Убийственная шутка (гет)

1

Вот дерьмо…

Именно такими были мысли Пенелопы Кладес, когда она впервые ступила на землю Дерри. И Пенелопа имела все основания так думать: для человека, приехавшего из большого города, такого, как Бостон, Дерри будет казаться чем-то, что едва ли больше деревни, со своими небольшими зданиями, половина которых бог знает какого года постройки, со старыми автомобилями, обветшалыми лавочками и не совсем приветливыми стариками. Конечно, в Дерри были и новые дома, в частности, особенно сильно выделялся огромных для этого городишки размеров Торговый центр, который как-то нелепо смотрелся на фоне остальной архитектуры. Так же глаз цеплялся за недавно построенные банки, что придавало Дерри вид делового центра, и сразу же появлялось некое сходство с мегаполисами типа того же Бостона или даже Нью-Йорка, но все же Дерри оставался самим собой — провинциальным городом штата Мэн. Пенелопа почувствовала каждой клеточкой своего тела, насколько ей здесь будет невыносимо. Она так привыкла к тому, что она называла «цивилизацией», что находиться в месте, подобном Дерри, она считала просто недопустимым. Здесь нечего делать молодой девушке, коей она являлась. Она всю жизнь прожила в крупном мегаполисе, всю жизнь смотрела на небоскрёбы, слышала шум дорог и громкую музыку из баров, всю жизнь не испытывала проблем с общественным транспортом и всю жизнь ездила на полюбившемся ей метро. От Дерри подобной роскоши можно не ждать. С автобусами здесь всегда было непросто, а такси каждый раз вызывать просто невозможно. Единственным средством передвижения, доступным Пенелопе здесь, будет велосипед. Велосипед и машина тёти, если тётя будет в добром расположении духа. Но хуже всего дело, конечно, обстояло с кругом общения. Этого круга у неё здесь просто не будет. По крайней мере, именно так она считала, когда впервые здесь очутилась. Пенелопа не могла себе представить, что сможет подружиться с кем-то в этом городе. Она заранее ощутила, что ей будет неловко общаться с кем-либо в Дерри, во-первых, потому что её мировоззрение, её мысли и чувства крайне разнятся с таковыми у горожан, а во-вторых, потому что она видела чёткую разницу между её материальным положением и материальным положением окружающих её людей: даже самые зажиточные жители города казались ей бедняками без гроша. Нет, Пенелопа никогда не кичилась тем, что выросла в обеспеченной семье, просто в Бостоне эта граница ощущалась ею совсем по-другому. А в Дерри… в Дерри все иначе. Она ещё ни дня не прожила здесь, но была уверена, что в этом городе её жизнь резко изменится. И не понятно, изменится ли в хорошую сторону…. Пенелопа не без иронии отметила, что название Дерри созвучно со словом «дерьмо». Она уже чувствовала, что не хочет оставаться здесь ни на минуту.

По своей воле в Дерри едва ли кто может очутиться. Или ты рождаешься в этом городе, или жизнь решает сыграть с тобой злую шутку. Пенелопа родилась и выросла в замечательном городе Бостоне и не думала о том, что когда-нибудь ей придётся покинуть это место. Но у судьбы, очевидно, оказались другие планы. Пенелопа, лишившаяся обоих родителей в детстве в результате автокатастрофы, проживала вместе со своей тетей Молли Кладес, владелицей сети парфюмерных магазинов. Бизнес Молли шёл в гору и, казалось бы, у неё не было причин покидать Бостон ради какого-то провинциального городка. Однако когда Пенелопа выросла, Молли уже было за пятьдесят, она внезапно осознала, что устала от шумного мегаполиса и решила обосноваться в тихом и уютном местечке, чтобы продолжать вести бизнес на стороне и спокойно встретить старость. Её племянница к тому времени закончила школу, и теперь было необходимо выбрать место её дальнейшей учёбы. Молли не хотела уезжать слишком далеко от Бостона, ведь главный её магазин находился именно там, а потому попросила Пенелопу рассматривать университеты в близлежащих штатах. Так выбор пал на университет штата Мэн, который к 1984 году успел стать одним из самых престижных по стране. Пенелопа надеялась, что они переедут в Ороно, город, где он расположен, но у Молли были несколько другие планы. Её взгляд пал на развивающийся Дерри. Дерри разрастался постепенно, тихо, не слишком привлекая к себе внимание, словно стеснялся своего успеха. Этим он и понравился Молли. Она подумала, что будет неплохо попытаться развить там свою сеть магазинов, ведь у неё практически не будет конкурентов (если они вообще будут), да и цены на недвижимость порядком ниже. Проще говоря, чисто экономическая выгода. Молли быстро приобрела себе хорошее жилье на окраине города и выкупила в новом Торговом центре достаточное пространство для строительства магазина. Пенелопа же должна была учиться в университете Мэна и приезжать к ней на выходные. И она была не в восторге от такого решения. «Класс, тащиться туда-сюда почти каждую неделю на поезде с приятно пахнущими попутчиками», — ворчала Пенелопа. Она по непонятной причине обожала ездить на метро и терпеть не могла наземные электрички. «Почему сразу на поезде?» — рассмеялась Молли, услышав её. «Потому что по-другому до этой срани не доехать». «Пенни, выбирай выражения». «А как мне иначе называть ту дыру, в которую ты так жаждешь переехать?» «Это вовсе не дыра, и ты об этом прекрасно знаешь. Дерри практически ничем не отличается от Бостона».

Практически ничем не отличается от Бостона… Или у Молли крыша едет, или крыша едет у тех, кто так отозвался ей о Дерри.

«Ага. Точно так же деревня от мегаполиса практически не отличается», — саркастически хмыкнула Пенелопа. «Всё равно ты по большей части будешь жить в Ороно. А в Дерри будешь приезжать на выходные по возможности», — Молли, казалось, начала терять терпение. Она сидела в кресле-качалке с видом женщины, которая пытается заключить не самую простую сделку и которая порядком начинала уставать от бестолковых клиентов. В руке она держала дымящуюся сигарету марки «Лаки страйк», пепел с которой аккуратно падал в пепельницу с эмблемой сети парфюмерных магазинов «Кладес флэйвор» — подарок от одного из её заместителей на прошлое Рождество. На столе рядом стоял бокал с виски со льдом — в последние годы Молли пристрастилась к хорошему виски «Дэлмор», что было следствием нервной работы с целью удержать бизнес на плаву. Впрочем, нельзя было сказать, что это как-то пагубно отразилось на её здоровье, напротив, казалось, что бокал с виски придавал ей некий шарм. Да и пила она не то чтобы сильно много: лишь слегка причмокивала губами грамм по сто ежедневно, таким образом растягивая себе удовольствие. У Пенелопы нервно задергался глаз. Тётю она любила, но она терпеть не могла, когда к её мнению остаются абсолютно равнодушными. Если у Молли мысли о «Кладес флэйвор», то в этом мире её уже ничто больше волновать не будет. Даже если случится атомный взрыв, она скорее будет думать о том, как ей сохранить свои магазины. Поэтому нет ничего удивительного в том, что она осталась глуха к словам племянница. «Впервые я надеюсь, что выходных у меня будет поменьше», — вздохнула Пенелопа. Она всем своим нутром ощущала, что ни за что не хочет находиться в Дерри дольше одной минуты. Причём она не до конца понимала, почему именно она так жаждет убраться подальше от этого города, у неё лишь было чувство, что ей там лучше не появляться.

Единственное, что слегка порадовало Пенелопу — это то, что первые две недели учёбы ей было позволено прожить в Ороно, чтобы познакомиться с одногруппниками, преподавателями и обжиться в квартире (по доброте душевной или из беспокойства за племянницу Молли сняла для неё одну комнату недалеко от университета, полагая, что Пенелопа будет днями и ночами сидеть за книгами и заниматься. Эх, какими же порой наивными могут быть взрослые! Пенелопа явно не собиралась сутками напролёт учиться, нет, она с радостью будет использовать свое жилье для ночных тусовок. Она посчитала даром богов то, что у неё будет большой холодильник. «Я уже вижу, как он ломится от пива, текилы и чипсов», — мечтательно протянула Пенелопа про себя, когда впервые его увидела. А ещё у неё руки чесались включить на полную громкость пластинки с хитами Куинн, Дип Перпл и Роллинг Стоунс. И ей было плевать на замечания соседей. Горло её желало кричать до осипения. Короче говоря, начало своей студенческой жизни Пенелопа собиралась назвать: «Ешь, пей, но не борзей» (имея в виду, что сильно шуметь все же не стоит, ведь соседи могут пожаловаться Молли, и тогда лавочка будет закрыта). А ещё тётя сделала ей неожиданный подарок, когда уезжала в Дерри. «Ты тут жаловалась на то, как ненавидишь поезда, — сказала она с улыбкой. — Я тут подумала и решила, что тебе не придётся ездить на поезде ко мне». «А как ещё тогда добраться в эту ж… (Пенелопа осеклась, увидев лицо тёти) в этот город?» — спросила Пенелопа, недоверчиво прищурив глаза. Молли с видом Санта-Клауса, раздающего долгожданные подарки, протягивает ей ключи от своей машины. «Ты девочка уже взрослая, пора тебе начать ездить самой». Пенелопа издала пронзительный визг счастья и кинулась обнимать её. Она обожала этот старенький Форд Мустанг шестьдесят девятого года выпуска, не сильно бросающийся в глаза, но лёгкий в управлении и быстрый, и мечтала о том дне, когда ей будет дозволено сесть за его руль. Молли с улыбкой смотрела на свою племянницу. Да, возможно, она отдала ей не самый лучший и новый автомобиль (а у неё их было несколько, как и подобает всем зажиточным гражданам), но она знала, что Пенелопа от него без ума. В тот момент Молли лишь думала о том, как же вовремя её девочка получила права. А Пенелопа про себя помолилась о том, чтобы не разбить автомобиль в первые минуты вождения. «У меня ведь руки из задницы растут, ну нельзя мне доверять такие дорогие вещи», — с усмешкой подумала она про себя. В общем, первое сентября тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года Пенелопа Кладес встретила в самом что ни на есть прекрасном расположении духа. И счастлива она была ровно четырнадцать дней, которые провела, как она сама потом говорила, «с вредом для тела, но с пользой для души», участвуя во всевозможных вечеринках, устроенных её одногруппниками. Даже преподаватели, казалось, ещё проснулись от «летней спячки» не до конца, раз практически не загружали своих студентов. Однако, как гласит истина, все хорошее рано или поздно заканчивается. И оно закончилось пятнадцатого сентября 1984 года, когда Пенелопа Кладес впервые ступила на землю Дерри.

2

В тот день с утра и до самого вечера Дерри выглядел как самый обычный провинциальный городок. Люди ходили его улицам, по дорогам ездили машины и мотоциклы, между ними сновали проворные велосипедисты. Дети с невероятно грустными лицами открывали двери школы и выбегали оттуда спустя несколько часов, радостно крича о своём освобождении, надеясь на то, что больше никогда туда не вернутся (ходить в школу в субботу — это вдвойне ужасно, не находите?) Старики сидели на лавочках в парках и обсуждали последние новости, подчерпнутые из свежего выпуска «Дерри Ньюс» или же бранились на бестолковые передачи по телевизору, которые, впрочем, они все смотрели с большой охотой, а если эти две темы уже были обговорены, то не было ничего лучше, чем с руганью обращаться к молодёжи и говорить, что «раньше такие невоспитанные свиньи не ходили по этой земле, куда только родители смотрят». Магазины работали в привычном для них режиме, то есть обслуживали днем пару-тройку случайных покупателей, в основном, школьников, если дело касалось продуктовых, или тех же пенсионеров, которые непременно обязаны были возмущаться по поводу цен, и с нетерпением ждали вечера, когда все жители города шли с работы или выходили на свет божий после хорошего отдыха дома, на любимом диване у телевизора. Птицы скакали по веткам деревьев, громко чирикая — радовались хорошей погоде. А погода и впрямь была хорошая: солнечно, на небе ни облачка, тепло, словно лето ещё не успело попрощаться и хотело задержаться подольше. Одним словом, этот день был самым что ни на есть обыкновенным, и он ни у кого из горожан не остался в памяти, поскольку не произошло ровным счётом ничего интересного. Однако именно этому дню суждено было стать поворотным в судьбе Дерри. Пятнадцатое сентября 1984 года ознаменовало начало новой жизни для этого города. Правда, об этом пока ещё никто не догадывался. В том числе и Пенелопа Кладес.

Пенелопа впервые ехала на своём автомобиле на столь длительное расстояние. Не то чтобы Дерри сильно далеко находился от Ороно, всего-то в паре часов езды, но эти пара часов длились невероятно долго, и их вполне хватило, чтобы возненавидеть Дерри больше всего на свете. Пенелопа с её «топографическим кретинизмом», как она выражалась, очень долго петляла и не могла найти нужную ей дорогу, а когда наконец-то нашла, то все равно каждые несколько секунд смотрела на карту, боясь вновь свернуть не туда. Когда она увидела перед собой вывеску «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ДЕРРИ!», она облегченно вздохнула.

Ну, здравствуй, Дерри, сволота такая. Поверь мне, я не хотела тебя посещать, так что наша с тобой неприязнь обоюдная. Давай я просто проживу тут спокойно до завтрашнего вечера и свалю как минимум на неделю, идёт? Чем меньше мы с тобой видимся, тем лучше для нас обоих.

Пенелопа даже не стала смотреть на названия улиц, мимо которых проезжает. Она все рано их не запомнит. Она видела лишь нужные ей повороты, а когда не смотрела на карту, то поворачивала голову по сторонам, оглядываясь на дома вдоль проезжей части. Несмотря на такой замечательный день, настроение у Пенелопы было чернее тучи. У неё было странное чувство внутри. Словно ей не следует быть в этом городе. Словно он не такой дружелюбный, как кажется. Словно самым верным решением будет развернуть машину и умчаться отсюда как можно скорее. Постепенно Пенелопа уговорила себя успокоиться, но все же это ощущение покинуло её не до конца. Она была очень рада, что добралась до дома тёти в целости и сохранности (ей почему-то казалось, что если она остановится, то на неё непременно нападут).

Кто знает, чего можно ожидать от этого чертового города?

Молли не поскупилась на расходы, когда покупала себе новый дом в Дерри. Изначально она хотела его построить, но потом, поддавшись на уговоры (мольбы) Пенелопы, она выкупила его у одной семьи и обустроила на свой лад (Пенелопе и так было не комфортно ощущать себя эдакой богачкой, ей хватало того, что в Бостоне у неё были из-за этого проблемы, когда дети отказывались с ней дружить, потому что ощущали некоторое неравенство между их семьями. Если в Бостоне, достаточно крупном мегаполисе, где много обеспеченных семей, она столкнулась с подобным, то что будет в Дерри? Страшно представить. Даже если она будет приезжать сюда раз в пару недель. Ей бы не хотелось, чтобы жители вымещали на ней свой праведный гнев за то, что они едва сводят концы с концами, а она и её тётя утопают в роскоши). Их новый дом располагался не так далеко от центра, как надеялась Пенелопа (она хотела как можно меньше сталкиваться с горожанами), но название улицы, на которой он расположен, ей понравилось — Джексон-стрит. Она считала себя скорее поклонницей рока, чем поп-музыки, но она была вынуждена изменить свое мнение после того, как в 1982 вышел альбом Майкла Джексона, который аж два года держится на верхушках всех чартов. Эти мысли заставили её улыбнуться.

Хочу поскорее включить свою музыку и исчезнуть из этой реальности хотя б на пару часов.

В целом, дом выглядел очень даже неплохо, и Пенелопа была вынуждена это признать. В глаза горожанам он бросался лишь тем, что был окружён высоким кирпичным забором, и это несомненно успокоило Пенелопу, которая почему-то боялась, что к ней могут проникнуть посреди ночи. Спустя несколько недель все её страхи относительно нападений подтвердятся, причём так, что она будет дёргаться от каждого шороха, но сейчас она могла ничего не бояться. Ворота открылись, и Пенелопа, молясь, чтобы она не поцарапала машину об какой-нибудь угол, въехала на территорию. Перед её взором предстал небольшой двухэтажный коттедж нежно-кремового цвета, его балконы утопали в пышной зелени, а по его стенам полз плющ. Вокруг него располагалась большая лужайка, на которой непременно будут расти цветы весной и летом, её окружали яблони и вишни, а по середине находился прудик с фонтаном. Нашлось место даже для бассейна. В общем, типичный коттедж зажиточного человека. Но Пенелопе здесь понравилось. Она вдруг почувствовала себя в безопасности. На её лице даже появилась улыбка.

Смогу спрятаться здесь от всех. Так, что меня никто не увидит. Разве не шикарно?

Пенелопа ещё не подозревала, как ошибалась в своих словах. Но узнает она об этом, как уже было сказано, лишь спустя несколько недель. В любом случае, в Ороно она будет чувствовать себя куда лучше. Дерри ей все равно не нравился. Вздохнув, Пенелопа вышла из машины и по тропинке, вымощенной гравием, зашагала ко входу, где её уже ждала тётя с протянутыми руками. Молли была одета в свой любимый фиолетовый махровый халат, к которому прилагались два обязательных атрибута — леопардовые тапочки и длинная изящная сигаретная трубка в зубах. Несмотря на домашнюю одежду вид у неё был как у деловой женщины, которая в любую минуту готова принять очередного клиента или заключить сотую по счету сделку. Иными словами, выглядела она, что называется, «с иголочки». Даже пучок на её голове и то был сделан с невероятной аккуратностью. Пенелопа иной раз поражалась тому, как Молли любит себя и свою работу. Таких принято называть «трудоголиками» и «бизнесвумен».

Господи, пошли мне такую же самооценку и такое же обожание своего дела.

— Пенни, дорогая, наконец — то ты доехала, — Молли заключила племянницу в крепкие объятия. — Ну, как ты добралась? Не заблудилась нигде? — она издала лёгкий смешок.

Ну, что ты, тётя, я просто раз пятьсот заворачивала не туда и ехала лишние километров десять, пока не нашла нужную дорогу до этого чертового города, который я уже ненавижу всем сердцем!

— Всё хорошо, — выдавила из себя Пенелопа. — Просто устала немного. Пробки, знаешь ли… да и дорога новая… и на машине не ездила почти ни разу… Ничего, скоро привыкну.

— А как тебе Дерри? Понравился?

ДЕРЬМО!

— Пока не успела понять.

— Первое впечатление бывает обманчиво, помни об этом, — Молли, кажется, угадала настроение Пенелопы, раз издала добродушный смешок, будто бы она разговаривала с неразумным маленьким дитя. — Разложи свои вещи, отдохни, а затем сходи и погуляй по городу, изучи его, так сказать.

Я НЕ ХОЧУ ЕГО ИЗУЧАТЬ, Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ ЗДЕСЬ, МОЖНО Я ПОЕДУ НАЗАД?!

Пенелопа выдавила из себя очередную улыбку и поплелась наверх, где для неё уже была заготовлена её комната. Большинство её вещей уже было перевезено сюда, поэтому она была ничуть не удивлена, когда зашла и увидела, что всё уже было разложено по местам: Молли постаралась создать для своей племянницы комфортные условия, поэтому позаботилась о том, чтобы эта комната выглядела так, как того хотела Пенелопа. Особенно порадовало Пенелопу то, что все её плакаты остались в целости и сохранности и висели на стене возле кровати. Рядом с кроватью стоял огромный книжный шкаф, сверху донизу заполненный книгами, причём каждая полка соответствовала определённому направлению. На самом верху расположилась так называемая «классика»: увесистые романы Виктора Гюго, Александра Дюма, с ними соседствовали Джейн Остин и Шарлотта Бронте — то, что, казалось бы, соседствовать не может; поэзия Гёте и Шекспира, произведения Марка Твена, в частности, «Приключения Тома Сойера», зачитанные до дыр; Оскард Уаилд с его «Портретом Дориана Грея», вызвавшим неоднозначную реакцию у маленькой Пенелопы (вернее, скорее, сильнейшее отвращение), которая попыталась прочесть его из любопытства, когда ей было около десяти; произведения Джека Лондона, от которых или становилось жутко, или хотелось плакать; и даже «Война и мир» Льва Толстого, хотя эти четыре тома были, пожалуй, единственными книгами, которые Пенелопа не осилила до конца — поклонницей русской классики она явно не была, а вот Молли читала Толстого с обожанием. Средняя полка была создана «для удовольствия», поскольку на ней расположились все любимые комиксы Пенелопы про Бэтмена и Человека-паука, целая коллекция произведений про Нэнси Дрю и, главное, там стояли все грампластинки с музыкой. Нижняя полка — относительно новая, книги на ней были приобретены сравнительно недавно, для учёбы, и были посвящены психологии. Возле шкафа расположился столик — «алтарь музыканта», как его называла Пенелопа, потому что там были самые её дорогие сокровища: проигрыватель для грампластинок, фотография Куинн с подписями всей группы и маленький рисунок кота, сделанный собственноручно великим Фредди Меркьюри. Для такого большого поклонника творчества этой группы Пенелопа была счастливейшим человеком, поскольку не каждый может похвастаться такой коллекцией. А все благодаря её тёте.

Родители Пенелопы погибли в автокатастрофе, когда девочке было всего восемь лет. Эта трагедия навсегда оставила отпечаток в памяти Пенелопы, хотя помнит она её довольно-таки смутно. Иной раз Пенелопа пытается восстановить в голове события того рокового вечера, но перед её глазами лишь сверкает молния, гремит гром, затем слышатся крики, происходит удар, жгучая боль… а после она видит лишь очертания больничной палаты. По словам Молли, девочка ещё долго пребывала в шоке после случившегося, ни с кем не хотела говорить и все время звала маму. На восстановление психики ребёнка потребовался не один год. И вот тут-то на помощь и пришла легендарная группа Куинн, которая устроила турне по США в 1977 году. Пенелопа ещё с раннего возраста любила их песни, поэтому не было ничего удивительного в том, что она пришла в себя после того, как Молли сказала, что отведет её на концерт, и была на седьмом небе от счастья. Но ей было невдомек, что она не только получит возможность послушать их песни, но и сможет увидеть их воочию. Ей повезло, что Молли, чей бизнес в те годы процветал и сделал её тётю одной из знаменитейших бизнесвумен страны, выпускала линию духов, которую очень любила жена одного из музыкантов. Как раз благодаря этой жене Молли смогла получить билеты на концерт на хорошие места, а так же провести свою племянницу в гримерную, где представила всей группе. Пенелопа помнит тот день, словно это было вчера. Она помнит, как тётя, не дав ей очнуться от переполнившего её счастья после выступления, взяла её за руку и с улыбкой провела по коридору. «Куда мы идём? А?» — все спрашивала Пенелопа, но в ответ получала лишь улыбку и слова: «Скоро все увидишь». Они остановились возле железной двери с подписью «КУИНН», Молли постучалась, ей открыла миловидная женщина. «А, это вы! Проходите!» «Вот, решила сделать племяннице подарок, — Молли вывела Пенелопу вперёд, которая с удивлением переводила взгляд с одного взрослого на другого. — Иначе она меня не простит». Женщина рассмеялась, взяла Пенелопу за руку и завела в комнату. «Ребята, сделайте ребёнку приятное, — хохотнула она. — Это племянница Молли Кладес, которая вас обожает». Кажется, тогда Пенелопа поняла, что значит остановка сердца. Её сердце действительно перестало биться на пару секунд. Она забыла, как дышать. Она видела перед собой своих кумиров и не могла понять, снится ей это или нет. В тот момент из её головы вылетели все плохие мысли и воспоминания о смерти родителей, она лишь смотрела на улыбку Фредди Меркьюри и пыталась выдавить из себя слова приветствия. Сидевший рядом с ней Роджер Тейлор звонко рассмеялся, а Джон Дикон подошёл к ней и протянул ладонь. «Будем знакомы», — сказал он и улыбнулся. Пенелопа вспыхнула до самых корней волос и дрожащей рукой пожала её. Она все ещё не верила в реальность происходящего. Молли непринуждённо болтала с женщиной, которая их впустила, они обе наблюдали за развернувшейся перед ними картиной и старались не смеяться во весь голос. Джон Дикон проводил Пенелопу к остальным участникам группы, каждый из Куинн начал разговаривать с ней, спрашивать про учёбу и увлечения, показывать свои инструменты или фотографии, а Пенелопа старалась не упасть в обморок и не раскраснеться окончательно. Когда Фредди Меркьюри услышал от неё, что из всех животных она больше всего любит кошек, он протянул ей листок с рисунком, который выполнил за пару минут, со словами: «Это тебе, брат-кошатник, храни его и помни, что лучше котов никого существует на свете».

Рядом со столиком стояло пианино — после той встречи Пенелопа попросила Молли научить её играть любимые песни. Теперь Пенелопа исполняет «Богемскую рапсодию» в кругу друзей и, глядя на фотографию и рисунок, улыбается: Фредди Меркьюри может ею гордиться. Ну и, разумеется, в её комнате стоял большой шкаф для одежды, в котором Пенелопа любила прятаться, когда была маленькой: ей казалось, что там находится вход в волшебную страну Нарнию и что вот-вот она войдёт туда и будет пить чай с добродушным фавном Тумнусом и вместе со львом Асланом спасать нарнийцев от чар злобной Белой Колдуньи. Также по всем углам сидели плюшевые медведи и куклы — по словам Пенелопы, это были её самые-самые лучшие друзья, с которыми она никогда не чувствует себя одинокой. Она отметила про себя, что письменный стол находится возле окна, вид из которого выходит на прудик с фонтаном: Молли отдала своей племяннице лучшую комнату в доме. Заниматься здесь будет одним удовольствием.

Все-таки у меня лучшая тётя на свете.

Пенелопа разложила свои вещи на кровати и вышла, решив немного размяться и изучить коттедж сверху донизу. Но больше ничего примечательного в доме она не увидела: все выглядело слишком обычным и до боли знакомым. Казалось, что их жилище из Бостона перевезли в Дерри. Пенелопа даже на секунду подумала, что её разыгрывают и что никакого переезда не было. Вздохнув, она хотела было выйти на улицу, как вдруг заметила дверь, за которой была лестница, ведущая в подвал. У Пенелопы вдруг возникло чувство, что ей не следует туда спускаться, но ноги уже сами несли её. Она очутилась посреди тёмного помещения, пахнущего плесенью и сыростью, в котором стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь скрипучим покачиванием одной-единственной лампочки на потолке. Здесь хранились различные инструменты и соленья, а так же старые вещи, которые жалко выкидывать. Пенелопа сглотнула. Ничего страшного в этом подвале не было, но ей почему-то стало не по себе. У неё было впечатление, что здесь до неё уже кто-то побывал. Она уловила какой-то странный запах, который никак не могла распознать, кажется, он смутно отдавал канализацией и чем-то ещё, и этот запах Пенелопе, мягко говоря, не понравился, как только она почувствовала его, то мелкая дрожь пробежала по всему телу, и Пенелопа тотчас же вскочила по лестнице наверх.

Не буду туда больше спускаться от греха подальше. Молли права, лучше я прогуляюсь по городу.

Пенелопа выбежала на улицу и направилась по дороге наугад. Она не знала, куда ей нужно идти, решила довериться воле случая. У неё не было ровно никакого желания изучать этот город. Почему — то Пенелопе было неспокойно шагать по тихой улице. Машины сновали туда-сюда по проезжей части, пешеходы шли куда-то по своим делам, солнце ярко светило на небе, освещая всем путь — словом, это был самый обыкновенный день, но у Пенелопы на душе скребли кошки. Сердце её бешено стучало, она чувствовала, что вот-вот может дать деру от любой опасности. Но какую опасность она ждёт? Что может с ней случиться?

Да что же это с тобой такое, Пенни? Ты же не в логове зверя, чтобы пугаться каждого шороха.

Желая отвлечься от плохих мыслей, Пенелопа начала вертеть головой из стороны в сторону, осматривая здания. Она удивилась количеству новых банков и магазинов, на мгновение Дерри ей чем-то напомнил родной Бостон, если б не старые дома, стоящие между ними, с покосившимися и выцветшими вывеска и граффити на стенах. Пенелопа свернула, и теперь по её левую руку был небольшой парк, где на детской площадке резвились дети, а на лавочках сидели старики и с жаром что-то обсуждали, держа в руках газеты. Одна девочка случайно пнула мяч ей под ноги. «Прошу прощения!» — пискнула она, подбежав. «Ничего страшного. Вот, держи», — улыбнулась Пенелопа и протянула мяч. Девочка понравилась ей. Она была похожа на живую куколку: волнистые волосы её были светлые — светлые и буквально сияли на солнце, а большие голубые глаза были цвета неба; щёчки её слегка подрумянились от быстрого бега. На ней было красивое платьице розового цвета, а на ножках — белые носочки и чёрные туфельки. Маленький ангелочек.

— А почему ты одна гуляешь, где твои родители? — спросила девочка с любопытством. — Мама мне говорит, что одной гулять нельзя…

— Мне уже можно, я взрослая, — хохотнула Пенелопа, стараясь скрыть тот факт, что вопрос про родителей ей не понравился.

— Я бы хотела быть взрослой, — вздохнула девочка. На вид этой малышке было не больше пяти лет, и Пенелопа искренне ей завидовала. Когда ей было столько же, её родители были рядом с ней…

— Поверь мне, лучше оставаться маленькой, — улыбнулась Пенелопа. — У взрослых столько проблем и забот… А тебе нужно лишь играть, учиться, кушать и спать вовремя.

— Зато взрослые делают то, что пожелают, — девочка недовольно насупила носик. Пенелопа заулыбалась ещё шире.

Почему она такая милая? Почему я не могу быть такой же?

— Как тебя зовут? — спросила Пенелопа, присаживаясь на корточки рядом с ней.

— Мэгги. Мэгги Альбрехт.

— Я Пенелопа. Можно просто Пенни.

Мэгги вдруг поморщилась.

— Лучше Пенелопа. Мне не нравится «Пенни».

— Вот как? Почему? — рассмеялась Пенелопа.

Мэгги некоторое время помолчала.

— Он пугает меня. Ночью. Когда я спать ложусь, — вдруг сказала она. — Он у меня под кроватью. Зовёт меня и предлагает шарик. Он мне снится. Мне страшно.

Пенелопе стало не по себе от её слов.

— Ты о ком? — непонимающе спросила она. — Кто тебя пугает? У тебя монстр под кроватью? Но монстр тебя тронуть не может, когда ты под одеялом, ты же знаешь это?

— Я знаю. Он меня поэтому не трогает. Но он очень хочет, чтобы я высунулась и взяла шарик.

— Что за шарик?

— Красивый. Розовый. Он знает, что я люблю розовый цвет. И что люблю шарики.

— Ты не хочешь взять у него шарик?

— Я боюсь его. Я ему не доверяю.

— А при чем здесь имя «Пенни»?

— Он говорит, что его зовут Пеннивайз. «Пенни» очень созвучно…

Пенелопу передернуло от имени «Пеннивайз». Она не знала, почему именно оно ей не понравилось, но она всем своим нутром ощутила, что Пеннивайз опасен, кем бы и чем бы он ни был. Но Пенелопа быстро себя успокоила, сказав себе, что, скорее всего, Мэгги его себе придумала (дети ведь часто верят в подкроватных монстров).

— А как он выглядит, твой монстр?

— Я… я не знаю, — девочка содрогнулась всем телом. — Я видела лишь два больших жёлтых глаза под кроватью…

— Почему ты решила рассказать о нем мне, а не маме?

— Мама не верит. Мама говорит, что это все выдумки, — нижняя губа Мэгги затряслась, а в глазах заблестели слезинки. — Или ты тоже мне не веришь? Я думала, ты мне поможешь…

Сердце Пенелопы сжалось. Она даже почувствовала нечто вроде стыда за то, что усомнилась в словах малышки.

— Я тебе верю. И я постараюсь тебе помочь. Знаешь, как мы можем сделать? У тебя ночник есть?

— Есть. А он тут при чем?

— А ты поставь его на пол возле своей кровати. Ты ведь знаешь, чего больше всего боятся монстры?

— Чего?

— Они боятся света. А ночник — это источник света, ведь так? Монстр не сможет тебя пугать, потому что он сам будет напуган.

Мэгги радостно закричала и захлопала в ладоши.

— Ты гений! — воскликнула она. — Гений! Гений!

Пенелопа раскраснелась от удовольствия.

— Надеюсь, это поможет, и ты больше не будешь бояться, — сказала она.

— Спасибо тебе, спасибо! — Мэгги кинулась обнимать её. Пенелопе на мгновение показалось, что у этой малышки за спиной крылышки, что доказывает, что она настоящий ангел. Пенелопа даже забыла, что до этого была зла на весь мир за то, что судьба забросила её в этот захолустный, богом забытый городок.

— Не за что, — Пенелопа погладила её по голове. — Ладно, беги к маме, она, должно быть, тебя ищет.

— А ты ещё придёшь гулять в этот парк?

— Приду.

— А когда?

— Не знаю. Я тут по выходным буду.

— Приходи, пожалуйста, я буду ждать тебя!

— Ну, раз ты просишь…

— А куда ты сейчас идёшь?

— Я… я не знаю. Видишь ли, я только приехала, и я не знаю города. А куда ты больше всего любишь ходить?

Мэгги на мгновение задумалась

— Я очень люблю ходить в библиотеку! — воскликнула она.

— О, тут есть библиотека? — Пенелопа была несказанно рада услышать эту новость. Что-что, а читать она любила.

Неужели в этом чёртовом городе есть хоть что-то хорошее?

— Ага. Она замечательная, я там жить готова!

— А что тебе в ней нравится больше всего?

— Нам там читает сказки миссис Уиллис. Я очень люблю её, она здорово рассказывает. Мне даже кажется, что она волшебница!

— А где находится библиотека?

— Вон там, — Мэгги пальчиком указала на дорогу, в конце которой виднелось белоснежное здание.

— Тогда, пожалуй, я пойду туда. А ты беги к маме.

— До встречи! — девочка напоследок обняла Пенелопу, взяла мячик и со всех ног побежала к лавочкам, где её ожидала мать.

Пенелопа некоторое время с улыбкой посмотрела ей вслед, думая о том, что мечтает быть такой же милой куколкой, и направилась к библиотеке.

Пенелопа ахнула, когда увидела перед собой это величественное строение. Она не ожидала, что в такой глуши что-то может поражать свой архитектурой. Тому, кто проектировал библиотеку, удалось поставить в тупик внимательного наблюдателя противоречиями: каменная солидность в определённой степени уравновешивалась изящество арок и колонн; здание выглядело массивным, как банк, и при этом лёгким и воздушным. Девушка, завороженная этой красотой, уверенно пошла вперед. Она нашла вход во взрослую библиотеку, открыла дверь, обитую железом, с прорезью для книг и ступила в тишину.

Её рот медленно открылся в изумлении. Внутри здание продолжало поражать своим величием и великолепием. Пенелопа, пересекая широкий зал, выстланный линолеумом с красно-чёрным рисунком, уже почти что стершимся, старалась шагать неслышно — по центру взрослую библиотеку венчал купол, и все звуки усиливались. Пенелопа вертела головой по сторонам, стараясь разглядеть все до мельчайших подробностей. Её в восторг привели даже винтовые железные лестницы, которые вели к стеллажам с книгами. Она быстро пошла к подковообразному столу.

Я немедленно должна завести здесь карточку и набрать столько книг, сколько унесу.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — обратилась к ней библиотекарша. Краем глаза Пенелопа заметила на столе табличку: «Кэрол Дэннер».

— Э-э… Мне нужно завести библиотечную карточку.

— Ваша имя и фамилия?

— Пенелопа. Пенелопа Кладес.

— Живёте в Дерри?

— Да. Вернее… Я в этом городе только по выходным…

— Но все же живёте здесь?

— Да, у тёти.

— Называйте адрес.

— Джексон-стрит, дом двадцать семь.

— Хорошо, — библиотекарша невероятно быстро записывала нужную информацию, Пенелопа не успевала отвечать ей на все вопросы. — Будете сегодня брать книги?

— Да… да, хотелось бы.

— Какие именно?

— Ну… — Пенелопа на мгновение замялась. — Давайте «Как завоёвывать друзей и оказывать влияние на людей» Дейла Карнеги, «Человека в поисках смысла» Виктора Франкла, «Феномен человека» Пьера Тейяр де Шардена и-и… хм… ай, черт с ним, «Белого клыка» Джека Лондона для разнообразия.

Библиотекарша несколько удивлённо взглянула на неё.

— Интересуетесь психологией? — спросила миссис Дэннер.

— Учусь на психолога в университете Мэна.

— А… Хорошо, сейчас вам выдадут ваши книги.

Пенелопа поразилась тому, как здесь быстро ищут книги. Она стояла буквально минут пять, и вот небольшая стопка уже перед ней. Узнав, где читальный зал, она поблагодарила миссис Дэннер и направилась в нужную ей сторону. Она ещё думала самой поискать что-нибудь, коли она сюда пришла.

Проведу здесь весь день, но зато буду счастлива.

Найдя нужный ей стеллаж, она начала карабкаться по лестнице, оглядывая корешки книг. Глаза буквально разбегались, хотелось унести абсолютно всё. Пенелопа, обречённо вздохнув, начала набирать книги себе в руки, сгибаясь под их тяжестью. Она не знала, как она их унесёт, но чувствовала, что не простит себе, если не сможет пролистать в хотя б пару страниц. Уверенная, что крепко держится на ногах, Пенелопа начала спускаться. Но вдруг её ботинок соскальзывает со ступеньки. Пенелопа, ахнув, пытается удержать равновесие, книги из её рук начинают валиться, и в следующее мгновение она уже летит вниз. Пройдя животом по нескольким ступенькам, она кубарем сваливается с лестницы и приземляется на спину. Прямо под ноги удивлённого темнокожего мужчины, который секунду назад подошёл к этому стеллажу.