Мёртвые души (джен)

Земную жизнь пройдя до половины,

Я очутился в сумрачном лесу… (с)

Вы никогда не задумывались над тем, что происходит с волшебником после его смерти? Лично я никогда этим не заморачивалась, пока однажды не проснулась в своей старой кровати, что в гостиной Когтеврана. Всё бы ничего, да вот только Хогвартс я закончила ещё много лет назад. Свою жизнь до и после школы я, как и многие другие здесь, помню плохо, если не сказать — забыла вовсе. Была замужем, вроде бы за маглом, но вот ни лица, ни характера его вспомнить не могу. Разве что какие-то обрывки фраз, моментов и событий… Я прекрасно помню всё, что со мной происходило с третьего курса и по седьмой.

У магов по большей мере нет единого представления о жизни после смерти, в отличие от маглов, которые верят в то, что их душа попадёт в рай или ад. Возродится в новом теле без памяти о прошлой жизни, или же просто растворится в Нирване. Так или иначе, люди придумали множество теорий, но правы всё же оказались те, кто считал, что всем нам предначертано предстать перед творцом. Что удивительно — им оказался не худощавый старик с белой бородой и нимбом над головой, а светловолосая полная дама в странном магловском костюме. Никто не знает, как её зовут, и есть ли у неё вообще имя, между собой мы называем её просто Творец. А чистилищем для нас выступил старый добрый Хогвартс. Хогвартс — или призрачный замок, как его называет Кэти.

— И долго ещё ты будешь молчать, Чанг? — послышался насмешливый голос Фреда Уилзи.

Оторвав взгляд от Запретного леса, я повернулась к нему. В руке у Фреда был небольшой свёрток, перевязанный куском бечёвки. Времени затягивать с ответом больше не было. Впрочем, само понятие времени здесь весьма условно. День никогда не сменяется ночью, а весна летом. Безвременье, что с него взять. Часы, по крайней мере, идут, да и сон время от времени всё так же необходим. Кто бы мог подумать, что после смерти ты всё так же будешь хотеть спать. Хотя, возможно, это просто сила привычки.

— Чем будешь расплачиваться, баллами или… как обычно? — мерзкая ухмылка на веснушчатом лице явно намекала на более предпочтительный для этого лица вариант.

— Как обычно, номер четыре — или ты номер пять. Как вы с Джорджем, кстати, предпочитаете? — сарказм — это все, что мне остаётся, терять драгоценные балы, в отличие от некоторых, я себе позволить не могу.

— О, мы предпочитаем номер девять, — засмеявшись, ответил Уизли. Пижонским движением он поправил причёску, словно бы растрёпанную ветром. Вот только ветра здесь тоже не было.

— Отлично, отдай товар мне и вали с Астрономической башни.

— Как скажешь, — передав свёрток, он неожиданно бросил мне канареечную конфету в ярко-красной обёртке.

— Зачем, волшебство весь всё равно не…

— Зато вкусная, считай это бонусом и обращайся ещё, — подмигнув, Фред направился к лестнице.

У нас были волшебные палочки, вот только волшебства с нами не было. В замке по-прежнему были летающие светильники и прочий антураж, но никто из его жителей не мог колдовать, ни с палочкой, ни без. Если бы меня спросили, о чём больше всего я скучаю из прежней жизни, то волшебство наверняка было бы в первой пятёрке.

Услышав крики и старую добрую «Уизли наш Король», я повернулась к парапету и посмотрела на квиддичное поле. Улыбка непроизвольно появилась на моём лице. Сегодня играли две гриффиндонские команды, первого и второго состава соответственно. Крики раздавались с трибун, на которых было множество игроков из других команд, ждущих своей очереди, а радовались они очередному квоффлу, забитому Кэти в ворота Рона. Её полупрозрачная фигурка носилась у кольца ворот, делая круг почёта. Посмотрев на свою ладонь, я с грустью подумала о том, что хоть сама куда менее прозрачна, но всё равно не далеко ушла от бедной Белл и подобным ей. Как игрок, я признаю, что Уизли был неплохим вратарём, но винить ребят за невинное подтрунивание не могла. Увы, с развлечениями здесь туго. Да и на фоне летавшего напротив него Вуда Рон был откровенно и вполовину не так хорош.

Наши тела или наши души здесь были одним и тем же, и степень материальности, а соответственно, прозрачности, зависела лишь от количества личных баллов на твоём счету. Кстати, я сама из первого состава Когтеврана, и матч со вторым Слизеринским назначен на завтра. А жаль, я бы хотела полетать против Поттера — вон, кстати Джеймс, борется с младшей Уизли за снитч.

Как же этой рыжей потаскухе повезло, в отличие от меня, так и оставшейся на второй роли. Если бы только Творец оставила Гарри мне, жила бы я сейчас припеваючи, и вопрос оплаты…

Шмыгнув носом и утерев рукавом выступившую слезинку, я с усилием отвернулась от поля. Жизнь — штука несправедливая, кому-то, как Поттеру или Снейпу, достаётся роль первого плана, а кому-то, как мне, лишь жалкая подыгровка на сюжетном повороте. Но смерть отнюдь не уравнивает нас. Зря я так с Джинни, ей-то и самой сейчас не сладко. При жизни она была нормальной девчонкой, и не её вина в том, какой она стала сейчас.

Подняв взгляд вверх, я посмотрела на вершину купола, укрывавшего собой замок, часть Запретного леса, Хогсмит и озеро. Что было за его пределами, и было ли там вообще хоть что-нибудь, мы не знали. Как не знали и точного времени, что прошло после нашей смерти. Время. Кажется пора спускаться, ведь скоро подадут еду в Большом зале…

* * *

Говоря о том, что существование здесь довольно скучно и однообразно, я конечно немного слукавила. Время от времени в замке появлялись такие же существа, как и наш Творец. Они полностью материальны и выглядят как живые люди, и этих моментов с большим нетерпением ждали мы все без исключения. Жирная сука торговала нами, словно скотом, не знаю уж, чем они ей платили, но, сыграв отведённую тебе роль, можно было получить некоторое количество балов и вернуться обратно. Вы не ослышались, именно роль. Время от времени нас покупали другие творцы, ну или брали в аренду, так, наверное правильней звучит. Вместе с ними мы перемещались в пространстве и времени. Кто — обратно на первый курс, а кто-то и на десятки лет вперёд. Мы снова обретали возможность колдовать, дышать и наслаждаться жизнью, забыв о местных запретах и порядках, а главное — о баллах, словно песок, вытекающих из часов, отмеряющих отпущенное тебе время. Впрочем, я снова пытаюсь выдать желаемое за действительное. Роль не подразумевала свободу действий, играя в постановке, ты вынужден был действовать по сценарию, написанному её автором и можете поверить мне это редко бывает приятным.

Одни постановки очень сильно напоминали мою земную жизнь, вторые же крайне от нее отличались. Ах, помню как-то раз события после моего пятого курса пошли по иной колее и всё у меня с Гарри сложилось…

Спускаясь по лестнице в полном одиночестве, я, невольно засмеявшись, мечтательно прикрыла глаза. Да, было время. Впрочем, не раз и не два, эти воспоминания — одни из моих любимых, но была среди них парочка действительно сакральных, и до сих пор заставлявших моё сердце биться чаще. Ещё при жизни я, подавленная горем после смерти Седрика, много раз представляла себе, как могло бы у нас с ним сложиться… Возможность проверить мне предоставили, вот только жаль, что сказка так быстро закончилась — всего один год и я снова здесь. Даже зная, что всё это — лишь игра персонажа, просто роль, мне казалось, что наши чувства были настоящими… Седрик...

Говорят, что люди не меняются, и проще найти нового человека, чем изменить старого. Не знаю, как там с поисками и людьми, но, как оказалось, душам свойственно меняться. Когда ты много раз надеваешь одну и ту же маску, пускай даже зная, что всего лишь играешь роль, рано или поздно наступает момент — и маской оказывается уже твоя старая личина…

Диггори, как и многие другие, изменился, но в отличие от этих других мой милый Седрик попросту спятил. Он помешался на своей смерти, отыгрывая эпизодические роли, мало чем отличающиеся от его последнего года жизни, и из весельчака оптимиста Седрик стал законченным фаталистом. Он уже не тот юноша, которого я некогда любила, и сейчас, даже играя очередную эпизодическую роль у очередного творца, решившего поставить Турнир трёх волшебников, я испытываю скорее тягостные ощущения, чем радость от встречи с ним…. Не знаю, возможно, что я сама уже не та Чжоу Чанг, которая была при жизни. Хотя самой себе я кажусь всё такой же наивной дурочкой, возможно, изменения видны лишь со стороны. Вон, к примеру, профессор Снейп ходит с неизменно вымытой головой и недвусмысленно так поглядывает на Поттера с Грейнджер. Да, определённо, смерть меняет людей.

— Давай быстрей, — послышался приглушенный голос Драко Малфоя откуда-то из-за поворота. Я сбавила шаг и навострила ушки.

— Ты их достал? — в ответном шёпоте я узнала голос Гарри.

— Ты же знаешь, у рыжих можно выменять или купить практически всё, что угодно, от сигарет и презервативов до отменного Огденского и помета пикси.

Я хмыкнула, поняв, в чём дело — Поттер с Малфоем, видимо, шли в курилку, пардон, совятню. Сов-то там давно уже не было, а вот для таких, как они, гоблины специально повесили табличку, запрещающую курение. Впрочем, вряд ли их волновала как сама табличка, так и возможные штрафные баллы в случае, если бы их поймали. Слишком уж они популярны у пришлых творцов, так что несколько десятков баллов для таких, как они, персонажей первого плана — сущая ерунда.

Двинувшись своей дорогой, я на секундочку задумалась, а не сдать ли мне их Амбридж — за это полагались поощрительные баллы. Но, поразмыслив немного, я решила не уподобляться Мариэтте. Когда существуешь в замкнутом пространстве с ограниченным количеством душ, репутация стукача — не самый завидный титул. Да к тому же, после сонма ролей, в которых эти голубки были озабочены лишь задницами друг друга, оба стали хуже истеричных баб. Узнают — все волосы мне повыдёргивают. Правда, иногда и им везёт — частенько они делят постель с Грейнджер, а не друг с другом, хотя тут ещё вопрос, что из этого считать везением…

На условной прошлой неделе я застукала младшего Дурсля за низменным плевком в лимонные дольки, что он поставлял директору прямо с грядки Хагрида. Несколько баллов перекочевали с его счета на мой, и я сделала вид, что смотрела в совершенно другую сторону. И не думайте попрекать меня совестью, знали бы вы, каким сейчас стал старый добрый директор…

А вот и кабинет нашей славной Долорес. Даже здесь после смерти у всех нас есть распорядок дня, и порой бывшим ученикам приходится слушать лекции, а бывшим преподавателям — их вести. Иногда кое-кто из них меняется местами, но не суть. Вместе со сборной солянкой из учеников разных факультетов и курсов по четвергам я вынуждена посещать уроки Амбридж. Ах, какой же я была дурой при жизни, что была недовольна её уроками Защиты. Сейчас-то она преподаёт, увы, не её. Секспросвещение, мультикультурализм и феминизм. Что это за бред, спросите вы? Да, ведь Долорес ненавидела кентавров и была далека от толерастии не менее, чем от пестиков с тычинками, что уж говорить о феминизме. Но только что делать, Творец сказала — надо, значит надо. Вот, значит, сидим и слушаем:

— Мистер Филч настоятельно просил меня разобраться с неподобающей высокого звания лучшей школы магии и волшебства ситуацией с регулярно выбрасываемыми в его кладовках для инвентаря презервативами!

Дружный порицательный гул из аудитории, сопровождавшийся аплодисментами, несколько успокоил творцовского инспектора и, видимо подбодрённая такой солидарностью, Долорес перешла к своей любимой теме.

— И да, все мы должны помнить, что семья — это не обязательно гендерные оковы!

Аудитория притихла, и только несколько упоротых личностей громко и эмоционально поддержали инспектора.

— Да, будущее за женщинами! — пафосно и картаво заявила Флёр Делакур, вступившая в орден фемслешеров ещё на заре его основания. Затасканная сучка делила одну парту с бедной Лавгуд. Но сейчас уже ни у кого не повернётся язык назвать Луну полоумной…

— А мне кажется, что и мужчины имеют право на полноценные отношения, — напыщенно возразила ей Лаванда из противоборствующего им лагеря сестринства слешерок.

Все эти новые фракции пайцев, драмионщиков и прочей нечисти пришли на смену старым орденам и организациям после повальных гастробайтерских командировок к иным творцов. Здесь не играло роли, состоял ли ты при жизни в ордене Феникса, был Пожирателем или сотрудником Министерства, да хоть числился в Г.А.В.Н.Е. Нет, всё зиждилось на гонорарах и откатах, выплачиваемых за роли. Да что там фракции — семейные связи и старая лояльность так же мало что значили. Мало кто среди попавших сюда семей по-прежнему соблюдал традиции и какие-то социальные рамки. Нет, конечно, на публике всё было картинно и вычурно, за что и топила милейшая Долорес — по указке, кстати, Творца. Вот только Лили Поттер частенько можно было встретить в подземельях возле кабинета декана Слизерина, а мистера Блэка — за столиком «Кабаньей головы» в компании своих кузин. И это была лишь самая верхушка айсбера. Ходят слухи что между Джеймсом и Снейпом есть какие тяжбы по установлению отцовства. Ума не приложу какие дети могут быть у Снейпа, но да это и не мое дело...

Долорес продолжала распинаться о пользе разнообразия, а сектантки, вторя ей, захлёбывались в идеологическом экстазе.

* * *

На пути в Общий зал я проходила мимо старой библиотеки, из которой теперь разносился лишь басистый храп мадам Пинс — никаких книг ни у кого и нигде здесь не было, даже у братьев Уизли и их делового партнёра Трелони, которая из-под полы приторговывала Огневиски по пятёрке баллов за бутылку. Странно: я ясно помню, что при жизни не любила читать. Вот совершенно не любила, но теперь… Порой желание открыть книжку и прочитать чью-то историю бывало просто невыносимым. Я бы даже учебником по Зельям не побрезговала, да вот нет теперь даже их. Открыв тяжёлую дверь, я в очередной раз залюбовалась Большим залом. Теперь он стал по-настоящему большим, раза в два больше того, что я помню, и никакого деления на факультеты к тому же…

— И не забудьте заполнить анкеты, мои маленькие друзья, — добродушно и с весёлой искоркой в глазах Альбус Дамлдор заканчивал свою ежедневную обеденную речь, пока гоблины разносили небольшие листы пергамента.

А вот и мой. Посмотрим, что здесь на этот раз: «Полное имя директора» — уже было, «День рождения Альбуса Дамблдора» — тоже не ново, «Любимый цвет…» — не то, «Последние четыре цифры вашего банковского счета в Гринготтсе» — ну вот, опять он за своё, после головокружительного гастрбайтерского турне старый маразматик, кажется, помешался на идеи опустошить наши сейфы. Ума не приложу, как он доберётся до них из могилы, но это уже, как говорится, детали. Анкета по традиции заканчивалась стандартной подписью «Ради нашего общего Блага». Недаром Поттер перестал обедать в Общем зале и перебивается чем-то на кухне. Всё, что угодно, лишь бы лишний раз не пересекаться с директором… Кстати об обеде: еда по-прежнему готовится на кухне, которой теперь заправляет главная кухарка Молли. Правит она там железной рукой, да так, что даже Грейнджер не смеет заикаться о правах, зарплатах и прочей социалке для домовиков. И готовят там на совесть, но вот тыквенный сок я пить побаиваюсь. Была тут одна мутная история с Амортенцией…

Передо мной появилась тарелка с кашей, мясом и фруктами. Не бог весть что, зато дёшево и питательно. Бесплатная провизия осталась в прошлом, теперь всё на коммерческой основе и стоит баллов.

Рядом сидела грустная Кэти, с тоской глядящая на свою тарелку с половинкой грейпфрута. Трудно было понять, о чём она грустила в этот момент больше: о вкусной еде или же своём всё более блекнущем теле. Сейчас она мало чем отличилась от призрака, разве что была материальна и не могла ходить сквозь стены. Как я уже говорила ранее, всё завязано на количестве баллов. Они, словно энергия, питали наше существование и начислялись за сыгранную роль в зависимости от популярности постановки у других Творцов. Жизнь несправедлива, ведь кто-то, сыграв главную роль в жизни, получал её и после смерти, а вместе с ней востребованность, популярность, и, как следствие, баллы. Кому-то же выпадает счастливый билет, вот как, например этой замороженной селёдке Гринграсс. Кто бы мог подумать, что у Астории была сестра. Я и Асторию-то плохо помню, и это при том, что годы своей учёбы в Хогвартсе я помню, словно это было вчера. А её, по слухам, вытащил из старого пыльного шкафа какой-то озабоченный Творец — и вот теперь селёдка у нас — королева морепродуктов. Ну, а кто-то, как Кэти вынужден прозябать на жалкие подачки за эпизодические мелькания в роли мебели или интерьера. На в буквальном смысле слова милостыню, что такие сердобольные души, как я, периодически подают ей.

— Кушай, Кэти, — участливо глядя на подругу, я придвинула к ней полупустую тарелку. Есть мне действительно не хотелось, а вот ей всякая помощь ко двору.

— Но как же ты…

— Не переживай за меня, я сегодня не голодна, — а ведь если задуматься, с Мариэттой я общалась по схожей причине. Есть во мне что-то такое, требующее сперва помогать всяким одиноким и забытым богом людям, а потом тихо получать удовольствие от собственной значимости. Наверняка это ненормально… Ну да и ладно, по сравнению с некоторыми это до смешного мелкое прегрешение…

— Спасибо, Чжоу, — улыбка Кэти была такой же настоящей и светлой, как при жизни.

Странно всё это: чем меньше человек из раза в раз переигрывает свою роль на новый манер в очередной постановке нового Творца, тем более он остаётся настоящим, что ли. Таким, каким я его помню — хорошим, плохим, не важно. Главное, что настоящим, как, к примеру Макнейр. Как был алкашом с замашками душегуба, так им и остался. Зато, в отличие от Люциуса и компании, не ставшим гомиком или, что ещё хуже, жеманной истеричкой. Или вот Аберфорд — всё такой же угрюмый снаружи, но по-настоящему добрый и отзывчивый внутри.

— И сколько он тебе заплатил на этот раз? — участливый голос донёсся с соседнего ряда. Повернув голову, я увидела небольшую компанию из трёх закадычных подружек. Лаванда Браун и Пенелопа Кристалл, а между ними — их вечная жилетка и просто гей по совместительству, профессор Люпин.

— Стыдно даже говорить, — зло буркнула насупившаяся Лаванда.

— Да, эта потаскуха явно демпингует цены, — весело рассмеявшись и похлопав подругу по плечу, отметила Пенелопа.

Вспомнив о Дурсле, Джинни, Треллони и прочих, я зажмурила глаза и постаралась выпроводить эти мысли из головы. Каждый борется за существование как может.

— Чжоу, — доев, Кэти решительно уставилась на меня. Да, что-то гриффиндорское в её взгляде всё ещё проскакивает.— Сегодня ты должна пойти со мной…

Внезапно притихший зал заставил нас с Белл обернуться в поисках причины затишья. Как и многие другие, я искала глазами повод, но в этот раз глаза были не первым органом чувств, который подсказал причину. Ни с чем не сравнимый холодок прополз по спине и, кажется, заглянул куда-то в душу.

Дементоры служили нашему творцу вместе с гоблинами, порой создавая своим присутствием весьма сюрреалистичные картины. По большей части Корнелиус использовал их как парадную гвардию, посыльных и мучителей. Старина Филч, так и не дождавшись наступления строгого режима при жизни и после смерти был разочарован. Ну какое, к Мерлину, удовольствие смотреть на то, как человек мучается своими воспоминаниями. Это не идёт ни в какое сравнение со старыми добрыми розгами…

Кстати, о министре Фадже. Правду говорят, что опытный политик залезет и в задницу без вазелина, лишь бы не потерять пост. Министром, конечно он уже не является, но должность секретаря у Творца немногим хуже для нашего-то захолустья.

Все люди в зале следили за медленно парящей фигурой в чёрном балахоне, никто и не думал бежать, а мелкий дискомфорт можно было и перетерпеть. Перетерпишь и не такое, когда на кону роль. Дементоров выпускали с подвальных этажей лишь в том случае, когда новому Творцу требовался товар. Снейп и Драко — ну да, на манеже всё те же. Я уже давно ничего не жду… Или же просто пытаюсь себя в этом убедить.

Внезапно я ощутила, как чья-то рука тянет меня за локоть.

— Кэти, — кто бы это ещё мог быть.

— Ты должна это увидеть, — заговорщицким тоном повторяла Белл, таща меня к туалету на втором этаже. Я догадывалась, куда мы направляемся, но грубить Кэти не хотела.

По дороге нам встретилась весьма колоритная парочка: Грейнджер и Филч. Первая отчитывала второго за плохо проведённую уборку, второй горестно кивал и пытался оправдаться, переведя стрелки. Не удивляйтесь, у нас шепчут, что личность заучки Творец писала с себя. А тот, кто согревает кровать начальника по ночам, априори несколько ровнее чем остальные. Этой дряни вообще крупно повезло: творцы, что называют себя пайцами, видят смысл своей жизни, в том чтобы всячески холить и лелеять её как персонажа, а потому роли Грейнджер — это просто сказка… Да, для протокола: я ей завидую и очень хотела бы знать, отчего эта дрянь так популярна среди них?

* * *

— Товарищи ученики! Рабовладелицы Творцы и их прихлебатели ведут войну против свободных душ…

Лорд Волдеморт вещал с постамента Салазара, что в тайной комнате. Вокруг него на удобных креслах расселась небольшая аудитория его нового ордена. Не помню, как они себя именуют, но кроме вечной Беллы в его рядах есть и кое-кто из бывших фениксов, министерства и простых учеников.

— Ты только послушай, — зачарованно глядя на Тёмного Лорда, прошептала Кэти.

— В этом замке мертвы не только мы! Творец — такая же покойница, но гораздо хуже! Своей гнилой и мёртвой лапой она… — сегодня Лорд явно был в ударе. О месте нахождения Тайной комнаты и не менее тайном кружке старины Ридла знали все, но мало у кого было желание лезть в это вонючее подземелье.

Вон за несколько рядов от меня сидит Мариэтта, её, конечно, выгоняли несколько раз даже отсюда, между прочим, за всё ту же старую привычку, но, похоже, Творца мало волновала вся эта мышиная возня под ковром. Том Риддл же на удивление выглядел вполне человечно, а не как то чудовище, что запомнилось мне при битве за Хогвартс. Смерть, добравшись до него, быть может, пощадила бы старого пройдоху, но вот чрезмерная популярность явно не пошла Лорду на пользу. Да, он больше не бросается на людей, но…

— Этот союз растёт во всем Хогвартсе. Революция близится, нарастает везде…

— Вступай к нам, и вместе мы свергнем диктатуру… — шёпотом с нотками фанатизма Кэти вела активную агитацию моего правого уха.

— Прости, но я ещё не настолько отчаялась, — воевать с Творцом было по меньшей мере глупо, такие же, как Лорд, всего лишь набирали себе политические очки, не пропуская ни одной подворачивающейся роли между прочим.

— Не настолько? — брови Белл поползли вверх, а сама она ещё сильнее побледнела, — да последние годы тебя используют как декорацию к Диггори, да и то лишь на постановке Турнира…

Глаза Кэти закатились, и она, словно в замедленной колдографии, с гулким стуком свалилась на пол. Вскрикнув, я бросилась к ней: Белл была без сознания, а её тело практически утратило материальность… К нам подбежали Петтигрю с Биллом Уизли, а так же многие другие. Поднялся крик и гвалт, все прекрасно понимали, что с ней произошло, но никто из этих демагогов не решался сделать единственно возможный шаг...

* * *

Спустя какое-то время, идя по коридору я размышляла над случавшимся. Да, мы откачали Кетти, сперва я, а потом и некоторые другие поделились с ней небольшим количеством своих баллов. Пускай с неохотой, и даже небольшим презрением — но люди ещё оставались людьми… Надолго ли ей этого хватит, и как скоро большинство здесь окончательно утратит свои человеческие маски, я знать не хочу.

Открыв дверь обычного пустого класса, я зашла внутрь. Пока одни тешили себя пустыми надеждами, другие наживались на них, а третьи просто плыли по течению. Чжоу Чанг не будет терять времени. Усевшись за преподавательский стол, я достала и развернула свёрток, переданный мне Фредом, и с нежной улыбкой провела рукой по, казалось бы, простой магловской обёртке. В замке не было не только книг, но и бумаги. Даже те анкеты, что выдавали гоблины по приказу Дамблдора, не оставляли на себе чернил. При мысли о том, как достались мне эти чернила и перо, а так же о том, что долг за бумагу ещё не выплачен, на моем лице сама собой появилась гримаса отвращения. Однако…

Макнув перо в чернильницу, я вывела свою первую строку: «Мертвые души», и мне сразу стало легче. В отличие от них всех, у меня есть Цель, ведь что бы победить дракона, нужно стать им…