Котел, полный крепкой, горячей... (гет)

Нож для рыбы — справа или слева? Дафна Малфой на секунду задумалась, потом коротко кивнула, и ее худые руки возобновили свое движение. Закусочная вилка справа. Отдельный нож для масла. Десертный прибор. Бокал для шампанского. Для красного вина. Для белого. Для воды. В этом доме, да что там — в этом мире, никто не пьет шампанское. Зато свято чтут этикет. Он помогает держаться даже тогда, когда ничего другого не осталось.

— Да что за разница, какие! — Горбин-младший прямо пальцами взял нежный ломтик форели и сунул его в рот, зажмурился, точно довольный кот. — Косметические. Кулинарные. Бытовые. Афродизиаки еще можно, если не нарываться. Главное, чтобы никакой патентованной дешевки. Только эксклюзив — зелья по старинным фамильным рецептам. Маглокровки такой товар с руками оторвут: они же ничего серьезнее стандартных книг заклинаний в руках не держали. Чуток рекламы, флаконы из черного хрусталя, цены втрое выше, чем у конкурентов — к нам выстроится очередь! Это золотое дно, верь моему чутью…

Дафна почти не прислушивалась к его речи. Просто смотрела на эти роющиеся в любовно разложенных ею закусках грязные пальцы с обкусанными до мяса ногтями, на эти крупные, давно не чищенные зубы, на снисходительную усмешку. И мертвела душой. Еще несколько лет назад подобного типа не пустили бы дальше прихожей. А теперь… поди не пусти без пяти минут хозяина заложенного и перезаложенного поместья. Особенно когда тот явился не потешиться над бьющейся в долгах семьей, а предложить какое-то совместное выгодное дело. Ну, то есть как предложить? Поставить перед фактом.

— У нас ничего нет, — голос мужа был сух. — Во всяком случае, ничего такого, что не навлекло бы новых неприятностей. Не думаешь же ты, что моя мать или бабушка лично стояли за плитой? Если нужны бытовые чары, советую обратиться к Уизли.

— А это идея, мой друг, это идея! — гость отсалютовал бокалом, демонстрируя преувеличенное одобрение. — Традиции Уизли и Прюэттов, много талантливых магов в семье… и живут наособицу, могут даже не понимать ценности того, чем обладают. При таком количестве успешных детей и выгодных браков там обязано быть что-нибудь такое, чем мы могли бы поживиться. Только обращаться буду не я, а вы. Они же небогаты, если поймут, что это для дела — заломят цену. Нет ничего выгоднее коммерческого шпионажа, маглы не дадут соврать.

— И как вы себе это представляете? — ледяная вежливость Драко на фоне горбиновской развязной фамильярности звучала почти что оскорблением. — Миссис Уизли, дорогая, не дадите ли рецептик зелья? А то папу совсем радикулит замучил. Вы же с ним не чужие, помните, он еще много лет добивался отставки вашего мужа и подбросил вашей дочери дневник Лорда.

— А вот это меня уже не волнует, — Горбин оскалился. — Хотите списать часть долга — старайтесь как следует. Вон, у тебя жена есть, а наследника до сих пор нет. Отряди ее, пусть поплачется и попросит хорошенько. Если наша птичка принесет в клювике что-то ценное, я подумаю над тем, чтобы…

Дафна опустила голову и глубоко вдохнула, чтобы сдержать слезы. Она знала, что будет дальше, когда это предложение начнут обсуждать в «семейном кругу». Ссоры. Сетования на то, что прежде кровь была чище, а мир — справедливее. Саркастические замечания, гневные реплики. Свекор станет возражать и со старческим упорством твердить, что это неприемлемо, пока Драко не вынудит его признать, что другого выхода нет: Малфою-старшему дорого обошлась опала, он все больше отходит от дел, полагаясь на здравый смысл и циничную деловитость сына. Свекровь промолчит, но при упоминании об отсутствии наследника не упустит случая бросить на нее, Дафну, укоризненный взгляд и трагически дрогнуть красиво очерченными губами. Как будто в этот умирающий дом и в самом деле можно привести дитя. А потом ей прикажут идти к этим Уизли. И она подчинится, как делает это всегда.

* * *

— Джордж, дорогой, может, еще баранины? — миссис Уизли с рассеянной заботливостью пригладила рукой непослушные вихры сына и уже в который раз за этот вечер поднялась со своего места.

Гермиона бросила на Дафну сочувствующий взгляд, жестом призывая ее к терпению, и снова уткнулась в свою книгу. Продолжить разговор получилось лишь минут через пятнадцать, когда перед Джорджем уже стояла новая порция аппетитно пахнущего рагу, заглянувший буквально на минутку Перси был насильно причесан и снабжен пакетом с домашними булочками для дочерей, а весело разносящего кладовку малыша Джейми отловили и водворили в манеж.

— Так что ты говорила, милая? — миссис Уизли тяжело опустилась на стул. — Извини, что я все время убегаю, но, сама понимаешь…

Дафна не понимала. Но, пожалуй, чувствовала. В сущности, то унизительное дело, ради которого она и пришла сюда, уже было выполнено. В сумочке лежал рецепт настойки, способной повлиять на пол новорожденного (ну, то есть, если повезет, дорогая). Находка, насколько она могла судить, скорее причудливая, чем действенная, и уж точно не редкая. Ради такого Горбин не расщедрится. Дома, конечно же, расстроятся. Драко ничего не скажет, только раздраженно дернет худым плечом и отвернется. Даже Нарцисса, вероятно, промолчит. Но еще много дней во время их унылых трапез вокруг будут витать невысказанные мысли о том, что некоторые могли бы и лучше стараться для семьи… Нет, ей совсем не хотелось домой. Быть может, именно это нежелание и вынуждало ее уже битый час сидеть на ветхом стуле, пытаясь вести беседу с то и дело отвлекающейся хозяйкой. И еще, пожалуй, какое-то трудноопределимое ощущение сродни тому, что она обычно испытывала, заботливо подрезая засохшие листья на герани или раскладывая на причудливо вырезанной салфетке ломтики домашнего кекса. Основательность и покой... достаточно неожиданные в суматошной атмосфере Норы, где, похоже, кто-то вечно куда-то бежал, что-то искал или что-то ронял.

— А вы тетина новая подруга, да? — осведомилось, вскарабкиваясь на соседний стул, четырехлетнее белокурое создание с перепачканной вареньем мордашкой. — Тетя, это же ваша подруга?

Гермиона, к которой был обращен этот вопрос, замялась, но кивнула. Миссис Уизли вскочила, чтобы умыть внучку. В прихожей громко хлопнула дверь, раздались приветственные возгласы. Вернувшаяся с работы Анджелина наскоро обняла мужа, подхватила на руки Фреда-младшего (за минувший час успевшего свести с миссис Малфой довольно близкое знакомство) и тут же была усажена ужинать. Попутно хозяйка подлила Дафне еще чаю и скользнула ладонью по ее плечу, не иначе как перепутав гостью с одним из постоянно сменяющихся за столом домочадцев. Та на миг застыла, не зная, как на это реагировать. К счастью, никто ее жалкого состояния не заметил: Джордж как раз в красках живописал переговоры с каким-то настырным покупателем. Кое-как взяв себя в руки, Дафна пробормотала невнятные извинения и принялась искать свою сумочку. Та обнаружилась на полу: сбежавший из манежа проказник Джейми и Фред-младший уже вовсю возились, пытаясь расколдовать застежку-молнию.

— А ну-ка, мальчики, верните тете ее вещи! — хозяйка Норы профессиональным жестом выудила у внуков их добычу и сунула печенье в рот уже собравшемуся было разреветься малышу. А потом вдруг поманила Дафну за собой куда-то в строну темной гостиной.

В комнатушке, куда привела их скрипучая лестница, все стены были оклеены пожелтевшими от времени спортивными плакатами, а сесть можно было лишь на одну из двух узких коек. Миссис Уизли, с облегчением выдохнув (подъем явно дался ей нелегко), опустилась на одну из них и похлопала рукой рядом с собой. Дафна, окончательно выбитая из колеи, приглашение проигнорировала и аккуратно уселась на самый краешек кровати, стоявшей напротив.

— Знаешь, — осторожно начала миссис Уизли, — у меня вдруг возникло такое чувство, что твоя проблема совсем не в отсутствии наследника. Ну, или не только в нем. Ты явно расстроена, милая. Не хочу лезть тебе в душу, но, возможно, я могла бы чем-то помочь? Ну, знаешь, по-настоящему помочь? У бабушки Бетси были и другие хорошие зелья.

— Я не… я не знаю…

Дафна обеими руками вцепилась в сумочку, как будто та была спасательным кругом. Это непрошеное участие одновременно тронуло и испугало ее. Но к охватившей молодую женщину глубокой благодарности примешивалась горечь. Нет на свете такого зелья, чтобы поправить непоправимое. Чтобы исчезли долги, вновь наполнилось гостями поместье, сгинули населяющие каждую комнату призраки обид и утрат. Чтобы время повернулось вспять, и она не сделала этой дурацкой ошибки. Чтобы Драко наконец… Погруженная в эти мысли, она даже не почувствовала сразу, что плачет. Просто щекам стало горячо, а миссис Уизли, решительно поднявшись со своего места, заключила ее в объятия, поглаживая по мелко вздрагивающим худеньким лопаткам. И вперемежку с рыданиями полились слова.

— …С тобой все понятно: плохой мальчик, женская жалость, школьная влюбленность, — добродушно покивала миссис Уизли, когда разговор снова стал внятным. — Но он-то на тебе женился. Ты ему рук не выкручивала и даже предложения не делала, откуда же столько пессимизма?

— Вообще-то я поступила хуже, — Дафна усмехнулась, после плача в голове было легко и пусто. — Я с помощью оборотного зелья поменялась местами с сестрой, на которой он и собирался жениться.

— Ты... что? — ахнула миссис Уизли.

— Вообще-то, это именно Тори придумала: он ей нравился, но его родители все твердили и твердили насчет наследника, а у нас ведь родовое проклятие. Ну она и решила сдать назад в последний момент. Во время церемонии, конечно, все выяснилось, но Малфои уже не могли отказаться без скандала и последующих проблем с новым поиском невесты. Там же традиции и амбиции. А в чистокровных семьях, не связанных с Пожирателями Смерти, не так-то много дочерей подходящего возраста. Мы с сестрой, Милли Булстроуд и ваша Джинни.

— Скоропалительные браки — не всегда плохо, — дипломатично заметила хозяйка. — Довольно часто из них возникают крепкие любящие семьи. И потом, Драко, насколько я могу судить, неплохой мальчик… хотя мой Ронни с этим ни за что не согласился бы!

— О, он замечательный, — без энтузиазма отозвалась Дафна. — Всегда так вежлив со мной. И ни разу не упрекнул за обман... Не думаю даже, что Астории на моем месте перепадало бы больше внимания: он так поглощен попытками спасти остатки репутации и состояния семьи, что одна ли жена, другая ли. Иногда мне кажется, что если бы не вся эта ужасная ситуация, если бы не соседи, плюющие на нашу дверь, если бы не оскорбленная гордость Люциуса и Нарциссы, если бы он мог просто забыть обо всем этом кошмаре в старшей школе… В нем словно не хватает чего-то важного… не знаю… способности к яркому чувству, к настоящей привязанности что ли. Может быть, прежде и была, да вся вышла.

— Хм-м-м, неспособность к яркому чувству? — миссис Уизли в задумчивости потерла нижнюю губу. — А знаешь, дорогая, я ведь что-то такое читала в бабушкином дневнике. Совсем древний рецепт, еще времен ее мамы, а может, и старше… Правда, он вроде как для случаев, когда одолевает тоска. И сама я никогда это зелье готовить не пробовала. Но… в конечном счете, что мы теряем? Загляни ко мне…. м-м-м… завтра должен приехать Чарли — у нас все будет кувырком… да, загляни ко мне в среду. Попробую что-нибудь для тебя сообразить.

Дафна, на словах о древнем рецепте вспомнившая цель своего визита, неуверенно кивнула. Нет, ей не было нужно никаких сомнительных зелий от тоски, за которые к тому же придется отчитываться перед Горбином. Но да, она знала, что придет в среду. Просто потому, что здесь ей было хорошо.

* * *

Как всегда в семействе Уизли, среда подкралась незаметно. Сначала действительно приехал Чарли, и за сутки в доме перебывала добрая половина родственников, сподвигнувших мать семейства на непрерывные кулинарные упражнения. Потом подцепила где-то единорожью ветрянку крошка Доминик, и Билл попросил мать забрать к себе старшую внучку, чтобы та тоже не слегла. Разумеется, этой мерой озаботились поздновато, и уже через сутки все в доме ходили, почесывая проклевывающиеся рога и чашками глотая настой ивовой коры. Потом все еще живущий с родителями Рон притащил с работы какой-то темный артефакт, намереваясь заняться им на досуге, в результате чего часть ночи с понедельника на вторник пришлось потратить на тщетные попытки потушить сарайчик для метел, где была неосторожно оставлена находка. Потом…

В общем, когда миссис Уизли спохватилась, что так и не сварила зелье для Дафны, на всё про всё у нее оставался один короткий осенний вечер. Повезло разве что в том, что с трудом отысканный на страницах почти нечитабельного бабушкиного дневника рецепт оказался без изысков. Никаких вам «насыпаем златоглазки и месяц варим при постоянном помешивании». Да и нужные ингредиенты без труда обнаружились в аптечке и на полке с приправами. Аккуратно нарезав корень маргаритки и замочив в муравьином спирту тертый имбирь, она принялась помешивать закипающую жидкость, одну за другой добавляя туда травы и мурлыкая под нос старенький шлягер Селестины Уорлок: «…И если ты все сделаешь правильно, то получишь котел, полный крепкой, да, очень крепкой, горячей любви… Этой малышке миссис Малфой любовь точно не помешает. Хорошенькая, как картинка. Но такая худая бедняжка, кожа да…»

Наверху раздался оглушительный грохот. Миссис Уизли опрометью бросилась к лестнице. В спальне ее поджидала рухнувшая посудная полка. Виновник, если таковой был, уже трансгрессировал, чтобы не попасть под карающую длань. Поохав над судьбой блюда из веджвудовского сервиза, хозяйка наскоро собрала осколки и поспешила назад. Котел тихонько кипел. Примостившаяся рядом на высоком стульчике Мари-Виктуар сосредоточенно крошила в него булочку с изюмом.

— Баба! — обрадовалась она, увидев вошедшую. — Смотри, я играю в ведьму!

Содержимое котла отправилось в выгребную яму. Тяжело вздохнув, миссис Уизли снова нарезала корень маргаритки и натерла имбирь. Провела инвентаризацию пакетиков со специями: вроде бы всего хватало, только регана осталось совсем немного, почти впритык. Спустя полчаса, когда зелье уже дважды поменяло цвет и теперь напоминало жидкую ядовито-розовую жвачку, с работы вернулись Рон и мистер Уизли. Убедившись, что внучка уже спит в своей кроватке и не может снова нашкодить, хозяйка накрыла котел крышкой и пошла накрывать на стол.

По возвращении она буквально онемела.

— Гермиона Уизли-Грейнджер! Что ты такое делаешь?!

— Я… — невестка невольно попятилась и спрятала за спину дневник с рецептом. — Понимаете, тут просто ошибка! Написано, что нужно класть сначала вербену, а потом лирный корень. Но специалисты-зельевары давно доказали, что при этом наблюдается… В общем, я просто подумала, что можно попробовать компенсировать эффект, добавив…

Не слушая дальше ее бормотания, миссис Уизли подошла к котлу и бросила безнадежный взгляд на его содержимое. Так и есть: жидкость явственно отдавала зеленью. Вновь левитируя тяжелый котел к выгребной яме, Молли думала о том, как причудливо воплощаются порой законы подлости. Вот взять, к примеру, невесток. Отчего даже самая лучшая девушка, стоит ей стать женой твоего сына, начинает мешаться под ногами и делать глупости? Прямо магия какая-то.

Третью попытку она предприняла глубокой ночью, когда все уже спали. Опыт давал о себе знать: дело продвигалось быстро и гладко. Правда, в самом конце выяснилось, что реган все же закончился, но миссис Уизли, с минуту подумав, решила, что чуть модернизированное зелье лучше никакого, и бестрепетной рукой бросила в котел щепотку орегано. Цвет остался розовым: всё было в порядке. Ну или предположительно в порядке.

* * *

Впоследствии, анализируя эффект снадобья, целители из Мунго так и не смогли выяснить, в чем была причина побочных эффектов: в том ли, что реган и орегано различаются не только парой буковок, или в том, что обиженная ворчанием мужа Дафна в сердцах налила ему в вечернюю чашку молока не семь рекомендованных рецептом капель, а добрую половину флакона.

* * *

В комнате царил глубокий сумрак, лишь из-за неплотно прикрытой двери гардеробной падала узкая полоска света. Несколько секунд Драко смотрел вверх, пытаясь понять, что же разбудило его. Нет, не волосы Дафны, немилосердно щекотавшие шею. Не ее холодная маленькая ступня, плотно прижатая к его колену. К этому он давно привык: бодрствуя, она всегда хранила комфортную сдержанность, но во сне почти каждую ночь непроизвольно приникала к нему, обвивала руками и ногами, точно норовила врасти в его тело. Срастись с ним. А он редко торопился выпутаться из этих объятий. Было в них что-то неудобное, но надежное. Что-то личное, имевшее отношение к нему-мужчине, а не к нему-наследнику, нему-чистокровному, нему-должнику, нему-изгою, нему-слабаку и предателю. Даже жаль, что он сам так и не сумел отыскать в себе этого мужчину.

Осторожно, чтобы не разбудить жену, он высвободился, прикрыл краем одеяла ее плечи, рассеянно коснулся губами мягкой макушки. Это тоже был один из маленьких ритуалов ночи: возможность сделать что-то только для себя, без боязни увидеть надежду, разгорающуюся в ее глазах, а потом, когда большего не последует, — детскую щемящую обиду. Первородный обман оберегал его от ее притязаний на полноценные супружеские отношения. Но своими руками пробивать бреши в этой стене было неразумно.

Драко уже собрался отстраниться, как вдруг снова почувствовал то, что преследовало его сегодня во сне. Запах. Нахмурившись, он прижался лицом к волосам Дафны, глубоко вдохнул. И снова. И снова, пока у него не закружилась голова. Она пахла водой из-под крана: вездесущей хлоркой, меловыми отложениями окрестных холмов, зеленой тиной, безмолвным холодом, темнотой далеких омутов. Пахла постелью: ветхим тонким льном, сонной испариной, влажными перьями, хрупкими сухими соцветиями лаванды, положенными на полку с бельем, чтобы уберечь его от моли. Пахла вчерашними не до конца смытыми духами, долженствующими изображать жасмин, но похожими на него не больше, чем смутное отражение. Молодым здоровым телом. И печалью, невыразимой печалью. Завороженный, Драко вдохнул снова. Он обонял соль слез, которые она пролила вчера, собирал, точно причудливый букет, задержавшиеся на ее коже ароматы чистого пергамента (так пахла маглокровка Грейнджер), зеленого салата, соленой рыбы, черной жирной земли… Над всем царили вода и лаванда. Лаванда и вода. Тонкая нотка химического жасмина. Это был запах летнего полудня. Летнего пятничного полудня из далекого детства.

— Что? — Дафна дрогнула под его рукой, завозилась, перевернулась на спину. Заморгала часто: полоска света из гардеробной теперь падала прямо на ее лицо, рассекая его надвое. — Драко? Что-то нужно?

Он отрицательно мотнул головой, хотя не расслышал из сказанного ни одного слова. Все его внимание было приковано к опущенному уголку ее маленького плотно сжатого рта. Не в силах противиться порыву, он склонился ниже и поцеловал ее. Где-то глубоко внутри голос рассудка бился в истерике, отчаянно кричал, что надо остановиться, одуматься, бежать прочь, пока она вновь не загорелась надеждой, пока не выкована новая цепь обязательств в придачу к тем, что уже и так стягивали его по рукам и ногам… Но ее губы были такими мягкими и сухими, такими неуверенными. И оторваться от них было так же немыслимо, как перестать дышать.

* * *

Открыв утром глаза, Дафна села на постели и первым делом увидела свою ночную сорочку, легкомысленно наброшенную на столбик кровати. В ужасе она натянула покрывало до самого подбородка, смущенно покосилась на место слева от себя, где обычно спал Драко. А потом вдруг упала обратно на подушки и расхохоталась. Жизнь была прекрасна. Непредсказуема, волнительна, несколько… эм… излишне бурна для ее скромного опыта, но вполне определенно прекрасна.

Впервые в жизни она опоздала к завтраку: сменившая смех тихая радость мешала сосредоточиться даже на самых простых делах, приятно путала мысли. Окружавшие ее обыденные вещи и мрачноватые интерьеры казались почти сюрреалистическими. Было что-то невыразимо странное в том, что фигурка рыцаря все так же стояла на каминной полке, а серванте все так же пылилась давно не использовавшаяся парадная посуда, в то время как она сама сегодня ночью… нет, для этого не было слов. На пороге столовой Дафна замерла, раздираемая противоречивыми эмоциями. Ей ужасно хотелось увидеть мужа, заглянуть в его лицо, улыбнуться и поймать ответную улыбку. И одновременно терзал страх... Она как-то забыла спросить у миссис Уизли, сколько действует это зелье.

Одного взгляда на Драко, впрочем, оказалось достаточно, чтобы понять: снадобье не просто не выветрилось, но, похоже, набирало силу. Он пил кофе. И сиял.

— Дорогой? — мягко позвала она.

Нарцисса удивленно посмотрела на невестку, и даже редко выходящий из мрачной задумчивости Люциус встрепенулся.

— Доброе утро, — Драко поднял на Дафну глаза, и она даже покачнулась, столько чувства было на его обычно невыразительном лице. Когда он снова опустил взгляд, ей показалось, что в комнате стало на пару градусов холоднее.

— Налить тебе еще кофе?

— М-м-м… нет, пожалуй, нет. Я все никак не допью этот. Ты знаешь, что сливки пахнут цветущим клевером? Коровником и бензином, конечно, тоже, но сразу под ними — клевером…

Только теперь Дафна заметила, что на чашку он смотрит с тем же самым выражением, что и секунду назад на нее.

* * *

— Кто-нибудь скажет мне, что с моим сыном?! — в голосе Нарциссы прорезались панические нотки. — Почему мне нельзя его увидеть?!

— Миссис Малфой, успокойтесь, пожалуйста, — Дженис Холлидэй, заведующая отделением магической токсикологии, в который раз за время беседы оправила свой лимонный халат. Было видно, что профессиональная привычка настойчиво толкает ее похлопать родственницу потерпевшего по плечу, но неприступный вид Нарциссы мешает закрыть герштальт.

— Как я должна успокоиться? Сначала нам звонят с его работы, говорят, что его нашли лежащим на ковре и толкующим что-то про мягкость овец и симфонию красного дерева, а потом — вот это! Где он?! Я хочу его видеть!

— Поймите, пострадавший сейчас находится в закрытом боксе. К нему не допускается даже наш персонал. Не буду скрывать, состояние очень тяжелое и за несколько часов, прошедших с момента госпитализации, даже ухудшилось. Мы пока не знаем почему, но появление рядом любого человека приводит его в настоящее неистовство, что сильно затрудняет изучение симптомов и постановку диагноза. Мы попробовали пригласить легилимента из министерства, но тот при попытке контакта впал в кататоническое состояние и до сих пор не вышел из него. Возможно, это какой-то ментальный вирус. В подобных условиях тем более не…

— Я его мать, — сказала Нарцисса таким тоном, как будто это само по себе снимало все вопросы. — Скажите, куда мне идти.

— Вас проводят, — устало отозвалась мисс Холлидэй. — Но я попрошу вас письменно согласиться с нашим отказом от ответственности.

Когда Нарцисса решительным шагом вышла в сопровождении зевающей медсестры, взгляд заведующей из жалостливого стал цепким и собранным.

— Ну, — обратилась она к подавленной Дафне, тихо плакавшей на банкетке для посетителей, — и что это было? Зелье? Заклинание? Говорите, что?

* * *

К Драко ее пустили только через две недели. Все это время токсикологи вместе с парой приглашенных авторитетов по части зельеварения и вызванной на ковер миссис Уизли тщетно пытались создать антидот. Модернизированное бабушкино снадобье не было ядом, а потому безоар и другие стандартные средства не давали эффекта. Обладавшие противоположным зелью действием заклинания, обычно используемые для анестезии, отчасти помогали, но могли дать больному лишь короткую передышку. В конце концов, консилиум постановил, что надо максимально оградить пациента от любых раздражителей и ждать, пока действие препарата закончится. По арифмантическим расчетам это должно было случиться в период от двадцати шести до четырехсот семидесяти двух суток после приема.

Когда Нарциссе сказали, что ее сыну, возможно, придется пробыть в больнице почти полтора года, она сама слегла с самым что ни на есть банальным, вульгарно-магловским сердечным приступом. И Дафне пришлось разрываться между больницей и домом, куда в отсутствие Драко снова зачастил Горбин. Ни свекор, ни свекровь с ней не разговаривали.

Перед тем как зайти в палату, она долго стояла под горячим душем. «Никакого мыла. Никаких духов. Никакого пота». Еще бы никаких угрызений совести, но желать невозможного бессмысленно. Драко, едва прикрытый простыней, сидел на койке спиной к двери и не повернулся на звук ее шагов. Только ссутулился, словно ему стало больно, и, видя это, Дафна почувствовала, как ее охватывает отчаяние. «Никаких извинений и самобичеваний, — инструктировала ее мисс Холлидэй. — Никаких душераздирающих сцен. Считайте, что душа вашего мужа и без того разодрана. Мы, конечно, перед визитом наколдуем ему анестезию, но…»

Некоторое время они молчали, и Дафна не могла бы сказать, помнит ли муж еще о ее присутствии. Не зная, что делать, она шагнула вперед, присела на краешек койки (в прошлой жизни, пятнадцать дней назад, она точно так же сидела в Норе, и, должно быть, так же тискала сумочку). Драко был в какой-то паре футов от нее. Стриженый затылок, длинная линия спины. Белая кожа, точно сбрызнутая едва заметными золотистыми веснушками. Напряженные узлы мышц под ней. За два года супружества она ни разу не видела его вот так, при свете. Он всегда вставал раньше и уходил, всегда оставлял ее. Даже в ту последнюю ночь, когда…

Драко вдруг издал короткий смешок, на мгновение прикрыл лицо ладонью.

— Спасибо.

— За что?

— За минутное вожделение. Даже не представляешь себе, насколько здорово вдруг почувствовать себя кем-то отличным от «о, мой дорогой мальчик» и «хм, какая любопытная патология».

— Ты читаешь мои мысли?

— Не мысли, но… нюансы твоей позы, интонации голоса… Я не могу не замечать, хотя и стараюсь.

— Но ты ведь под чарами!

— Без чар было бы хуже, — он пожал плечами и с деланной невозмутимостью пояснил. — Скорее всего, я лежал бы на полу, закрыв голову руками, и умолял бы, чтобы ты ушла. В последнее время мне часто приходится этим заниматься. Даже не представляешь, что они сюда тащат, — его передернуло. — У этой Холлидэй дома бордосский дог. Она пахнет обглоданными костями, помеченными кустами и внеплановыми случками. А у сестры Уэйрд ладони на ощупь напоминают старый кожаный портфель, отец ходил с таким, когда я был ребенком. Мне приходится сдерживаться изо всех сил, чтобы не прикасаться к ней снова и снова. Хорошо, что ей самой не очень-то это нравится. Верная жена: пироги с корицей и апельсиновой цедрой по субботам, стиральный порошок по пятницам — полный комплект…

Драко замолчал. Дафна не знала, что сказать. Она думала о неведомой сестре Уэйрд и ее коже. О том, что надо было слушать Слизнорта, вечно призывавшего трижды подумать, прежде чем использовать зелья для поправки отношений с людьми. Пора признать очевидное: ее кусочек счастья был обманом.

Муж вдруг резко развернулся и посмотрел на нее. Его лицо было смущенным и встревоженным.

— Ты же не будешь делать глупостей?

— Чистокровные не разводятся, я помню, — отозвалась Дафна. — Но мы можем придумать какой-нибудь убедительный повод для разъезда. Продолжу образование где-нибудь за границей, например. Не бойся, я не буду из-за случившегося стоять у тебя над душой и требовать неземной любви. Можешь считать, что глупышка, которой этого хотелось, умерла.

— Из-за того что предмет ее воздыханий — полусумасшедший, и неизвестно, сколько останется в этом состоянии? — его губы искривила гневная ухмылка, на щеках проступили яркие пятна.

— Нет, нет! — Дафна в панике подалась к нему и, забывшись, схватила за руку.— Я вовсе так не думаю, ты никакой не…

С лица Драко сбежали краски. Взгляд серых глаз на мгновение обратился куда-то внутрь, а потом вернулся к ней. Дафна хотела отнять ладонь, но муж крепко сжал ее пальцы, провел другой рукой по ее щеке.

— Ты даже не представляешь, какая ты, — тихо и очень серьезно сказал он.

— Тоже как старый портфель? — натужно пошутила Дафна, изо всех сил стараясь не поддаваться этому прикосновению. Получалось плохо.

— Как женщина, которая в мавзолее упрямо вырезает цветы из салфеток и сервирует слабосоленую форель на ломтиках белого хлеба без корочки, — он осторожно, но твердо отвел ее руки и принялся одну за другой расстегивать пуговички мантии. — Которая носит практичные льняные сорочки и обнимает чужих детей. Которая мечтала связать своего мужа обязательствами и, кажется, преуспела… Не бойся, я не откажусь. Больше нет.

— Ты же… ты же понимаешь, что все это — зелье? — с отчаянием сказала она, желая и не находя в себе сил остановить его.

— То-то я смотрю: сам на себя не похож, — Драко поднял голову и выдал почти позабытую уже улыбку, насмешливую и уверенную, кружившую ей голову, когда они оба были четверокурсниками. — Придется попозже попробовать без него, чтобы сравнить ощущения.