Сдавайся! (гет)

— Грейнджер! Ау, Грейнджер! Ты долго еще будешь в странице дыру взглядом прожигать? Грейнджер!

Негромкий, но настойчивый голос заставил Гермиону вынырнуть из своих мыслей и обратить внимание на происходящее вокруг нее.

— Грейнджер!

Гермиона неохотно оторвалась от толстого тома «Теория и практика ментальных вмешательств» с грустью признавая, что за последние полчаса вряд ли перевернула хоть одну страницу. Вздохнув, она подняла глаза и прищурилась — высокий худощавый парень стоял напротив окна, и разглядеть его лицо Гермиона сразу не смогла.

— Грейнджер! Очнулась, слава Мерлину, — голос Малфоя был полон насмешки. — Пинс сказала, что нужная мне книга у тебя, а она в одном экземпляре в библиотеке. И, так как ты ее не читаешь, я возьму.

И он бесцеремонно вытащил книгу из-под носа Гермионы и отошел к столу в самом углу библиотеки.

— Эй, Малфой… Хотя… — Гермиона махнула рукой и так же задумчиво уставилась в свои записи, чувствуя, что опять погружается в апатию. Драко обернулся, но увидев, что Грейнджер не смотрит на него, молча передернул плечами и раскрыл книгу на интересующей его странице.

Спустя примерно полчаса, Малфой поднял голову и повел плечами, разминая. Книга оказалась достаточно интересной, но необходимую информацию он пока не нашел. Делая небольшие пометки в пергаменте, он обнаружил отсылки к другому источнику, где вполне можно было найти что-то толковое. Драко тяжело вздохнул, с шумом захлопнул книгу и тут же услышал грохот.

— Грейнджер, — тихонько фыркнул он.

Гермиона была настолько погружена в свои мысли, что резкий звук, видимо, напугал ее, и она нечаянно сбросила свои книги на пол. А теперь сидела и растерянно смотрела на них.

— Что случилось? — вездесущая мадам Пинс появилась из-за полок с книгами и расширившимися от удивления глазами смотрела на Грейнджер.

— Мисс Грейнджер, почему книги на полу? Немедленно поднимите!

— Да-да, конечно, простите, — тихо проговорила Гермиона и присела, начиная собирать рассыпанные книги.

Драко опять фыркнул. Грейнджер выглядела странно. Пушистые волосы заплетены в тяжелую косу, но в каштановых прядях Драко заметил серебристые всполохи. Тонкие пальцы неуверенно перебирали страницы книг, не собирая, а как будто снова пролистывая, словно Грейнджер обралась читать их прямо так — на полу.

«Так, стоп, тонкие пальцы? Тонкие? Какого дьявола я смотрю на пальцы Грейнджер?» — Малфой моргнул, прогоняя наваждение.

— Гермиона, Герм… Сядь, давай я соберу…

Пока Драко пялился на пальцы Грейнджер, он не заметил появления еще одного участника событий. Поттер остановился рядом с подругой и мягко усадил ее на стул. Потом он не спеша собрал книги и, глянув на Грейнджер и увидев легкий кивок, понес их библиотекарю. Малфой опять фыркнул, и теперь Грейнджер посмотрела прямо на него. Странно, но в ее взгляде не было обычного презрения, ненависти или какого-то другого негативного чувства. Честно говоря, в ее взгляде не было вообще никаких эмоций, только глубокая усталость. Усталость и странная апатия. И Драко кашлянул, проглотив крутящиеся на языке язвительные слова на тему Поттера-носильщика-книг. Такими, молчаливо глядящими друг на друга, их и застал вернувшийся Поттер.

Когда обиды сойдут на нет

Кинув неприязненный взгляд на Малфоя, он аккуратно взял Гермиону за руку («А все-таки у нее тоненькие пальцы», — подумал Драко, почему-то с неприязнью глядя на широкую ладонь Поттера, в которой почти утонули маленькие грейнджеровские пальцы) и настойчиво повел прочь из библиотеки. И, что больше всего удивило Малфоя в этой ситуации, Грейнджер пошла. Безропотно пошла, повинуюсь настойчивости друга. «Друга ли? — Малфой опять передернул плечами, только уже с раздражением. — Меня это не касается. Меня вообще никоим образом они не касаются».

Еще в начале года Малфой дал себе зарок не отсвечивать. Сидеть тихо и не отсвечивать, а просто закончить учебу. Просто. Получить. Диплом. Их всех согнали на седьмой курс повторно, апеллируя к «низкому качеству образования» предоставляемому в год директорства Снейпа и разгула Упивающихся в школе. Большинство приехало, а кто-то, как например Паркинсон, нет. Но Панс страховали родители, симпатичной чистокровной ведьме из обеспеченной семьи полное образование было не обязательно, а семья Паркинсонов, тем не менее, оставалась обеспеченной — каким-то чудом на руке у мистера Паркинсона не было метки, и предъявить ему, по сути, было нечего. Так вот, Панси диплом был не нужен. А вот Драко… Малфою он был необходим.

Условно оправданный, благодаря тому же мать-его-Поттеру, точнее, благодаря своей матери, Малфой остался только Малфоем. Дурацкий каламбур, но замороженные до его двадцатипятилетия счета семьи, точнее то, что сохранилось после вмешательства сначала Темного Лорда, а потом и Министерства, оставили Малфоя только с одной громкой фамилией, полуразрушенным мэнором и… Драко опять передернул плечами и усилием воли отогнал упаднические мысли.

Нахрен. Он выплывет.

И если для этого нужно сидеть тихо, он справится с этим. Тем более гриффиндорцы, явно после внушения ставшей директором МакГонагалл, вели себя довольно спокойно. Студенты факультета Салазара тем более старались быть максимально незаметными, только в гостиной позволяя себе насмешничать и дразнить. Своих же. Для всей школы слизеринцы держали смиренное и раскаявшееся лицо, хотя один Мерлин знает, чего это им стоило — у каждого третьего студента или студентки родители были завязаны в прошедшей войне. И отнюдь не на стороне победителей.

«Вопрос выживания, Малфой», — вроде так говорил ему Нотт-младший, тихо раскачиваясь на краю верхней площадки Астрономической башни. «Вопрос выживания» — и смятая газета со смертными приговорами Люциусу Абраксасу Малфою и Теодору Нотту-старшему, подожжённая двумя невербальными Инсцендио, летит по красивой дуге вниз с башни, а Тео стоит на краю и глотает слезы. Нотт любил своего отца. «Вопрос выживания» — и на следующее утро Теодор, как ни в чем не бывало, улыбается равенкловке Патил, а та краснеет и отводит взгляд.

Когда ты будешь готова гореть в огне

Драко хорошо понимал друга, но какая-то нелепая и детская обида не давала ему выдохнуть. Не боль, нет, они с отцом не были близки; ему было жаль, но больше было ему жаль живых — того же Тео, например. Было обидно. Обидно, что отец поставил все не на ту масть. «Малфои же не проигрывают, отец, так почему?!» Драко криво улыбнулся и понял, что стоит как идиот посреди библиотеки и смотрит на место, где сидела Грейнджер. «Еще и эта… со своими пальцами. Тьфу ты. Сдались мне ее пальцы», — и выкинув из головы «тупых гриффиндорцев», как любил называть их Снейп, отправился расспрашивать мадам Пинс. Прошел уже сентябрь, начинался октябрь, а Малфой так и не придвинулся к цели своих поисков.