Свадебные приглашения и забытые сестры (джен)

Вернон спрятал свадебное приглашение. Петунье нравилось делать вид, что это не имеет для нее никакого значения, что она в любом случае ответила бы отказом, но она знала — это ложь. По меньшей мере, Петунья бы отправила Лили письмо, рассказав, как ей жаль, что происходят подобные вещи, и что она уверена — Лили будет прекрасно выглядеть в день своей свадьбы, и что если Джеймс Поттер станет причиной ее слез, Петунья придет к ним домой и доходчиво разъяснит, что случается с теми, кто расстраивает сестер Эванс. Но на самом деле все было не так. Потому что Петунья знала, что у нее не было права сердиться на любого, кто доведет Лили Эванс до слез. Она потеряла его в тот день, когда отказалась поехать с ней на Кинг-Кросс, в день, когда решила, что Лили Эванс больше ей не сестра.

Однако Лили обладала своими недостатками, и Петунья была хорошо знакома с ними. Упрямая — эту черту она унаследовала от матери. Книжный червь и безразличная к мужскому вниманию, но при этом всегда очень хорошенькая и всеми любимая. Ради всего святого, она просто пыталась загладить вину перед Петуньей, пыталась забыть все обидные слова и ужасные ссоры, которые между ними произошли. Но самым ужасным недостатком Лили Эванс было то, что она ни разу не написала сестре после того свадебного приглашения. Петунья была в этом совершенно уверена, потому что каждый день проводила в ожидании дурацкой маленькой совы, которая принесет письмо, и проверяла почтовый ящик, надеясь увидеть конверт, подписанный небольшим аккуратным почерком, который мог принадлежать только ее сестре. И каждый день Петунья шла в постель, притворяясь, что ее не убивает изнутри, когда такое письмо не приходит.

Вернон рассказал ей о том, что сделал, лишь в день свадьбы. Он находил довольно забавным, что ее чокнутая сестра, Лола, или как там ее звали, развлекалась от мысли, что Дурсли придут на свадьбу, больше похожую на шоу уродцев. Петунья неестественно засмеялась и, дождавшись, пока Вернон уйдет, пробормотала: "Я не Дурсль."

Это был обычный полдень четверга в сентябре тысяча девятьсот восемьдесят первого года, когда Петунья села посмотреть телевизор, время от времени поглядывая на Дадли, спит ли он в своей кроватке. Вдруг она услышала хлопанье крыльев, а повернувшись, увидела маленькую сову, сидящую на окне, абсолютно спокойную, держащую в клюве письмо. Петунья осторожно приблизилась к ней и выхватила конверт так быстро, как только смогла, прежде чем снова посмотреть на окно. Сова улетела прочь, даже не дождавшись ответа.

Трясущимися руками Петунья открыла конверт, из которого выпали только три изображения. На первом была Лили, за всю свою жизнь Петунья не видела ее такой взрослой, уставшей и счастливой. Она лежала в чем-то, напоминающим больничную койку, держа в руках маленький комочек, справа от нее сидел красивый темноволосый мужчина. Приглядевшись, Петунья поняла, что на самом деле комочек был новорожденным малышом, который смотрел на маму с легкой улыбкой на сонном лице. К удивлению Петуньи, а затем и раздражению, картинка начала двигаться. Лили то и дело поворачивалась к мужчине, улыбаясь ему восхищенной улыбкой, на которую он тут же отвечал взаимностью. Малыш закрывал глазки и немедленно их открывал, вновь глядя на мать, волшебная фотография снова и снова повторяла сцену. На обороте карточки Петунья увидела небольшую аккуратную надпись, которая гласила: «Гарри Джеймс Поттер, 31.07.1980».

Она едва различимо улыбнулась, глядя на фотографию с болью в глазах.

На следующей картинке были изображены те же три человека, только на этот раз Лили усмехалась, глядя на темноволосого мужчину, который, как полагала Петунья, был знаменитым Джеймсом Поттером, он кормил Гарри. Малыш выбрал момент, когда еда попала в его рот, чтобы чихнуть. Он обрызгал Джеймса кашей, к его огромному ужасу, чем вызвал веселье мамы, и свое собственное. Лили откинула голову назад, рыжие волосы разметались по спине, а Гарри одарил маму улыбкой, полной обожания. Джеймс начал хихикать, и Петунья с потрясением заметила, что, хотя мальчик и выглядел совсем как отец, у него были мамины глаза. Она быстро отвернулась, чувствую странную тяжесть внутри при виде семейной идиллии, гадая, кто сделал этот снимок. Посмотрев на оборот фотографии, Петунья вновь узнала почерк Лили, в этот раз прочитав: «15.08.1981».

Она улыбнулась сквозь слезы, еще раз взглянув на фотографию, прежде чем перейти к следующей.

Третья карточка отличалась от остальных, к большому счастью и замешательству Петуньи. Обыкновенная, не двигающаяся фотография. Она была старой, одной из тех, что женщина видела бесчисленное количество раз в юности. На ней с улыбками на лице, в одинаковых нарядах стояли, обнявшись, маленькие Петунья и Лили. Внизу фотографии было написано последнее сообщение от сестры: «Я все еще люблю тебя, Туни. Не думай, что это изменилось».

Той ночью Петунья плакала больше, чем за весь последний год.