Сумасшедшая весна Гермионы Грейнджер (гет)

Вес­на — вре­мя чу­дес, люб­ви и на­чала но­вой жиз­ни. Вре­мя, ког­да всё ка­жет­ся бо­лее ра­дуж­ным и счас­тли­вым. Ког­да пти­цы воз­вра­ща­ют­ся из тёп­лых стран и их тре­ли бу­дят се­рый го­род. Имен­но в это вре­мя мно­гие пред­по­чита­ют на­чинать что-то но­вое, про­щать оби­ды и на­ходить свои вто­рые по­ловин­ки. Вес­на — это вол­шебс­тво без па­лоч­ки.

Но для Гер­ми­оны Грей­нджер вес­на зна­чила толь­ко од­но: по­ра дос­та­вать из недр шка­фа бо­лее лёг­кие ве­щи и пря­тать ту­да тол­стые сви­тера с тёп­лы­ми ман­ти­ями. Ведь она — это из­вес­тно аб­со­лют­но всем, кто был с ней зна­ком — ни­ког­да не бы­ла ро­ман­ти­ком, и ду­ша её не пе­ла вмес­те с вес­ной пес­ни о люб­ви. Хо­тя, ес­ли го­ворить аб­со­лют­но чес­тно, де­ло бы­ло вов­се не в вес­не, во­об­ще ни­чего не за­висе­ло от то­го, ка­кое сей­час вре­мя го­да в ка­лен­да­ре, с уве­рен­ностью мож­но бы­ло ска­зать, что ни­каких осо­бых чувств в Гер­ми­оне не вы­зыва­ло ни ле­то, ни осень, ни да­же вол­шебни­ца зи­ма. Прос­то по­тому, что, нес­мотря на по­году, у неё бы­ли де­ла ку­да важ­нее, чем при­давать­ся глу­пым меч­там, как это лю­бят де­лать без­дель­ни­ки. Гер­ми­она Грей­нджер жи­ла сво­ей ра­ботой.

Ко­неч­но, она не бы­ла столь чёрс­твой, как это мог­ло по­казать­ся. Гер­ми­она по-нас­то­яще­му це­нила пять ве­щей в сво­ей жиз­ни: ро­дите­лей, дру­зей, Жи­вог­ло­та, ра­боту и кни­ги — и бы­ла уве­рена, что это­го бо­лее чем дос­та­точ­но для счастья. И пусть иног­да её за­меча­тель­ные друзья пы­тались втол­ко­вать ей, что это всё не то, и ис­тинное счастье мож­но об­рести толь­ко в люб­ви, Гер­ми­она от­ма­хива­лась от них и про­дол­жа­ла жить так, как ей нра­вилось.

Каж­дый день в её жиз­ни был рас­пи­сан по ча­сам, и она стро­го при­дер­жи­валась это­го рас­по­ряд­ка, от­вергая лю­бую, да­же са­мую прив­ле­катель­ную, воз­можность что-то из­ме­нить. И да­же ес­ли иног­да, си­дя в вос­кре­сенье ве­чером пе­ред те­леви­зором и сле­дя за не­веро­ят­ной лю­бовью двух пер­со­нажей ка­кой-ни­будь мыль­ной опе­ры, Гер­ми­она и за­думы­валась над тем, что лю­бовь — это вов­се не так уж и пло­хо, она быс­трень­ко от­го­няла от се­бя по­доб­ные мыс­ли. Осо­бен­но ког­да вспо­мина­ла о том, сколь­ко сил и вре­мени на­до бы­ло пот­ра­тить на то, что­бы соз­дать креп­кие от­но­шения, а к это­му она бы­ла ре­шитель­но не го­това. Да и, в кон­це кон­цов, все уго­воры дру­зей и ро­дите­лей нем­но­го умень­шить ко­личес­тво ра­боты и за­нять­ся лич­ной жизнью Гер­ми­она лег­ко мог­ла от­вер­гнуть, на­пом­нив им, что ей все­го двад­цать пять и у неё ещё ку­ча вре­мени на то, что­бы най­ти по­рядоч­но­го муж­чи­ну и соз­дать с ним семью.

И в ито­ге Гер­ми­она прес­по­кой­но про­дол­жа­ла жить и ра­ботать по сво­ему ус­то­яв­ше­муся рас­по­ряд­ку, пред­по­читая за­бывать о глу­пых по­пыт­ках близ­ких что-ли­бо из­ме­нить в её жиз­ни. Нап­ри­мер о том, как её ро­дите­ли приг­ла­сили на се­мей­ный суб­ботний ужин сво­его со­седа, ко­торый был слиш­ком вос­пи­тан, что­бы от­ка­зать­ся, и ока­зал­ся дос­та­точ­но умен, что­бы по­нять, за­чем его поз­ва­ли. И ког­да он, вы­пол­няя долг, воз­ло­жен­ный на не­го ро­дите­лями Гер­ми­оны, приг­ла­сил её на сви­дание, единс­твен­ное, что ей ос­та­валось, это сог­ла­сить­ся, что­бы от­влечь вни­мание. Но вый­дя с мо­лодым че­лове­ком за по­рог, Гер­ми­она сра­зу же объ­яс­ни­ла ему, что к че­му, и, поп­ро­сив про­щение за по­веде­ние лю­бимых ма­мы и па­пы, сбе­жала.

Ещё один по­хожий слу­чай слу­чил­ся на ве­черин­ке, ко­торую ус­тро­ила Джин­ни в честь дня рож­де­ния Ро­на. Кро­ме обыч­ной ком­па­нии, в кру­гу ко­торой они от­ме­чали все праз­дни­ки, на ве­черин­ку бы­ли приг­ла­шены нес­коль­ко кол­лег Джин­ни из "Ежед­невно­го Про­рока". Сна­чала Гер­ми­она ста­ралась де­лать вид, что не по­нима­ет, за­чем её луч­шая под­ру­га приг­ла­сила двух сим­па­тич­ных хо­лос­тя­ков, хо­тя все де­вуш­ки на праз­дни­ки, ис­клю­чая од­ну кон­крет­ную осо­бу, бы­ли уже дав­но и проч­но за­мужем ли­бо сос­то­яли в от­но­шени­ях. Но к кон­цу ве­чера ей приш­лось сроч­но, от­го­вари­ва­ясь очень важ­ны­ми де­лами, сбе­гать с праз­дни­ка. По­тому что она убе­дилась, что ал­ко­голь и уго­воры Джин­ни до­воль­но силь­но пов­ли­яли на мо­лодых лю­дей, ко­торые нас­толь­ко про­ник­лись ат­мосфе­рой друж­бы и люб­ви, что уже бы­ли го­товы приз­на­вать­ся Гер­ми­оне в не­зем­ных чувс­твах. Ко­неч­но, пос­ле вы­яс­ни­лось, что Джин­ни вмес­те с Пад­мой Па­тил, ко­торая не так дав­но сме­нила фа­милию на У­из­ли, ко­вар­но под­ме­шали нем­но­го амор­тенции в кок­тей­ли ка­вале­ров-не­удач­ни­ков. И Гер­ми­она бы­ла бо­лее чем счас­тли­ва уз­нать, что пос­ле её по­бега не­задач­ли­вые воз­ды­хате­ли её кра­соты, ума и про­чих дос­то­инств дос­та­ли ос­таль­ных гос­тей, рас­ска­зывая всем и каж­до­му о сво­ей люб­ви.

Ко­роче го­воря, Гер­ми­она Грей­нджер бы­ла оди­нока. Но при этом аб­со­лют­но не стра­дала от это­го, а ско­рее да­же на­обо­рот. И нас­ту­пив­шая вес­на ни­чего не мог­ла из­ме­нить. Во вся­ком слу­чае, имен­но так ду­мала Гер­ми­она...