью взять под контроль процесс превращения, то есть в полнолуние превращаешься, только если сам этого захочешь.

— А не лучше ли создать зелье, полностью излечивающее от ликантропии?

— Пробовал, но такое теоретически возможно только, пардон, для свежепокусанных. Слюна оборотня, попадая в кровь, начинает менять весь организм, и уже через сутки после укуса изменения становятся необратимыми.

— А почему только теоретически?

— А испытывать на ком? Ладно, вернемся к нашим баранам. На каникулы Эйлин будет переправлять тебя в поместье. Здесь надежные подвалы — лично проверял, — а не в полнолуние будем работать над зельем, кое-какие положительные результаты я уже получил. Сонни приготовила для тебя комнату. Сейчас пообедаем, и я покажу тебе лабораторию.

— А мама тоже здесь останется? Тобиас умер, так какой смысл возвращаться к маглам?

— Нет, сынок, — усмехнулась Эйлин. — Мне и моего проклятья хватает — того и гляди в гроб загонит. К тому же, если я сюда переселюсь, Дамблдор заподозрит неладное, и справиться с ним будет сложнее.

— Дядя говорил про семнадцать-восемнадцать лет жизни, а прошло уже двадцать…

— Это только благодаря зельям, которые Басти для меня варит. Нет, Сев, мне уже ничем не помочь, хотя еще пару лет я, пожалуй, протяну.

Во время обеда Северус вернулся к разговору.

— Вы собираетесь мстить. Я — за! У вас есть идея, как это сделать?

— У нас есть почти готовый план, — усмехнулся Принц. — И нам понадобится твоя помощь. Кстати, как ты относишься к этому мальчишке-оборотню?

— С удовольствием пущу его на ингредиенты, и не надо мне говорить, что он не виноват. Да, его выпускали Поттер, Блэк и Петтигрю. Да, эти идиоты не в состоянии задуматься о последствиях. Но Люпин знал. Знал, что в полнолуние оказывается на свободе, и знал, чем это грозит. Он сознательно подвергал всех опасности. И, кстати, после того, что произошло, совесть его не мучает.

— Почему ты так думаешь?

— Мало того, что он как ни в чем ни бывало общается с этими тварями, так они все вместе снова шляются по округе по полнолуниям.

— Ты уверен? — Себастьян Принц вскочил со стула. — Это важно.

— Конечно, уверен. Я по утрам чувствовал их запах там — снаружи клетки. Пахло ими и Люпином.

— Это все упрощает, — Эйлин усмехнулась. — Басти, вам стоит поторопиться с зельем — осталось всего два года.

— Может, все-таки объясните? — надулся Северус.

— Конечно, объясним. Все просто. Действовать официально мы не можем, и, если честно, я не уверен, что удастся отдать Дамблдора под суд — у него слишком обширные связи. Поэтому, прежде чем подавать иск в Визенгамот, старого мерзавца нужно убрать. Причем убрать так, чтобы его компрометировал сам факт смерти. То, что эти гаденыши продолжают выпускать своего приятеля, нам только на руку — Дамблдора убьет оборотень, которого он сам притащил в школу.

— Но Люпин теперь не единственный, — заметил Северус. — Я ведь тоже попаду под подозрение.

— Алиби, сынок — тебе просто нужно будет алиби.

— И Аврорат заинтересует алиби какого-то оборотня?

— Вот для этого и нужно зелье, которое переведет тебя из оборотня в анимаги.

— Хорошо, но как вы заставите Люпина…

— Никак. Зелье Белби вам не дают, и поэтому то, что было после превращения, вы не помните, и доказать, что убил не он, а другой оборотень, Люпин не сможет.

— Но у остальных Мародеров нет проблем с памятью. Они смогут засвидетельствовать, что он не нападал на Дамблдора.

— А вот эту проблему с легкостью решат наши домовики. Оборотни очень быстрые — никакой анимаг не угонится, даже олень и собака. Сонни или Вильки поманят его и уведут подальше от приятелей. А так как магию домовиков отследить невозможно, то и подставы никто не заподозрит.

— Как вы собираетесь справиться с Дамблдором — он ведь неслабый маг.

— В этом нам опять помогут домовики. Им даже магию применять не придется — просто ударят по голове чем-нибудь тяжелым. А я потом его загрызу.

— А я что буду делать?

— А ты будешь собирать информацию и потом обвинишь Мародеров в убийстве. Но сначала — зелье.

Ночью Северусу не спалось. Он ворочался, думая над словами дяди и матери, и, в конце концов, встал с постели и присел к столу. К утру комнату засыпало обрывками пергамента, но окончательно отшлифованный план был готов. Дорогим родственникам Северус его зачитал за завтраком. Эйлин пришла в ужас. Себастьян Принц поддержал сестру.

— Северус, я против, — сказала Эйлин. — Мне и раньше не нравилось, что тебе придется в этом участвовать, и я запрещаю, слышишь, запрещаю тебе кого-либо убивать, даже Дамблдора.

— В целом, Северус, я с тобой согласен. И с тем, как выманить Дамблдора, и как обеспечить мне алиби, и как запалить что-нибудь для привлечения внимания, чтобы авроры смогли определить время смерти, и с тем, что Мародерам в лесу лучше попасть в какую-нибудь ловушку типа ямы, но ты ошибаешься, думая, что сможешь убить. Поверь, это совсем не так просто, даже для самозащиты. А вот я точно смогу.

— Тогда у тебя возникнет проблема с алиби. Не волнуйтесь, у меня все получится. Эти мерзавцы не вызывают во мне никакой жалости, в отличие от жаб, которых я потрошил на ингредиенты, и крыс, на которых испытывал зелья. Зато вы сможете с чистой совестью поклясться, что не убивали Дамблдора, а я смогу утверждать, что ничего не знаю, поклявшись в том, что зелье Белби нам с Люпином Дамблдор не давал.

Десять месяцев спустя.

— …прошу содействия гильдии в испытании зелья…

Раздался грохот, обломки дверей малого зала гильдии зельеваров, которые вынесло Бомбардой, разлетелись во все стороны.

— Себастьян Редьярд Принц, вы арестованы! — Моуди, вошедший в зал в сопровождении напарников и журналистов, раздувался от гордости.

— Что вы себе позволяете, Моуди?

— Не лезь, Белби — тебя это не касается. Что, Принц, не ожидал? Минни МакГоннагалл все рассказала, не отвертишься!

— Петрификус тоталус максимо! Ах, значит, вас МакГоннагалл подослала — эта верная шавка Дамблдора! Вот как, оказывается, директор школы прикрывает свои делишки, чтобы не попасть в Азкабан! Мастер Белби, коллеги, я хочу сделать заявление!

— Инкарцеро. Инкарцеро! Инкарцеро!!! Может быть, вызовем Крауча? Мастер Принц?

— Вы правы, мастер Муншайн, Бартемиусу Краучу будет очень интересно то, что я собираюсь сказать.

— Ну что ж, коллеги, тогда — Экспекто патронум.

Появившийся через шесть минут Крауч был крайне раздражен.

— Что за шуточки, Белби? Что значит: «Не явишься сию минуту — отравим»? И что вы сделали с журналистами и моими подчиненными?

— Это не шутки, мистер Крауч, мы ждем только вас, чтобы выслушать мастера Принца, а этих оглушили и связали, чтобы они нам не помешали. Прошу вас, Себастьян.

— Благодарю. Полчаса назад я представил мастерам гильдии доклад о зелье, которое должно нейтрализовывать последствия укуса оборотня. Подвигла меня на эту работу личная трагедия. Вы знаете, что я не женат. Детей у меня также нет, и я принял решение признать наследником сына моей сестры Эйлин. Северус хоть и полукровка, но в полной мере унаследовал семейный дар. Однако разговор с сестрой перечеркнул все мои надежды. Год назад в Хогвартсе было совершено преступление, и его жертвой стал мой племянник. Должен заявить, что поражен безответственностью попечителей, которые совершенно не следят за тем, что происходит в школе. Дело в том, что 1 сентября 1971 года в Хогвартс с ведома и разрешения Альбуса Дамблдора на факультет Гриффиндор поступил некий Римус Люпин — оборотень. Более того, Дамблдор и его заместительница МакГоннагалл не приняли должных мер по изоляции Люпина. В полнолуния его просто запирали в Визжащей хижине, которая, как вы знаете, находится на окраине Хогсмида. При этом двери хижины открывались обычной Алохоморой. Зелье мастера Белби ему также не давали. С 1974 года три четверокурсника-гриффиндорца, ставшие анимагами: Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Питер Петтигрю, — выпускали Люпина на прогулки по Хогсмиду и окрестностям. Постепенно ночные прогулки им, видимо, приелись, и захотелось чего-нибудь новенького. В декабре 1975 года они заманили в пасть оборотню моего племянника Северуса Снейпа. И, да, Люпин его укусил. Дамблдор, узнав о произошедшем, первым делом, угрожая жизни Северуса, заставил мою сестру поклясться, что она не будет подавать жалобы и иски. Кроме того, директору зачем-то было нужно, чтобы Северус оставался в школе. Я убедился в этом сам — зная, что мой племянник теперь оборотень, я немедленно попытался забрать его из Хогвартса, но столкнулся с решительным противодействием Дамблдора. Мои письма директор игнорировал, но я не сдавался и, в конце концов, добился согласия на встречу, которая и состоялась вчера в девять часов пополудни в «Белом драконе». Дамблдор заверил меня, что завтра же, то есть уже сегодня, отправит моего племянника домой. Однако вместо этого сюда, в гильдию, заявились авроры и объявили о моем аресте, потому что, видите ли, МакГоннагалл меня в чем-то обвинила. Я заявляю, что ничего противоправного не совершал, и требую расследования действий Альбуса Дамблдора и Минервы МакГоннагалл.

— О, Мерлин! — Крауч пошатнулся, но его подхватил Дагворт-Грейнжер и, усадив на стул, протянул флакон с зельем. — Спасибо, мистер Дагворт! Мистер Принц, я вас ни в чем не обвиняю, но скажите — во сколько вы вчера расстались с Альбусом Дамблдором и чем занимались после этого?

— Хм. Дамблдор ушел около десяти, а я остался в «Драконе». Домой вернулся только в первом часу и сразу лег спать.

— Кто-нибудь может подтвердить, что вы с десяти часов и до полуночи неотлучно находились в трактире?

— Разумеется! Во-первых:, хозяин «Дракона» Чарли Лизард, во-вторых, Глория Примпернель — она со своими родственниками там вчера что-то отмечала. Примпернели сидели неподалеку от меня. Кстати, когда я уходил, празднование было в самом разгаре. А что все-таки произошло?

— Вчера между десятью и одиннадцатью часами вечера был убит Альбус Дамблдор.

— Не может быть!

— Тело на опушке Запретного леса примерно в четверть двенадцатого ночи обнаружил Рубеус Хагрид. Судя по следам, директора растерзал оборотень. Минерва МакГоннагалл на вопрос «Зачем Дамблдор пошел ночью в лес?» сообщила о назначенной вами встрече и предположила, что вы можете быть причастны. Я благодарен вам за ваш рассказ — он многое прояснил в этой истории. Никому и в голову не приходило, что в школе находятся два оборотня.

— Мистер Крауч, я настаиваю, чтобы все разговоры с моим племянником проходили в моем присутствии. Я понимаю, что вы его подозреваете, но я не верю в его виновность!

— Не забывайте, что ваш племянник опасен. Его необходимо изолировать, даже если он невиновен.

— Глупости. Вы разве не слышали, что я сказал про свое новое зелье? Я создавал его специально для Северуса — оно нейтрализует последствия укуса. А точнее, превратит волка-оборотня в волка-анимага. Я уверен, что Северус с удовольствием его выпьет.

— Вы шутите? Это невозможно!

— И, тем не менее, это так.

— Подтверждаем. Мы как раз решали вопрос с испытанием зелья, когда сюда ворвались авроры и журналисты.

На следующий день.

— Ну, сынок, как все прошло?

— Отлично, мама. Дамблдор явился на встречу с дядей к девяти часам, переговорил с ним и благополучно покинул трактир, а дядя остался и заказал вино и закуску. Полтора десятка свидетелей могут подтвердить, что Себастьян Принц покинул «Дракон» после полуночи, когда Дамблдор уже был давно мертв. Директор же далеко не ушел. В переулке его ударом по голове оглушила Сонни и трансгрессировала с ним на опушку Запретного леса. Дождавшись, когда эти идиоты выпустят Люпина, Вильки заманил его в лес, и когда Мародеры, пытаясь его догнать, провалились в приготовленную яму, перенес меня к Сонни, а потом обратно в Визжащую хижину. Палочку Дамблдора мы сломали, чтобы объяснить, почему наш светлейший не смог справиться с оборотнем. Ну, а потом мне осталось только дождаться деревенских и разъяснить им ситуацию.

— А если бы они не стали тебя слушать?

— Была такая вероятность. Но Дамблдор с МакГоннагалл, сами того не желая, обеспечили подтверждение моих слов. Вот смотри: вламываются в хижину разъяренные жители Хогсмида и что же они видят? Они видят две клетки: в одной, крепко запертой, сидит оборотень, заявляющий, что он здесь не один такой, и кивает на стенку, а вторая клетка — открытая, и в ней никого нет, но есть свежие следы пребывания оборотня. И получается, что оборотень говорит правду, их действительно двое, но если этот сидит под замком, то второй где-то бегает и он явно не сам освободился. А дальше совсем просто. Начинается перепалка. На меня орут, что мне не место в школе рядом с нормальными детишками, а я в ответ рычу, что до поступления в эту проклятую школу был очень даже нормальным. Все в недоумении, а я тогда, ехидненько так, советую им запастись Веритасерумом и расспросить профессора МакГоннагалл о том, чем в полнолуние занимаются ее дорогие гриффиндорцы. Ну, а дальше все шло как надо. МакКошка рассказала Моуди о назначенной встрече и обвинила в убийстве Дамблдора Себастьяна Принца. Напыжившиеся авроры и увязавшиеся за ними журналисты нашли дядю в здании гильдии, и тот, не стесняясь, высказал им все, что думает о МакГоннагалл, гриффиндорцах, Дамблдоре, Хогвартсе и попечительском совете. Озверевший Крауч, которого уже засыпали вопиллерами жители Хогсмида, лично влил в МакКошку и Мародеров по стакану Веритасерума, после чего чуть не слег с инфарктом от услышанного. Попечители рвут и мечут — у них у всех в школе дети или внуки. Министр выступил с заявлением, обвиняя во всем свою предшественницу, и Юджине Дженкинс пришлось прятаться в Мунго, сославшись на больное сердце. Жители Хогсмида хотели линчевать МакКошку, авроры ее еле отбили, а Мародеры уцелели только потому, что их еще раньше заперли в камере. Ну, а дяде теперь грозит орден Мерлина первой степени. Я же официально переведен из рядов оборотней в ряды анимагов. Ты, кстати, тоже готовься — журналисты в тебя теперь вцепятся, не оторвешь.

— Ничего. Как-нибудь отобьюсь. Что собираешься делать?

— Первым делом сдам экстерном ЖАБА. После экзаменов дядя официально введет меня в род и признает наследником — торжественный прием и все такое. Ну и займусь тем зельем, для свежепокусанных. Я тоже хочу орден Мерлина.

— А та девочка, Эванс?

— Нет, мама. За эти два года ею было сказано и сделано достаточно, чтобы прозрел даже такой дурак, как я. Пусть идет своей дорогой, а я пойду своей.