Разбуди меня (джен)

Национальный заповедник Мононгиела, Западная Виргиния, 3 сентября 1994 года, 20:37

Луч заходящего солнца мелькнул между деревьев, мазнул по пшеничным волосам зябко ежившейся девочки и пропал. На еле видном за мощными кронами деревьев небе остались догорать последние искры заката. На лес опустились сумерки — то время, когда свет еще вроде бы есть, но такой хрупкий и неверный, что разглядеть что-либо так же сложно, как и ночью.

— Скоро совсем стемнеет. Может, пора обратно? — с надеждой спросила девочка.

— Не волнуйся, — раздался спокойный голос ее спутника, — я прекрасно знаю эти места. К тому же, я почти закончил. Осталось самое главное.

Она хотела обернуться, посмотреть, для чего они пришли сюда, но сильная боль вдруг прошила ее затылок. В глазах поплыло, по шее потекло вязкое и теплое, и девочка упала к подножию валуна. Прелые листья набились в открытый рот, холодный камень ободрал щеку.

Чиркнула спичка, зажегся фитилек свечи, потом еще и еще одной. Огоньки расплывались и множились, они напоминали рождественскую гирлянду, растянутую над крыльцом.

— Потерпи, любимая.

Ладонь, затянутая в кожаную перчатку, прошлась по лбу девочки, отбросила назад пряди светлых волос, погладила шею.

— Теперь мы будем вместе, и нам уже ничто не помешает. Нет, подожди, — голос сорвался на крик, — Ну же, не умирай! Еще не все готово, еще рано!

Руки в кожаных перчатках трясли бесчувственное тело, но девочка, лежавшая на земле, уже была мертва.

Шелтер, Западная Виргиния, 5 сентября 1994 года, 6:40

— Объясни мне еще раз, почему мы приехали в этот город? В три часа ночи, когда мне звонил Скиннер, я не совсем адекватно воспринимала, что он говорит, — Скалли поставила в держатель стаканчик из-под кофе и вытерла губы салфеткой.

Малдер знал этот жест. Сейчас она аккуратно свернет белый прямоугольник с отпечатком помады и положит его в карман, чтобы на заправке выбросить в урну. Несмотря на ранний подъем, напарница казалась вполне бодрой. Это оставалось для Малдера загадкой, ведь сам он выглядел довольно помятым — бессонная ночь давала о себе знать.

— Обнаружен труп. Убитой пятнадцать лет, предположительная причина смерти — удар тупым предметом по голове.

Малдер нашарил на заднем сидении папку с материалами дела и протянул ее Скалли. Та зевнула, тряхнула головой и всмотрелась в фотографию жертвы. Девочка лежала ничком на земле у подножия огромного валуна, в ее длинных светлых волосах запутались сухие листья. Скалли перелистнула страницу и принялась внимательно изучать фото рассеченного затылка.

— Почему делом не могут заняться местные?

— Смотри дальше.

Скалли быстро перевернула несколько страниц. Теперь перед ней оказались изображения валуна, на вершине которого застыли кривые огарки свечей: очевидно, те горели довольно долго, воск расплавился и вылился на камень причудливыми потеками. Рядом с огарками лежали три крупных зеленых яблока, а на земле вокруг были разбросаны лепестки цветов.

— Оккультизм? — поинтересовалась Скалли.

— Похоже на то. В Пенсильвании был подобный случай месяц назад. Немного отличаются декорации, но Скиннер почти уверен, что это серия. Он решил отдать дело «Секретным материалам». Других агентов, видимо, пожалели и не стали посылать в эту глушь, — Малдер криво улыбнулся. — Хотя городок должен быть замечательный. Около тысячи жителей, все друг друга знают, живут почти в заповеднике. Самые загадочные преступления происходят именно в таких местах.

Скалли улыбнулась было, но потом с серьезным видом взглянула на Малдера. Он хорошо знал этот ее взгляд: сейчас последует замечание, после которого все шутки станут неуместны.

— Не стоит иронизировать. В этом замечательном городке убили девочку.

Можно было развить тему, позлить Скалли, чтобы посмотреть, как начнут трепетать от с трудом сдерживаемого негодования тонкие крылья носа, как чуть выше станет голос. Малдер часто ловил себя на мысли, что рядом с ней ведет себя как ребенок.

— По-моему, мы приехали, — он сбавил скорость и притормозил на обочине.

— Центр? Однако! — Скалли огляделась.

Если это и была главная площадь Шелтера, где, судя по карте, располагались и мотель, и полицейский участок, то местному населению можно было только посочувствовать. Все здесь: невысокие обшарпанные домики, выцветшие вывески, растрескавшийся асфальт — кричало о том, что городок переживает не лучшие годы.

Малдер помог Скалли выбраться из машины, забрал у нее папку и ответил:

— Боюсь, что так. Давай осмотримся.

Офис шерифа — грязно-серое здание с облупившимися колоннами и поблекшим звездно-полосатым флагом — оказалось пустым.

Они направились к странному памятнику — не то камню, не то надгробию, установленному в центре площади. У нехитрого постамента сидела на складном стульчике маленькая, аккуратно одетая пожилая женщина. Казалось, что сейчас она вытащит из кармана стеганой куртки коробочку с печеньем и попросит подержать вязание.

— Извините, мэм! Скажите, где я могу найти шерифа… — Малдер раскрыл папку и уточнил: — Шерифа Мортинсена?

Старушка была такой крохотной, что ему пришлось нагнуться.

— Так вот же он, душа моя, — махнула она рукой. — Только что припарковался.

Огромный красный пикап занял всю площадку перед офисом, потеснив олдсмобиль Малдера. Из кабины вылезли двое: лохматый очкарик лет тридцати и тучный краснолицый мужчина постарше.

— А вы приехали из-за Бекки? — тихо спросила старушка, с неожиданным проворством ухватив Малдера за рукав куртки. — Бекки Райт, которую нашли в лесу? Бедная девочка! Купите наклейку на бампер? Или, может, магнитик? — зачастила она. — Все средства пойдут в помощь семье малышки.

— Конечно, давайте наклейку.

Малдер посмотрел на коробочку из-под леденцов, в которой сиротливо лежали всего несколько монеток — похоже, не такую уж большую помощь получит семейство Райт, — и протянул десятидолларовую купюру.

Старушка довольно улыбнулась, проворно убрала банкноту в карман куртки и протянула взамен потертый бумажный прямоугольник с нечетким рисунком. На печати сувениров в Шелтере явно экономили.

Мортинсен направлялся прямо к агентам.

— ФБР? — спросил он, тяжело дыша. — Увидел вашу машину, подумал: точно федералы. Что это? Олдсмобил? Вы бы еще на кабриолете в горы собрались!

— Агенты Фокс Малдер, Дана Скалли, — представил их обоих Малдер, не обращая внимания на колкость. В Бюро давно привыкли к тому, что местные не жалуют его сотрудников — их появление не сулило ничего, кроме проблем и проверок.

— Да-да, а я Боб Мортинсен, местный шериф, — буркнул толстяк. — А это, — он указал на очкарика, — Джонни, мой помощник. Ну, пойдемте в участок, что ли.

— Приезжайте еще и советуйте нас друзьям! Шелтер — место, где любящие сердца могут чувствовать себя в безопасности! — крикнула им вслед старушка.

— Обязательно! — отозвался Малдер, красноречиво взглянув на Скалли. — Посоветую Скиннеру, когда вернемся.

Он посмотрел на наклейку: залитый солнечными лучами памятник и двое влюбленных, державшихся за руки. «Я нашел свою половинку в Шелтере, Западная Виргиния», — гласила подпись. Малдер недоуменно огляделся вокруг, обвел взглядом выбоины на дороге, пожухлые цветы на клумбе, безлюдную, если не считать старушки, площадь и сунул наклейку в карман.

— Введете в курс дела? — попросила Скалли.

Шериф хмыкнул.

— У нас вообще городок спокойный. Я тут всю жизнь живу, уже десять лет как шериф, и за эти годы ничего страшнее кражи велосипеда не случалось. И тот вернули, когда наигрались. Конечно, летом, когда туристов побольше — кемпинг там, рыбалка — драки случаются, или в лесу кто заплутает. Я вам так скажу, зря вы приехали, — буркнул он, встал прямо у входной двери, уперев руки в бока и не давая им пройти внутрь. — Как пить дать, убийца нездешний. И концов вы не найдете, только переполох поднимете.

— И все же мы осмотримся, — невозмутимо ответила Скалли.

— У нас сейчас неспокойно, — упорствовал шериф. — Вчера весь город сюда сбежался. Кричали: выдать, линчевать!

— Кого линчевать? — уточнил Малдер.

— Малыша Бена, — произнес Мортинсен неохотно, все же пропустив их в здание. — Он нашел Бекки. Ну, жители и решили, что это его рук дело. Пришлось в участке спрятать.

Они шли по длинному коридору мимо обшарпанных дверей. Некоторые были приоткрыты, и Малдер походя успевал заметить внутри комнат всякий хлам: коробки, швабры, нагромождение стульев и множество других ненужных вещей, — словно участок использовали больше в качестве склада, нежели по прямому назначению. Джонни открыл один из кабинетов и зашел внутрь, остальные последовали дальше.

— Только это не Бен сделал, даже не думайте! — продолжил Мортинсен. — Знаю я таких, как вы, всю душу из парня вытрясете. Тихий он, хоть и не в себе. Да к тому же в городе был, когда Бекки убивали. А они за свое. Мол, всегда знали, что у Бенджи на уме дурное. Будто мало ему в детстве досталось!

Шериф распахнул очередную дверь, ничем не отличавшуюся от остальных, и, согнувшись в издевательском полупоклоне, повел рукой, мол, располагайтесь.

Малдер устроился на шатком стуле для посетителей, широко расставив длинные ноги, Скалли прошлась по кабинету, рассматривая расклеенные по стенам афиши каких-то праздников, редкие ориентировки и огромную карту города и прилегающего леса. Булавка с красной головкой и приклеенная под ней уже знакомая фотография обозначали, по видимому, то самое место, где нашли Бекки Райт.

— Это здесь обнаружили тело? — Скалли провела пальцем по карте от булавки до окраины Шелтера.

— Да. Минут десять от города, если, конечно, умеете по лесу ходить. У нас тут холмы, ручьи, овраги. С непривычки можно и шею свернуть, — отозвался шериф. — Бывают сели, оползни…

Он буквально прожигал Малдера и Скалли взглядом, и та вопросительно приподняла бровь — это обычно здорово отрезвляло собеседников. Мортинсен спохватился:

— Вот все материалы по делу, которые у нас есть.

Он вынул из ящика стола папку и передал ее Малдеру.

— Бекки нашли утром в воскресенье. Как я уже говорил, Малыш Бен прибежал в город весь в крови и еще более странный, чем обычно. Все талдычил про лес, звал туда. С ним ребята отправились. Ну и увидели… ее.

— Малыш Бен? — переспросил Малдер.

— Бенджи, Бенджи Феррис.

— Когда заметили пропажу девочки?

— Никто и не знал, что она пропала. Мама ее, Кейт, работала в ночную смену, а Бекки на репетицию спектакля в школе ушла. Бедная женщина! Для вас это просто очередное дело, а для нашего города — трагедия. Все они: и Бенджи, и Бекки, и Джесс, ее старшая сестра — на моих глазах росли.

— Были ли те, кто недолюбливал Бекки? Или в городе недавно появились незнакомцы? Может, кто-то следил за ней? — Скалли присела рядом с Малдером и добавила: — Она с кем-нибудь встречалась?

— У нас все на виду, и ничего такого ни за кем не замечали. Откуда мне знать, что там у приезжих на уме, я вам не гадалка! — Мортинсен сплюнул в забитую упаковками из-под конфет урну. — А враги... Да ей пятнадцать всего! Вот парень у нее был, Пол Холидей, они вроде повздорили на днях. Он, конечно, вспыльчивый, но поднять руку на Бекки! — Мортинсен покачал головой. — Говорю вам, гиблое это дело, ничего вы не найдете.

— Позвольте нам решать, гиблое ли. — Малдер встал, не забыв прихватить папку с материалами. — Я бы хотел поговорить с Малышом Беном.

— Я пока осмотрю тело, — сказала Скалли.

— У нас есть свой коронер! — возмутился шериф. — Он отправит вам результаты вечером. И вообще, что сможет женщина найти такого, чего не заметит наш Норман? Да у него опыт почти полвека!

— Тренируется на почивших старушках? — уточнил Малдер. — Агент Скалли — патологоанатом.

Скалли, все это время с интересом изучавшая убранство кабинета, и бровью не повела. Малдер продолжал:

— Кроме того, дело находится в ведении ФБР.

— Ладно, ваша взяла. Джонни, ты мне нужен! — рявкнул Мортинсен.

Джонни ввалился в кабинет через полминуты и гаркнул с порога:

— Да, шеф!

— Проводи агента Скалли в морг. А мы поговорим с Беном.

Скалли внимательно посмотрела на Малдера. Он согласно кивнул — от шерифа особого толка не будет.

Малыш Бен нашелся в одной из комнат дальше по коридору. Она была заперта на ключ («На всякий случай», — сказал Мортинсен), который шериф долго искал в своих многочисленных карманах. Бен сидел, спрятав лицо в ладонях, на продавленном диване с потрескавшейся обивкой. Малдер осмотрел его огромную фигуру, широкие плечи и толстую шею, покрытые рыжеватыми волосами пальцы — каждый толщиной с сосиску, и удивился тому, как кому-то пришло в голову назвать этого детину малышом.

— Бенджамин Феррис? — позвал Малдер. — Бен?

Тот медленно отвел руки от лица. На Малдера, устроившегося в кресле напротив, совершенно по-детски, со страхом и любопытством, уставились круглые голубые глаза. Вопрос с прозвищем отпал сам собой.

— Бен, как вы нашли тело?

«Малыш» смежил веки и что-то промычал.

— Так вы ничего не добьетесь, — вмешался шериф. — Эй, Бенджи, ну-ка расскажи, что ты вчера в лесу делал?

— Сойки, — пробасил Бен. — Сойки. Чирик!

— Птиц он любит, — пробубнил Мортинсен. — Давай про Бекки, малыш.

Бен дернулся, его мясистые губы затряслись:

— Бекки! Бекки — мертвая! Убежал, убежал, бросил!

Малдер перегнулся через подлокотник и шепотом спросил шерифа:

— Что с ним такое?

— У нас тут сели — частое дело, двадцать лет назад с десяток человек погибло, многих не нашли. Бенджи один из всей семьи выжил. Он тогда совсем малыш был, в коме три месяца пролежал, так и не оправился. Но не агрессивный, только чудит иногда.

— В лесу был кто-нибудь кроме тебя и Бекки? Ты заметил что-то странное? — снова обратился к Бену Малдер.

— Убежал! Бросил!

— Думаете, я его не допрашивал? — с обидой спросил Мортинсен. — Допрашивал по форме, да только толку… Лопочет про какие-то знаки и все тут.

— Знаки? Что за знаки? — Малдер подался вперед.

— Знаки! У Бекки голос! Знак! — Малыш Бен рванулся к нему и схватил за запястья. — Знак! Она — половина! Убежал, бросил!

— Тише, Бенджи, тише! — Мортинсен осторожно отцепил его от Малдера. — Мы все поняли. Ты не виноват, что бросил там Бекки. Любой бы испугался.

Бен прижался лбом к животу шерифа. Тот погладил большую лохматую голову, приговаривая: «Тише, малыш, тише».

Малдер молча поднялся, вышел в коридор и осторожно прикрыл дверь. Скорее всего, добиться чего-то от Бена без психиатра или гипноза они не смогут.

— Агент Малдер? — несколько часов спустя высунулся из-за двери своего кабинета всклокоченный Джонни. — Вам звонят.

— Иду.

Малдер подошел к телефону и взял трубку. Ему вдруг показалось, что Скалли, всегда собранной и сосредоточенной, привыкшей к работе с трупами, отчего-то было не по себе.

— Малдер, это точно не Малыш Бен. Смерть наступила вечером в пятницу, минимум за двенадцать часов до того, как нашли тело. Шериф не солгал, куча народа видела Бена в городе, он в обед прилюдно помочился на памятник в центре площади. Местный коронер сказал, что заставил Бена отмывать постамент и следил за ним почти до полуночи. У него там жена торгует сувенирами. Та старушка с наклейками.

Малдер замялся:

— Скалли?

— Да?

— На теле есть какие-нибудь… знаки?

— О чем ты?

— Малыш Бен упомянул о них на допросе.

— Нет, ничего. Даже родинок практически нет. Ни шрамов, ни татуировок. Никаких следов принуждения. Только свежая ссадина на щеке, вероятно, полученная при падении. Девочка, должно быть, шла сама, с человеком, которому доверяла.

— Или была сильно напугана.

— Или так. Малдер, мы должны заглянуть к ее матери, — вздохнула Скалли.

— А потом поговорить с ее парнем.

«Шелтер Хай», Шелтер, Западная Виргиния, 5 сентября 1994 года, 14:25 

Школа — маленькое неказистое здание, впрочем, с хорошо ухоженным футбольным полем и свежеокрашенными трибунами, готовилась к какому-то празднику. Это было заметно по украшениям: на пути к спортзалу, где шла репетиция, Малдер и Скалли то и дело натыкались на плакаты и розовые гирлянды.

— Валентинов день же только в феврале? — с тщательно сдерживаемым отвращением спросила Скалли. Она сражалась с запутавшейся в ее волосах бумажной лентой, но безуспешно — та не желала сдавать позиций.

— Это что-то вроде дня города, насколько я понял. — Малдер положил руку Скалли на плечо, чтобы она остановилась: — Подожди, я помогу. — Он осторожно вытащил ленту, пригладил растрепавшиеся пряди и улыбнулся. — Оставь себе на память.

Вместо ответа она скомкала бумажку и бросила в первую же попавшуюся урну.

— Ты совсем не романтична, да, Скалли?

— Все это не имеет никакого отношения к чувствам, — спокойно ответила она. — Мишура для подростков. Настоящая романтика не кричит о себе, она едва слышна. Как шум закипающего чайника в темноте, потрескивание поленьев в камине…

— Скрип иглы о патефонную пластинку, — добавил Малдер.

— Именно, — Скалли смерила его внимательным взглядом, словно проверяя, не издевается ли он.

Малдер искренне улыбнулся.

— Тогда советую собраться с духом. Что-то мне подсказывает, что дальше будет хуже.

Двери распахнулись. Гвалт голосов, смешанный с музыкой и стуком молотка, оглушал. На сооруженной у дальней стены сцене распевалась девушка, мимо нее таскали декорации крепкие парни. Малдер бы поставил недельное жалование на то, что все они — из футбольной команды.

— Так, вы кто? — к ним взволнованно подлетела сухопарая женщина. — Что тут делаете? Никому не положено видеть спектакль до праздника.

— ФБР, — Скалли продемонстрировала значок и представилась. — Мы ищем Пола Холидея.

— Пола? — женщина изменилась в лице и указала на подножие сцены. — Он вон там, с мистером Гилмором. А разве он… Разве он что-то натворил? Вы же не думаете, что это Пол убил Бекки?

— Спасибо, мэм, — кивнул Малдер. — Нам надо поговорить с мальчиком, таковы правила.

Пол сидел на полу, спрятав лицо в ладонях, рядом с ним примостился на корточках мужчина средних лет: полноватый, с поредевшими мягкими каштановыми волосами. Судя по всему, это и был мистер Гилмор.

— Пол, я не смогу найти тебе замены! — частил он, заламывая руки. — То, что случилось с Бекки, трагедия для каждого из нас, для всего города, но нужно жить дальше! Нужно выйти на сцену в память о ней!

— Шли бы вы в задницу со своим спектаклем, мистер Гилмор! — голос Пола звучал приглушенно, ломко, Малдеру даже показалось, что он плачет. — Вы ничего кроме своего спектакля видеть не желаете! Бекки больше нет, слышите, вы?!

— Пол Холидей? — Малдер показал удостоверение. — Мы из ФБР, хотели бы поговорить по поводу Ребекки Райт.

— Это допрос? — Пол поднял на него мутные глаза. — Я не убивал Бекки! Ищете подозреваемого — спросите Руби, это она грозилась ее прикончить!

Он вскочил на ноги, обвел зал безумным взглядом и побежал к выходу, расталкивая всех, кто попадался ему на пути.

— Все это ужасно, — покачал головой мистер Гилмор. — Но мальчика можно понять. Они с Бекки играли главные роли в нашем спектакле. И на репетициях полюбили друг друга.

Со сцены с грохотом рухнула коробка, из нее посыпались розовые конфетти; кто-то взвизгнул и запричитал. Скалли еле заметно поморщилась.

— Может, поговорим в более тихом месте?

— Конечно, мой кабинет недалеко. Джун! — крикнул мистер Гилмор. — Повтори первую сцену, продолжим, когда вернусь.

Кабинет истории — мистер Гилмор вел в «Шелтер Хай» именно ее — и правда оказался совсем рядом.

— Раньше тут проходили репетиции школьного оркестра, — бодро рассказывал он, размахивая одной рукой, а другой отпер дверь и щелкнул выключателем.

Холодный электрический свет залил ряды парт, стеклянные витрины вдоль дальней стены, плакаты, старые фотографии в рамках.

— Но потом единственный человек в нашем городе, который знал, с какой стороны читать ноты, умер, и оркестр сам собой прекратил существование. А помещение осталось пустовать. Вот я и переехал сюда. Ученикам все равно, где спать под лекцию о принятии конституции, а у меня появилось место для небольшого музея.

Малдер с трудом оторвал взгляд от рисованного портрета, выставленного в центральной витрине: чернокожий мужчина и белая женщина в старомодных костюмах на фоне леса.

— Нравится? — расцвел Гилмор. — Его рисовали недавно, так сказать, по мотивам нашей местной легенды.

— Занятное полотно, — заметил Малдер.

Он направился к витринам, Скалли тоже прошлась вдоль стен, разглядывая фотографии: пожилая пара у крыльца, дети на опушке леса, жених с петухом в руках и невеста в развевающейся фате, светловолосая девушка с малышом на ярмарке — и тут же перешла к делу.

— Мистер Гилмор, о чем говорил Пол? Что за угрозы?

— О, эти подростки! Думают, все, что с ними происходит — это навсегда. Но в случае Бекки и Пола, похоже, так и было.

Он с патетическим вздохом отодвинул стул от учительского стола, сел и улыбнулся. Пухлые щеки округлились, украсились трогательными ямочками.

— Пол встречался с Руби Майлз, она такая активная, яркая, входит у нас в группу поддержки. Но когда он согласился участвовать в спектакле и сблизился с Бекки… Разгорелись, право, шекспировские страсти. Ребекка была скромной девочкой, даже незаметной. Любила историю, училась прилежно, прекрасно пела. Ах, вы бы слышали, как она пела! А Пол — сорвиголова, один из тех, с кем дочкам запрещают гулять мамы. Естественно, Руби была в ярости, — мистер Гилмор сокрушенно покачал головой. — Но не судите девочку строго, она еще не знает, каково это — обрести свою истинную потерянную половину.

— Потерянную половину?

— Да-да, — мистер Гилмор оживился, прижал пухлые кулачки к сердцу. — Вы верите в родство душ?

— Я во многое верю и еще во многое хотел бы, — ответил Малдер уклончиво.

— Тогда вам повезло, ведь Шелтер — доказательство тому, что оно существует!

Мистер Гилмор вскочил, подошел к витрине. Скалли скрестила руки на груди, и Малдер ощутил волну исходившего от нее раздражения.

— Вы слышали легенду о том, как всех людей разделили пополам и раскидали по свету? — мистер Гилмор дождался сдержанного кивка от Скалли и продолжил. — История Шелтера началась больше ста лет назад. Рабство отменили, но чернокожие все еще не считались за людей. Мэри Лоусон только-только исполнилось шестнадцать, когда ее отец, фермер, нанял рабочих, чтобы поставить новую изгородь. Мэри влюбилась, — Гилмор устремил взор в потолок, и Малдер успел заметить, как скривилась, точно хлебнув переслащенного кофе, Скалли. — Но обычной влюбленностью назвать это нельзя. Они не могли друг без друга жить. Они были теми самыми половинками целого.

— Дайте угадаю, — заметил Малдер, — Мэри сбежала из дома вместе с возлюбленным, и они счастливо зажили здесь?

— Практически верно, агент, — Гилмор хихикнул и погрозил ему пальцем. — Они сбежали, но нигде не могли чувствовать себя в безопасности. Тогда наши влюбленные нашли уединенное место, построили домик, назвали его Шелтер, что значит «приют», «укрытие», и зажили в единении. Мэри умерла в родах через несколько лет, Джон похоронил ее в лесу и продолжил жить, теперь уже вместе с сыном. Позже к ним стали присоединяться другие люди, которые по разным причинам не могли быть счастливы на родине. Так и появился наш городок.

— Очень увлекательно, но какое отношение все это имеет к Бекки и Полу?

— О, Мэри и Джон были половинами некогда разделенного. Они чувствовали друг друга, не мыслили жизни один без другого. И Пол с Бекки, думается мне, такие же.

— Больше похоже на то, — Скалли встала, — что впечатлительные детишки наслушались легенд.

— Не нужно быть столь категоричной, агент Скалли, — Гилмор развел руками. — Легенда не врет: соединившиеся половины есть среди нас, я знаю их. Мне кажется, Шелтер притягивает тех, кто предназначен друг другу, и помогает им прозреть.

— Как человек узнает, кто его половина? — вмешался Малдер.

— Точно не известно, — ответил Гилмор, не обращая внимания на сухое покашливание Скалли. — Если хорошенько покопаться в архивах, в старых рукописях, можно найти множество упоминаний связей такого рода. Кто-то видит своего суженого во сне, кто-то чувствует второго, как часть себя. У многих появляются знаки. Одинаковые шрамы, например, или родимые пятна. Или общие воспоминания, хотя люди не виделись до момента встречи. Некоторые способны предугадывать мысли, ощущают эмоции. Это не до конца изученное явление, агент Малдер, но мой опыт говорит, что вполне реальное.

— Опыт? — Малдер постучал пальцем по запыленному макету хижины Мэри и Джона.

— Опыт исследователя, конечно, — пояснил Гилмор. — Я провел огромную работу.

— Предположим, что так все и есть, — Скалли прищурилась. — И как это поможет найти убийцу Ребекки?

— Понятия не имею! Вы спросили про половины целого, я ответил! — Он снова улыбнулся искренне и обезоруживающе, и Малдер решил, что этот исследователь, пожалуй, ему симпатичен. Во всяком случае, такой энтузиазм ему был вполне знаком.

— Еще один вопрос, мистер Гилмор, — сказал он. — Что это за памятник в центре города?

— О, я рад, что вы спросили! Это символическое надгробие Мэри. Где она похоронена на самом деле — неизвестно, но считается, что сила ее любви, сконцентрированная в нем, помогает влюбленным. Если посмотрите внимательно, найдете там ящичек для записок.

— Как послания Джульетте в Вероне?

— Вроде того, агент Малдер, вроде того.

— Что ж, спасибо за уделенное время, — Малдер еще раз оглядел стену. — Вы нам очень помогли.

— Помогли? — цедила Скалли ему в спину, пока они шли по гулким школьным коридорам. — Этот чудак только и твердил, что о своих половинках! Мать Ребекки Райт дала больше полезной информации, хотя прорыдала все время, что я была у нее.

— Берегись! Ленты! — предупредил Малдер, и Скалли на ходу пригнулась.

— Скорее бы убраться отсюда, — раздраженно бросила она.

Малдер ухмыльнулся: ему редко доводилось видеть напарницу настолько эмоциональной. Пожалуй, ему начинал нравиться Шелтер.

Национальный заповедник Мононгиела, Западная Виргиния, 5 сентября 1994 года, 16:46

— Уже почти дошли, — шериф Мортинсен с хрустом сломал сухую ветку, норовившую ударить его по лицу. — Как вам наши места?

— Живописно, — отозвался Малдер.

Он отстал от шерифа на шаг и успел поймать оступившуюся Скалли за руку.

— Осторожнее, — Малдер поддержал ее под локоть и помог перебраться через ствол упавшей ели. — Тебе не кажется, что мы ходим кругами? Он же сказал: десять минут?

— Не знаю, но он ведет нас не самым прямым путем, это точно, — заметила Скалли и сдула со лба челку. — Я все думаю о деле. Ревнивую бывшую можно вычеркивать.

— Она призналась, где была в вечер убийства? — Малдер убрал с плеча Скалли налипшую паутинку.

— Да. Мстила Полу с квотербеком под трибунами. Тот подтвердил.

— Молодость, — хмыкнул Малдер. — Он не может врать?

— Не думаю. Парень так испугался, когда увидел значок, что сразу же все рассказал. Да и зачем ему обманывать?

— Может, и правда кто-то приезжий? У тех местных, кто имел хоть какой-то мотив, есть алиби. Материалы об убийстве в Пенсильвании еще не пришли?

Скалли покачала головой и снова поскользнулась — на сей раз Малдер удержал ее за талию.

— Должны быть сегодня вечером. Но вряд ли там будет что-то полезное. Я не вижу признаков серии.

— Эй, городские! — окликнул их шериф. — Не отставайте! Заплутать тут — плевое дело.

— И что, часто плутают? — спросила Скалли.

— Да уж бывает, особенно люди вроде вас, кому если асфальта нет, то уже дебри. А вот и место, где нашли труп Бекки.

Шериф кивнул на валун, огороженный ярко-желтыми лентами. Свечи и яблоки с него упаковали в пакеты для улик и отправили в участок. О том, что здесь был алтарь, напоминали только наплывы воска на камне и втоптанные в землю лепестки. Малдер ловко поднырнул под ленты, склонился над валуном.

— Где именно обнаружили тело? — спросила Скалли.

— Да вот здесь прямо, у самого камня. — Шериф ткнул пальцем туда, где земля казалась особенно вытоптанной.

— Орудие убийства не нашли?

— Нет. Либо с собой унес, либо выкинул подальше. Тут камней навалом, выбирай любой и бей посильнее.

— Результатам экспертизы это не противоречит, — задумчиво сказала Скалли и пояснила: — Характер повреждений, частицы в ране… Скорее всего, вы правы, шериф Мортинсен.

Она обошла алтарь по кругу, внимательно вглядываясь в покрывающие землю сухие листья.

— Говорю же…

— Гиблое дело, мы помним, — прервала шерифа Скалли. — Малдер, я, кажется, что-то нашла!

Она опустилась на корточки, привычным движением натянула перчатки и склонилась над замшелым основанием валуна.

— Поверхностная растительность содрана, смотри. Причем совсем недавно.

Малдер бесшумно возник у нее за спиной.

— Думаешь, Бекки зацепилась при падении? — спросил он.

— Возможно. А вот что-то похожее на кровь. Помнишь, я говорила про ссадину на щеке? — Скалли осторожно вытащила из кармана пакет для улик и соскребла в него немного мха. — Смотрите под ноги внимательно, шериф, тут может быть то, чего не заметили раньше.

Мортинсен что-то недовольно пробурчал, но с места больше не двигался.

— Скалли, нужен фонарик, — попросил Малдер, присевший на корточки рядом — Тут что-то… Не могу разобрать.

— Держи, — Скалли встала у него за плечом. — Что здесь?

— Посмотри сюда, — он направил на валун луч света. — Вроде бы буквы.

— По… — Скалли прищурилась, — Покоится?

— Мне тоже так показалось. А вот тут? — он перевел луч дальше.

— Сложно понять, тут мох. И еще воск.

— Как будто Мэри, — Малдер сковырнул кусочек мха. — Шериф! У вас в машине есть лопата?

— Найдется.

— Сходите за ней. Я хочу кое-что проверить, — Малдер засунул руки в карманы и загадочно улыбнулся.

Шериф долго медлил, все кружил возле валуна, затем попросил их оставаться на месте, чтобы не заблудились. Он ушел, постоянно оглядываясь, а Скалли спросила:

— Думаешь, там что-то есть?

— Практически уверен.

Мортинсен вернулся ровно через пятнадцать минут. Он бежал по лесу с небольшой лопаткой в руке; его покрасневшие щеки раздувались, под походными ботинками трещали и с хрустом ломались ветки.

Малдер взял у шерифа лопату, ухватил поудобнее и принялся копать у подножия камня.

— Что он там ищет? — обмахиваясь шляпой, спросил Мортинсен.

— Сейчас увидим. — Скалли отступила немного назад, чтобы комья земли не попадали на ее ботинки.

Малдер работал долго. Он методично расчищал землю у подножия валуна. Потом снял куртку и отдал ее Скалли, отбросил лопату, надел перчатки и начал аккуратно разгребать землю руками. К тому моменту, когда он удивленно присвистнул, шериф успел скурить половину пачки сигарет, а Скалли — порядком замерзнуть.

— Посмотрите сюда! — позвал Малдер, выбираясь из ямы, которая доходила ему до колена.

Скалли заинтересованно склонилась над раскопом. Из земли показался человеческий череп. В его пустых глазницах копошились бледно-желтые личинки.

— Вызывайте судмедэкспертов, шериф, — заявил Малдер. — Не знаю, как насчет Мэри Лоусон, но этому трупу явно меньше ста лет.

Кабинет шерифа полиции, Шелтер, Западная Виргиния, 5 сентября 1994 года, 23:28

В кабинете шерифа было довольно темно, только настольная лампа бросала размытый круг света на заваленный бумагами стол и за окном напротив участка переливалась неоновыми цветами вывеска мотеля «Твин Хартс»: два совершенно одинаковых сердца мигали попеременно розовым и красным. Дела о пропаже людей лежали перед Малдером. Он захлопнул очередную папку — в воздух взвилась пыль — и протер усталые глаза.

— Выглядишь не очень, Фокс, — заметила Скалли. Она откинулась на спинку стула и потянулась. Малдер удивился — он не любил, когда к нему так обращались, всегда просил звать себя только по фамилии, но из уст Скалли это прозвучало неожиданно приятно. Ему вдруг захотелось тоже назвать ее по имени, переступить через негласный барьер и посмотреть на реакцию.

— Не помню уже, когда в последний раз спал больше пяти часов подряд.

Он широко зевнул — так, что заломило скулы. Скалли встала и медленно подошла к нему, провела ладонями по плечам, шее, задержала пальцы возле уха.

— Это знак, Малдер.

Она снова назвала его по фамилии, и ему вдруг стало тоскливо.

— Это знак, Малдер. Это знак! — она схватила его за руку и неожиданно рявкнула: — Малдер!

— Ты что, уснул? — Скалли трясла его за плечо.

Малдер открыл глаза и удивленно огляделся. Похоже, он действительно задремал — сказались тяжелый день и вечерняя вылазка в лес. Скалли смерила его внимательным взглядом, а затем протянула тонкую стопку снимков.

— Удалось опознать два тела из трех. Шериф нашел все дела о без вести пропавших в округе женщинах за последние двадцать лет.

Малдер разложил фотографии на столе и склонился над ними. Четыре девушки: все молодые, не старше двадцати пяти, светловолосые, невысокие, хрупкие.

— Джудит Бенч. Пропала два года назад, — Скалли постучала пальцем по снимку. — Сирота, хотела уйти от мужа, который ее бил. Так что никто не удивился, когда Джудит не вышла на работу. Ее объявили в розыск, но особо не усердствовали. Это — Энн Морган, исчезла около пяти лет назад. Ушла в поход и не вернулась. Тогда прочесали весь лес, но следов не обнаружили, объявили пропавшей без вести. Кому принадлежит третье тело — установит экспертиза, но уже сейчас могу сказать, что с момента смерти прошло не меньше пятнадцати лет.

— У всех — один типаж с Бекки. — Малдер бодро, словно и не спал только что, вскочил, схватил печенье из открытой пачки и целиком засунул его в рот.

— Совершенно верно. Вряд ли такие совпадения случайны. — Скалли поднесла одну из фотографий ближе к глазам. — А вот эту девушку я где-то видела. Очень знакомое лицо.

— Серьезно? Где?

— В школе. Я видела ее в «Шелтер Хай».

«Шелтер Хай», Шелтер, Западная Виргиния, 5 сентября, 23:47

В школе было темно, горел лишь тусклый фонарик над запертым парадным входом. Малдер постучал, подождал пару мгновений и с силой пнул дверь.

— Может, никого нет? — спросила Скалли.

— На парковке машина, должен быть сторож, — Малдер еще раз постучал. — Откройте, иначе мы взломаем дверь! Это ФБР!

Скрипнул засов, дверь приоткрылась, и в образовавшемся проеме показалась седая голова.

— Что случилось?

— Откройте, — повторил Малдер и показал значок. — Нам срочно нужен кабинет истории.

Дверь приоткрылась еще немного. Старый сторож, подслеповато моргая, изучил и значки, и удостоверения, и только после этого посторонился.

— Ну, пойдемте, раз такая срочность.

Коридоры школы ночью выглядели жутко. То и дело моргала одна из ламп, шаги разносились гулким эхом, розовые ленты и гирлянды, свисавшие с потолка, тихо шелестели над головами.

— Пришли, — сторож кашлянул, открыл дверь и включил свет.

Скалли тут же бросилась к фотографиям.

— Вот, это она! — Скалли сдернула со стены снимок светловолосой девушки, стоявшей с мальчиком лет двух у ярмарочной карусели.

— О, малышка Роуз Феррис, — сторож заглянул ей через плечо. — Хорошая была девочка. Жаль всю семью.

— Что с ними случилось? — Малдер забрал у Скалли фотографию и присмотрелся к изображению.

— Роуз пропала двадцать лет назад, когда Шелтер затопило. Их дом смыло, здесь такой ад творился, полгорода заново отстраивали после этих селевых потоков. Родители погибли сразу, Боб Мортинсен маленького Бенджи из воды вытащил, врачи его еле откачали, но толку-то… Был такой славный мальчик, все бегал за сестрой, и она в нем души не чаяла, — сторож поцокал языком. — Дурачком остался. Видели, наверное? Врачи говорят, мозг пострадал. Неотвратимые, вроде как, последствия.

— Необратимые, — машинально поправила Скалли. — А Роуз?

— Погибла, наверное. Тела так и не нашли. Дэйви Гилмор, историк наш, тогда вешаться хотел, его соседи из петли вынимали. Я уверен был, что он после того потопа кончит как его мать — в психушке. Феррисы ему второй семьей были.

Малдер и Скалли переглянулись и вопросительно уставились на сторожа.

— Да, никому такой участи не пожелаешь, — продолжил он. — А Роуз жалко, красавица такая! Волосы пшеничные до пояса, глаза огромные, голубые. В нее все парни влюблены были, даже наш Мортинсен, бука, помнится, цветы таскал. Но она уже с кем-то встречалась, так что не повезло бедняге. Он потом столько с Бенджи возился, все вылечить хотел.

— Малдер, может, поговорим с шерифом? — Скалли забрала у сторожа снимок и положила его во внутренний карман.

— Лишним не будет, — Малдер развернулся и поспешил вслед за Скалли к выходу. Сторож проводил их растерянным взглядом.

Шерифа в участке не оказалось, хотя тот обещал Малдеру заночевать в кабинете, чтобы у них был доступ к архиву. Зато на крыльце у запертой двери обнаружилась заплаканная женщина лет сорока пяти. Вывеска мотеля скрипела на ветру. С каждым таким звуком женщина всхлипывала, неаккуратный пучок светлых волос на ее голове трясся, выбившиеся пряди падали на плечи.

— Миссис Райт? — Скалли захлопнула дверь машины и поспешила к женщине. — Что вы здесь делаете?

— Агент Скалли… Джесс пропала. Моя Джесси!

Слезы полились из ее глаз сплошным потоком, она уткнулась лицом в пальто Скалли. Дана неловко похлопала ее по спине. К ним подошел Малдер.

— В чем дело?

— Джессика, сестра Ребекки, — Скалли отстранила от себя женщину, которая тут же протянула фотографию. Даже с первого взгляда было заметно сходство между сестрами: та же открытая улыбка, большие глаза и — длинные светлые волосы.

— Она приехала из Чарлстона на похороны, — отчаянно шмыгая носом сказала миссис Райт. — Вышла из дома вечером и больше не вернулась. А у нас тут такое творится, вдруг она то-то-о-оже?..

— Куда она ушла? — Малдер сжал плечо миссис Райт, заставляя обратить на себя внимание. — Ну же, она говорила, куда собирается? Речь идет о жизни вашей дочери!

— Она… Бен заходил, хотел ей что-то показать. Она иногда присматривала за ним, когда еще жила тут, вот и вышла. И не… не в-вернулась!

— Когда точно это было?

— Где-то после десяти, — она закусила губу. — Вы ее найдете?

— Времени мало, — Малдер тревожно оглянулся. — Скалли, поехали.

Национальный заповедник Мононгиела, Западная Виргиния, 5 сентября 1994 года, 23:52

Он сорвал себе спину — девчонка не была особо тяжелой, к тому же помогал Бенджи, но она отчаянно сопротивлялась. Да и путь через ночной лес, пусть и недолгий, не делал задачу легче. Наверное, стоило легонько стукнуть ее по голове — так, чтобы отключилась ненадолго, — но Бен бы испугался. Да и опыт с Бекки заставил передумать — если Джесс умрет раньше времени, снова ничего не выйдет. А Роуз была рядом, он еще ни разу — ни с Пэм, ни с Энн, ни с Джудит, ни с Ребеккой — не чувствовал так четко ее присутствия. Хотя всегда знал, что она где-то рядом, в холодной тьме, из которой так хотела вырваться. Роуз то шептала, то кричала ему, что замерзает, то умоляла спасти, но он не мог ее успокоить, погладить, как прежде, по голове, пропустить сквозь пальцы золотистые локоны, прижать к себе и поцеловать в высокий лоб. И вот до осуществления плана остался всего лишь шаг. Он должен был вернуть ее этой ночью, и Роуз чувствовала это — где-то там, за гранью, она, невидимая, радовалась и в предвкушении торопила его.

— Скоро, уже скоро, — ласково шепнул он, глядя куда-то в заслоненное ветвями небо.

— Скоро, — пробормотал Бенджи.

— Да, Малыш Бен. Роуз вернется, у тебя снова будет сестра, а у меня — любимая. Мы станем семьей. Уже совсем скоро.

Джесс, казалось, совсем выдохшаяся, снова попыталась извернуться и замычала сквозь стянувшую ее рот повязку.

— Тихо! Не надо так шуметь. Ты мешаешь мне слушать Роуз! Я не хочу делать больно, а то ты можешь умереть раньше времени, как твоя сестра.

— Бекки хорошая, — неожиданно выдал Бен.

Мужчина болезненно поморщился и осторожно опустил Джесс на землю. Бенджи последовал его примеру.

— Конечно, хорошая. Бекки сейчас уже на небе с ангелами поет прекрасные песни. Ты помнишь, как она пела? Так же чудесно, как твоя сестра. Мне не хотелось причинять ей боль, — его голос взвился до истеричного визга и снова скатился к шепоту. — Только она должна была освободить место для души Роуз, я думал… я видел знаки… Может, все и вышло бы, но мы не успели, Бекки ушла слишком рано. — Он посмотрел на связанную девушку у своих ног и улыбнулся ей. — Не бойся, твоя душа тоже отправится прямо на небеса, прямиком к сестренке. Она не будет мучиться в темноте и холоде, как душа моей Роуз. Понимаешь, — он присел на корточки и склонился к Джесс, доверительно шепча, — половинки должны быть вместе, она не может уйти, пока я здесь. Роуз каждую ночь приходит ко мне и умоляет оживить ее, вывести из тьмы.

Девушка уже не дергалась, только тихо плакала. Бенджи бухнулся на колени, провел пальцем по ее щеке, размазывая слезы.

— Плакать нет. Роуз вернется! Радоваться! — он погрозил Джесс пальцем и улыбнулся совершенно счастливой улыбкой.

Джессика попыталась пошевелиться, но веревки, туго опутавшие ее руки и ноги, не дали ни на дюйм сдвинуться с места.

— Джессика молодец, она все понимает. Бекка бы тоже поняла, наверное. Она была славной девочкой. Мне жаль ее, я так расстроился, ведь она умерла, а Роуз не вернулась. Получается, все было зря. Я просидел с ней на руках до утра. А потом пришел ты, я испугался и убежал. Ты ведь тоже испугался тогда, малыш?

— Убежал! Бросил! — обиженно пробасил Бенджи.

— Прости, Бенджи, что так вышло. Я хотел сделать все сам, без твоей помощи, но, может, ты будешь еще одним якорем для души нашей Роуз.

Впереди показался булыжник, все еще огороженный лентами. Мужчина с облегчением рассмеялся.

— Скоро, милая, скоро. Наверное, будет приятно почувствовать, как по венам течет кровь, как снова бьется сердце. Потерпи, Роуз, любимая.

Они вдвоем уложили Джесс у валуна. Она тут же попыталась откатиться прочь, но мужчина прижал ее к земле и укоризненно покачал головой.

— Не надо портить мою затею, девочка. Все должно быть красиво и правильно, — он смотрел на нее, как на неразумного ребенка, которому приходится объяснять совершенно банальные вещи. — Тут покоится Мэри Уильямс, в девичестве Лоусон, тут проливал слезы ее безутешный муж. Тут сосредоточена сила их любви. Легенда гласит, что Джон слышал зов своей любимой на протяжении всей жизни, только не сумел понять, как ее вернуть. А я сумел. Я придумал способ. Дай мне рюкзак, Бенджи.

Малыш Бен стащил с плеч потертый рюкзак, передал ему. Мужчина принялся копаться внутри.

— Зеленые яблоки — Роуз так их любила, — он выложил на вершину булыжника три крупных яблока. — Розы. Я подарил ей белые розы. Она смеялась: «Ты такой забавный! А если бы меня звали Лили, то ты дарил бы лилии?» — Лепестки посыпались на землю. — Свечи. Какое таинство без свечей? Сейчас она будто спит, но все это разбудит ее. А моя горячая кровь, — он порезал себе ладонь и поднес ее к лицу Джесс, — согреет. Ей холодно, она замерзла, там нет солнца, Бенджи, об этом я не подумал в прошлый раз. Но теперь должно сработать. Пока я здесь, она тоже не может уйти, мы связаны. Я видел знаки.

Кровоточащая рука опустилась на лоб Джесс. Она замычала, попыталась извернуться, но мужчина прижал ее к земле своим телом.

— Джесси? — беспокойно позвал Бен. — Джесси, что?

— Не бойся, малыш. Все скоро наладится. А пока — зажмурься и досчитай до десяти. Когда откроешь глаза, Роуз уже будет с нами.

Бен послушно зажмурился и принялся считать, как делают это дети в детском саду.

— Раз, Миссисипи, два, Миссисипи…

— Прости, Джесси. Роуз зовет. Я не могу оставить ее там. Я люблю ее.

— Три, Миссисипи…

— До скорой встречи, любимая.

Позади хрустнула ветка, кто-то навалился сверху, оторвал его от земли и швырнул в сторону. На запястьях защелкнулись наручники.

Малыш Бен взвизгнул и упал на землю, прикрывая голову руками.

— Агент Малдер! — улыбнулся Дэвид Гилмор и слизнул кровь с разбитой губы. — Я знал, что вы способны понять силу настоящей любви. Я на все пойду, лишь бы спасти Роуз. Но у Джесси есть знак.

— Знак! Джесси! — рыдал Бенджи Феррис.

— Что бы там ни было, это не повод убивать человека, — ответил Малдер.

— Вы не понимаете! Она тоже поет, как и Роуз! Так же прекрасно, а еще шрам! У Бекки его не было, а у Джесс есть, такой же, как и у меня, — овальный, на плече, посмотрите сами! Это знак, агент Малдер!

Скалли сощурилась.

— Овальный шрам на плече? Это след от оспяной прививки, Дэвид! У Бекки его не было, потому что эту прививку перестали делать, когда она родилась!

У подножия камня продолжал тихо всхлипывать Бенджи.

Трасса US-50, округ Колумбия, 7 сентября 1994 года, 7:20

Они направлялись в Вашингтон. Скалли смотрела в окно, не замечая ни мелькающих за ним деревьев, ни фонарей уличного освещения.

— Жаль Гилмора, — Малдер нарушил тишину. Он вел машину одной рукой, а другой почесывал шею. — Безумец, но чертовски талантливый историк.

— У него шизофрения и психоз, это я тебе и без специалиста могу сказать, — ответила Скалли, не отрывая взгляда от окна. — Шериф говорил, его мать была обычной женщиной, пока не решила, что архангелы просят ее спалить местный кинотеатр — из него, видите ли, лезли щупальца дьявола. Если учесть эту маленькую деталь, все становится кристально ясно.

— Этого я не отрицаю. Но он же изучал какие-то источники, что-то исследовал. Он, в конце концов, нашел могилу этой Мэри…

— Малдер, я, конечно, уже привыкла к тому, что ты веришь во всякие таинственные вещи, и мне это даже, признаюсь, нравится… — Малдер удивленно посмотрел на Скалли, и она тут же добавила: — Но ведь ты не можешь считать реальной всю эту ерунду со знаками, половинками и голосами с того света.

— Почему нет? — Малдер взлохматил волосы. — Ты же католичка, носишь крестик, а религия, если мне не изменяет память, утверждает, что у каждого человека есть душа. Почему ты не можешь допустить мысль, что существуют люди, предназначенные друг другу?

— Потому что это бред!

— Не вижу фактов, агент Скалли. Неужели тебе не хотелось найти человека, с которым ты могла бы гарантированно быть счастлива? Который подойдет тебе, как верный кусочек пазла?

Скалли посмотрела на него взглядом, который Малдер называл про себя «Агент Скалли проводит трепанацию черепа».

— Если верить Гилмору, мы с тобой тоже половинки — ведь у тебя есть след от прививки, как и у меня! Знак? Нет, Малдер, простое стечение обстоятельств, которых миллионы в мире! И я уверена, что все, что было у них с Роуз, тоже совпадение! — Она раздраженно выдохнула и продолжила тираду: — Конечно, все это звучит заманчиво, но я тебя уверяю: в любви нет ничего, кроме банальной химии! А чтение мыслей… Мы с тобой работаем вместе год, а уже можем угадывать, о чем думает другой. Речь и образ мышления человека так же легко поддается анализу, как и состав его крови! И так можно опровергнуть абсолютно все подобные знаки.

— Ну, не знаю, — протянул Малдер. — Я хочу верить.

— А ты не боишься, что полюбишь человека, но всю жизнь будешь сомневаться, что он — тот самый?

— Я знаю, где спросить экспертного мнения, — Малдер постучал пальцем по приклеенному к торпедо изображению камня и влюбленных.

Скалли криво улыбнулась и поспешила перевести тему.

— Признаюсь, я до последнего подозревала шерифа. То, что он нас недружелюбно встретил, не странно: разве нам когда-нибудь радовались местные? Но как он настаивал на том, что убийца заезжий, как водил кругами по лесу…

— У него там капканы. Он боялся, что мы их увидим, — сказал Малдер. — Наш шериф по совместительству браконьер, и об этом знает весь город.

— Это многое объясняет, — кивнула Скалли.

Несколько минут прошли в молчании. Затем Малдер сказал:

— Ужасно чешется шея. Как думаешь, насекомые? Или аллергия?

— У меня тоже непонятный зуд, — Скалли приподняла волосы — за ухом у нее краснело небольшое пятно, похожее на бейсбольный мячик. — Больше похоже на укус. Слава богу, мы возвращаемся в Вашингтон. — Она откинулась на подголовник. — Разбуди меня, когда доедем. Или когда докажешь, что половины душ существуют.

Малдер ухмыльнулся и еще раз почесался. Небольшое розовое пятно на его шее под пальцами увеличилось в размерах, потемнело и стало отчетливо напоминать бейсбольный мяч.