Перемирие на Тарисе (джен)

Железная балка над головой заскрипела особенно надрывно, и Харви поскорее прошмыгнул в другую комнату, трезво рассудив, что Сила Силой, но проверять ее всемогущество, рискуя собственной башкой, лучше не стоит. Из того, что раньше было огромной гостиной (наверное, когда-то эта квартира принадлежала настоящему богачу) он попал в спальню: у противоположной от входа стены раскинулась гигантских размеров кровать, чудом пережившая устроенный ситхами конец света. В остальном комната сохранилась даже хуже всех прочих: в полу зияла дыра, сквозь которую было видно нижние этажи, окно плотно оплели лианы, с потолка, грозившего обвалиться в любой момент, свисали темно-зеленые плети плюща. Харви осторожно, прислушиваясь к протяжным стонам металла и хрусту веток под ногами, пробрался к встроенному шкафчику. Когда-то его дверцы украшал замысловатый узор, но теперь он едва проглядывал сквозь плесень и слои грязи. Внутри оказался всякий хлам: бутылки с высохшим (Харви потряс их для верности) алкоголем, безнадежно сдохший датапад и несколько пыльных побрякушек. Датапад и побрякушки Харви прихватил с собой: украшения либо кому-нибудь из девчонок подарит, либо загонит Хикке в Оларисе, а датапад развинтит на запчасти и тоже кому-нибудь продаст. Бескорыстная помощь другим и все такое прочее — дело, конечно, хорошее, с этим Харви не спорил, но карманные деньги никогда лишними не бывают. Хотя мастер Вайон наверняка прочитал бы ему нудную лекцию о том, какое жажда наживы страшное зло, и заставил несколько часов медитировать над джедайскими учениями. Наставник, в принципе, был неплохим мужиком — добрым и с чувством юмора, если речь не шла об Очень Важных Джедайских Принципах, — но попробовал бы он с такими взглядами да без орденского финансирования прожить на Нар Шаддаа! Пересмотрел бы свое отношение к наживе если не на второй день, так на третий.

Внезапно в стену что-то врезалось — тяжело и с такого молодецкого размаху, что древнее здание содрогнулось от пола до потолка. От грохота и скрежета ржавого металла у Харви заложило уши; на голову ему посыпалась пыль вперемешку с сухими листьями, мелкими кусками штукатурки и какими-то жучками. Что-то пыталось пролезть в окно: рвало когтистыми лапами стебли лиан, щелкало зубастой пастью, истошно верещало — словом, всячески напоминало Харви, почему наставник запрещал ему в одиночку выходить за пределы колонии. В руинах старого мегаполиса бродил, летал и ползал целый зоопарк кошмарных тварей, причем обыкновенные хищники были еще не самыми страшными экземплярами в нем. Ракгулы так близко к Оларису не подходили (понимали, видимо, остатками мозгов, что с республиканскими войсками в таких количествах связываться не стоит), а вот живность потупее — еще как. Особенно болотные летуны, обожавшие гнездиться в останках небоскребов.

Харви не стал дожидаться, когда же тварь прорвется через лианы или додумается поискать другой путь. Быстро распихав невеликую добычу по поясным сумкам, он бросился прочь. Лифт давным-давно обвалился и ржавел теперь где-то далеко внизу, но служебная лестница в шахте все еще держалась крепко, и по ней можно было спуститься на три этажа, к парадному входу.

Снаружи все было спокойно: стаю нексу, обосновавшуюся неподалеку, военные перестреляли еще несколько дней назад, а новые тварюшки еще не набежали. Ну, или охранные системы, расставленные по периметру колонии, в кои-то веки заработали как надо, а не как всегда. Хотя до полудня оставалось больше двух часов, солнце уже палило вовсю. Тяжелый воздух пах болотом, буйной растительностью и невыводимым запахом мертвого города — ржавым, гнилым и резко-химическим.

Другие ребята из Олариса часто ныли, что дыры хуже Тариса им видеть не доводилось, но Харви радовался, что мастер Вайон забрал его с невыносимо скучного Тайтона и привез сюда, заниматься проектом реколонизации. Вернее, это мастер Вайон занимался, а Харви учился у него джедайским премудростям. Когда наставнику не надо было в очередной раз кого-нибудь спасать, сопровождать экспедицию вглубь города или руководить зачисткой очередной территории от ракгулов и прочей дряни, конечно. Так как дел у взрослых джедаев всегда было невпроворот, свободного времени у Харви хватало, и его он использовал с толком: вместо того, чтобы часами корпеть над книгами, отсиживать задницу, пытаясь понять, зачем вообще нужны медитации, или отрабатывать простенькие приемчики на дроиде, он исследовал окрестности и ближайшие руины, прятался от серьезных монстров и рубил тренировочным мечом мелочевку. Главная хитрость была в том, чтобы вернуться до прихода мастера и убедительно изобразить послушного падавана. До сих пор получалось неплохо.

Бодро шлепая по болотистой дороге и держась республиканских маячков, Харви пошел туда, где в тени разрушенных небоскребов, похожих на кости огромного чудища, и гигантских древних колонн, когда-то поддерживавших верхние уровни города, раскинулся Оларис — столица нового Тариса и центр его возрождения. По крайней мере, так губернатор Сареш в новостях говорила. На самом деле, все столичное в Оларисе начиналось и заканчивалось новехоньким космопортом. Поселенцы, за исключением пары богачей, жили в сборных времянках, ходили прямо по грязи или кое-как расчищенным старым дорогам, немногим от этой грязи отличавшимся, и раскапывали землю под дохленькие огородики, постоянно споря, кто посадил свои овощи на чужой территории и кто должен потесниться. Если бы не руины, промышленным магнитом манившие к себе Харви и мародеров разной степени профессионализма, Тарис был бы обычной унылой колонией во Внешнем кольце.

По пути домой Харви заскочил к торговке Хикке — затариться продуктами и разузнать, не хочет ли она прикупить немного хлама из руин. Того, что Хикка сдаст его наставнику при первой же встрече, он не боялся: если какой-то секрет приносил ей хоть немного денег, она его надежно хранила. Толстая тви'лекка только на первый взгляд казалась простодушной провинциальной торговкой, а на самом деле вокруг нее ошивались все местные и залетные контрабандисты, сбывая, скупая и оставляя на передержку товар. Об этом знали даже дети, но пресекать ее бизнес никто не спешил: то ли она платила хорошие взятки командирам гарнизона и ополченцев, то ли все понимали, что без нее поселенцам станет совсем туго, то ли и то, и другое вместе. Над Харви, с важным и загадочным видом заносившим ей добычу, она не скрывая посмеивалась, но некоторые вещицы покупала — только спрашивала иногда (в шутку, само собой), почему бы "юному предпринимателю" не бросить Орден и не заняться чем-нибудь повеселее. "Юный предприниматель" отмалчивался, но вопросом задавался. Не всерьез, конечно же. Наверное. Точно не до совершеннолетия, по крайней мере.

Сегодня в тесном магазинчике Хикки посетителей было негусто. Какой-то фермер в потрепанной серой куртке просматривал запчасти для дроидов, с выражением бесконечного страдания на лице сколупывая ржавчину со старых деталей и неодобрительно прицокивая языком на те, что поновее и подороже. У прилавка вертелась девочка с копной светлых кудряшек на голове. Кудряшки были приметными, но девчонку Харви не помнил, хотя знал почти всех детей в поселении (это же так круто — заполучить настоящего падавана в товарищи по играм! иногда Харви чувствовал себя коллекционной моделькой дроида, за которую дворовые мальчишки устраивают торги и драки).

"Наверное, с кем-то из новых поселенцев приехала. На Тарис в последнее время народ ломится, будто тут залежи ауродиума нашли и бесплатно раздают шахты всем желающим".

— А что же твоя мама ко мне вообще не заходит? — медоточиво ворковала Хикка, складывая покупки девочки в пакет. — Работает, наверное, допоздна?

— Да. Она очень устает. У нас ферма. Оборудование из дома хорошее привезли, поэтому здесь не закупаем, — заученно и, как показалось Харви, немного раздраженно ответила девочка. Таким тоном хорошо воспитанные дети обычно пытаются сказать "отвали".

Но Хикка не унималась — видимо, почуяла в девчонкиной молчаливости запах свежей сплетни.

— А удобрения как же? — она угрожающе навалилась на прилавок внушительной грудью. — Неужели у этого барыги-неймодианца покупаете? Так он же деньги дерет, будто кроме него товар никому не поставляют! Вот ты маме передай...

— Мы большой запас с собой привезли. — Девочку болтовня торговки явно достала. — Как закончится, сразу к вам заглянем. А теперь извините, но мне нужно идти. Доброго дня!

Подхватив покупки, она чуть ли не бегом бросилась к выходу. Хикка проводила ее осуждающим взглядом.

— Вот же скрытный постреленок... зуб даю, что-то не так с этой семейкой. Из дома они все привезли, ага... — Заметив Харви, она мигом перестала бормотать и расплылась в улыбке. — Привет, Харви. Что, опять у мастера на тебя времени нет? Принес мне что-нибудь или просто так, за покупками?

— И принес, и за покупками. — Харви сгреб в горсть старые побрякушки и со звоном выложил их на прилавок. — На сколько потянут?

— Сейчас посмотрим. И как тебя только не сожрали и не ограбили до сих пор?

— Так Сила же. — Харви гордо приосанился. Ему многое не нравилось в жизни падавана, но право с умным видом говорить о всяких загадочных штуках дорогого стоило.

Хикка, впрочем, не впечатлилась.

— Да знаю я вашу Силу... — скептически протянула она, разглядывая добытый Харви браслет. — У подруги племянник джедаем был, да что-то ему Сила не помогла — погиб он, когда эти изверги имперские на столицу напали, и откуда они только взялись на наши головы, звери такие...

Харви мысленно застонал: ну, началось. Сначала Хикка будет стенать о том, какой ужасной была осада Корусанта, потом плавно перейдет на свой магазинчик, который шальным снарядом разнесло, а под конец выдаст, что с ситхами не мирный договор заключать надо было и контрибуции им платить, а бомбить в ответ, пока эти варвары не поймут, что не на тех напали. Не то чтобы Харви был с чем-то не согласен, но Хикка могла рассуждать на эту тему часами, и крайними у нее почему-то всегда оказывались не трусливые сенаторы, а джедаи. Обидно.

— Слушайте, а что это за девчонка была? — поспешил он перевести тему, пока Хикка не разошлась. — Я ее здесь раньше не видел.

— А, эта? Звать Лорейн... Нэска, кажется, или что-то в этом роде. Они с матерью здесь уже несколько месяцев неподалеку живут, только обе очень нелюдимые, в городке редко показываются. Странная семейка, скажу я тебе. Поселились на отшибе, за городской стеной, говорят, что фермерши, а земля у них попусту пропадает, покупают только продукты да всякую мелочь для дома. Девочка эта, бедный ребенок, ни с кем не играет и не общается: только ко мне иногда заглянет и тут же домой. И мамаша ее...

— А что мамаша? — Харви уже успел пожалеть, что спросил, но остановить Хикку, включившую режим "болтливая торговка", не смог бы и бульдозер на полном ходу.

— Да она такая же фермерша, как я — изящная танцовщица! Зашла она ко мне как-то раз. Огляделась вокруг с такой миной, будто у меня тут загаженный скотный двор. Вся такая ухоженная, ручки холеные — явно работы никогда не знали. Как она со мной разговаривала, ты бы слышал... Ни дать ни взять я ей служанка: это подай, то унеси, а вот это со скидкой продай и будь счастлива, что я вообще тебе деньги плачу. Нормальные поселенцы так себя не ведут, Харви. Такие, как она, на Тарис не ковыряться в земле едут... Кстати, я за твои вещицы пятьдесят кредитов могу дать. Деньгами возьмешь или бартером?

Харви выменял немного еды и выторговал двадцать кредитов сверх, чем остался очень доволен. Хикка, судя по хитрой физиономии, тоже: она-то знала, сколько стоят антикварные украшения на самом деле.

Девчонка и ее странная мать вылетели у Харви из головы в тот же момент, как Хикка торжественно вручила ему деньги. Мало ли, что она с безделья и от обиды себе напридумывала. Не джедайское это дело — болтливых торговок слушать.

* * *

Благодаря странным научным интересам наставницы и ее тяге к путешествиям Лорейн могла смело составлять список "топ-5 планет, на которых вы точно не захотите провести отпуск". За два года ученичества у леди Фархан она успела узнать, каков Зиост за пределами городов (жутко холодный), можно ли выжить на Коррибане в палаточном лагере (можно, но лучше не пытаться) и здорово ли целых полгода провести в древнем храме на Явине, изучая местные племена массаси (нет, совсем не здорово). До прибытия на Тарис Лорейн считала, что Татуин с его дикой жарой, грязными городишками и вездесущим песком ничто не переплюнет. Выяснилось, что к постапокалиптической дыре, под завязку набитой вонючими республиканскими фермерами, диким зверьем, ракгулами и, для полноты комплекта, джедаями, жизнь ее не готовила.

Наверное, ей стоило бы радоваться за наставницу: исследования леди Фархан, посвященные мутациям живых организмов под воздействием Темной стороны, сочли "весьма многообещающими" на самом верху. Если так и дальше пойдет, она скоро будет купаться в деньгах и почестях, а там уж и до титула Дарта недалеко... Но почему, почему нельзя было откопать какую-нибудь древнюю жертву ситской алхимии на Дромунд-Каасе и спокойно препарировать ее в домашней лаборатории?! Нет, ей патогенез ракгульей чумы подавай, и обязательно в естественных условиях...

В унисон мыслям Лорейн злобно зашипела похлебка на плите. Тихо ругнувшись, девочка быстро убавила температуру и перемешала варево. Дроид, отиравшийся поблизости, прогудел что-то услужливое, предлагая помочь, но она только отмахнулась. Леди Фархан не терпела стряпни, приготовленной машинами, а тащить с собой на республиканскую территорию рабыню-кухарку было чревато непредвиденными ситуациями и глупыми вопросами от любопытных соседей. Зачем такие сложности, когда ученица всегда под рукой? Иногда Лорейн казалось, что леди забрала ее из Академии на Коррибане только затем, чтобы не тратиться на новую служанку.

— Лорейн.

Как и всегда, появление наставницы застало девочку врасплох: недаром в юности, до того, как с головой уйти в науку, леди Фархан была убийцей. Лорейн резво отскочила от плиты и учтиво поклонилась. То ли отскочила недостаточно резво, то ли с поклоном было что-то не так: леди недовольно поджала губы и смерила ученицу взглядом, обычно не предвещавшим ничего хорошего.

— Да, мне определенно нужно поработать над твоими рефлексами и чутьем. Напомни, когда ты в последний раз тренировалась?

— Почти неделю назад, госпожа, — ответила Лорейн как можно более почтительно, кожей чувствуя надвигающиеся неприятности.

— Отвратительно. — Лорейн едва не вскрикнула, когда ее хлестнуло волной Силы. Слабенько так (наставница то ли не слишком разозлилась, то ли опасалась привлечь внимание джедаев), но неприятно. — Как я понимаю, ты считаешь мою занятость достаточным оправданием для безделья?

Лорейн пришлось сильно укусить себя за язык, чтобы не сказать сгоряча что-нибудь глупое. Это она-то бездельничает?! Мало того, что леди Фархан свалила на нее, будто на рабыню, всю работу по дому, так еще и учебой загружала настолько, что после каждого урока, прочитанной книги или выполненного задания мозги плавились. К вечеру одна только мысль о том, что надо тащиться больше двух километров по болоту (вблизи города и республиканских аванпостов тренироваться, по понятным причинам, не стоило) и в добровольном порядке доводить себя до изнеможения под руководством обучающей голограммы, вызывала желание тихо утопиться. И вообще, без присмотра наставницы ее запросто могло сожрать что-нибудь зубастое. На Коррибане послушников неспроста выпускали в Долину темных лордов только с пятнадцати лет: даже самые отбитые надзиратели понимали, что ребенок местной фауне — на один зуб. На Тарисе живность была ничуть не менее очаровательной.

Но высказать это все наставнице? За непочтительность (под это определение попадала любая попытка поспорить) она просто кнутом высечет. А вот за лень и трусость... Лорейн не хотела даже думать об этом. У леди Фархан была до ужаса богатая фантазия.

Поэтому Лорейн смиренно пропищала "нет, госпожа" и "прошу, простите меня". Более верных способов не нарваться на лишние неприятности она еще не придумала.

— Ладно. — Красивое (до зубовного скрежета красивое: Лорейн с ее простецкой круглой физиономией и курносым носиком так никогда не выглядеть, хоть десятки пластических операций делай) лицо наставницы немного смягчилось. — Дети везде и во все времена одинаковы: стоит только отвлечься, и вы тут же забываете о дисциплине. Раз уж тебе так нужен мой приказ, так и быть. Сегодня, как закончишь с общеобразовательной программой и домашними делами, отправляйся на наше обычное место для тренировок. Дроиду дашь команду все записать, чтобы я могла посмотреть на твои успехи, когда вернусь. Выставишь десятый уровень сложности. Все ясно?

Лорейн мысленно застонала. Десятый уровень сложности проходил у нее под кодовым названием "лучше сразу убейте". Похоже, наставница все-таки злилась по-настоящему.

— Да, госпожа. Могу я спросить, почему вы больше не берете меня с собой?

Изображать расстроенный вид даже не пришлось: Лорейн действительно было обидно. Когда они только приехали, наставница не отпускала ее от себя. В их импровизированной лаборатории, обустроенной в подвале старинного (и отлично сохранившегося) госпиталя, Лорейн чувствовала себя настоящей ассистенткой: помогала леди Фархан с ведением записей, выполняла кучу мелких поручений и наблюдала за ходом экспериментов. Пусть даже ход этот зачастую был виден только под микроскопом или в Силе, наставница всегда подробно объясняла, что происходит, как это происходит, и что в итоге должно получиться. Это было по-настоящему интересно, но в последнее время Лорейн все чаще оставалась в убежище (язык не поворачивался назвать эту убогую лачугу "домом"), наедине с кипой заданий на самостоятельную работу. Почему — Лорейн понятия не имела и на всякий случай предполагала худшее.

Леди Фархан улыбнулась и снисходительно потрепала Лорейн по плечу. Ей всегда нравилось, когда ученица проявляла интерес к науке. От былого недовольства не осталось и следа.

— Наберись терпения, девочка. Эксперимент вошел в финальную стадию, так что в лаборатории я больше не могу отвлекаться на тебя. Сегодня или завтра я получу результаты и после этого смогу уделять тебе больше внимания. К слову, у тебя сейчас суп испарится.

Суп (а вместе с ним — и хорошее настроение леди Фархан) удалось спасти. Пообедав, она отправилась в лабораторию, а Лорейн — к компьютеру, грызть кортозис знания. Вторая половина дня, на которую она свалила более легкие предметы, обещала быть более-менее приятной: после утренних занятий начертательной геометрией, компьютерными системами и генетикой древнеситский язык сошел за разминку для ума, а история — за художественную литературу.

Все бы ничего, но впереди маячило пешее путешествие в болота и тренировка. В гордом одиночестве, если не считать маленького дроида, способного только показывать обучающие голограммы и фиксировать ошибки.

"Интересно, если меня сожрут по дороге, леди Фархан расстроится? Наверное, да: ей же тогда самой готовить и ходить к этой головохвостой экзотке за покупками придется".

Мученически вздохнув, Лорейн пододвинула к себе лист, исписанный десятками возможных значений особенно хитрого иероглифа. К тексту не подходило ни одно.

День обещал быть долгим.

* * *

Мастер Вайон сообщил по голосвязи, что до завтра его лучше не ждать: на дальнем аванпосте возникли какие-то проблемы, решить которые без джедая у доблестных республиканских вояк ну никак не получалось. Харви определенно нравился Тарис: стольких выходных, как здесь, у него не бывало с тех пор, как наставник подобрал его на Нар Шаддаа.

Лишнее время без занятий и джедайских дел — лишнее время для вылазки в руины. Еще утром — до того, как пришлось срочно уносить ноги от болотного летуна, — Харви приметил небоскреб с приглашающе сломанной дверью подсобки. Он стоял почти на границе безопасной зоны, что означало чуть большие риски, чем всегда. Поэтому Харви подготовился тщательнее обычного: прихватил с собой стандартный медпакет, несколько световых стержней и бластер. Бластер, вообще-то, принадлежал наставнику, но Харви справедливо рассудил, что он не обидится: все равно пушка у него без дела пылится, только место зря занимает. Да и не узнает он ничего: Харви не собирался ползать по руинам всю ночь. Так, одним глазком глянет, и тут же назад.

Когда он вышел за стены Олариса, солнце уже почти село. Закат на Тарисе был странный: потрясающе красивый и яркий в небе, поверхность он делал еще более уродливой, чем на самом деле, щедро добавляя ей бурых и мутно-рыжих оттенков. Крепкие фермерские домики из металлоконструкций издалека казались убогими лачужками; воображение живо дорисовывало хлопья ржавчины на видавшей виды, но вполне рабочей технике. Возвышавшиеся до самого горизонта скелеты небоскребов выглядели черными на фоне огненно-красного неба.

Харви поежился — то ли порыв ветра налетел, то ли на улице стремительно холодало. Не успел он пройти мимо первого домика "выселенцев" (так в Оларисе называли чудаков, живущих вне городских стен), как его взгляд привлекла знакомая белобрысая макушка.

Девочка, которую он сегодня встретил у Хикки, целеустремленно шла куда-то в сторону болот. Туда Харви обычно не совался: ничего интересного там не было, зато имелось много, очень много агрессивной живности. Солдаты периодически отстреливали ее, но без особого успеха: через несколько дней на место убитых тварей просто приходили новые.

А еще на болотах, в трубах древней канализационной системы, водились ракгулы.

"Она что, дура совсем?! Сожрут же, а то и ракгульской чумой заразят".

Пока Харви стоял столбом, девчонка натянула капюшон и, ускорив шаг, практически скрылась из виду. Харви с тоской покосился на дорожку, ведущую к центру старого города. Плакали его карманные деньги и очередное приключение.

Поправив тренировочный меч, чтобы не болтался и не бил по спине, Харви побежал за девчонкой.

* * *

Бояться, когда пробираешься по дикой местности, — последнее дело. Для зверя все просто: если кто-то пахнет страхом, значит, этот кто-то пахнет жертвой. А не напасть на жертву, если та сама забрела на твою территорию, — это глупость и добровольная помощь природе в естественном отборе.

Ситхи — не жертвы. Ситхи — самые опасные хищники в галактике. Но поди проникнись этим, когда тебе двенадцать лет, хлипкая ручонка неуверенно сжимает короткий, но все равно слишком тяжелый вибромеч, и отовсюду раздаются подозрительные звуки. Дорожка из раскисшей грязи хлюпала под сапогами. В густой траве стрекотали насекомые. Периодически они с жужжанием взмывали в воздух, и Лорейн вздрагивала, когда очередная букашка проносилась прямо у нее перед носом. Шевелились кроны деревьев, плескалась грязная вода в заболоченных ручейках и озерах, вились вокруг далеких небоскребов крылатые силуэты летунов. Чуть в стороне от тропинки, по которой шла Лорейн, стояли лагерем то ли мусорщики-мародеры, то ли бандиты, то ли республиканские солдаты — с такого расстояния не понять, но приближаться уж точно не стоило.

Поблизости хищников не было — или она их просто не замечала. И все-таки что-то Лорейн беспокоило. Ей все казалось, будто за ней кто-то следит, держится рядом, но слишком близко не подходит.

"Просто паранойя разыгралась", — решила Лорейн и в тот же момент поняла: тихое хлюпанье за спиной не прекратилось, когда она остановилась перевести дух. Наоборот, стало громче.

— Эй! Эй, погоди!

Лорейн резко развернулась и чуть не упала, завязнув в грязи. Впопыхах она неправильно взялась за меч — хватило бы одного удара, чтобы выбить его из руки, — и неловко перехватила рукоять, пока враг не заметил. Хорошо, что в темноте этого позора не видно. И вдвойне хорошо, что его не видела леди Фархан.

"Враг" тем временем почти нагнал ее. Разглядев его, Лорейн недоверчиво фыркнула и чуть опустила клинок: преследователь, из-за которого у нее в первый момент сердце в пятки ушло, оказался мальчишкой. Обычным человеческим пареньком примерно ее лет, плюс-минус год.

— Фух! — торжественно выдохнул мальчик и смахнул пот со лба. — Ну ты и задала темп... я тебя от самого Олариса нагнать не могу. Ты спортсменка, что ли?

Он улыбнулся — так широко, что даже в темноте было заметно. Лорейн грозно выдвинула вперед челюсть и подняла клинок повыше, чтобы этот недоумок хорошо его рассмотрел.

— Зачем за мной увязался?! — рыкнула она, подражая наставнице. Получилось непохоже, но довольно сурово. — Совсем без мозгов, да? Хочешь, чтобы тебя сожрали?

— Не поверишь: то же самое у тебя хотел спросить. — На мальчишку ее отповедь никакого эффекта не произвела: он говорил все тем же придурковато-веселым тоном. — Кстати, прикольная железка. Где взяла?

Лорейн поперхнулась от возмущения. "Прикольная железка"?! Да ей этот клинок наставница передала и сказала, что послушницей нашла его в одной из гробниц на Коррибане и с ним все испытания прошла! "Железка", да еще и "прикольная", ну что за придурок...

— Семейный, — буркнула она обиженно. — Постарше твоего будет.

У придурка был собственный меч — из-за плеча рукоять торчала. Наверняка дешевка, какими криворукие фермеры отмахиваются от бандитов, потому что на бластер денег жалко. Или джедаи дают своим падаванам, потому что падаван с клинком получше опасен для себя и окружающих...

И тут Лорейн насторожилась. Присмотрелась внимательнее к покрою мальчишеской куртки. Куртка как куртка, а вот под ней...

— Ну да, в Ордене старье всякое не выдают, — беспечно заявил придурок, да еще и горделиво приосанился. Восторгов ждал, что ли? — Я как увидел, куда ты пошла, сразу джедая включил. Ты же здесь пропадешь одна, и твоя фамильная железка тебя не спасет. Ты ею хоть пользоваться-то умеешь?

"Еще как. Показать?!"

Как и любая имперка (а уж тем более — ситх), Лорейн ненавидела джедаев на генетическом уровне. Эти "святоши" всегда считали ее народ злом, не имеющим права на существование. Именно джедаи отдали приказ о бомбардировке Коррибана, они разорили Амбрию, они превратили в радиоактивную пустыню Чабош и с фанатизмом инквизиторов охотились за теми, кто тысячу лет назад не ушел за Императором в глубинные территории. Империя не обходилась так с поверженными врагами. Империи нужны были рабы и ресурсы, а какой от уничтоженного народа толк? Джедаи же стремились стереть ситхов с лица галактики. Надежно, чтобы и упоминания о них не осталось.

Ей следовало убить этого джедаеныша. Справедливо, логично, и леди Фархан наверняка бы ее похвалила. Проще простого ведь: всадить клинок прямо в сердце, как она учила, потом свалить тело в топь, и никто никогда не догадается...

Лорейн опустила меч и вложила его в ножны.

— Умею, — сказала она хмуро. — Шел бы ты... обратно? Твой мастер, наверное, с ума от беспокойства сходит.

"Слабачка! Хорошо, что этого никто не видел".

— Без тебя не пойду. Ты что, не понимаешь? Тут опасно. Очень опасно. И я серьезно.

Лорейн зашипела сквозь стиснутые зубы. Вот же свалился на ее голову! И что теперь леди Фархан говорить? "Простите, госпожа, но за мной увязался джедай и домой прогнал. Нет, не волнуйтесь, это был всего лишь мальчишка-падаван и он не знает, кто я такая..." — отличная речь! Сколько после такой будут заживать шрамы, Лорейн даже гадать не хотела. И так ясно, что очень долго.

Пока Лорейн боролась с желанием приложить джедаеныша молнией, он вдруг насторожился. Вскинул палец вверх, призывая к молчанию.

— Погоди. Ты слышала?..

Лорейн поняла, о чем он, на пару секунд позже. А когда поняла, было уже поздно: оглушающая граната взорвалась в воздухе, и обоих детей ослепила яркая вспышка шоковой волны.

* * *

Открывать глаза было больно. Ощущение было один в один как три года назад, когда Харви не понравился главарю уличной банды, и тот крепко приложил его дубинкой по затылку. Чуть приподнявшись, Харви со стоном схватился за голову: в черепной коробке будто фейерверк устроили, и снаряды пытались пробить себе путь сквозь кость.

Кто-то подхватил его под плечи, помогая подняться. Когда взгляд немного сфокусировался, Харви увидел белобрысую девчонку. Она сидела рядом с ним и заботливо придерживала, не давая упасть, но, заметив, что Харви более-менее пришел в себя, с гордым видом отодвинулась и демонстративно протерла руки о штанину.

— Проснулся, джедаеныш? — Яда в ее голосе хватило бы на то, чтобы убить банту. Харви недоуменно почесал в затылке, пытаясь вспомнить, чем заслужил такое отношение. По всему выходило, что ничем. Девчонки — странные и вздорные существа, в этом наставник был прав на все сто. — Поздравляю: из-за того, что кое-кто слишком громко трепался, нас поймали бандиты.

Они сидели в каком-то лагере — судя по всему, том самом, который Харви приметил по дороге. Вернее, лагерем это назвать было стыдно — стойбище бродяг, да и только: свет костра и мутных фонарей выхватывал из темноты несколько грязных палаток, небрежно наваленное снаряжение и кое-как распиханную по ящикам добычу (одна статуэтка из бронзиума буквально умоляла вызволить ее из бандитских лап, патетично воздевая руки к небу). Бандитов Харви насчитал немного: человек десять, не больше. Все грязные, одетые кто во что. У типа, охранявшего их, вокруг шеи была повязана старая кофта. Зато винтовка за плечами висела неплохая — похоже, гад ее с трупа республиканского солдата снял.

— Что делать будем? — шепнул Харви Лорейн, легонько ткнув ее в бок.

— Сидеть и не рыпаться, — рявкнул бандит и смачно харкнул себе под ноги. — Дернетесь — ноги обоим прострелю, чтоб резвость поубавить.

— Не прострелишь, — нагло заявила Лорейн противным тоном отличницы, исправляющей ответ ученика-балбеса. — Порченый товар дешево стоит, а на калеку вообще сто лет покупателя искать будешь. Был бы ты настоящим работорговцем, ты бы это знал.

— Во языкатая, — одобрительно присвистнул бандит. — Девчуль, ты не волнуйся: такую симпатяшку, как ты, и без ног купят. В борделе они тебе особо не понадобятся.

Он грубо заржал, довольный собой, и его подельники дружно подхватили гогот. Какой-то викуэй подошел к девочке и, сделав неприличный жест, медленно облизнул губы. Харви не слишком хорошо умел "слушать Силу", но даже он почувствовал, как потяжелел воздух вокруг Лорейн, затрещал на грани слышимости, будто от статического электричества. Лорейн вся подобралась, незаметно поставила ногу так, чтобы было проще оттолкнуться от земли. Если бы бандит подошел к ней чуть ближе, она бы точно на него бросилась.

— Э, полегче, — охранник решительно заступил викуэю путь. — Мелкая дело говорит: за свеженькую целку мы на Нар Шаддаа столько получим, сколько за год на этой помойке не нароем. Того, кто ее попортит, босс сам кастрирует. Все уяснили?

— Да не больно-то и хотелось, — осклабился викуэй. — Она и на бабу еще не похожа, схватиться не за что. И пошутить уже нельзя.

Поняв, что веселье кончилось, бандиты вернулись к своим делам. Охранник с довольным кряхтением опустился на раскладную скамейку и вытянул ногу. Штанина чуть выше колена заметно топорщилась — похоже, от бандажа. По крайней мере, Харви очень хотелось верить, что от бандажа.

— Это не профессиональные работорговцы, — тихо прошептала Лорейн, придвинувшись вплотную к Харви. Ее дыхание было горячим, как у больной, а лицо — пунцовым. Был бы Харви взрослым джедаем, дал бы за нее тому гаду-викуэю по роже. И не только ему. — Обычные мародеры, решившие подзаработать. Ты погляди, эти дегенераты нас даже не связали.

— Зато в самый центр лагеря посадили, — так же тихо ответил Харви. — Попробуем удрать сейчас — часовые мигом засекут. Надо их как-то отвлечь или дождаться, пока сами отвлекутся.

— Есть идеи?

Идей нашлось превеликое множество, причем у обоих, но ни одной толковой. Как только Харви предлагал план, Лорейн тут же разбивала его в пух и прах, и наоборот. Неизвестно, сколько еще времени они потратили бы на пустые препирания и обмусоливание тупиковых затей, если бы в лагере не началось какое-то нездоровое оживление.

— О, босс! Так ты живой, старый хрен! Мы уж не думали, что ты из постели выползешь!

— Ну че, жить будешь? Ох ты ж крифф, ну ты и бледный...

Бандиты шумным кольцом окружили человека, только что вышедшего из палатки. В ярком свете костра было хорошо видно, что "боссу" явно нездоровится: серым с просинью цветом кожи он походил на раттатаки, хотя был человеком. Его запавшие глаза, обведенные темными кругами, казались черными провалами на голом черепе; по щекам и лбу раскинулась тонкая сизоватая паутинка от лопнувших капилляров. Он страшно горбился и как-то не по-человечески поворачивал голову — сильно склоняя вниз и набок. Когда он открыл рот, то вместо речи издал невнятное стонущее мычание.

Лорейн невесть с чего улыбнулась и возбужденно заерзала.

— Эти идиоты зараженного в лагерь притащили! — Харви и не знал, что шепотом можно так вопить. — Готовься бежать, сейчас тут станет очень весело.

Тем временем один из бандитов осторожно положил руку "боссу" на плечо.

— Эй, ты как?

"Босс" замер истуканом. Взгляд его больных, немигающих глаз сфокусировался на заботливом бандите, бледные губы зашевелились, как если бы он пытался сказать что-то, но не мог выдавить из себя и звука. А потом вдруг с глухим рыком рванул товарища не себя. С омерзительным хрустом когтистая ладонь с жутковато вытянутыми пальцами — уже не человеческая, но еще не звериная, — стиснула его шею и сдавила, ломая кости, словно тростинки. Бандит еще дышал, когда бывший "босс" невероятно широко раскрыл рот, полный мелких клыков, и вгрызся в его горло.

На несколько секунд лагерь замер. Слышалось только шумное дыхание множества напуганных людей и влажные чавкающие звуки, сопровождавшие ракгулью трапезу. Кто-то придушенно выругался. Звучно щелкнул предохранитель. Лорейн до боли стиснула запястье Харви и одними губами шепнула: "Сейчас!"

Мгновением позже началось безумие. От воплей заложило уши. Бандиты бросились врассыпную, наталкиваясь друг на друга, спотыкаясь об ящики с добычей и попавшийся под ноги хлам. Некоторые суматошно палили из бластеров и штурмовых винтовок, но все мимо: ракгула задел лишь один выстрел, да и тот лишь разозлил. Пронзительно взвыв, чудовище отшвырнуло труп бывшего товарища, одной лапой отмахнулось от другого и накинулось на обидчика. Харви не стал дожидаться, пока очередь дойдет до них с Лорейн: собравшись, он Силой вырвал из земли булыжник и швырнул его в голову часового, от ужаса позабывшего, что из винтовки, вообще-то, можно стрелять. Он рухнул там же, где стоял.

Лорейн сорвалась с места первой. Но, вместо того, чтобы со всех ног нестись прочь из лагеря, она, пригибаясь и огибая мятущихся в панике бандитов, бросилась в самую гущу бедлама — туда, где на широком металлическом столе, уставленном бутылками и объедками, валялись отобранные у них с Харви вещи.

— Ты куда, дура?! — обреченно взвыл Харви. Лорейн даже не обернулась.

Впервые в жизни он подумал, что иногда человека можно и бросить в беде. Подумал — и побежал за Лорейн. Зашибут же, идиотку такую!

Ракгул бушевал совсем рядом. От его рева голова разрывалась на части; Харви даже чувствовал гадкий запах чудовища — смесь выделений больного человека и звериного мускуса. Впопыхах Харви чуть не поскользнулся на чем-то твердом и едва сдержал тошноту, поняв, что это была не толстая ветка, а оторванная рука в бронированном наруче.

В какой-то момент он потерял Лорейн из виду. А когда нашел, то разом позабыл все слова, кроме ругательств на хаттезе.

Она успела взвалить на плечи свой рюкзак и схватить фамильный меч. Так и застыла, крепко сжимая его тоненькими пальцами, увидев ракгула — перемазанного грязью, кровью и ошметками внутренностей, но все еще голодного. Она едва доставала ему до груди; ее драгоценный меч против огромного мутировавшего мужика казался тростинкой.

Харви был слишком далеко, чтобы прийти на помощь. В отчаянии швырнул в чудовище куском арматуры, но промазал. Ракгул и ухом не повел, продолжив медленно, но неотвратимо подбираться к девчонке. Он уже занес над ней свою огромную лапищу, когда произошло странное.

Лорейн вскинула свободную руку, и с ее пальцев сорвалась тонкая бело-синяя молния. С тихим трескучим шипением она ударила чудовищу в морду, рассыпалась по ней яркими жгучими искорками. Ракгул взревел дурным голосом, завертелся на месте, бешено царапая морду когтями. Лорейн, не будь дура, резво бросилась наутек. Харви кинулся догонять.

Никто не стал их преследовать. Хотя Лорейн и Харви бежали во весь опор, стараясь поскорее оказаться как можно дальше от этого места, рев ракгула и вопли бандитов еще долго не стихали у них в ушах — то ли реальные, то ли поставленные на бесконечное воспроизведение разгоряченной фантазией.

* * *

Только когда впереди замаячили огни Олариса, Харви решился сбавить темп. Перешла на шаг и Лорейн, так и не выпустившая меча из рук. Некоторое время они шли молча, пытаясь восстановить дыхание от долгого бега и хоть немного прийти в себя. Лорейн заметно трясло. Харви боролся с тошнотой. Почему-то это вдруг оказалось очень важным: не опозориться на глазах у этой девчонки. Ситха. Врага. Вроде как.

Лорейн звучно шмурыгнула носом и поплотнее закуталась в грязную куртку. Маленькая — почти на голову ниже Харви, — и совсем не страшная. Ситхи всегда представлялись ему совсем не так: жестокими и грозными воителями, обязательно под два метра ростом и закованными в броню с головы до пят. А эта... ситх с кудряшками. Бред. Хотя молниями кидаться все-таки умеет.

— Ты как? — спросил Харви неуклюже. Просто потому, что надо было что-то сказать.

— Нормально.

Разговор затух. Лорейн рассеянно помахивала мечом, крепко стискивая его в руке. Харви старался не вспоминать окровавленную морду ракгула и растерзанные тела. Получалось так себе. Да еще тишина давила на уши, хоть сам ракгулом вой. Так и чудилось, что из-за ближайшей груды металлолома выпрыгнет что-то страшное и хищное.

— Слушай, — неожиданно подала голос Лорейн. — Мне же тебя теперь убить надо. Чтобы ты никому про меня не рассказал.

Она выглядела настолько несчастной и замученной, что Харви даже не разозлился.

— А оно мне надо? Рассказывать?

— А то нет. Выдашь своему наставнику ситское логово и получишь за это конфетку. Ну, фигурально, конечно. Я же не знаю, что у вас за подвиги во благо Света и Республики полагается.

— Ага. — Харви весело фыркнул. — Большое спасибо я получу, и то не факт. У нас вся эта демагогия про бескорыстие возведена в принцип. Давай так: ты не будешь пытаться зарезать меня своей фамильной железкой, а я ничего не расскажу?

Лорейн сурово сдвинула брови и гордо задрала подбородок. Выглядело это забавно. Так и хотелось легонько щелкнуть по носу.

— Откуда мне знать, что не обманешь?

— Слушай, я же не ушлепок, который всю жизнь в Храме провел! — искренне обиделся Харви. — Я на Нар-Шаддаа вырос, а там закладывать ребят из своей банды — самое отвратное западло. А как по мне, после всего этого мы самая настоящая банда. И вообще, у нас мирный договор вроде как. Зачем мне сдавать, эм, мирную гражданку сопредельной державы?

Лорейн прыснула в кулак. Лед между ними, и без того не слишком толстый, пошел трещинами.

— Джедай из тебя так себе.

— Да и из тебя ситх не очень. Ай, да не пихайся ты так, я ж пошутил!

До самых ворот Олариса они шли молча, но близко друг к другу. Харви отчего-то очень хотелось взять Лорейн за руку, но он обсмеял себя в тот же момент, когда поймал себя на этой мысли. Такими темпами и до поцелуев докатиться немудрено, а это совсем уж бред!

Они остановились, не дойдя нескольких метров до городских ворот. Стояла глубокая ночь; темно-синее небо усеивали мириады огоньков — свет, отраженный от обломков древних кораблей и орбитальных станций. Обломки старого города хмуро нависали над новым, внушительные и завораживающие даже в своем упадке.

— Ну... — пробормотал Харви, чувствуя себя полным идиотом. — Пока? Если вдруг захочешь на Светлую сторону, ты знаешь, где меня найти.

Лорейн рассмеялась и обозвала его придурком. Почему-то совсем не обидно. А потом неспешно побрела по грязной улочке к домам "выселенцев". В логово.

Харви не стал смотреть, в какой же из домов она войдет. Он ведь действительно не хотел ее сдавать. Зачем? Возможно, новой войны между Республикой и Империей больше никогда не будет. Им давно пора научиться уживаться друг с другом, а то такими темпами половина галактики в Тарис превратится.

"Да. Долгий мир — это как раз то, что нам нужно", — подумал Харви и бодро зашагал домой. Ужасы сегодняшней ночи остались далеко позади, в разоренном бандитском лагере. Где им самое место.

* * *

Через десять лет Корусантский мир был денонсирован. Галактическая Республика и Империя ситхов возобновили войну на взаимное уничтожение, которая растянулась на столько сотен лет, что по сей день историки спорят о точной дате ее окончания.

И Харви, и Лорейн вскоре покинули Тарис, чтобы встретиться вновь — но уже через много лет и при совершенно иных обстоятельствах.