Бойся своих желаний (джен)

«Ну вот и все, Алена, трындец тебе», — думала я, вернувшись из командировки и обозревая темное и пустое жилище без признаков жизни. Пройдясь по квартире, окончательно убедилась в своих подозрениях.

Первое, что бросилось в глаза — это отсутствие одежды Елены. В огромном гардеробе теснились пустые вешалки, и только на двух полках сиротливо лежали все мои немногочисленные вещи. Как только я остепенилась и завязала с клубами, их количество сократилось втрое, ведь в быту я неприхотлива, но предпочитала дорогие брендовые вещи, хотя и всегда придерживалась спортивного стиля.

Многочисленные отделения для обуви тоже оказались пусты. Зато неприкосновенный для меня до сегодняшнего дня «фанатский шкаф» стоял абсолютно нетронутый. Куча бесполезного дерьма на почти полтора миллиона. Моя, теперь уже бывшая, любила красивую и дорогую жизнь, и хобби у нее тоже было соответствующее.

Фигурки, книги и фото с автографами, маски, медальоны, мантии и еще множество подобного никчемного хлама. И как жемчужина коллекции — знаменитая «Молния» с росчерком Рэдклиффа на бирке, стоявшая на специальных креплениях на самой верхней полке, в то время как на дверцах крепились множество волшебных палочек, способных обеспечить инвентарем половину Хогвартса.

«Походу, девочке надоел суррогат, и она наконец решила поменять волшебные палочки на одну настоящую», — нервно хохотнула я и побрела на кухню.

Кухня встретила меня тишиной и безупречной чистотой.

«Что ни говори, — с сожалением скривилась я, — хозяйкой Леночка была отличной. Интересно, мне хватит двух недель, чтобы все тут засрать до прежнего состояния? Видимо, придется опять нанять домработницу», — подумала я, не к месту вспомнив бывшую любовницу в костюме японской горничной, отчего сердце сделало кульбит, а потом тоскливо сжалось. Двенадцать лет… бля, двенадцать лет коту под хвост.

Неожиданно мой взгляд зацепился за тетрадный листок, прикрепленный магнитом к холодильнику, который при ближайшем рассмотрении оказался прощальным письмом. Ну хоть на писульку расщедрились, а не по телефону послали. И то хлеб.

«Что же, заценим эпистолярный жанр бывшей подружки», — хмыкнула я, вчитываясь в непривычно корявые строчки. Видимо, Ленок шибко волновалась, пока писала, хотя, зная мой характер, это не удивительно.

«Алена, я должна перед тобою извиниться…бла…бла…бла… Влюбилась…сердцу не прикажешь… Прости… Беременна…»

«А вот это уже интересно», — подумала я, доставая телефон.

— Привет, котенок, — промурлыкала я, — ты сегодня работаешь?.. Отлично! Не подскажешь, мой беспутный братец сегодня у вас не засветился?.. Какая удача. Передай Ритуле, пусть хвостом перед ним покрутит. Мне надо его задержать, пока мои парни не подъедут. Ага, с меня причитается. Да нет, какие у меня проблемы, ты о чем, солнце? Где я и где проблемы? Но мне пора бежать… может и увидимся. Пока, сладкая.

Не отходя от кассы, заказала девчонкам два букета с доставкой, попросив добавить в заказ пару коробок бельгийского шоколада, и снова села на телефон.

— Серый, привет, это Морра, — четко сказала я. — Тут такая тема… Ленка моя, прикинь, к брату моему ушла. Надо бы этому гандону спасибо сказать, по-семейному. Не, сама не могу. Ты же знаешь, как я его «люблю». Если сама пойду, то племяша без отца оставлю. У Кирсана на кладбище, конечно, места хватит, прикроет, но парень дорог ему как память о нашей мамаше. А нахрена мне семейные разборки… Короче, бери Рыжего и Леща — он мне должен. И в путь. Сучонок сейчас в клубе зависает, адресок скину. Сильно не увлекайтесь, он хоть и гнида, но все же брат. В общем, ты меня понял… С Кирсаном я все улажу. Бывай.

Прихватив из холодильника мясную нарезку, вернулась в гостиную и достала из бара бутылку виски двенадцатилетней выдержки, которую хранила на нашу годовщину. Мне казалось очень символичным пить напиток, которому столько же лет, как и нашим отношениям.

Плеснув в пузатый стакан на два пальца алкоголя, вернулась к столику и с наслаждением уселась в кресло. Ухмыльнувшись, положила ноги на низкую столешницу, пристроив рядом бокал БЕЗ ВСЯКОЙ ПОДСТАВКИ. Все же в одиночестве есть свои плюсы — по крайней мере, никто не визжит над ухом, заметив на столе пару крошек или пятно.

«Да, не зря Ирландский виски считают одним из лучших, — подумала я, когда на меня пахнуло нотками лимона, ореха и прокаленного дерева, — он стоит тех денег, что за него заплачены».

— Бать, привет, — промямлила, стараясь скрыть неуверенность, в чем мне немало помог алкоголь. — Тут такое дело… Леха наш Ленку мою увел, и вроде бы скоро у тебя внук будет. Не, сама не поеду, парней послала. Обещали не калечить, так, прижмут немного. Серый с мозгами дружит, ему верить можно… Домой? Пока некогда, пап, в зале дел много. Я сегодня только из Америки прилетела, оборудование закупала. И это… Ленку не прессуй, она и сама себя дура наказала, когда с братцем связалась, а я на нее зла не держу. Да помню я, помню… да, предупреждал. Ну какая из меня жена, бать? Да меня ни один мужик не выдержит. Ладно, будет время — заеду на неделе. Пока.

Семейка у меня та еще. Отец, Кирсанов Игорь Юрьевич, в более узких кругах известный как Кирсан, — один из четверых воротил, которые контролируют наш город. Под его крепкой рукой пара производств, рынки, несколько ночных клубов, кладбище, автомойки и так, по мелочам. До недавнего времени еще и пяток тренажерных залов. Три из них он мне на совершеннолетие подарил, чтобы на тампаксы себе зарабатывала.

Маманя наша, пока отец делами занимался, от безделья маялась и спивалась потихоньку от скуки. На нас с братом ей еще до пьянки глубоко плевать было. Потом, когда мне четырнадцать стукнуло, замутила с охранником, и когда отец узнал, больше мы их не видели. Володю как бы рассчитали, а она дала мужу развод и укатила в неведомые дали. Вроде бы даже открытки редкие присылала первые два года. Но я думаю, что они с Володей давно червей кормят. Папаня у меня не тот, кто предательство прощает, ну да это не моего ума дело. С такими людьми чем меньше знаешь, тем крепче спишь.

С детства я была папиной дочкой. Не то чтобы он со мной возился, но заслужить его одобрение для меня было важно. И я его не разочаровала. Единственное, чего он не одобрял — это мою сексуальную ориентацию. Правда до конфликта не дошло. Он просто помолчал с минуту, а потом сказал, что лучше дочь лесбиянка, чем сын пидорас. На том и закончили.

Лесбиянкой в полном смысле слова я не была. Мне нравились оба пола. В каждом находились свои плюсы, а я слишком люблю себя и предпочитаю комфорт.

С женщинами было удобно. Они все, как одна, были нежными, мягкими, приятно пахли, звонко смеялись и окружали тебя заботой. Их было приятно нежить, ласкать, флиртовать и дарить подарки. Можно было, поддавшись порыву, подойти сзади, пока она готовит ужин, обнять, опаляя горячим дыханием нежную шею, пуская по ее коже россыпь мурашек. Шептать глупости, зарываясь носом в волосы и притираясь всем телом. После втянуть в поцелуй, дождаться сладостного стона и развести на неторопливый, чувственный секс прямо на кухонном столе. А после утоления первичного голода навернуть вкусный ужин и завалиться спать, притянув к себе живую игрушку.

В мужчинах мне нравились мощь и напор. Тугие мускулы, перекатывающиеся под кожей, сильные объятья, упругая задница. С ними можно было дать волю своей страсти, не сдерживаясь. Отдаться до конца, без остатка, до полной легкости и пустоты в теле и голове.

Тянуть за волосы, кусать и зализывать укусы, вцепиться в спину, оставляя на ней глубокие царапины, без опасения услышать возмущенный возглас и всю неделю с виноватым видом замаливать грехи за небольшой синяк, который даже не видно под одеждой. Начать нетерпеливо срывать с друг друга одежду, чтобы пуговицы отлетали, без визгов и плача, что эта чертова блузка стоила сорок две тысячи и приехала спецзаказом из самого Милана. И похер, что я сама ее и купила.

С парнями было проще и без заморочек. Никаких долгосрочных подходов, полностью прозрачные и открытые отношения. Ты его хочешь, он тебя — и никаких танцев и хождений около. Начать страстно целоваться еще в подъезде, с каждым этажом увеличивая градус возбуждения и приближая разрядку. Порыкивая облизывать солоноватую кожу с натуральным, мускусным запахом, и заняться жарким сексом так и не дойдя до спальни. Если подытожить, то с девушками мне нравилось ощущения контроля, когда я сама контролировала их удовольствие и свою жизнь. А с парнями — что контроль за моим удовольствием я отдаю им, но свою жизнь по-прежнему контролирую сама. И навсегда отказаться от одного пола в пользу другого не могла.

Когда я с золотой медалью окончила школу, то не пошла, как мне советовали папины припевалы, учиться на адвоката, которых у отца и так было как дерьма за баней, а поступила в институт физкультуры. А потом стала тренером по фитнесу и кикбоксингу в своем фитнес-клубе.

Спорт я всегда любила, что не удивительно, у меня и выхода особого не было. Мой рост метр девяносто. В бальные танцы, которые мне ужасно нравились, меня никто брать не хотел, ведь партнеры-мальчики дышали мне в пупок, начиная с самого детства. Та же фигня с другими кружками. Но натурой я была энергичной, мне требовались нагрузки, так что пришлось искать выход. Все школьные и студенческие годы посвятила баскетболу, но честно говоря, не мое. Так, баловство от скуки. Тем более по природе я лидер и одиночка, поэтому мне жизненно требовалось проявить себя, а командные виды спорта для этого не подходили. Отец, заметив мои страдания, нанял мне тренера по кикбоксингу.

Позже познакомилась с парой ребят. Они профессионально занимались танцами и подрабатывали в нашем клубе. Видя мое неприкрытое восхищение, научили меня двигаться. Клубные и спортивные танцы, как оказалось, подошли мне больше польки и танго. Хотя иногда мы с Никитосом мучили свои ноги, пытаясь кружиться в вальсе.

Никита — мой лучший друг. С самых ясель мы тусовались вместе. Наши отцы тоже корешились, да и владели кое-каким общим бизнесом. Долгое время папаши мечтали, что мы поженимся, но Никитос оказался стопроцентным пассивным геем, и на планы о нашем совместном будущем родителям пришлось забить. Правда в пору экспериментов, мы успели несколько раз переспать. Именно на нем я училась доставлять удовольствие мужчине, а он удовлетворять женщину. Мы даже на пару таскались по клубам, цепляя девчонок, и нередко просыпались утром втроем в одной постели. Но потом он неожиданно влюбился в парня и после нескольких встреч словил какой-то нереальный кайф, после которого обычный секс показался ему пресным. И пошло-поехало. На стезю натурала он больше не вернулся.

Во времена студенчества мы с ним так оторвались, что даже наши отцы прознали о наших похождениях и отправили к бабушке в деревню на перевоспитание.

Сначала мы маялись от скуки, но потом приглядели себе объекты для соблазнения, заключили пари и принялись за дело.

Брат и сестра были чудо как хороши, и об однополых отношениях доподлинно не знали ничего, только слышали, и то мельком. Но любопытство — дело беспроигрышное. Мне пришлось проще, а Никитке понадобилось приложить усилия. Через два месяца осады нам удалось затащить ребят в сарай. И вот, когда я уже частично стянула с Вики платье и, зацеловывая ключицы, спускалась ниже, а Никитос полез знакомиться поближе с ожившим от наших поцелуев с девчонкой младшим Максимом, дверь в сарай распахнулась, и нам предстала разгневанная бабуля, которая рассчитывала застать разврат, а увидела содом и гоморру. По крайней мере, так она орала, когда с позором выпроваживала нас обратно в город. Именно после этого у меня случился разговор с отцом, и намертво приклеилась кликуха «Гоморра», но парням в лом было произносить такое длинное слово, потому оно незаметно сократилось до «Морры». Причем все, кто не в теме, думали, что Морра это персонаж детской сказки про Мумми Тролля. Ну, тот, что в одиночестве живет на холме и хочет влюбиться, да все не может. Ну точно про меня.

Самое интересное, что через полгода в город приехал Максим, тот самый парень из деревни. И приехал к Никитке. Так что мой друг уже давно и глубоко «женат». Макс работает барменом в клубе, который подарил Никите отец, и вот уже много лет глаз не сводит со своего любовника, мужественно терпит все его бабские закидоны и сцены, которые тот ему иногда закатывает. Для тонуса, должно быть. А мне вот, выходит, не повезло…

Тянуло меня всегда на женщин постарше, лет к тридцати пяти. Как говаривала моя мозгоправ, Ольга Евгеньевна аккурат между нашим утренним сексом и чашкой кофе, мол, это у меня детские проблемы и отсутствии материнской заботы так аукнулись. Ну, ей виднее. Я же думаю, что с такими просто интереснее. Они уже состоялись, все у них случилось: и взлеты и потери, — потому точно знают, чего хотят, и мозги не засирают ни себе, ни другим. С ними проще, совсем как с мужчинами, только не так плоско и примитивно. Есть место для флирта и провокаций, которые так щекочут нервы и будоражат кровь. В таком возрасте уже не грезят о вечной любви, а просто ищут теплоты и удовольствия в сексе.

С годами я стала разборчивей, да и гормоны угомонились, так что перестала цеплять цыпочек в клубе, — они сами находились на работе.

Папаня у меня лицо известное, и хоть и сменил масть на маску добропорядочного гражданина и мецената — от криминала подальше, к власти поближе — но старых связей не бросил, а вот знакомых новых заимел. Бизнесмены, политики. И у всех жены молодые от скуки маются. Вот и попадают тепленькими ко мне в зал. А там пара комплиментов, многозначительная улыбка, скользящие прикосновения, и все, девочка готова. Ухоженная, охочая до удовольствий стервочка. И ведь не измена вроде. Какая измена с девчонкой? Так, баловство. На наши шашни даже мужья их не реагировали, когда узнавали, хотя, может, с отцом моим портить отношения не хотели по таким мелочам. Короче, года два я так сексуальную жизнь разнообразила, пока Ленку не встретила.

Она ко мне по знакомству пришла на должность администратора наниматься. Я как увидела, так и пропала. И вроде обычная девятнадцатилетняя блондинка, каких море, а сердце дрогнуло и не отпускало. Около года я ей проходу не давала, пока своего не добилась. Все адреса и телефоны повыкидывала, а на девчонок даже смотреть не могла, как заговорили меня. Хотя монашкой я не сидела, конечно, и любовников своих навещала, только, как оказалось, секс без чувств — как игра в руку, просто разрядка и не более. Вроде бы эмоциональное возбуждение в процессе, а потом пустота на душе. Как я раньше этого не замечала?

С Ленкой хорошо было во всех смыслах. Уютно… Правда она тем еще домашним тираном оказалась, такие порядки навела, что только диву даешься. Тут не кроши, туда не ставь, у всего свое место должно быть, на диване нельзя, мне его потом чистить, лучше в кровать пойдем. Не то чтобы я грязнуля была, у меня так-то все прибрано, и пылесошу каждый день, но, правду сказать, пыли не вижу, как и крошек на ковре. Видимо, бог мне орлиного зрения не дал, а Ленке мой недостаток компенсировал. Но ее въедливость мне тоже нравились, хотя от многого отказаться пришлось в угоду счастливой семейной жизни. Единственное, что меня в ней раздражало — это любовь к миру Гарри Поттера. И ладно бы, если она сидела на каком-нибудь форуме и общалась с себе подобными. Так нет. Ленуся активно читала фанфики по этой теме, а главным подарком для нее была какая-нибудь хрень из мира Роулинг. В то время как другие радовали свои половинки ювелиркой, мне приходилось изгаляться и дарить эксклюзивные фигурки, аксессуары и медальоны Слизерина. Некоторые, к слову, стоили как кольцо с нехилым брюликом. А все дело в том, что в Россию приходил в основном ширпотреб, а редкие и эксклюзивные вещи выпускались в небольшом количестве и стоили они кучу бабла, да не в рублях. И, несмотря на это, охотников за эксклюзивом было море. Пришлось нанять агента, чтобы доставать новинки прямо от фирмы. Мне, когда машину с полным фаршем из Японии через Владивосток пригоняли, и то дешевле обошлось, чем метлу достать и в страну привести, которая теперь нахрен никому не нужна.

Но сначала ее пристрастие умиляло. Глаза горят азартом, пока она за ужином содержание очередного фанфика рассказывает, а мне что, послушать и покивать не сложно. Да и на сто раз просмотренном фильме подремать под ее комментирующий происходящее щебет. Вот вы знаете, что у Квиринтуса Квиррелла палочка из ольхи, гибкая, 9 дюймов с волосом единорога? Нет? А я знаю. А у Седрика Диггори 12 дюймов с копейками, приятно упругая из ясеня с той же начинкой? И у меня в башке еще полно такой охренительно полезной информации.

Я доцедила виски в стакане до дна, закончив с воспоминаниями. Злость в крови под влиянием алкоголя прошла, и накатила апатия. То, что Ленка когда-нибудь уйдет, я знала всегда. Женщине необходим мужчина, я это понимала по себе. Но если для себя любимой я делала редкие исключения, то Лена двенадцать лет, по сути, хранит целибат, и он не зависел от того, как долго мы проводили время в постели, занимаясь любовью. Ведь, в сущности, лесбийская любовь — это затянувшаяся во времени прелюдия. Она может быть нежной, чувственной или страстной, но никогда не заменит обычный, банальный трах и ребенка любимой женщине тоже не подарит. Была бы я мужчиной, то свернула бы им к херам обоим шеи, но я женщина, и предъявить мне особо бывшей любовнице нечего. Единственное, что меня выбешивает, так это ее шашни за моей спиной. Сказала бы правду, и я бы сама ее отпустила.

К брату у меня и вовсе претензий нет — он всегда был гнидой и слабаком. Никчемный ублюдок, по странной случайности рожденный парнем. Просрать возможность стать правой рукой отца. Да я бы с крыши сиганула, если бы отец так гадливо на меня посмотрел. Иногда мне казалось, что он специально нарывался, чтобы его быстрее грохнули, и он больше не мучился. То наркотики, то игровая зависимость. Не работает, живет на подачки Кирсана, который его презирает и даже видеть не желает. Ходит идиот по тонкому льду, но теперь все, походу, доходился… Батя теперь с него не слезет, к делу пристроит, и забудет парень и про клубы, и про баб своих, и про игру. Придется в поте лица деньги для семьи зарабатывать, пока Ленуся дома скучать будет.

Да и флаг им обоим в руки, барабан на шею. Обидно только… и больно, если честно. А самое гадостное, что Ленка через пару месяцев прибежит обратно проситься. Она же привыкла к заботе и достатку, а от братца ничего этого не добьешься, если только в постели он ас, но я не проверяла. Хотя ставлю на то, что Ленка просто от него случайно залетела, вот и решила «нормальную» жизнь начать, чтоб муж был, которого с родителями можно будет познакомить. Заскучала дома, пока я крутилась, деньги для нас зарабатывала. А тут брательник подвернулся, он всегда мне подгадить старался, да только руки коротки, а член, видать, длинным оказался. Вот и свезло наконец. Только девочка не на того поставила. Поживет пару месяцев, как жена декабриста на выселках, и прибежит. Надо будет найти кого-нибудь временно, чтоб не надоедала… и еще выпить.

Мой взгляд зацепился за бутылку голубого цвета. Надпись сообщала, что это какой-то джин. «Ну джин, так джин», — решила я, плеснув в рюмку странное пойло, похожее на незамерзайку. Вкуса напиток тоже был странного. Напоминал самогонку, настоянную на травах. Больше всего преобладал запах хвои, а на вкус суховатый и холодит кожу, словно шампунь с ментолом. Подозрительная жидкость, но вштырило не по-детски, и меня потянуло на подвиги.

Решила проинспектировать «шкаф трофеев», раз он теперь мой. Хрен я его теперь этой сучке отдам. Пойду посмотрю, на что столько денег спустила, может, что ценное нарою.

Ничего ценного… ничего. Всякая фигня и частокол палочек, забор, бля, построить можно. Вот нафига, спрашивается, ей столько этих указок. Ладно Уизли, Грейнджер, ну Драко — святое дело, да хоть бы Снейп. А Люпин, Питер и Грюм на что?

Из нескольких поношенных тряпок мне подошла только мантия Волдеморта. Видать, он самым высоким из всех персонажей был. А ношеная она потому, что со съемок, типа актер реально ее носил. Как вспомню, сколько за эту ветошь отдала, так вздрогну. Мне еще такая, настоящая, от Гарри досталась. А от Драко не получилось, он, видать, самый популярный чел в поттериане, тряпки с его плеча нереальная редкость. Его балахон столько стоил, сколько у меня нет, зато его галстук зеленый, слизеринский, настоящий, я урвала. А как иначе? Подлинность всех подобных покупок международным сертификатом подтверждается, чтобы с обычным фуфлом не спутать. Что же, я своей Ленке суррогат подарю?

За метлой не полезла, опасаясь свалить на себя весь стеллаж, поэтому, нацепив на шею медальон Слизерина, вытащив из оригинальной упаковки бузинную палочку и захватив одну из масок пожирателей, вернулась обратно к столу. Не торопясь залила в себя еще стопку и, поигрывая палочкой, просто наслаждалась, как по венам растекается тепло.

«Ну вот, Алена, — расстроенно думала я, — и наступил закономерный итог твоей прошлой жизни. Любви до гроба не случилось. Серьезных отношений с девчонками ты теперь не замутишь, а с парнями не уживешься. Так и будешь одна всю жизнь куковать и по чужим койкам скакать. Вот как бы все было проще, если бы ты мужчиной родилась. Отцу радость и гордость, есть кому дела передать, законная жена, ребенок, член. Обычная семья, и Ленка бы к этому козлу не ушла. Хотя сама я никогда себя с мужиком не ассоциировала, пол поменять не мечтала. Меня и так все устраивало, да что уж теперь. Пойду, нафиг, зааважусь».

Нацепив уродскую маску, нетвердой походкой, держась за косяки, прошла в коридор, где дизайнерской мыслью мне предстало зеркало во всю стену. Выглядела я внушительно — вылитый Темный Лорд во плоти. А что, актер, который его играл, навскидку даже ниже меня был, судя по немного короткой мантии. Чуток покривлявшись и построив рожи, маска, кстати, сильно мешала видимости, направила бузинную палочку на зеркало.

— Авада кедавра, — громко и необычно четко сказала я, — что за нах… — попыталась добавить, когда из кончика палочки вырвался зеленый луч и ударился в зеркальную гладь.

«Ни х…я спецэффекты», — успела подумать, когда луч, отразившись от зеркала, ощутимым толчком ударил в грудь, после чего я вырубилась.

Утром проснулась с дикой головной болью. Череп так взламывали изнутри, что в глазах темнело.

«Надо умыться и срочно попить», — подумала с закрытыми глазами, пока ноги несли меня знакомым маршрутом в ванную.

Холодная вода немного привела меня в чувство, но когда наконец смогла разлепить веки и посмотреть в зеркало, то похолодела, и даже боль ушла, сменившись на какую-то неестественную тишину. Словно затишье перед бурей.

«Кто это? — пронеслось у меня в голове, и я нервно сглотнула, — это что, я? Этот дрыщ с зелеными глазами и шрамом в виде молнии? Постой… молнии? Гарри Поттер?»

Хаотично принялась себя ощупывать. Тело явно реальное, не женское, значит, не глюк от избытка алкоголя… «Я, походу, теперь пацан», — заполошно подумала, пока стягивала с себя заношенные пижамные брюки вместе с трусами.

— Ох…ть, — громко выдала, тыча в маленький детский член, после чего громко и истерично засмеялась во весь голос.

«Вот это подстава: хотела Алена член и ребенка? Вот тебе член. Вот ребенок. Получите-распишитесь», — надрывалась смехом.

На мой гогот прибежал крупный пацан. Он, видимо, хотел что-то сказать, но увидев мою безумную рожу, открыл в удивлении рот и застыл, как суслик — передумал, наверное. Потом живо обернулся и сиганул в коридор.

— Мама, папа, — громко заорал он, взбегая вверх по лестнице, — этот ненормальный стоит в ванне голый и играет со своей пипиской.

Послышался топот, возня, и в дверном проеме оказались еще несколько людей с обалдевшими рожами, но мне некогда было их рассматривать, меня унесло в темноту.