Убийственная шутка (гет)

1

Лес. Вокруг был бескрайний зеленый лес. Поверни голову направо, и увидишь лес. Обернись назад, и тебя будет окружать лес. Пройди вперед, и перед собой ты будешь видеть лес. Лес простирался на сотни миль, не было известно, где он начинается и где заканчивается. Пенелопа шла, оглядываясь по сторонам, не понимая, куда она идет, ноги сами несли ее, она словно повиновалась чьему-то неведомому зову. Однако она знала, где она находится. По крайней мере, ей не составило труда представить, что на месте деревьев находятся знакомые дома и улицы. Здесь должен быть Дерри. Пенелопа подняла голову и присмотрелась к зелени, окружавшей ее. Таких растений она никогда не видела, а приглядевшись, что за некоторые деревья она приняла гигантские папоротники. Где-до вдалеке шумела река. Пенелопа удивленно смотрела вокруг себя, пытаясь понять происходящее. Она была в Дерри и одновременно не была в Дерри.

Мне кажется, или это…прошлое?

Стояла страшная жара. Не такая, какая иногда стоит летом, нет, Пенелопа с подобной жарой никогда прежде не сталкивалась. Пенелопе казалось, что с ее одежды пот можно выжимать и его наберется несколько ведер. Было ужасно душно и было тяжело дышать. Низкий туман, молочный и густой, заполнял низины и стелился по земле, обтекая ноги. Пенелопе приходилось останавливаться, чтобы перевести дух и отдышаться. Во время таких пауз она могла наблюдать за животными, которые то и дело появлялись в поле зрения. Подобных существ Пенелопа никогда не видела. Ей вдруг вспомнилась ее детская энциклопедия окружающего мира, раздел, где говорилось о том, какие животные и растения обитали на Земле с начала времен. Судя по местной флоре и фауне, Пенелопа оказалась сейчас примерно за двести миллионов лет до так называемой нашей эры. Это был, возможно, Юрский период, период, когда на Земле еще не существовало птиц, а среди млекопитающих не было такого разнообразия, они только начали появляться и были «примитивными» — яйцекладущими и сумчатыми. Господство тогда принадлежало насекомым и динозаврам. Вспомнив об этом, Пенелопа ускорила шаг. Ей совершенно не хотелось встречаться даже с самым мелким из них, а про крупных хищников, таких, как тираннозавр, лучше вообще умолчать. Вид гигантских гусениц и огромных стрекоз с размахом крыльев в несколько метров был не лучше. В какой-то момент Пенелопа уже была готова перейти на бег.

Но ведь мне нечего бояться, верно? Они меня не замечают. Это сон, не более… Однако он слишком реален, чтобы казаться таковым.

В любом случае Пенелопе происходящее нравилось все меньше и меньше. Она решила двигаться на шум воды, повинуясь странной силе, которая вела ее. С каждым шагом сердце начинало стучать все сильнее и сильнее. Кровь пульсировала в голове. Внутри нарастал страх. Страх. Страх висел в воздухе, он ощущался всеми живыми существами. Пенелопа заметила, что животные куда-то убегают. Позади нее послышался треск веток, и она с изумленными глазами увидела, как стая невообразимо огромных трицератопсов несется прочь. Они были точь-в-точь как на картинке в ее детской книжке, разве что их тела не были окрашены так же ярко. Где-то вдалеке она заметила бронтозавров, напряженно смотрящих в небо. Насекомые постарались забиться в норы и дупла деревьев. Все животные издавали кричащие звуки, Пенелопа даже зажала уши руками, чтобы не оглохнуть. А затем вдруг настала тишина. Странная, неестественная тишина. Она давила на уши куда сильнее любого самого сильного крика. Тишина нарушалась лишь мерным урчанием реки. В этой тишине висело ожидание, тишина ждала, когда же что-то свершится. Пенелопа прислонилась к стволу ближайшего дерева, чувствуя, как по ее телу пробежали мурашки.

Это затишье перед страшной бурей…

Внезапно Пенелопа поняла, что тишины больше нет. Ей на смену пришла ровная низкая вибрация, она постепенно нарастала и давила на барабанные перепонки. Пенелопа ощущала ее стопами, эта вибрация покалыванием поднималась к лодыжкам и икрам, превращая сухожилия в камертоны. И вибрация становилась все сильнее и сильнее. Пенелопа подняла голову к небу и поняла, что вибрация исходит с неба. Солнце расплавленной монетой горело в ореоле тумана. Пенелопа вжалась в дерево, словно надеялась, что сможет просочиться внутрь его ствола и спрятаться. Вибрация тем временем обрела голос: грохочущий рев, который набирал силу, пока не стал оглушающим. Пенелопа зажала уши руками и закричала, но не услышала собственного крика. Она в ужасе смотрела на небо, наблюдая за тем, как облака осветились запылавшим красным огнем, а затем как горящий падающий объект пробил их, стремительно приближаясь к земле. Налетел горячий ветер невероятной силы, дымный и удушающий. Объект в небе стал столь ярким, что Пенелопа отвернулась, боясь ослепнуть. Краем глаза она заметила, как с него срывались дуги электрических разрядов, оставляя за собой гром.

Эта штука в небе похожа на звездолет… Просто я не знаю, как ее еще назвать!

Послышался взрыв — ревущий звук, за которым земля содрогнулась. Пенелопу сбило с ног, и она ползком начала двигаться от яркого пламени и колонны дыма, поднимающейся в небо. Животные стали убегать подальше от того места, куда приземлился тот странный объект. Пенелопа хотела было бежать вместе с ними, но ее ноги перестали ее слушаться. Она внезапно почувствовала, что должна оставаться на месте и ждать. Сердце ее билось так часто, что было готово вот-вот разорваться. Все звуки почему-то стали тише, Пенелопа слышала лишь собственное дыхание и пульсацию крови в голове. Затем появился еще один звук. Посреди кратера, который образовался на месте падения объекта, возникло движение, Пенелопа слышала хруст веток и шорох земли. Она сделала несколько шагов назад, пристально глядя в дым. В тумане блеснуло два глаза. Два желтых глаза. А затем Пенелопа заметила очертания чьего-то силуэта, по размерам едва ли превосходившем кошку. Это существо стало медленно выбираться на поверхность. Сквозь дым Пенелопа не могла рассмотреть его внешность целиком, она видела лишь то, что оно было, кажется, черного цвета. Оно было, если можно так выразиться, крошечным, возможно, оно являлось еще детенышем, однако от него исходили невероятная злоба, жестокость и страшная жажда крови. Оно было очень голодно. Желтые глаза существа вдруг устремились на Пенелопу. Пенелопа замерла на месте, всматриваясь в столь знакомый блеск, видя звезды и отголоски мертвых огней.

Эти глаза я уже видела… У странного клоуна с белым лицом и рыжими волосами…

Существо моргнуло. Пенелопа протянула руку, желая коснуться его.

И в этот же миг Пенелопа проснулась.

2

— Пенни, эй, Пенни, просыпайся! — послышался весёлый голос над ухом. Он вначале звучал будто бы вдалеке, но затем звук постепенно начал нарастать. Пенелопа почувствовала, как её дергают за плечо.

— Ч-что… что такое? — проговорила Пенелопа, заморгав глазами.

— Вставать пора. Одиннадцать утра, как никак, милая.

— Только вот давай без этого, пожалуйста…

Пенелопа привстала с постели и сонным взглядом оглянулась по сторонам. Да, вчера они явно хорошо погуляли. На полу валялись пустые бутылки из-под пива «Бадвайзер», осколки от, судя по всему, бутылок водки и целые лужи разлитого алкоголя. На столе были разбросаны чипсы, фисташки и попкорн. На подоконнике валялась недокуренная сигарета «Лаки страйк» — Пенелопа накануне одолжила (точнее сказать, взяла без спроса) пачку у Молли, зная, что тетя едва ли заметит пропажу, поскольку дома у них всегда есть запасы. В воздухе помимо запаха спирта висел невыносимый запах рвоты — без этого ни одна хорошая пьянка не обходится, верно? Пенелопа смутно припомнила, как придурок Чарли «Швабра» Аддамс, получивший свою кличку за очень высокий рост, худобу и прическу, напоминающую швабру для мытья полов, на спор выпил подряд три банки пива, когда до этого в жизни не употреблял такого количества алкоголя, и украсил содержимым своего желудка все ковры в коридоре, после чего отрубился, и его пришлось вести в больницу. Пенелопа подняла глаза наверх и увидела, что изрядная часть люстры на потолке отсутствует. А это ее рук дело. Она не рассчитала силы и случайно попала мячом не в корзину, висящую на стене, а в несчастную люстру. Вздохнув, Пенелопа перевела взгляд на стену. На обоях, к счастью, их веселое пребывание в квартире не отразилось, иначе пришлось бы делать целый ремонт… Техника тоже не пострадала. Особенно Пенелопа переживала за телевизор, она вспомнила, как ребята по очереди играли в приставку, и Рейчел Грин так разозлилась на свой проигрыш, что кинула в экран бутылку. Удивительно, но даже царапинки не осталось. Возможно, это потому что Рейчел никогда особой силой не отличалась. Пенелопа, шатаясь, направилась на кухню. Голова невероятно сильно раскалывалась, словно по ней очень усердно били молотком.

Никогда… больше… не буду… столько… пить…

Пенелопа обнаружила холодильник открытым нараспашку. Внутри, разумеется, ничего не было, кроме одного маленького кусочка заплесневелого сыра. А ведь еще вчера все полки ломились от еды и выпивки. Пенелопа тогда еще подумала, что они едва ли смогут съесть хотя бы половину и что их еще хватит на целую неделю. Недооценила она возможности студентов, которые были твердо настроены устроить себе праздник жизни в свой законный выходной… Выругавшись, Пенелопа трясущейся рукой налила себе стакан воды.

— На, держи, полегчает, — в воду плюхнулась таблетка, немедленно зашипев, едва коснувшись ее.

— Благодарю…

— Тебя мамочка не учила, что нужно знать меру, а? В следующий раз будешь знать, как хлестать водку на пару с такими придурками, как Грегори Гиббсон и Тони Уорлок.

— Джесс… Давай не сейчас, — Пенелопа схватилась руками за голову. — У меня настроение было паршивое, вот и перебрала.

— Ну, да, бухать — это лучший способ отвлечься от проблем.

— Кто бы говорил.

— Я, в отличие от некоторых, проснулась без похмелья.

— Потому что алкоголь ты заменила сексом. Я тебя просила не делать это на моей кровати!

— У тебя кровать не скрипит и куда мягче моей. И вообще ты моя должница. Пока ты тут дрыхнешь, я убираю квартиру за тебя. За чистку ковров, кстати, ты скидываешься.

Пенелопа вздохнула и подняла взгляд. Ее подруга Джессика смотрела на нее с ухмылкой, которая не предвещала ничего хорошего.

— Если ты такая счастливая, потому что смогла провести ночь с Вероникой, то, пожалуйста, отверни свою рожу, у меня и так рвотные позывы, — мрачно отозвалась Пенелопа, снова глядя на свой стакан.

Пенелопа иной раз удивлялась тому, как она смогла ужиться под одной крышей с Джессикой. Все дело было в том, что Джессика — лесбиянка, и ее личная жизнь была куда более бурной, чем у доброй половины университета. Парни могли позавидовать тому, как ей с легкостью удается снимать очередную девушку на одну ночь. Возможно, секрет крылся во внешности Джессики. Горячая афроамериканка с пышными черными кудрями, округлыми формами и бархатным голосом. Тут любой не устоит. Любой, кроме Пенелопы. Пенелопа была убеждена в том, что ей не нужны никакие отношения ни с кем. Ей хватило ошибок, совершенных в школьные годы. С Джессикой у них существует строгий договор, согласно которому Джессика не будет предпринимать никаких попыток с целью соблазнить Пенелопу, иначе Пенелопа выгонит ее из квартиры несмотря на то что они подруги. Тем не менее Джессика иногда в шутку заявляла, что еще немного, и Пенелопа сама набросится на нее, ведь «кто сможет пройти мимо такой сексапильной красотки».

— Ладно, хватит дуться. Ты мне лучше ответь на один вопросик.

— Ну?

— А кто такой Пеннивайз? — при этих словах Джессика улыбнулась во все тридцать два зуба.

Пенелопа поперхнулась водой и закашлялась.

— В…каком смысле? — прохрипела она.

— Ну, ты во сне постоянно повторяла «Пеннивайз». Неужели у тебя появился парень в Дерри, а, подружка? — хихикнула Джессика. — Ну-ка выкладывай, кто это?

— Не важно…

Пенелопа не мигая смотрела на стену перед собой. Она на мгновение забыла, что ей снилось, но теперь сон вновь встал перед ее глазами. Папоротники, сосны, динозавры, жара… Огненный объект, несущийся к земле на огромной скорости… Будто бы в сознании Пенелопы кто-то снимал документальный фильм про гибель динозавров от метеорита. Этот сон был таким реалистичным, что Пенелопе было очень трудно поверить в то, что ее мозг был способен создавать такие картинки в ее воображении. Она могла бы списать такие сновидения на то, что она перебрала с алкоголем, однако она смутно осознавала, что алкоголь здесь был не при чем. В голове пронеслась мысль: «Я видела прошлое». Но как это возможно? В мире не существует машины времени, способной перенести человека на миллионы лет назад. И все-таки каким-то образом ночью Пенелопа смогла на несколько мгновений очутиться на земле, по которой люди будут ходить еще очень нескоро. И это существо… Существо с желтыми глазами, которое выползло из клубней дыма и огня. Существо, прибывшее откуда-то из космоса. Что это была за тварь, которую так испугались все животные? Они чувствовали всю опасность, исходящую из, казалось бы, маленького неприметного черного комочка, и бежали от него прочь, будто бы знали, что с ними случится, если они останутся. Пенелопа была готова поклясться, что ни в одной книжке ни один зоолог не сможет описать вам существо, которое она видела в своем сне. И это создание смотрело в ее глаза с нескрываемой злобой и ненавистью, готовое наброситься в любой момент на свою жертву и терзать ее зубами, пока она не испустит дух. Жуткое зрелище. Однако Пенелопа не боялась его. Она не могла описать чувства, которые испытывала, глядя в его страшные желтые глаза, она лишь ощущала, как колотится ее сердце. В голове навязчиво крутился вопрос: «Что общего у этой твари и у Пеннивайза? Неужели Пеннивайз — это вот это создание? Но как это возможно?» Пенелопа протерла глаза. Ее мысли казались ей таким бредом, что она всерьез забеспокоилась, а не начала ли она сходить с ума. В конце концов, она не верила в сказки про оборотней, вампиров и внеземных существ. Временно Пенелопа смогла убедить себя в том, что ее сон — это просто сон. Обыкновенный кошмар, который снится большинству людей, переживших какое-то сильное потрясение.

— Как это не важно? Милая, ты завела себе парня, а мне ничего не сказала? — ахнула Джессика.

— Это не мой парень! — рявкнула Пенелопа, заставив подругу подскочить от неожиданности.

— Ты во сне называла имя «Пеннивайз». Чье оно?

— Какая разница?

— Милая, что ты скрываешь от своей подруги, мм? Ты побледнела.

— Просто мне нужно поменьше смотреть ужастиков и поменьше пить, — Пенелопа вздохнула и зажгла сигарету.

— Тебе не кажется, что за последние сутки ты и так попортила себе здоровье? — Джессика выхватила дымящую сигарету и вышвырнула ее в окно. — Что скажет твоя тетя, если узнает, что ее племянница курит как паровоз и пьет как лошадь?

— Всего-то на одни выходные ушла в отрыв, что такого?

— Ну, да, ты так мне на прошлой неделе тоже говорила.

Пенелопа вздохнула и отвела взгляд. Она и сама заметила, как стала чаще пропадать на всевозможных мероприятиях, будь то подготовка к бесполезнейшему концерту в университете или же вечеринка одногруппников «до упаду». И она прекрасно знала, в чем причина. В Дерри. С тех самых пор, как Пенелопа уехала с твердым намерением возвращаться туда как можно реже, жизнь пошла наперекосяк. Первые несколько дней Пенелопа прожила очень даже счастливо, радуясь, что после встречи с этим психопатом она осталась целой и невредимой, а это, если честно, можно прописать в личные достижения. Она с удовольствием начала посещать пары, гулять с друзьями, она смогла с головой окунуться в знакомую студенческую атмосферу, и постепенно Пеннивайз начал казаться ей чем-то вроде кошмарного сна. Но это было ненадолго. Пенелопа вдруг стала замечать, что все чаще смотрит в окно, всматриваясь в горизонт, будто бы надеясь увидеть очертания знакомых домов или же ожидая заметить силуэт клоуна, держащего в руках шарики и машущего ей (от этих мыслей по телу пробегали мурашки). Ночью, стоило ей попытаться заснуть, как перед ней вновь вставало эта страшное лицо с отвратительной гримасой, запах канализации ударял ей в нос, она чувствовала, как на плечо ей капатает слюна, и два желтых огонька буквально прожигали ее взглядом. В ушах все еще звучал злобный смех. Пенелопа вскрикивала и просыпалась. Вскоре эти кошмары оставили ее (видимо, это все были последствия столь сильного нервного потрясения), однако желтые глаза все равно продолжали ее преследовать. Пенелопе не давал покоя яркий свет, который Пеннивайз назвал «мертвыми огнями». Что это такое? И почему он так манил ее, когда она впервые его увидела? Душа будто бы разделилась на две частички, одна из которых кричала: «Уходи оттуда, не смей, это смертельная ловушка!», а вторая говорила, чтобы она шла на их зов. Пока неведомая сила не оттолкнула назад и не заставила Пенелопу очнуться. И этот чертов клоун… У Пенелопы было чувство, что голова разорвется от такого количества вопросов. Что это значит «теперь вы связаны»? Почему она смогла понять мысли этого психопата? Пенелопа читала про людей, способных заглядывать в разум своих собеседников, но ей казалось это все выдумками. И его сущность, которая явно не принадлежала человеку…

Только не говорите мне, что эта мразь еще и инопланетная, мне и так кажется, что психушка по мне плачет.

Чтобы отвлечься от своих размышлений, Пенелопа решила проводить как можно больше времени с друзьями. А это автоматически значило, что она будет ходить с ними на вечеринки, пить и веселиться до утра. Ей вначале показалось, что это хорошо. Смех, танцы, музыка — разве это не прекрасно? Что еще нужно молодой душе студента? Но затем Пенелопа обнаружила, что пропускает стаканчик текилы или водки один за другим. Это происходило на автомате, рука будто бы сама тянулась за очередной порцией. Лишь спустя некоторое время до Пенелопы дошло, что она пытается таким образом усыпить свое сознание, чтобы не думать ни о клоуне, ни о Дерри. Не думать ни о чем.

В качестве альтернативы Пенелопа избрала путь «прилежного студента», согласно которому она будет занимать свое время участием в общественно-полезных работах. А на носу как раз был концерт в честь дня рождения университета. Помогать в подготовке к этому мероприятию — занятие отвратительное, это автоматически означало, что Пенелопа будет задерживаться чуть ли не до поздней ночи в концертном зале, слушая крики рассерженного заместителя ректора и ругань студентов, дерущихся за право первым репетировать тот или иной номер. Пенелопе, к счастью, хватило мозгов не лезть выступать на сцену, но ей было поручено украсить зал, а эта работенка тоже была не из легких. Однако это все же лучше, чем постоянно гулять и пить, верно? В конце концов Пенелопа поступила учиться, а не веселиться.

Дальше все стало хуже, намного хуже. Дело было вовсе не в жутком похмелье, нет, Пенелопа удивительно быстро приходила в себя. Но теперь к воспоминаниям и ночным кошмарам прибавилось новое обстоятельство. Голос. Голос, который вначале звучал будто бы вдалеке, едва слышимый шепот, постепенно нарастающий и нарастающий и в конце концов превратившийся в постоянный шум, давящий на барабанные перепонки.

«Пенни… Возвращайся в Дерри. Возвращайся. Пенни, пора учиться летать. Возвращайся. Дерри тебя ждет, Пенни…»

Дошло до того, что Пенелопа переставала слышать своих собеседников, преподавателей на парах, всех людей вокруг, она слышала только этот голос снова и снова. Один раз дошло до того, что она обнаружила, что ее трясет Джессика из стороны в сторону, а вокруг стоят удивленные одногруппники и профессор философии. «Пенелопа, эй, очнись! — кричала Джессика. — Да что с тобой? Эй!» «Что, что такое?» — Пенелопа замигала глазами. «Ты неожиданно встала, подошла к окну и начала пристально всматриваться, ни на что не реагируя…» «Правда? Я… Я как-то не… не помню…» «Девочка, видимо, перенапряглась, — профессор положил ей руку на плечо. — У нее синяки под глазами, она плохо спит. Ей бы день-два отдохнуть. Не нужно так себя нагружать учебой, дорогая, до добра это не доведет». Пенелопа едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Она тратила на зубрежку материала лишь половину своих ночей. Но улыбка пропала с лица Пенелопы, когда она вышла в коридор и вновь начала слышать этот чертов голос…

Размышления ее прервал громкий телефонный звонок. Пенелопа схватилась за голову.

— Господи, кто посмел звонить сейчас? — проворчала она. — Не до того нам…

— Это, наверное, Майкл. В который раз, — ехидно хмыкнула Джессика.

— Майкл? — Пенелопа подняла взгляд.

— Да. Он звонит практически каждый день, спрашивает, как ты. Удивительно, зачем ты ему так понадобилась, м? — Джессика хитро прищурила глаза. — Я вначале думала, что это он твой загадочный бойфренд из Дерри, ты ведь постоянно о нем рассказываешь. Но после того, как ты по ночам стала называть имя Пеннивайза, я начала теряться в догадках. Или ты крутишь с двумя одновременно? — она засмеялась.

— Нет у меня парня в Дерри, отстань! Майкл — это мой друг. Ему сорок лет, Господи!

— Ну, мало ли, вдруг ты предпочитаешь мужиков постарше.

— Иди в задницу, пожалуйста…

Пенелопа медленно подошла к телефону, но звонок уже прекратился. Она могла бы перезвонить, но рука ее опустилась, так и не коснувшись трубки. Удивительно, но за все эти недели Пенелопа едва ли вспомнила о существовании Майкла. Она думала лишь о клоуне и о Дерри. И по какой-то причине она ни разу не слышала, как он звонит ей…

Боже, как некрасиво с моей стороны… И что такое нашло на меня? Как я могла забыть о своем друге?

— Милая, тебе б найти себе кого-нибудь, а то пропадешь так. В твоем случае, мужика.

Пенелопа хотела было съязвить что-нибудь в ответ, но в ушах снова зазвучал столь надоевший ей голос, и она, схватившись руками за голову, плюхнулась на стул. Этот зов слушать было невыносимо. Более того, самое худшее заключалось в том, что с каждым днем Пенелопе все сильнее и сильнее хотелось сесть в машину и вернуться в Дерри. Это было похоже на ломку, ее тело трясло, по ночам становилось труднее засыпать, в сознании была лишь одна мысль: «Нужно возвращаться». Пенелопа старалась отогнать эту затею, но этот голос сводил ее с ума, она мечтала о том, чтобы это закончилось. Она не собиралась становиться очередной жертвой этого клоуна, нет, она хочет еще пожить.

Пенелопа внезапно вскочила на ноги.

— Библиотека. Мне нужна библиотека, — сказала она, не совсем понимая, впрочем, что она говорит.

— В каком смысле? Какая библиотека? Ты о чем? Ты квартиру убрать не хочешь, нет?

— Я… Я должна идти в библиотеку.

Пенелопа, не слыша крики удивленной подруги, начала на ходу одеваться и, не помня как, обнаружила себя, бегущей по улице. У нее возникло неожиданное непреодолимое желание попасть в библиотеку, чтобы найти информацию о Дерри. Будто бы кто-то приказал ей сделать это. Не совсем понимая, что происходит, Пенелопа в мгновение ока очутилась у входа в университетскую библиотеку — одной из крупнейших в городе. Еще в самый первый учебный день студентам рассказывают о том, что практически нет ни одной книги, копия которой не хранилась бы здесь, за исключением, быть может, совсем старых изданий. Речь, разумеется, идет об американской литературе, но шедевры зарубежной классики так же могут присутствовать. А еще в библиотеке хранятся очерки об истории всех городов штата Мэн. Это и нужно было Пенелопе. У нее внезапно появилась мысль найти заметки о странных убийствах и исчезновениях людей в Дерри и посмотреть, когда это началось. Если Пеннивайз не совсем обычный человек (не совсем человек в принципе), то, быть может, он делает это не первый год… Но почему тогда его никто не остановил? Наверняка же были свидетели. Пенелопа вспомнила о том, что полиция постановила, что убийцей Мэгги Альбрехт является неприметный водитель грузовика. Может быть, Пеннивайз всегда совершает убийства таким образом, что след выводит на совершенно других людей? Но как у него получается каждый раз выходить сухим из воды? Все это слишком странно. На мгновение Пенелопе показалось, что она просто не может проснуться от очередного сна.

— Что? Книги об истории Дерри? — переспросила библиотекарша, непонимающе хлопая глазами.

— Да. Все, какие есть. Пожалуйста.

— Но у нас нет их.

— Как это нет?

— Видите ли… По какой-то причине никто не вел записи об истории этого города. Дерри развивается практически незаметно ото всех. Я могу предоставить заметки о строительстве крупного торгового центра там, о заключении каких-либо договоров с другими городами, могу попытаться найти упоминания в книгах про прочие населенные пункты, но информации об истории вы не найдете. Лишь название.

— Как же это так? У вас есть информация даже про самый маленький городок штата Мэн!

— Это странно. Дерри развивается незаметно ото всех. Никто не знает практически ничего об этом месте.

— И даже нет ничего про убийства в этом городе?

— Убийствах? — библиотекарша удивленно протерла очки. — Там происходят убийства? Правда?

Пенелопа внимательно посмотрела собеседнице в глаза. Нет, она не врет. Она действительно ничего не знает. И никто не знает. Пенелопа отступила на пару шагов назад.

Странный город, который не хочет, чтобы о нем было известно другим… Здесь явно что-то не так.

В голову Пенелопы вдруг прокралась мысль о том, что ее послали в библиотеку как раз именно за тем, чтобы она не нашла никакой информации и чтобы она с вероятностью уже сто процентов вернулась в Дерри, потому что она обязана получить ответы на все свои вопросы. Очень хитрый ход. Пенелопа в гневе ударила кулаком по столу, заставив библиотекаршу подскочить и рассерженно зашипеть на нее. Голос в ее голове сейчас зазвучал как нельзя сказать отчетливо.

«Дерри ждет тебя, Пенни».

К этому голосу внезапно прибавился другой. Не злой и холодный, но удивительно успокаивающий, будто бы с Пенелопой говорит некто вроде ее отца.

«Возвращайся в Дерри, дорогая, время пришло. Ты не сможешь убежать от того, что тебе уготовано».

Пенелопа прислонилась к стене, чувствуя, как начинает колотиться ее сердце.

Прекрасно, я начала слышать несколько голосов. Галлюцинации? Видимо, мне точно нужен психиатр. Я ненавижу этот чертов город. Дерри. И Пеннивайза вместе с ним…

Но на ее лице при этих мыслях появилась странная улыбка.

3

Оно не могло уснуть. Оно мучила рана, которую нанесли эти проклятые дети. Она не желала зарастать, точнее, делала это чересчур медленно, болела, доставляя ужасную боль и неудобства. Оно надеялось поспать положенные двадцать семь лет, чтобы прийти в себя и с новыми силами начать войну против тех, кто посмел бросить Оно вызов, но, видимо, повреждения были слишком сильными. Оно ворочалось во сне, корчилось, стонало. Вместе с Оно страдал и Дерри. Люди жаловались на мигрень, скачки давления, многие попали в больницу с аппендицитом, гастритом и язвой желудка, у кого-то зашлось сердце; все чаще жители мучились от бессонницы, некоторые даже постепенно сходили с ума… Пока нездорово Оно, нездоровы и горожане. И голод. Оно очень хотело есть. Оно нужны были силы для восстановления, а силы эти берутся только из пищи. Оно, недовольно ворча, окончательно проснулось.

Мне необходимо заснуть. Я хочу спать. И я хочу есть. Что ж, придется совершить небольшие вылазки в город, чтобы подкрепиться. И срочно спать.

Оно спало всего девять лет. Это все равно что человеку поспать полчаса. Оно было ужасно зло. Оно было готово рвать и метать, крушить все подряд, наслаждаясь своим гневом, но у Оно не было сил на все это. Оно никогда еще не чувствовало себя таким беспомощным. Оно даже не было уверено, что сможет кого-то как следует напугать, чтобы ощутить ни с чем не сравнимый вкус страха. Но ведь чем-то нужно питаться, верно? Животные не смогут утолить чувство голода, Оно требовались люди. В таком состоянии детей будет испугать крайне трудно, про взрослых лучше вообще умолчать. Что же делать?

Необходимо выбрать жертву помладше…

Оно не любило питаться совсем маленькими детьми. Слишком мало мяса. Слишком непитательный страх. Но в данной ситуации выбирать не приходилось. Оно медленно выбралось на поверхность. Оно могло бы проявить фантазию и поразмышлять над своим обликом, но сейчас у Оно не было сил даже думать. На землю Дерри в который раз ступил клоун Пеннивайз. Огромным плюсом этого образа было то, что его боятся абсолютно все: начиная от грудничковых детей и заканчивая стариками. Взрослые, конечно, чаще всего просто смеются над ним, считая его каким-то чудаковатым парнем, который готовится к Хэллоуину, но даже им хочется убежать на край света, когда они видят его улыбку. Очень удобно. Сейчас эти взрослые расхохотались бы да колик, если бы увидели старину Пеннивайза, медленно перемещающегося по улице, шатающегося, словно пьяный, прислоняющегося к деревьям, тяжело дыша. Жалкое зрелище. Оно ненавидело все, что с ним происходит в данный момент так сильно, что будь у него силы, то Оно б разрушило половину города в гневе. Но сейчас Оно могло лишь еле переставлять ноги, радуясь, что на улице уже поздний вечер и едва ли его кто увидит. Оно знало, что все жители разошлись по домам. У Оно хватило сил заставить их так сделать.

Внезапно Оно почувствовало странное, почти непреодолимое желание двигаться в направлении Страуфорд парка, возле которого находилось отделение Главного госпиталя Дерри. Это было очень странное желание, поскольку Оно не любило питаться на территории больницы. Умирающие от болезней люди были жутко невкусными, особенно их плоть, насквозь пропитанная спиртом и лекарствами. Однако Оно шло туда, словно Оно что-то звало. Оно услышало рев автомобиля и обернулось. К дверям госпиталя на всех парах мчалась машина, Оно увидело перепуганного до полусмерти мужчину и женщину на заднем сидении, умоляющую ехать еще быстрее. Страх этого мужчины был до ужаса непитательным, поскольку мужчина боялся за свою жену. У входа курили санитары, наслаждающиеся тишиной ночи, но спустя мгновение, когда мужчина выбежал к ним навстречу и начал кричать и звать о помощи, они сорвались с места и побежали к автомобилю. Оно наблюдало за тем, как все трое вытаскивают женщину, кладут ее на носилки и увозят внутрь. Оно успело заметить ее большой живот и почувствовать запах крови в воздухе. Видимо, женщина должна была вот-вот разродиться. Оно передернуло от таких мыслей. Однако в следующее мгновение Оно двинулось ко входу, ощущая все тот же непреодолимый зов.

За что Оно ненавидело больницы еще, так это как огромную кучу запахов, которые просто-напросто сбивали с толку. Здесь смешалось все: аромат крови, спирта, мочи и экскрементов, пота, еды из буфета, женских духов, моющих средств для пола; из морга доносился аромат смерти и начавших разлагаться трупов. У Оно моментально закружилась голова, стоило Оно вступить на порог. И как теперь искать то, ради чего Оно пришло сюда? Оно начало блуждать по этажам, чувствуя себя так, словно Оно потерялось в непроходимых джунглях и никак не может найти свет вдалеке, чтобы идти на него в поисках выхода. Чем дольше Оно здесь пребывало, тем сильнее начинала кружиться голова и тем больше давала о себе знать незажившая рана. Оно поняло, что не сможет дальше подниматься на верхние этажи, потому как совершенно не было сил. В отчаянии Оно пришлось войти в первую попавшуюся палату, оказавшуюся палатой отделения травматологии. Оно про себя порадовалось, что, во-первых, здесь лежат не умирающие старики, а, во-вторых, что у них нет никаких инфекций. Плоть у тех, у кого внутри развивается болезнь бактериального или вирусного характера, просто отвратительна.

— Эй, парень, ты кто такой? — обратился к Оно мужчина, лежавший у самого входа. У него, судя по всему, был открытый перелом задней конечности, его нога была закреплена так, чтобы он даже пальцем не мог пошевелить, чтобы кости верно срослись.

— Что за дела, откуда здесь посетители посреди ночи? — воскликнул второй мужчина, у окна. У него к перелому ноги добавился перелом позвоночника. Оно, чувствуя их боль, улыбалось до ушей.

— Я пришел развеселить вас. Я Пеннивайз, Танцующий клоун! — хихикнуло Оно.

— Что? Клоун? Ты серьезно? Это не смешно, парень, отделение психиатрии у нас находится выше!

— Да че с ним разговаривать? Псих это! Дружище, вызови медсестру…

Через пару мгновений Оно, довольное, вышло из палаты и направилось дальше. На утро вся больница будет потрясена, найдя Джека Ричарсдсона и Мэттью Карлайла мертвыми. Никто так и не узнает, от чего у этих двоих остановилось сердце в одно и то же время. Они не страдали никакими заболеваниями прежде и на сердечно-сосудистую систему никогда не жаловались. Им обоим было не больше сорока лет, они оба были счастливо женаты и имели успешные карьеры, а травмы получили по нелепой случайности: Джек Ричардсон сломал ногу, попав под колеса скорой помощи, а Мэттью Карлайл полез на дерево за котенком и упал. Вскрытие покажет, что у них одновременно случился инфаркт, но никаких предпосылок для инфаркта не было. И с тех самых пор пойдут слухи о том, что в больнице обитает нечистая сила, призрак пациента, лежавшего в психиатрии и покончившего жизнь самоубийством, который по ночам ходит по коридорам в поисках жертв и уносит других пациентов в мир иной за собой, чтобы ему на том свете не было скучно.

Оно не утолило свой голод, Оно лишь подкрепило свои силы, но этого пока было достаточно. Оно внезапно снова почувствовало тот зов, очень отчетливо, и побежало по ступенькам вверх. И очутилось у входа в родильное отделение.

Что за чертовщина привела меня сюда?

Оно вдруг догадалось, что идет по следам той женщины, которую привезли на его глазах. Но Оно впервые в жизни видело эту женщину. Оно знало, что она и ее муж не живут в Дерри, потому как Оно было известно о всех жителях этого города. Что же зовет Оно в таком случае?

Оно услышало громкие крики на другом конце коридора. В нос ударил сильный запах крови и…смерти. Оно подошло к двери палаты и заглянуло внутрь. Оно увидело то, что очень бы не хотело увидеть, а именно женщину, сидящую на кресле с раздвинутыми ногами (самое страшное заключалось в том, что Оно было отчетливо видно, что из нее выходит, от этого зрелища Оно едва не вывернуло наизнанку), возле нее бегают врачи в панике с окровавленными руками. Рядом стоит бледный как полотно мужчина, пытающийся не потерять сознание. Оно почувствовало, что Оно пришло именно в правильное место, однако пока не понимало, что Оно здесь нужно. Спустя несколько мгновений врачи вытащили тело ребенка. Оно закрыло глаза, чтобы не упасть вместо мужчины. Запах смерти стал гораздо отчетливее. Этот ребенок родился мертвым.

— Что, что с моим сыном? — вскричала женщина. — Дайте мне его, прошу!

— Простите, мэм, мы ничего не смогли сделать. Ваш сын мертв.

Идиоты врачи. Вы б ничего и не сделали. Этот ребенок умер еще в утробе.

Женщина начала плакать, но затем ее лицо исказила гримаса боли, а из горла вырвался очередной крик.

— Это моя дочь! Спасите хотя бы мою дочь! — между схватками смогла произнести она.

Ты что, еще рожать собралась? Господи, только не это…

На сей раз все шло, так как полагается. Оно с остолбенелым выражением лица наблюдало за тем, как тело той женщины рождало новую жизнь. И Оно убедилось в том, что трупы с оторванными конечностями и вываленными кишками наружу — это ничто по сравнению с тем зрелищем, что сейчас стоит перед глазами. Оно хотело отвернуться, но было не в силах сделать это. То, как ребенок выходит из своей матери — это не просто отвратительно, это гораздо хуже. Когда врачи взяли на руки окровавленный кричащий комочек, Оно почувствовало, как пища подступает к горлу, и изо всех сил зажало рот руками, глубоко дыша. Но когда Оно подняло взгляд на ребенка, Оно замерло на месте. Тот зов, который Оно ощущало, исходил из этого маленького отвратительно корчащегося человечка.

— Ваша дочь здорова, мэм, — произнес один из докторов. Женщина заплакала.

— Пенелопа… Она будет Пенелопой, — тихо сказала она. В следующее мгновение женщина закатила глаза и потеряла сознание.

— Мэри? Мэри, что с тобой?! — сразу же вскричал мужчина.

— Она потеряла слишком много крови. Нужно везти ее на переливание. Нэнси, пожалуйста, останься с ребенком.

Команда врачей и мужчина немедленно вывезли кресло из палаты и побежали к лифту. Оно, некоторое время с удивлением поглядев на них, бесшумно прокралось в палату. Медсестра, которой поручили следить за новорожденной, уложила ее в бокс и присела рядом. Оно внушило ей, чтобы она отправилась за чашкой кофе. Оно медленно подошло к ребенку. Весь в крови, ужасный на вид, сморщенный, кричащий… И вот ради этого люди создают семьи и рожают? Оно, конечно, было выгодно, чтобы люди плодились и размножались, ведь дети составляют основу рациона Оно, однако… Однако в первые минуты свой жизни дети просто омерзительны.

Ребенок внезапно перестал плакать и посмотрел на Оно. Оно сразу же замерло на месте. Эта девочка, судя по всему, испугалась, потому что в ее крошечных глазках Оно видело неподдельный ужас. Оно мрачно ухмыльнулось. Да, а вот этим страхом можно питаться. Оно ощутило, как бешено стало стучать его сердце. От этой малышки исходил невероятно вкусный аромат, Оно вдыхало его с неподдельным наслаждением.

Но почему мне нужно было идти сюда, к этому ребенку? Мне совершенно не хотелось смотреть на то, как он рождается, это мерзко, мерзко!

Оно, склонив голову на бок, вдруг потянуло руки к ребенку и подняло его. Девочка замерла от ужаса и широко распахнула глаза. Мыслей у нее в голове пока не было, поскольку она только родилась и не понимала происходящего. Оно улыбнулось. Однако улыбка быстро исчезла с лица, когда Оно увидело, что зеленые глаза девочки внезапно превратились в ярко-изумрудные, стоило Оно посмотреть на нее. Девочка неожиданно стала смеяться. Оно, совершенно сбитое с толку, положило ребенка на место. Оно услышало голоса приближающихся людей и поспешило убраться из палаты прочь. Когда Оно уходило, девочка внезапно начала плакать…

4

Оно, вздрогнув, проснулось. Это был странный сон. А странен он был тем, что это было воспоминание. Воспоминание, которое почему-то исчезло из головы Оно на многие годы. Оно не страдало потерей памяти, нет, Оно было всего лишь около пятнадцати миллиардов лет, Оно вполне могло бы прожить еще столько же. Но Оно забыло. И вспомнило о той встрече по какой-то причине лишь сейчас. Оно внезапно поняло, что запах Пенелопы ощутило уже тогда, просто Оно подумало в тот момент, что это запах крови и страха и не поняло, что именно он и зовет его. Но ни тогда, ни сейчас Оно не знало, кто такая Пенелопа и почему Оно с ней связано. Оно очень хотело, чтобы она вернулась. Оно звало ее. Мысленно Оно каждый день называло ее имя и просило вернуться в Дерри. Оно не было уверено, что она слышит этот зов, поскольку его влияние ограничивается лишь территорией этого города, но надеялось, что ждать осталось недолго. И Оно не ошиблось. Спустя четыре недели Оно наконец-то ощутило знакомый запах. Пенелопа вновь ступила на землю Дерри.