Курсант (джен)

По узкой тропинке древнего леса шел человек. Странный, одетый в темный плащ с капюшоном, он сливался с окружением лишь в краткие мгновения становясь чем-то чужеродным. Животные и птицы, завидев его, срывались с насиженных мест, в каждом его движении чувствовалась опасность.

Тропинка вилась, все глубже заводя в лес, на который опускался вечер. Солнце близилось к горизонту, создавая сказочную атмосферу. Но кроме одинокого путника в округе никого не было. Заброшенные столетия назад шахты считались проклятым местом, и люди не решались заходить в Пазлвуд слишком глубоко.

Но там, где большинство повернули давно бы назад, человек продолжал шагать, словно не чувствовал давящей атмосферы древнего леса. Он лишь все больше хмурился. Остановился он лишь перед огромными камнями, образующими узкий коридор, потолком для которого были ветви деревьев. Сквозь них едва виднелось закатное небо.

С каждым шагом идти было все труднее, воздух гудел, и казалось, в темноте небольшого ущелья притаилось что-то чужое, страшное. Но человек продолжал идти. Дрожь воздуха становилась все явственнее, протяни руку — и сможешь почувствовать, как она натыкается на нечто неестественное.

Резко выхватив палочку, человек прошептал заклинание, отчего мир перед ним вспыхнул красками и замер, словно напряженная струна. Ухмыльнувшись, волшебник сделал выпад палочкой, протыкая пространство перед собой и одновременно проваливаясь дальше в ущелье. На какое-то мгновение небо и земля поменялись местами, ярко вспыхнуло Солнце, и не где-то в небесах, а совсем рядом, ослепляя, лишая сил и мироощущения. Ущелье изменялось, с каждым шагом то вытягиваясь, то сокращаясь, закручиваясь в спираль.

Закончилось все так же неожиданно, как и началось. Пространство исказилось — и ущелье кончилось, открывая вид на огромное поселение. Сейчас оно напоминало растревоженный муравейник, вой сирены больно резанул по ушам. Множество небольших домиков соединялись между собой тропинками, по которым сейчас бежали люди. Одетые кто во что горазд, они спешили навстречу чужаку, но в глазах многих был виден страх.

Увидев несущуюся к нему толпу, чужак вскинул руку, и с его палочки сорвался целый шквал заклинаний. Подобно хищному зверю, мужчина принялся двигаться, пропуская мимо себя заклинания, что вновь и вновь посылали в него жители поселения. Взмах палочкой, замысловатый узор — и множество лучей растекаются о выставленный щит.

Противники падали как подкошенные: сейчас, рядом с узким ущельем, они скорее мешали друг другу, чем представляли собой грозную силу. Но мужчина лишь хмурился. Среди его противников не было достойного.

Маг двигался все быстрее, постепенно сокращая дистанцию между собой и толпой совсем молодых людей. В глазах многих он видел страх — тот сковывал их движения, мешал трезво мыслить. Люди падали, не в силах побороть собственный ужас и выполнить простейшее заклинание щита.

Но были и те, в чьем взгляде с каждым мгновением все больше разгорался огонь решимости. Они атаковали снова и снова, надеясь пробить защиту человека, что ворвался в их дом незваным. Придумывая все новые и новые тактики, они не стояли на месте, все время двигались, лишь иногда перебрасываясь короткими, рублеными фразами.

Мужчина лающе рассмеялся. Сражение с каждым мгновением становилось интереснее. Берущие его в кольцо молодые люди распалялись все сильнее. В ход шло все: трансфигурация, чары, даже зельеварение. Один из сражающихся резко выбросил руку вперед, швырнув под ноги противнику склянку с зельем.

Разбившись, она выплеснула прямо перед чужаком содержимое, которое зашипело, создавая густой туман. Едва фигура скрылась в тумане, как в нее полетело множество заклинаний. К этому времени молодые люди, наконец, смогли замкнуть кольцо и поэтому швыряли заклинания, чуть смещаясь, чтобы не попасть под перекрестный огонь друг друга.

Но вдруг все резко изменилось: туман, до этого густой и непроглядный, был разорван в клочья шквалом заклинаний. Чуть расслабившись, люди оказались не готовы к такому, не все успели закрыться щитами. Отлетевшие на пару метров, они сильно проехались по зеленой траве и уже не смогли встать, а перед теми, кто остался в сознании, разворачивалось прекрасное и ужасающее зрелище. Потоки огня, вырывающие из палочки чужака, окутывали его, словно кокон. В этом огне сгорало множество заклинаний, у чужака словно появилась идеальная защита.

Но тут один из молодых людей чему-то кивнул и резко зашептал длинное заклинание. Видимо, почувствовав неладное, мужчина чуть сместился, стараясь видеть всех противников разом.

Те в ответ задвигались активнее, принялись беспрерывно закидывать врага заклинаниями, не давая ему возможности опустить щит. Многие слышали, что один из них читает заклинание, и надеялись, что его план сработает.

Юноша тем временем закончил заклинание, замкнув круг, и крикнул своим отступать. Из его палочки вырвался мощный поток воды, ему самому стоило больших усилий удержаться на ногах. Вода, едва коснувшись пламени, зашипела, мгновенно испаряясь, противостояние стихий было столь сильным, что клубы пара заполонили все пространство.

Резкий крик, и пар начал чернеть, превращаясь в непроглядный смог, оказавшиеся внутри него люди судорожно ждали, что же будет дальше. И без того тёмный вечер для них резко превратился в непроглядную мглу.

А тем временем из-под земли начали пробиваться многочисленные растения. Напоминая собой дьявольские силки, они набрасывались на свою цель, оплетая ноги чужака, постепенно поднимаясь всё выше, лишая его возможности двигаться. Растения, что так боятся солнечного света и огня, сейчас чувствовали себя великолепно.

Юноша тем временем надеялся, что его тактика позволит хоть ненадолго задержать незваного гостя. Всё же бой их длился довольно долго, и авроры, опытные инструктора и молодые новички, сейчас должны были со всех ног бежать сюда. Скоро прибудет подкрепление. Должно прибыть. Но мгновения утекали, словно песок сквозь пальцы, а помощи всё не было.

Фрэнк судорожно сжимал палочку, готовясь снова и снова атаковать врага, если его тактика сдерживания окажется неэффективной. Но того, что произошло дальше, он никак не ожидал.

Яркий свет больно резанул по глазам, рядом чуть слышно вскрикнули несколько товарищей. Фрэнк готов был броситься в бой, но почувствовал, как в шею ему упёрся кончик палочки.

— Даже не будешь молить о пощаде? — Фрэнк почти ничего не видел. Резкая вспышка ослепила его, и зрение всё ещё не восстановилось. Он не видел своего врага, но голос… Глубокий, чуть с хрипотцой, этот голос показался ему очень знакомым.

— Аврор идёт до конца. Аврор вместо пощады мечтает лишь о том, как унести с собой на тот свет побольше врагов, — голос Фрэнка, сначала тихий, постепенно набирал силу. Вбитые наставниками постулаты придавали ему сил. — Аврор всегда готов умереть, но убьёт врага, даже если для этого придётся перегрызть ему горло!

На этих словах Фрэнк плюнул на голос, мечтая попасть в лицо врагу, и дёрнулся, одновременно стараясь атаковать. Чем-нибудь быстрым и смертельным.

— Экспеллиармус! — раздался голос инструктора сбоку. Едва успев порадоваться, что помощь пришла, Фрэнк почувствовал, что его собственная палочка вылетела из рук, а самого его отбросило на несколько метров.

Приземление выдалось жёстким. Прокатившись по земле, он постарался погасить импульс и подняться, но, едва оперевшись на руки, тут же упал. В глазах двоилось, однако зрение постепенно восстанавливалось. Чуть дрожа и пытаясь встать, Фрэнк никак не мог понять, почему никто не спешит его добить.

Кровь шумела в ушах. Только сейчас Фрэнк отчётливо понял, что выложился по максимуму и как никогда близок к магическому истощению. Сквозь шум он услышал обрывки фраз, которые лишь прибавили вопросов.

— Слишком… Самонадеян! — голос наставника, громкий, недовольный. Скримджер, неужели он предатель? — А если бы я… Фрэнк… Мгновение — и лежал бы ты кучкой удобрений!

— Руфус! — Чужак. Но почему его голос столь знаком? — Мальчишка не мог! Да и... — в голосе отчетливо слышалось недовольство.

— Хватит! — зрение почти восстановилось, осталось лишь головокружение. Фрэнк старался не двигаться, полностью сосредоточившись на разговоре двух людей. — Ты положил корпус молодняка. Твои методы слишком жестоки, Фрэнк был готов убить тебя. Ар-р, все равно ведь останешься при своём мнении, упёртый баран! — стоящий к нему спиной наставник покачал головой и создал патронуса. Бросив несколько команд, Руфус отослал животное вглубь лагеря.

— Возможно, но ты же видел, как они сражаются! — в голосе чужака чувствовалось раздражение, постепенно переходящее в гнев. — Там, за границей защитных чар, идёт война! Пожиратели, сброд Лютного. Они не станут с ними церемониться. Сколько я раз вам говорил: будьте бдительны, и что в итоге? — чужак, наконец откинув капюшон, обвёл территорию взглядом.

Только что поднявшийся с травы Фрэнк вздрогнул, когда их взгляды встретились. Волевое лицо мужчины с большим ярко-голубым глазом. Отличительная примета только одного человека. Аластор Моуди. Вот почему голос чужака казался таким знакомым...

— Твой девиз все знают очень хорошо! — Руфус проследил за взглядом Моуди, заинтересовавшись, на что тот обратил внимание. — Хах, не думал, что ты еще в сознании.

— Что происходит? Почему... — Фрэнк, собравшись с силами, рискнул задать столь волнующий его вопрос.

— Ха, да ты посмотри на него, не робкого десятка парень! — Моуди улыбнулся, но из-за шрамов улыбка больше напоминала оскал. — Хочешь знать, что за чертовщина тут твориться? Полный бардак, так я тебе скажу!

— Аластор! — голос Скримджера приобрел угрожающие нотки. Фрэнк в который раз поразился, как иногда инструктор мог менять голос так, что хотелось слушаться его беспрекословно. Но Моуди давно не был молодым аврором и уж точно не испытывал пиетета перед Руфусом.

— Что, Аластор! Ну вот как это назвать?

— К Мордреду тебя... Но если собрался говорить с парнем, то говори быстрее. Скоро прибудут колдомедики, и они отнюдь не обрадуются такому количеству пациентов. — Руфус, судя по всему, отчаявшись достучаться до соратника, бросил палочку Фрэнку и пошёл в сторону своего домика.

— И всё же... — Фрэнк поймал свою палочку и поморщился. Рука от резкого движения неприятно заныла. — Что это было?

— Хороший вопрос. Так и быть, я отвечу. Слушай внимательно, дважды повторять не буду. Руфус прав — не стоит нам затягивать разговор. Сегодня была проверка, мы обычно устраиваем ее спустя пару лет после начала учёбы. Молодняк должен показать себя в условиях реального боя... Ну, сам понимаешь, не дурак. — Моуди вздохнул и посмотрел в сторону домика, где скрылся Руфус. — Вы не готовы, я ведь не шутил насчёт того, что ждет вас там, за порогом. А они этого не понимают, считают, что до конца учебы успеют вас научить всему.

Фрэнк прикрыл глаза — в голосе Аластора чувствовалась боль. Стоящий напротив аврор терял друзей и соратников. Хоронил многих, и это чувствовалось. Фрэнк сглотнул слюну, стараясь продавить комок в горле, и облизнул резко пересохшие губы.

— Много?

— Хах, чувствуется, да? Много, курсант. Запомни: на войне смерть даже одного соратника — уже непозволительная роскошь, — его пробрало от того, каким голосом сейчас говорил Аластор. — Скоро прибудут колдомедики, так что пора прощаться. Лучше будет, если они всех вас найдут в бессознанке. Да и тебе легче...

Фрэнк завороженно следил за медленно поднимающейся палочкой. Лихорадочно размышляя, как поступить в данной ситуации, он собрал последние силы и отразил летящий в него луч оглушающего заклинания.

— Подождите! — кивнув своим мыслям, сказал Фрэнк быстро, словно боясь, что Аластор не станет слушать юнца. — Возможно, вы сами потренируете нас? Ну, тех, кого сочтете достойными!

— А ты наглец, курсант, но я таких уважаю, — Моуди рассмеялся. — Молодец. Так как, говоришь, тебя зовут?

— Фрэнк. Фрэнк Лонгботтом, сэр! — сердце в груди замерло. Ведь сейчас от ответа Аластора зависела его судьба. Кто бы что ни говорил, а за такого учителя стоит бороться.

— Лонгботтом, значит... Что ж, я запомню, — это было последнее, что услышал Фрэнк перед тем, как заклинание Аластора попало в него, лишив сознания.

* * *

Первое, что увидел Фрэнк, открыв глаза — потолок. Стерильная белизна медпункта больно резанула по глазам. За последние часы слишком часто он видел вспышки заклинаний и зелень леса. Белый цвет казался чем-то чужеродным и, чего греха таить, пустым.

Дав глазам привыкнуть, Фрэнк оглянулся по сторонам. Типичная больница, ряды коек, на которых постепенно приходили в себя курсанты. Лонгботтом был не первым очнувшимся, многие из его товарищей сейчас тихо обсуждали сложившуюся ситуацию. Прислушавшись, Фрэнк задумался, какие разные все же люди.

Одни пытались понять, что происходит, другие рассуждали на тему прошедшего боя. То с одной, то с другой стороны доносились возмущенные голоса, люди не могли сдержать эмоции и начинали говорить слишком громко, но, получив нагоняй от товарищей, снова переходили на шепот.

— Я просто в шоке! — до Фрэнка долетел возмущенный голос Пита Брукса. — Как они могли такое допустить!

— Да не ори ты! — сидящая рядом с Питом девушка отвесила другу подзатыльник, после чего оглянулась по сторонам, отметив, что часть людей повернулась к ним в негодовании. — Прошу прощения, мы будем тише, ребят.

— Вот чего ты дерешься? — Пит продолжил гораздо тише. — Я, может, пострадал сильно? У этого монстра...

— Хватит ныть, Пит. Так чем ты там был недоволен? — девушка быстро заткнула товарища, вернув того на изначальную тему.

— Ну, мы совсем недавно поступили и нас никто не защищал! Как они могли допустить нападение... — в этот раз Брукса оборвал смех нескольких ребят, лежащих рядом.

— Ты серьезно? — один из парней сел на кровати и посмотрел на стушевавшегося Брукса. — Пит, пойми ты! Мы должны были быть готовы. Два года! Два года мы занимаемся от рассвета до заката, и что в итоге? Один человек положил весь отряд!

— Но! — Пит не собирался так просто отступать. Казалось, он никак не может поверить, что их вот так разбили и никто! Никто не пришел на помощь! — Грейс, ну хоть ты скажи ему!

— Что сказать? Гидеон прав, и тебе стоит понять это как можно скорее. Я не хочу потерять тебя, — голос девушки дрогнул. Переполняющие ее эмоции сейчас проступили столь ярко, что пробрало не только Фрэнка. Пит некоторое время молчал, а потом, попросив Гидеона отвернуться, наклонился к Грейс и зашептал ей на ушко тихо-тихо.

— Грейс, — Фрэнку приходилось напрягать слух, чтобы расслышать слова, но даже так он чувствовал, что Питу очень трудно говорить. — Я тоже боюсь потерять тебя. Хах, только сейчас... Понял, как слабы мы. Возмущаюсь, веду себя как ребенок, да? Как ты меня такого терпишь. Я стану сильнее, слышишь, Грейс? Я стану сильнее, как бы трудно ни было...

Дальше Фрэнк не слушал. Смутившись и только сейчас поняв, насколько личному разговору он стал свидетелем, Лонгботтом отвернулся и посмотрел свою палочку, лежавшую на тумбочке. Она была ярким напоминанием о разговоре между ним и Моуди. Прикрыв глаза, Фрэнк едва слышно прошептал:

— Возможно, именно этого вы и добивались? — сейчас, слыша множество разговоров, видя оживленные лица людей, Фрэнк вспоминал слова аврора о потерях товарищей. Теперь ему казалось, что в действиях Моуди был и еще один смысл. Не только проверка, но и напоминание, демонстрация. Все смертны, но в людских силах продолжать бороться и защитить то, что тебе дорого.