Как, вы не читали? (джен)

Книгу Риты Скитер обсуждали все. Высказаться о скандальной новинке желали как солидные чиновники, так и потрёпанные жизнью обитатели Лютного переулка. В разговорах часто проскальзывали едкие фразочки вроде «это очень в её стиле, и под стилем я подразумеваю пошлость», или «кто сказал журналистам, что они способны написать что-то длиннее драклового фельетона?», или «после того опуса о Дамблдоре ей следовало бы выбросить своё перо». Но спрос на книгу от этого ниже не становился. Ко второму месяцу продаж не читал её разве что слепой.

Бестселлер, покоривший все книжные магической Британии, рассказывал о жизни Гарри Поттера. И рассказ этот был очень неоднозначным, на что намекало одно только название − «Гарри Поттер: мастер или марионетка». Почти все критики новинку ругали, близкие Поттера высказывались о чтиве скупо, но резко негативно. Сам «герой магического мира» (как его на первой же странице называла предприимчивая журналистка) вовсе отказывался комментировать ситуацию. Хотя вряд ли кто-то ждал другой реакции от «подпевалы Дамблдора» (да, так его Скитер тоже называла, за одну только первую главу — дважды). Однако Рита по этому поводу ничуть не расстраивалась. Любую критику влёгкую заглушали ажиотаж, поднявшийся вокруг её персоны, да звон галлеонов в сумочке из крокодиловой кожи. Но ажиотаж − в первую очередь.

Ведь чем больше о журналисте говорят как о мастере пера (пусть и Прытко-пишущего), тем больше изданий желают заполучить такого автора. Риту хотели все. Даже официальный донельзя «Пророк», который в прошлом снял её с должности специального корреспондента, теперь предлагал место в штате, гарантированные первые полосы и повышенные гонорары. И неспроста: имя Риты Скитер звучало по-настоящему громко. Где бы она ни появлялась, её всюду узнавали. Не зря же разместила свою колдографию и на форзаце, и на обороте! Не зря бесплатно раздавала автографы во «Флориш и Блоттс»! Не зря…

Слишком хорошо Рита помнила, как искала издателя для первых своих рукописей. Стучалась в чужие кабинеты, представлялась, перечисляла самые значимые свои публикации, а в ответ − безразличие и полное отсутствие заинтересованности. Оставалось лишь тянуть разочарованное: «Как, вы не читали?..»

Но времена меняются. Сейчас на узнавание работал ещё и стиль. Причём не столько письма, сколько гардероба. Будь то малиновое пальто, бирюзовая мантия или жёлтый жакет — Скитер ярким пятном выделялась из толпы. Не пропустишь даже при большом желании. Вот и Ксенофилиус Лавгуд, с которым Рита в один из суматошных будних дней пересеклась на Косой аллее, остановился, коротко поздоровавшись. Хотя мало кто ожидал исполнения светского этикета от этого затворника. В последние лет десять Рита узнавала его разве что по запутанным донельзя седым волосам да по потерянному виду.

− Как вам моя книга? − дежурно поинтересовалась она после приветствия. Этот вопрос уже стал привычным, и в лицо Рита чаще всего получала восторженные отзывы и восхищение проделанной работой. Потому и продолжала спрашивать — лесть никогда не надоедает.

− Какая книга?

− Последняя, само собой.

− Ах, та самая… − Ксенофилиус несколько мгновений напряжённо думал, а после предположил: − Та, что про Армандо Диппета, верно?

− Она вышла в семидесятых. Я говорю о другой книге! − раздражённо рявкнула Рита, при этом её ярко накрашенные губы задрожали от гнева. — Вы вообще из дома нос высовываете, мистер Лавгуд?

− Ну конечно. Сейчас как раз направляюсь в банк. Знаете, нужно взять из сейфа немного наличных, чтобы прикупить кое-что для моего нового эксперимента. Продолжаю изучать морщерогих кизляков, а это очень-очень непросто. Создания они чрезвычайно пугливые… Но повадки меняются, если их выращивать в одном помещении с чешуйчатыми…

− Надо же, совершенно оторван от мира, бедняга, − сказала Рита куда-то в пустоту, но голос не понизила. Потом добавила ещё громче: − Их ведь даже не существует! Этих ваших… кисляков.

− Кизляков, — тут же поправил Ксенофилиус. − Не существует, говорите? А вы докажите!

− Как это можно доказать? Это вы долж....

− Вот именно, именно! − заключил Лавгуд с видом победителя. Определённо, его упрямству стоило найти лучшее применение. − Вы ничего не сможете доказать, потому что они очень даже существуют! Кизляки − в высшей степени волшебные существа. Жаль, мало кто из чародеев видит, сколь многое мы можем почерпнуть у животного мира. Но уж вы-то, мисс Скитер, вы-то должны понимать меня − как журналист, как человек, умеющий докапываться до истины...

Это было уже выше её сил. Рита быстро избавилась от Ксенофилиуса, притворившись, что её окликнул кто-то с противоположной стороны улицы. Но осадок остался. Когда её расхваливали достойные волшебники − это было почётно, когда простые обыватели − лестно. Но когда профессионализм высоко оценивает спятивший «коллега» − впору задуматься. А самое неприятное, что он совсем ничего не слышал о её новой книге…

* * *

Как уже говорилось, не читал поднявшую шум биографию Гарри Поттера разве что слепой. Ну, или Ксенофилиус Лавгуд, который был слишком занят своими исследованиями и работой над свежим номером «Придиры». А после выхода этого номера — над следующим, потом — ещё над одним, и так до бесконечности. Тиражи журнала заметно выросли после падения Волдеморта, поэтому дел хватало. Благо у Ксенофилиуса имелись верные внештатные авторы (не требующие гонораров за свой труд) и Луна, которая во всём ему помогала. Вот и сейчас, вернувшись домой из банка, приготовив себе чашечку настоя лирного корня и устроившись на уютной кухне, он поинтересовался у дочери:

− Ты слышала что-нибудь о книге Риты Скитер? Не той, что про Диппета, а… следующей.

− Следующей? Про Дамблдора что ли?

− Да-да, наверное. Про него.

− У меня она есть, сейчас принесу…

Луна всегда оправдывала ожидания отца. Если бы она хоть раз отказала ему в помощи или не поддержала в очередном исследовании, то мир Ксенофилиуса попросту перевернулся бы. А вместе с миром перевернулся бы и его чудный дом цилиндрической формы, мебель упала бы на потолок, и всюду царил бы полный кавардак. Ведь так и случилось два с лишним года назад, во время войны, когда он остался без Луны. Кавардак. Полнейший. А сейчас, пусть его жизнь и казалась кому-то странной, по внутренним ощущениям Ксенофилиуса всё было устроено как нельзя лучше.

Вечером того же дня он начал изучать биографию Дамблдора. Несмотря на свою изрядно подпорченную репутацию, писать Скитер умела. Собирать материал и выдавать его так, чтобы оторваться было невозможно до самой последней страницы, − тоже. Её методы и стиль вызывали массу вопросов и претензий, но игра, пожалуй, стоила свеч. Ксенофилиусу книга почти понравилась. Хотя Луна в ответ на его похвалу заявила, что «писанина Скитер хуже дешёвого бульварного чтива, а правды в ней меньше, чем в романах Гилдероя Локхарта». А сама она, мол, сбивает с толку то блеском фальшивых бриллиантов в оправе очков, то блеском золотых зубов, но никак не блеском таланта. Да, небольшой опыт работы в журналистике добавил языку Луны остроты, хотя и мягкости у неё не отнял.

− Лучше работай над своим исследованием, папуля. Это гораздо важнее. А про Скитер забудь. Мне даже Гарри недавно сказал, что лучше ни одной её книги в глаза не видеть. И это Гарри! Он ведь вообще... к своему зрению очень серьёзно относится. Смотрит на всё-всё. Вот даже очки новые купил...

− А что это ты всё о Гарри? В который раз слышу. У тебя с ним что-то есть?

− Ты что, папуля? Я встречаюсь с Рольфом, он же написал целый разворот о бундимунах в недавний выпуск «Придиры». Ты даже хвалил.

− Да? И правда, написано весьма недурно...

− А у Гарри скоро свадьба с Джинни Уизли. И мы оба приглашены, так что не забудь… Я тебе ещё напомню.

Ксенофилиус тут же отметил в своём ежедневнике дату свадьбы Поттера. К несчастью, она совпал с днём, когда садовые гномы требовали его пристального внимания. В определённое время, высчитать которое было не так-то просто, эти создания проявляли особую активность. В такие дни Ксенофилиус обычно сидел в засаде в своём же саду и наблюдал за гномами, но на сей раз пришлось сменить планы. Хотя…

* * *

На свадьбу Гарри Поттера и Джинни Уизли Рита рискнула явиться без приглашения и без разрешения. Она рассудила, что вряд ли жених станет устраивать скандал из-за такого пустяка. А несколько колдографий нынешних сливок магического общества в весьма пикантных ситуациях никогда лишними не будут. Ведь Рита теперь уже официально восстановила свой статус ведущего репортёра «Пророка» и жаждала сенсаций.

− Я прочёл вашу новую книгу, − отвлекая Риту от работы и загораживая обзор для колдосъёмки, сообщил Ксенофилиус.

− Неужели? − отозвалась та, недобро сверкнув глазами.

− Да-да, глава о детстве Дамблдора расписана очень подробно... Столько фактуры... Интересно до крайности!

− Что, простите? Дамблдора?..

− Верно! Хотя, помнится, биография Диппета вышла более объёмной, но здесь...

− Вообще-то, моя новая книга − о Поттере. Гарри Поттере! Том самом, что собирается вот-вот жениться.

− Что? — глаза Ксенофилиуса заметно округлились. − О нём разве есть книга?

− Да. Я её написала.

− Но Гарри ведь совсем недавно исполнилось двадцать... А речь вроде о биографии?

− Вы в курсе, что он победил Волдеморта? Сам! Разве не повод стать героем самой продаваемой книги этого года? Героем — во всех смыслах! — воскликнула Рита, решив на время разговора забыть, как тщательно перемыла косточки этому самому «герою» в этой самой книге.

− Позвольте напомнить: я поддерживал Гарри во время войны, мисс Скитер. Так что не забывайтесь, − резко переменившись, Ксенофилиус перешёл в наступление. − Я писал о том, о чём редактор вашего «Пророка» не смел и заикнуться. Писал так часто, что даже на исследования времени не оставалось! Знаете, сколько раз я сообщал, что все должны считать помощь Гарри Поттеру первейшей своей задачей? Знаете?..

На это Рите было нечего ответить. Если она и читала журнал Ксенофилиуса, то только по случайности. Ну, или если ей волей-неволей приходилось публиковаться именно на страницах «Придиры». Пару раз она даже посетила дом Лавгудов, так что даже сейчас смогла бы и без помощи своего фирменного Прытко-пишущего пера описать то громоздкое строение и отталкивающий даже самого непритязательного гостя двор. Покосившаяся калитка точно не добавляла ему шика, как и убогие самодельные таблички. На одной из них (смех, да и только!) было выведено неровными буквами: «Кс. Лавгуд, главный редактор журнала «Придира». Можно подумать, это повод для гордости… Но разве станет кто-то уважать журнал, который издаёт настолько несуразный человек?

− Хотя неважно, − не дождавшись ответа, продолжил Ксенофилиус. − Куда интереснее то, что публикуется в «Придире» сейчас. Два месяца назад, например, статья о криворогах стала настоящей сенсацией!

− Сенсацией? − со слишком очевидным недоверием откликнулась Рита. — Что ещё за кривороги?

− Как, вы не читали? − с выражением полнейшего изумления проговорил Ксенофилиус. — Как же? Как вы могли пропустить? В июле... Да, пятого июля, на третьей полосе, с двумя колдографиями... Первая партия разлетелась быстрее шоколадных лягушек, пришлось печатать дополнительный тираж. Моя дорогая Луна говорит, это всё благодаря репортажу со свадьбы Рона и Гермионы в том же выпуске. Но она так считает только потому, что эти ребята − её друзья... Кто вообще читает о свадьбах? Хотя я и о сегодняшнем празднике публикацию запланировал, раз уж пригласили. Но ведь гномы куда интере…

− Вы полный кретин, мистер Лавгуд, − процедила Рита, резко развернувшись и направившись в противоположный конец зала. Ещё хоть минута разговора с этим чудиком − и она бы взорвалась. А ей ведь, в самом деле, стоило заняться поиском материала для репортажа.

* * *

Газеты и журналы, в которых рассказывалось о главной свадьбе года, быстро смели со всех прилавков. Побывать на столь значимом событии довелось далеко не каждому, но узнать подробности из прессы могли, пожалуй, все. Многие даже не заморачивались с выбором и брали разом оба выпуска: и «Пророк», и «Придиру». Но если кто-то решился бы сравнить две публикации, то сдался бы на самом старте − настолько они получились разные.

«Гарри Поттера всегда считали необыкновенным мальчиком. Теперь он стал взрослым — и заслужил звание необыкновенного мужчины. Мужчины-Который-Победил. Окрутить завидного жениха на пике его славы умудрилась Джинни Уизли. Сколько галлеонов потратил наш герой на пышный праздник? Может ли позволить себе такие расходы рядовой аврор? Ведь торжество затмило даже недавнюю свадьбу лучших друзей Поттера — Гермионы и Рона Уизли. Более того, из конфиденциальных источников нам стало известно, что платье невесты шилось по специальному заказу и обошлось как минимум в тысячу галлеонов...» − писала Рита Скитер. А потом прошлась своим пером по большей части гостей: кто перебрал с огневиски, кто чуть не подрался, кто с кем покинул праздник с наступлением ночи…

Ну а Ксенофилиус Лавгуд подошёл к теме с совсем другой стороны:

«Главная пара магической Британии связала себя узами брака в необычный день. Именно под конец третьих суток каждого нового сезона садовые гномы проявляют особенную, поистине интригующую активность! Не стало исключением и третье сентября, когда состоялась свадьба Гарри Поттера и Джинни Уизли (см. на колдографии). Немногим известно, насколько полезными могут оказаться гномы, если найти к ним верный подход. Например, на том же торжестве эти существа могли бы исполнить роль вдохновителей. Доказано, они порой влияют на чародеев самым благоприятным образом…»

− Папочка… − начала Луна, просмотрев свежий выпуск журнала. — Что же ты про свадьбу почти ничего не написал?

− Как же? Только про свадьбу и написал!

− Нет же, тут про гномов… да про гномов… и всё. Интересно, конечно… Но как же Гарри и Джинни?

− Но должны же они знать хоть что-то о гномах, дорогая моя.

− И правда… − согласилась Луна.

Рита тем временем довольно потирала ладони в ожидании неприлично большого спроса на свежий «Пророк». А также очень надеялась, что в окно не постучит сова с громовещателем от Поттера, Грейнджер или Уизли... Но тревогу перебило веселье — стоило лишь пролистать «Придиру». Рита даже задумалась о том, что колонка Лавгуда смотрелась бы довольно уместно на последней полосе воскресного «Пророка» — вместо подборки анекдотов.

Только вот Рита и подумать не могла, что пару дней спустя Ксенофилиус наконец прочтёт её новую книгу. И, сидя в кресле рядом с мирно постукивающим печатным станком, он будет тихонько посмеиваться. Тихонько — чтобы не помешать уже спящей за стеной Луне. Посмеиваться — потому что из разговоров с дочерью он узнал куда больше интересного о Гарри, чем из подробной биографии длиной в шестьсот восемь страниц. Вот если бы сам Ксенофилиус решился на написание книги, его труд произвёл бы настоящий фурор!