Десять лет победы (джен)

Хогвартс выглядел таким же, каким Гарри помнил его с первого курса. Как будто не было войны, как будто не было «Битвы за Хогвартс», как её потом окрестили в учебниках Истории магии, как будто ничего с замком и не происходило. Это, конечно, было не так: башню Рейвенкло пришлось отстраивать заново, остальное масштабно ремонтировать. Но школа не закрылась даже на год, и в сентябре 1998 года Минерва МакГонагалл в качестве директора Хогвартса приветствовала учеников на торжественном ужине в честь первого школьного дня.

Традиционно день окончания Второй магической войны был выходным днём в магической Британии. Каждый год где-нибудь вдали от магглов собирались народные празднования, где все много пили, много ели и радовались жизни, вспоминая ужасы пережитой войны и радуясь наступлению светлого будущего. А вот юбилей мирного времени, десятилетие победы, было решено отметить там, где встретили и саму победу — в школе Хогвартс.

Гарри особенно нравилось наблюдать за студентами: комендантский час был отменён, впереди выходные, поэтому им разрешили оставаться среди веселящихся взрослых столько, сколько захочется. Приглашены были все желающие, профессор МакГонагалл лично контролировала, чтобы залы были расширены достаточно, чтобы вместить всех. Накрытые столы манили вкуснейшей едой и выпивкой (последняя не давала коснуться себя людям младше семнадцати лет), со сцены гремели «Ведуньи», лились мелодии Селестины Уорбек, произносились речи... Шум, музыка и весёлый смех наполняли Большой Зал Хогвартса спустя десять лет после того рокового дня.

— Весёленькая вечеринка, а, шеф? — обратился к Гарри коренастый Джимми Пикс. — Не пойму только, чего ты здесь торчишь. Герою войны не положено дежурить в такой день.

Гарри улыбнулся и жестом отказался от протянутого ему кубка с огневиски.

— Я теперь глава Аврората, Джим, мне положено лично контролировать такие мероприятия.

Джимми пожал плечами и глотнул из кубка сам.

— А чтоб не простудиться! Смотри, сколько народу, инфекция так и бродит, — произнёс он под укоризненным взглядом Гарри, но кубок всё-таки убрал. Гарри прекрасно знал, что кубок в руках Джимми — далеко не первый, однако предпочитал об этом не думать. В конце концов, в такой день можно простить человеку пару лишних глотков «Старого Огдена», даже если ему выпала честь стоять на страже всеобщего покоя.

— Видел Джинни, хорошо выглядит, — снова заговорил Джимми. — И она, и её живот.

— Живот особенно хорош, — усмехнулся Гарри. — Рад, что ты заметил, я битых два часа мучился с заклинаниями на её мантии, чтобы всё сидело идеально.

Джимми скорчил одобрительную гримасу и отвернулся к сцене, где как раз Кирли Дюк анонсировал новый хит группы под названием «Дикие Гиппогриффы». Гарри тоже, было, обратился в слух (всё-таки в своё время «Ведуньи» были его любимой группой!), но именно в этот момент к нему подошла Гермиона.

— Гарри! — она крепко обняла его. — Поздравляю! Столько лет прошло...

— Не верится, — поддержал Гарри. — Где Рон?

— А, он с Джорджем. Они готовят какое-то шоу чуть позже, так что будь готов эвакуировать людей.

Они рассмеялись. С тех пор, как Рон с головой ушёл в бизнес брата, дела у Всевозможных Волшебных Вредилок пошли в гору. Новая продукция расходилась влёт, они открыли филиал в Хогсмиде, потеснив своих конкурентов из Зонко, и даже планировали открыть лавочку ещё в какой-нибудь волшебной деревушке. Пока их останавливало только одно: количество потенциальных клиентов. Хогсмид всё ещё оставался крупнейшим магическим поселением, а выбираться за покупками волшебники всё же предпочитали в Лондон, а не куда-либо ещё.

Гермиона торопливо рассказывала что-то про встреченных ею одноклассников сквозь шум музыки, Гарри кивал, хотя и мог расслышать далеко не каждое слово. Кажется, Парвати вышла замуж и переехала на континент. У Дина своя мастерская для мётел — это он знал, даже заходил туда пару раз. У Мэнди с Рейвенкло тройня родилась — вот это да, правда? Гарри кивал. Тройня? Хорошо не пять сразу... Может, послышалось?

— Вот это было... ух! — снова вернулся в разговор Джимми, когда на сцене затихли последние аккорды новой песни. — О, привет, миссис Уизли.

— Здравствуй, Джим, — улыбнулась Гермиона. — Ну, оставлю вас охранять наш покой, а мы с Джинни договаривались встретиться под часами. Увидимся, Гарри!

С этими словами она нырнула в толпу и быстро пропала из виду. Народу, казалось, стало ещё больше, Гарри уже начинал беспокоиться, выдержат ли заклинания расширения пространства такой напор, и прикидывал, каковы возможные последствия и что с этим можно будет сделать...

Минут через двадцать он оставил пост на Джимми и отправился по делам насущным наверх. В тёмных коридорах Хогвартса он абсолютно случайно спугнул парочку старшекурсников, уединившихся в нишах за статуями, и даже наткнулся на одну пару пожилых волшебников, которые не обратили на Гарри ровным счётом никакого внимания, продолжая заниматься всё тем же, чем и первая парочка. Он улыбнулся себе под нос и ускорил шаг.

Из зеркала в туалете на него смотрел усталый аврор Поттер. Гарри попытался улыбнуться отражению, но то ответило только вымученной ухмылкой. Он ужасно устал со всей этой подготовкой праздника, нужно было укрепить замок, разработать схемы дежурства, подготовить сотрудников, самому всё проверить... Он находился на своём новом месте буквально несколько месяцев, сменив вышедшего на пенсию Гавейна Робардса, и ещё с большим трудом привыкал к огромному количеству бумажной работы и ответственности, свалившейся на плечи.

— Гарри Поттер! — вдруг зашипело из крана, и Гарри отпрянул. Вместо воды в раковину полилась Миртл.

— Гарри Поттер! — повторила она, нависая над Гарри. — И где ты пропадал?!

Он улыбнулся.

— Было много работы. Может быть, ты слышала, я теперь аврор, — он указал на значок на форменной мантии. Миртл, казалось, смягчилась.

— Конечно, я слышала. Я много чего интересного слышала, Гарри! Тебе такого и не снилось.

— Уверен в этом.

— А ещё я слышала, что в мужском туалете наверху обсуждают какого-то Сэлвина...

— Сегодня большой праздник, Миртл, все только и делают, что кого-то обсуждают, — мягко улыбнулся Гарри. Миртл снова разозлилась, её призрачное бледное лицо, казалось, вот-вот запылает огнём ярости.

— Гарри Поттер! Ты мне не веришь?! Ты хочешь сказать, что я болтаю всякую ерунду?! После всего, что я сделала для тебя?!

— Что ты, Миртл, я ничего такого не хотел сказать...

— Тогда слушай! — перебила она. — Какие-то люди хотят убить какого-то Сэлвина. Сегодня!

— Убить? — Гарри прислонился спиной к умывальнику. — Миртл, извини, но...

Впрочем, Миртл явно была не в настроении спорить, она упёрла свои призрачные руки в бока, нахмурилась и сурово посмотрела на Гарри, точно была его матерью, а он — непослушным сыном, отказывающимся надевать шапку.

— Там наверху странные люди планируют чьё-то убийство, а твоя работа — им помешать!

Гарри, естественно, сомневался в том, что кто-то мог планировать убийство в туалете Хогвартса, где собралась огромная толпа народу — это было бы очень нерационально и очень опасно для самих преступников. Наверняка прозвучало что-то вроде «Сэлвин умрёт от зависти!» или «хочу посмотреть, как Сэлвин лопнет от удивления»... Однако Миртл буравила его таким злым взглядом, что он сдался.

— Хорошо, я проверю.

Миртл победно улыбнулась и с громким всплеском нырнула в унитаз в ближайшей кабинке, не намереваясь больше продолжать разговор. Гарри усмехнулся себе под нос, «придумают тоже», но решил наверх всё-таки подняться: мало ли что. В конце концов, он сам решил сегодня работать, а, значит, не мог себе позволить отлынивать от обязанностей дежурного аврора.

В дверях туалета он столкнулся с Дэннисом Криви.

— Гарри! — Дэннис обнял его. — Давненько не видел тебя! Ты что это, работаешь? В такой день? Ты совсем свихнулся на своей работе, Гарри, это совсем не дело.

— Новая должность, больше обязанностей, — улыбнулся Гарри. — Рад тебя видеть, Дэннис. Как поживаешь?

— Помаленьку. Недавно надумали расширяться, теперь подыскиваем подходящий дом где-нибудь на побережье. Орле не повредит почаще бывать у моря. Вы всё там же? Как красавица миссис Поттер?

— Где-то внизу, веселится, — Гарри неопределённо махнул рукой. — Там как раз «Ведуньи».

— Эх, молодость, да? Совсем как в девяносто четвёртом, на Святочном Балу. Мне, правда, пришлось под дверью подслушивать, пока меня не согнали, но это было чертовски здорово! Ну, Гарри, пойду... Ты пиши, если что понадобится, да и просто пиши — мы с Орлой только рады.

Они распрощались, и Гарри пошёл к лестницам. С непривычки (чтобы пользоваться лестницами в Хогвартсе, нужна сноровка) он вышел не на том этаже, потом не в той галерее, и ему пришлось делать крюк, чтобы дойти до цели. По пути с ним здоровались люди на портретах, сбившиеся в кучки и распивающие на своих нарисованных холстах что-то явно алкогольное. Дама с пеплозмеем даже бежала за Гарри по портретам до самых туалетов, лицо её раскраснелось то ли от бега, то ли от количества выпитого. Он зачем-то махнул ей рукой прежде, чем толкнуть дверь в мужской туалет.

Как и ожидалось, внутри не было никаких подозрительных личностей, только два подростка: долговязый мальчишка и светловолосая девочка сидели на полу и о чём-то оживлённо перешёптывались.

— Это мужской туалет, — мягко напомнил Гарри. Девочка ойкнула и вскочила на ноги.

— Арестуете нас или чё? — нахально отозвался паренёк, медленно поднявшийся следом за своей спутницей. Она сердито дёрнула его за рукав мантии и, извинившись перед Гарри, поторопилась к выходу.

— Подождите.

Оба остановились: девочка с нескрываемым испугом на лице, паренёк сохранял равнодушие.

— Давно вы тут?

— Минут десять, а чё?

Девочка снова дёрнула своего не слишком любезного спутника за рукав.

— Не видели здесь никого?

— А чё?

— Крис! Никого, сэр, простите. Мы пойдём, — девочка потянула мальчишку за собой и скрылась за дверью. Гарри огляделся, на всякий случай проверил кабинки, но никаких следов «подозрительных личностей» не заметил. Видимо, устали планировать убийство и решили хорошенько отдохнуть со всеми внизу. Что ж, это было самым правильным решением в жизни этих гипотетических преступников.

Гарри спустился в Большой Зал. Музыка уже стихла, со сцены профессор МакГонагалл, хозяйка сегодняшнего вечера, приглашала героев магической войны прочесть речь. Сам Гарри речей не любил произносить, однако сегодня ему, как и обычно, досталось вступительное и приветственное слово. Он очень волновался, когда приходилось говорить на публику, но речи для дня победы ему писала Гермиона, и так он чувствовал себя немного увереннее.

У самого крайнего стола, держа в руках золочёный кубок, стояла Джинни.

— Привет, — шепнул Гарри, обнимая жену со спины. Та вздрогнула, но расслабилась, услышав его голос.

— Не смей так пугать беременную женщину, — произнесла она сурово. — И вообще тихо, хочу послушать Невилла. Сейчас его позвали.

Гарри посмотрел на сцену, но Невилла там не было. Профессор МакГонагалл растерянно смотрела по сторонам, выискивая в толпе знакомое лицо.

— Мистер Лонгботтом, вы здесь? — спросила она. Гости зашептались, переглядываясь. Профессор уже хотела уступить место следующему желающему высказаться, однако толпа снова оживилась: проталкиваясь сквозь людей в парадных мантиях, к сцене торопился взъерошенный Невилл.

— Простите, я слегка запраздновался, — улыбнулся он, и гости одобрительно зашумели. Невилл вообще нравился людям, особенно после того, как уничтожил часть души Волдеморта и тем самым помог одержать победу во Второй магической войне. Кажется, он даже получил титул самого доброго и самого обаятельного героя войны или что-то в этом роде...

Он начал свою речь. Невилл всегда говорил без бумажки и сегодня не изменил своей традиции. Он поздравил всех присутствующих с десятилетним юбилеем Великой Победы, пожелал магической Британии процветания и мира, вспомнил героев Войны... Гарри погладил живот Джинни, её руки легли поверх его ладоней. Он чувствовал, как она дрожит — как дрожала каждый раз, слушая рассказы о девяносто восьмом.

— Тише, — шепнул он ей на ухо, но Джинни только сильнее сжала его руку. Гарри осторожно коснулся губами её виска и снова обратился к сцене.

От неуверенного мальчишки Невилла, некогда искавшего по всему Хогвартс-экспрессу свою жабу, казалось, не осталось и следа. Гарри следил за его уверенной жестикуляцией, за тем, как хмурились его брови и как сильно искажалось его лицо, стоило ему упомянуть чьё-то до боли знакомое имя. Гарри сам их постоянно перечислял вот уже десять лет. Фред Уизли. Аластор Муди. Ремус Люпин. Нимфадора Тонкс. Альбус Дамблдор...

Невилл запнулся на секунду, Гарри уже хотел было начать аплодировать, но Невилл жестом призвал публику к тишине. В зале замерли; Джинни, под ладонями Гарри, заметно напряглась, не зная, чего ждать. Невилл помолчал ещё немного, затем продолжил.

— Но не может светлый день победы остаться без напоминания о жестоких, ужасных и леденящих кровь преступлениях, совершённых теми, кого нельзя было называть вслух, — голос Невилла звучал непривычно жёстко. — Теми, кто истреблял целые семьи магов без капли сожаления. Теми, кто поднимал палочку на магглов и детей без тени сомнения. Теми, кто готов был истреблять невинных ради сомнительных идей, укоренившихся в их сознании из-за печально известного...

Он сделал паузу, но тут же продолжил, ещё более воинственно:

— ...лорда Волдеморта.

В зале воцарилась мёртвая тишина. Упоминание имени, которое забудется ещё нескоро, точно сгустило воздух; Гарри показалось, что даже ему, человеку, не раз произносившему это имя вопреки всему, стало тяжело дышать. Джинни вздрогнула и сжала руку Гарри на своём животе. Он напряжённо вглядывался в искажённое болью лицо Невилла — что с ним происходит?

Невилл тем временем продолжал.

— Нельзя забывать, что сделали эти монстры с теми, кто не мог дать им отпор. Как они нападали на слабых и беззащитных. Как мучили и заставляли страдать. Как убивали детей на глазах их родителей.

Джинни до боли сжала руку Гарри и — он знал — изо всех сил закусила губу.

— Годы войны окрашены для магической Британии зелёным — цветом смертельного проклятия, отнимавшего жизни и ломавшего судьбы. Лорд Волдеморт и его приспешники не жалели никого: сколько убитых, сколько замученных насмерть, сколько обращённых в оборотней детей — посчитайте! Вы знаете таких десятки, сотни! — его голос становился всё выше и выше, громче и громче, Невилл почти кричал. — И каждая смерть на их совести! На совести тех людей, которые всё ещё находятся на этом свете и получают паёк от Министерства Магии, прохлаждаются в райских условиях Азкабана, — людей, из-за которых наш мир и мир магглов десятилетиями чувствовал себя в постоянной опасности, из-за которых в дом каждого из нас пришла война и смерть! Людей, которых и людьми нельзя назвать!

Невилл сделал глубокий вдох и замолчал на мгновение. Гарри показалось, что это мгновение тянулось вечность.

— Я хочу, — голос его звучал хрипло, — чтобы каждый помнил об этом. Война не должна быть забыта. Все преступники должны...

Гарри, кажется, забыл, как дышать — так сильно боялся услышать то, к чему призовёт Невилл.

— ...быть наказаны. Мы всё делаем правильно. Научите этому своих детей, чтобы они хранили мир в нашем доме. Я... спасибо.

Невилл спускался со сцены в гробовом молчании толпы. Он выглядел настолько измождённым, будто только что сыграл самый сложный и самый долгий в своей жизни квиддичный матч. Все провожали его взглядом, не в силах вымолвить ни слова, вернуться к праздным разговорам, которыми были заняты весь вечер. Ни разу на праздновании победы никто не говорил об ужасах войны так прямо. Никто никогда не возвращался мысленно к тем событиям, от которых так рады были избавиться. И больше всего выбивало из колеи, что именно всеобщий любимчик Невилл, всегда добродушный и отзывчивый Невилл, обращающий внимание публики только на то хорошее, что помогло магам пережить войну, вдруг заговорил совсем в другом тоне, будто и не Невилл вовсе... Гарри почувствовал, как Джинни прижимается к нему сильнее, но не смог сказать ей ничего утешительного или ободряющего. Вместо этого он обнял её и поцеловал в макушку.

На сцене снова появилась профессор МакГонагалл и мгновенно взяла ситуацию в свои руки, поблагодарив Невилла за его слова, согласившись, что война и её жертвы не должны быть забыты, а потом переключила внимание публики на скорое появление представителей Всевозможных Волшебных Вредилок братьев Уизли, что обещало занимательное шоу и возможность ещё раз насладиться этим мирным вечером.

Уже через полчаса всё было как прежде, воздух как будто снова стал прозрачным, дышать стало легче. Гарри хотел поговорить с Невиллом, но не нашёл его — куда уж, в такой-то толпе. Он ещё раз проверил своих подопечных — все были на своих позициях, готовые к любой неожиданности — ещё раз удостоверился, что в коридорах замка всё спокойно и вернулся в зал. Всё было в порядке. Никаких заговоров, никаких кровавых боен, ничего — только спокойствие и безмятежность пирующих в школе магов. Гарри выдохнул. Больше всего он надеялся, что десятилетие победы пройдёт мирно и без происшествий — и, кажется, так оно и вышло, слава Мерлину.

Гости начали постепенно расходиться часов в десять вечера, и хотя в зале ещё было много танцующих и пирующих волшебников, очереди к каминам, из которых можно было отправиться домой, постепенно росли и мгновенно превращались в кружки по интересам: люди продолжили пить, есть и обмениваться новостями, некоторые даже танцевали под импровизированные мелодии эльфов, снующих туда-сюда с подносами и тарелками. Гарри должен был остаться последним, чтобы удостовериться, что все отправились домой в целости и сохранности, и Джинни решила, что останется с ним.

Они как раз обсуждали, как оформить очередную детскую, когда их тактичным покашливанием прервала рыжеволосая Лиза Тёрпин.

— Лиза? — удивлённо переспросил Гарри, глядя на подчинённую. — Ты же должна была дежурить? Всё в порядке?

— Не совсем, шеф... — она многозначительно взглянула на Джинни, но та и не подумала оставить авроров наедине. — Я не смогла пробиться, поэтому пришла лично. В общем, у нас труп. Бертольд Сэлвин.

Гарри непонимающе уставился на неё.

— Есть новости хуже, — продолжила Лиза, ещё раз покосившись в сторону Джинни, но ей по-прежнему было всё равно. — Над его домом Метка.

— Ты думаешь... — Джинни ахнула.

— Ничего пока не думаю, — тоном учительницы младших классов произнесла Лиза и повернулась к Гарри. — Я отправила Гейба и Мэд на место, они всё осмотрят. Подумала, что тебе будет важно узнать об этом.

Гарри чувствовал себя так, будто десятки Невиллов вышли на сцену и произнесли свои речи, выбив из его лёгких последние запасы воздуха. Сэлвин мёртв. Над домом Метка. Прошло всего десять лет со дня Великой Победы.

— Напиши мне координаты, я отправлюсь туда, — сухо попросил он Лизу, и та принялась палочкой чертить в воздухе алые буквы. Гарри тем временем взял жену под локоть и отвёл в сторону.

— Джинни, мне нужно быть там, это важно, — произнёс он, стараясь смотреть на неё как можно ласковее. Джинни несколько раз кивнула и схватила его за руку.

— Я понимаю, — произнесла она тихо. — Всё будет в порядке?

Гарри поцеловал жену в лоб и подтолкнул к каминам.

— Иди домой. Запри дверь получше, я скорее всего не вернусь до утра.

Джинни выпустила его ладонь и торопливо зашагала к расползшимся по всему холлу очередям к каминам. Гарри с минуту смотрел ей вслед, а потом повернулся к Лизе, которая терпеливо ждала, пока он попрощается с женой.

— Гейб откроет камин, — она указала на буквы в воздухе. — Вот это место. Лучше иди через кабинет директора, через общие камины ты ещё долго не пробьёшься.

— Спасибо, — откликнулся Гарри. — Ты отправляйся в штаб, вдруг что-то ещё случится... Мне нужно найти Джимми.

— Я найду, — пообещала Лиза. — Иди.

Гарри благодарно кивнул и поторопился к лестницам. Хотя всё самое худшее уже случилось, он не мог успокоиться, пока лично не увидит место, где вся история, уже начавшая казаться страшным сном, началась сначала.