Здравствуй, зомби, Новый год! (джен)

У бога (или тех, кто в него играл) поганое чувство юмора.

Все случилось два или три года назад, точно не помню. Это был банальный, простой как три копейки зомби-апокалипсис. Не знаю, как все началось, но подозреваю, что без группы ученых тут не обошлось. Естественно, эта хрень распространилась очень быстро, хотя были и те, кто стрелял зомби прямо в голову еще в первый день, правда, таких смельчаков было немного — почти все думали, что это пранк. Неудивительно, ведь тогда про ходячих мертвецов штамповали фильмы и сериалы чуть ли не каждый месяц, и никто не мог подумать, что реальный апокалипсис придет вот так.

Если вы думаете, что я сейчас где-то прячусь, пытаясь выжить, то вы ошибаетесь. Мы с женой стали теми несчастными, которых заразили в первую же неделю. Было бы странно, если бы нам удалось спастись, — мы все-таки живем в Москве. Нашему соседу Борьке не повезло еще больше — его просто сожрали. Стыдно признаться, но мы с Олей сыграли в его смерти не последнюю роль.

Первые свои ощущения и первых несчастных жертв я помню очень четко, но хоть убей, не могу вспомнить, какой тогда был месяц или хотя бы год. Помню, что я полностью осознавал, что делаю, но не мог противостоять жажде плоти, а когда вокруг было еще несколько, скажем так, сородичей, то тело пронзало подобие адреналинового всплеска, и мозг просто отключался. А когда способность мыслить возвращалась, я был полностью перепачкан в крови и, к примеру, с огрызком чужой конечности во рту.

Новизна ощущений прошла очень быстро. Буквально через две недели в нашем районе остались одни зомби, и нам ничего не оставалось делать, как бродить, словно потерянные псы в поисках хозяев. Оля всегда была рядом, только на меня старалась не смотреть, и я ее понимаю — однажды я увидел свое отражение в витрине: одной щеки просто не было, зубы и десны просматривались так хорошо, что любой стоматолог был бы рад видеть меня своим клиентом. У Оли лицо было в порядке, и не хватало только правой руки. Когда она об этом вспоминала, то как будто разочарованно вздыхала, или мне так казалось, дышать-то мы не могли.

Я не знаю, остались ли еще живые люди, но в нашем районе они давно перестали появляться — еще до первого снега. Я даже пробовал считать дни: делал зарубки на стене нашего дома с того времени, как встретил последнего (благополучно съеденного) человека, но частые провалы в памяти стали нашими близкими друзьями, так что я даже сосчитать поставленные зарубки не могу.

Я помню, где наша квартира, где я раньше работал, иногда рано утром я ухожу к тому месту. Раньше, я, наверное, ездил на машине, потому что пешком добираюсь туда, когда уже темнеет. Оля в такие дни не уходит со мной, а ждет дома. Иногда я приношу ей что-то поесть. В последнее время только мелких зверюшек, а как наступила зима, так и их не поймать, — кругом сугробы по колено, а мы и так медленно движемся. Мне кажется, она разочарована.

Кстати, не помню ни одного фильма, где бы говорилось, как мы переносим холод. Учитывая то, что мы вроде как мертвы, то и холода не чувствуем. Не замечал, чтобы изо рта выходило хоть маленькое облачко пара. Зато как-то раз я чиркнул ладонью по фонарному столбу, и у меня отвалилось два пальца. Но вроде тогда был аномальный мороз — все покрыло белым инеем, а вокруг был слышен скрежет металла. Так-то обычно стояла тишина.

* * *

Скоро Новый год. Я это знаю, потому что даже мы, мертвые, начинаем вести себя по-другому. Наверное, этот праздник раньше сплачивал нас сильнее, чем мы могли представить, раз и после смерти мы о нем помним. Мы чаще выходим из своих жилищ, несмотря на мороз. Не знаю, как у других, но у меня в голове в это время крутятся только две мысли "горошек" и "Ирония судьбы". Один раз я даже принес банку "Бондюэль" домой, увидев ее в одном из супермаркетов. Она так и стоит у нас на кухне. А когда мы случайно сталкиваемся с другими зомби на улице, неловко останавливаемся и мычим что-то неразборчивое, сами не понимая, что вкладываем в это мычание. Поздравление с новым годом бессмысленного существования?

Помню, что в какую-то зиму мы с Олей оказались в книжном магазине, и она увидела в одной детской книжке изображение наряженной ёлки. Я не знаю, зачем мертвым ёлка, но Оля настойчиво тыкала мне этой книгой в лицо. Женская логика не дает сбоев даже после смерти. Зато я понял, что конец миру наступил точно не зимой, — я два месяца искал это проклятое дерево, обошел половину города, периодически забывая, что вообще ищу. Но заботливая Оля предвидела это и парой канцелярских скрепок прицепила страницу с ёлкой к обрывкам моей одежды.

Мне повезло, когда снег уже начал сходить. В одной из мусорок я увидел чахлую и желтую маленькую ёлочку. Теперь эта красотка стоит в нашей квартире, а так как мы не смогли найти новогодних шаров и гирлянд, то украсили ее тем, что попалось под руку: ключами, кусочками бумаги и чьими-то кишками вместо мишуры.

Напрасно я надеялся, что после ёлки мои мучения закончатся, хотя сам виноват — который месяц уже не обеспечиваю жену едой, вот она и начала думать.

Как вы могли бы догадаться, руки и все, что с ними связано, — больная тема для нее, и в очередной раз пробираясь сквозь сугробы, она остановилась у какого-то плаката, где неестественно улыбающаяся женщина рекламировала украшения. Сначала я думал, что Ольга просто залипла, вспомнив что-то из прежней жизни, но она приводила меня к этому плакату каждый день, протоптав уже приличную дорожку, пока я не понял, что это был намек на новогодний подарок. Оля захотела кольцо.

На картинке оно было золотое, с тремя бриллиантами, — у меня было достаточно времени, чтобы изучить его. Я думал, что это будет легче, чем найти ёлку, но как назло, все ювелирные магазины были закрыты решетками. Оставался ближайший торговый центр, но и там было закрыто, хотя и без решеток. Я долбился головой в стекло не меньше часа, но оно не поддавалось. Втайне я надеялся, что другие подумают, будто там люди, но никто не обращал на меня внимания. Твари.

Мысленно я уже готовился к новому долгому путешествию, и на следующий день, промычав подобие прощания, я оставил Олю дома и отправился за подарком. Я тащился мимо того самого торгового центра и вдруг увидел, что одна из дверей, которая вчера точно была заперта, теперь открыта. Мысль о том, что там, должно быть, люди, не пришла ко мне в голову — Оля постаралась, чтобы кольцо прочно обосновалось в моем полусгнившем мозгу. Попав внутрь, я стал озираться вокруг в поисках нужного магазина, но вокруг было слишком темно. Вдруг я заметил, как на втором этаже мелькнул свет фонаря. Там люди! О, как давно я не видел людей. Как давно я не ел людей! Я как будто стал в десять раз сильнее и быстрее, я взобрался по ступеням эскалатора так быстро, как никогда раньше, но, оказавшись на втором этаже, я не смог найти свет фонаря, что меня привлек, поэтому людей пришлось выискивать вслепую. Сзади подошли еще двое зомби, но меня это не особенно волновало. Кто-нибудь из нас обязательно найдет добычу.

Когда ты привык к тишине, то любой звук будет ощущаться как громовой раскат. Кажется, в соседнем магазине упала вешалка. Нас стало уже четверо, мы стремительно ввалились в магазин. Все происходило очень быстро: я бросился на ближайшего человека и пытался добраться до его тела. Завернутого в пуховик, его сложно прокусить, парень отбивался и трясущейся рукой вонзил нож мне в живот, потому что не мог дотянуться до головы. Я услышал чей-то крик, а потом звуки стрельбы, но меня это не волновало, надо было скорее добраться до горла или лица, пока не набежали другие зомби. Стрельба затихла, меня кто-то оттащил от человека. Сказать, что я был разочарован — ничего не сказать, я боролся, пытался вырваться, а какая-то женщина прицелилась мне в голову. В случайно мелькнувшем свете фонаря я заметил, как на ее руке что-то блеснуло. Сразу вспомнил про кольцо и прекратил попытки освободиться, забывая о том, что сейчас пристрелить меня ничего не стоит. Но кажется, люди удивились внезапной сменой моего поведения. Их секундного замешательства стало достаточно для того, чтобы я не умер окончательно, — на моего пленителя напали сзади, и ему пришлось меня отпустить. Он уже не жилец. Того, на которого я напал вначале, уже пожирали трое. Осталась только женщина с кольцом. Она отстреливалась как могла, а я пытался пробиться к ней мимо троих или четверых зомби. В приступе ярости я расталкивал всех, кто мне мешал, и для верности тыкал в них ножом, как тот парень (нож же остался в моем теле). Они не особенно мне сопротивлялись, ведь я не человек.

Наконец остались только мы с ней. С минуту мы смотрели друг на друга. Точнее, я смотрел на ее руку, а она на мое изуродованное лицо.

— Ты... Спас мне жизнь... — я впервые за долгое время услышал человеческую речь. Женщина удивилась, но совершенно не испугалась.

* * *

На улице уже стемнело, я пробираюсь домой сквозь сугробы, мою голову покрывает шапка из снежинок. Будь у меня календарь, я бы знал, что сейчас тридцать первое декабря и что в этом году я успел с подарком для жены. Было бы у меня лицо, я бы, наверное, улыбнулся. В моей руке еще теплая женская кисть, а на ее аккуратном пальчике блестит золотое кольцо.