Три кратких слова в ответ на письмо (гет)

Их так много, темно-красных роз, рассказывающих о любви. И письмо на нескольких листах бумаги: ровные ряды изящных букв, что вторили нежным цветам. Ну и как его не прочитать, особенно, если раньше мисс Робертс никто и никогда не видел в компании мужчины.

— Нельзя читать чужие письма, — назидательно произносит Дженна, грозя пальчиком невысокому Йену, который уже протянул свои цепкие руки к этим загадочным листам бумаги.

— Можно подумать, ты сама не хочешь узнать, кто это претендует на нашу Робертс, — беззлобно огрызается он, но руки послушно убирает. Дженна — лучший психолог на их потоке, во всяком случае, мозг она выносит, как никто другой.

— Робертс опаздывает, сказали подождать ее полчаса, — влетает в аудиторию Радж. — Хера себе, цветник. Это нашей психологине? Давно пора. Такая красивая женщина не может быть одна. А письмо уже прочитали? Чего ей там пишут?

— Дженна против, — сдает подругу Йен, и все, как один поворачиваются к привлекательной девушке с непослушными темными волосами, что равнодушно читает конспект в своей тетради.

— Ну же, Дженни, детка, не ломайся, — присаживается рядом Ирма и кладет свой подбородок на плечо. — К черту конспекты, ты и так все знаешь лучше всех. Ты же меня любишь, а вдруг я умру от любопытства?

— Нет, Ирм. Мне было бы неприятно, тебе было бы неприятно, да любому из нас. К тому же, я не думаю, что вам нужно мое благословение. Просто я против такого вторжения в личную жизнь. Выбор за вами.

— Отлично, значит, Джен не против, она нас не сдаст.

— И в мыслях не было, Йен. Но ты действительно считаешь, что Робетс не поймет, что вы прочитали ее письмо?

— Вот и посмотрим, что за психолог нас учит. Давай, Радж, декламируй, с чувством там, с акцентами, не зря ты провалил экзамены в театральный.

— Катись к черту, — посылает Йена Раджеш, но послушно берет листы в руки и начинает читать.

"Здравствуй, Лаура. Я так тоскую, каждый день и каждый час своей жизни я скучаю по тебе: по твоему смеху и по твоим слезам, по нашим прогулкам и нашим ночам. Ты никогда не думала, как мало значат слова, и как сложно описать ими чувства. Невозможно описать все мои эмоции, когда я понял, что тебя рядом нет. Я так хочу, чтобы ты поняла меня, моя любимая, хочу, чтобы душа и сердце, которые я тебе подарил в самый первый миг нашей встречи значили для тебя столько же, сколько значишь для меня ты".

— А он романтик, — комментирует Йен, но тут же получает в ответ злобное шиканье девушек.

— Радж, читай дальше, — командует Ирма, краем глаза отслеживая реакцию своей подруги, которая все так же невозмутимо читает свои записи, не поднимая головы.

"Помнишь нашу первую встречу, ты не заметила меня, а я все не мог отвести от тебя взгляд. Ты что-то обсуждала со своей подругой и так задорно смеялась, что я сразу понял: до тебя была не жизнь, до тебя была репетиция. Мы не должны были быть вместе, слишком разные, но я решил попробовать. Я помню бессонные ночи под твоим окном, помню долгие часы ожидания в холле напротив студии, где ты танцевала. Как же повезло твоему партнеру, как я хотел оказаться на его месте. Я бережно хранил каждую твою эмоцию. В особенности, твою улыбку, когда ты обнаружила на своем пороге розу. Ты огляделась по сторонам, и я подумал, что у меня есть шанс. Ты ведь совершенно не похожа на других девушек. Я помню твои дрожащие ресницы, когда подошел к тебе познакомиться, и ты ответила согласием. Я стоял так близко к тебе, что мог разглядеть ту маленькую родинку у тебя на виске".

Радж переводит дыхание и присвистывает, когда видит восхищенные взгляды девушек.

— Учитесь парни, что цепляет девушек, — подмигивает он друзьям, и Ирма показательно закатывает глаза.

"Наше первое свидание. До сих пор не верю, что ты согласилась, хотя твои подруги пытались тебя отговорить. Но они не видели того, что знали мы с тобой. Это любовь вела нас к друг к другу. Я был так горд, что с того момента ты стала всегда выбирать меня, был так счастлив, что ты смогла разглядеть в них зависть и неискренность. Ты позволила мне быть рядом с тобой, а мне больше ничего и не надо было: только заботиться о тебе, делать все, чтобы тебе было хорошо. Мы стали проводить все больше времени вместе, и нам никто не был нужен. Я помогал тебе стать более решительной и твердой. Говорить "нет" людям, которые этого заслуживали, не позволять им красть нас друг у друга, как бы они не старались. И вместе мы смогли преодолеть те болезненные привязанности, которые тяготили тебя".

— Вот она, женская дружба во всей красе, — флегматично замечает Макс, прикрывая голову тетрадкой, когда в него летит град скомканных бумаг.

"Мы многое пережили вместе, ничто не могло нас разлучить. Я знаю, что иногда не мог сдержаться, но в этом нет моей вины. Ты была так прекрасна, что мне ежечасно приходилось отгонять от тебя настойчивых поклонников. Ты укоряла меня, даже обижалась на меня, но в своей наивности не видела всех тех похотливых взглядов, которые кидали на тебя эти несдержанные мужчины. И твой партнер, я никогда не забуду, как собственнически он держал тебя, как не хотел отпускать, как бросал мне вызов своим поведением. Я понимаю, что вспылил тогда, понимаю, что не должен был так поступать, но я был так влюблен в тебя, поэтому я ударил его. Мне жаль, что тебе пришлось бросить танцы, но вместо нахального и развязанного, хоть и умелого танцора, ты получила неумелого, зато чуткого и уважающего тебя партнера".

— Смотрите-ка, даже Дженна заинтересовалась, — усмехается Йен, подмигивая Ирме, которая нагло игнорирует эти заигрывания и внимательно смотрит на подругу, отложившую свои конспекты.

— Отъебись, Йен, — холодно бросает Ирма, — думаешь, так легко читать, когда Радж тут глотку надрывает. Без обид, Раджеш.

— Проехали, но этот таинственный поклонник молодец. Я бы тоже не сдержался, если бы мою девушку лапали, — добавляет индус перед тем, как продолжить чтение.

"Никто и никогда не любил меня так, как ты, Лаура. Все остальные в сравнении с тобой меркли, поэтому так ли неожиданно было для тебя, когда я предложил съехаться. Мне просто хотелось стать еще ближе, не прогибаясь под чьи-то понятия о сроках. Как меня обидел тогда твой отказ, каким жестокими были твои слова. Это была наша первая ссора. Я много лишнего наговорил, ты тоже. Те дни, что я провел без тебя, показались мне нескончаемыми, и я пришел к тебе. Нет ничего слаще примирения, Лаура, особенно, когда мы оба осознали, что были виноваты. Ты переехала ко мне, и жизнь заиграла новыми красками. Ты обустроила наше маленькое гнездышко, стала в нем полноправной хозяйкой. И пусть на первых порах было сложно, но я знаю, что ты старалась, хотя не всегда все получалось. Но что значит плохо вымытый пол или невкусный ужин, когда ты рядом. Ты всегда могла рассчитывать на мой совет и мою помощь во всем: в готовке, в уборке, в учебе, даже в шопинге и в выборе одежды".

— Блин, мне бы такого мужчину, — вздыхает Мия, театрально подпирая голову рукой, — а то мы с Алексом уже два года встречаемся, хоть бы съехаться предложил, но нет, все висит в воздухе.

— Не завидуй, — назидательно говорит Йен, — нас таких заботливых на всех не хватит. Смирись. Жги дальше, Радж.

"Я всегда хотел помогать тебе развиваться, хотел, чтобы ты стала лучшей версией себя. Именно поэтому мы стали чаще ссориться, каждый раз твои слова больно ранили меня: никогда бы в жизни я не обидел тебя, но не бывает развития без справедливой критики. Над нами дамокловым мечом висело наша разница в социальных статусах, но меня это не пугало. Я знал, что люблю тебя, знал, что стоит тебе приложить немного усилий, и мои родители увидят в тебе то, что я разглядел с первого взгляда. И мне было так приятно, что ты начала стремиться к совершенству, принимая все мои замечания. А я, в свою очередь, продолжал заботиться о тебе, старался быть самым внимательным бойфрендом на свете, переживал, если ты задерживалась, всегда стремился окружить тебя своей любовью и нежностью".

— Бля, откуда люди только время берут на такие глупости, — качает головой Ирма, но Мия тут же возражает:

— Зато представь, как приятно, когда твой партнер заботиться о тебе. За сегодня от Алекса ни одного сообщения, он понятия не имеет, ни где я, ни с кем.

— Если вы закончили обсуждать свои парней, может вернемся к шедевру эпистолярного жанра, а то Робертс скоро придет, и мы так и не узнаем, чем все закончилось, — возвращает всех в реальность до этого молчавший Джим, а Радж согласно кивает головой и продолжает:

"Прости меня, если я иногда причинял тебе боль. Я не хотел этого. Прости меня, если некоторые мои слова ты приняла всерьез, я бы никогда не навредил тебе. Это были дурацкие шутки. Я всегда любил тебя. Я знал, что ты предназначена мне в жены, и мы станем супругами, несмотря на все трудности, что нас ожидают. Я знаю, что ты хотела этого же. Ты никогда не говорила этого вслух, но тебе и не нужно было. Я видел блеск твоих глаз, когда ты увидела кольцо, которое я тебе подарил. Так почему ты ушла, почему ты бросила меня, почему предала нашу любовь? Что случилось, Лаура? Кто убедил тебя уйти, кому ты поверила? Разве я раз за разом не доказывал тебе, что я твой единственный, я тот, кто будет любить тебя, несмотря ни на что. Я готов работать и меняться, чтобы вновь заслужить тебя. Мы всегда находим дорогу друг к другу, поэтому ты сейчас читаешь это письмо, и я верю, что простой разговор поможет нам разрешить все вопросы, и ты вернешься ко мне. Я люблю тебя, Лаура, и надеюсь, что ответишь мне тем же. Всегда твой, Ричард".

— Ого, а это неожиданно. Чего это Робертс ушла от него, интересно, что случилось?

— Случилось то, что вы пренебрегли всеми правилами приличия и прочитали письмо, которое адресовано не вам, — раздается позади строгий голос, и в аудиторию входит мисс Робертс.

— Любопытство является неотъемлемым качеством любого человеческого существа, — оправдывается Радж, пытаясь как можно скорее вернуться на свое место.

— Ну надо же, Раджеш, а я думала, что ты ничего не усвоил из моих лекций.

— Я, как и все мы, очень тщательно готовимся к вашим занятиям, — обиженно бурчит Радж, и Лаура ловит его на слове:

— Что ж, тогда тебе не составит труда перечислить признаки абьюзивных отношений, о которых мы говорили на прошлой лекции. Нет? А кто, кроме Дженны, сможет? Давай, Йен, я в тебя верю.

— Ну, — задумчиво тянет Йен, — во-первых, любой абьюзер является полным мудаком, который не осознает, насколько его поведение является мудаческим.

— Никогда и никому не говори, что я учила тебя психологии, — улыбается мисс Робертс, качая головой. — У тебя было полчаса, но ты предпочел потратить их на чтение чужой корреспонденции, нежели на приобретение нужных тебе знаний.

— Каюсь, мэм. Но разве вы сами не хотите прочитать письмо, которое вам написал Ричард. Простите меня, но мне кажется, он вас действительно любит. Жестоко игнорировать его чувства.

— Это письмо написано не мне, мой любопытный друг. Оно адресовано Дайане Фрэй, которая десять лет назад покончила с собой из-за постоянного психологического насилия со стороны своего партнера Ричарда Морроу. Письмо подлинное, я заменила только имя. Ричард написал его, когда Дайана собрала вещи и уехала. Заручившись поддержкой своей и ее семьи, он нашел Дайану, уговорил ее вернуться, а через два месяца она вскрыла вены, не в силах дальше выносить такую жизнь. И если бы ты действительно старался, то тебе не составило бы труда увидеть признаки абьюзивных отношений, о которых мы говорили ранее. Это и будет вашим домашним заданием. Проанализировать свои чувства, когда вам зачитывали это письмо, а потом оценить его, как психолог. Увидеть в нем характерные признаки.

— Но, мисс Робертс, в этом письме нет ничего такого. Это просто послание от влюбленного человека, — растерянно возражает Мия.

— Дженна, если ты не против, то начни, пожалуйста, — Лаура все еще не сводит взгляд с Мии, предоставляя своей лучшей ученице перевернуть мир. — Передайте ей текст для анализа.

— Второй абзац, — безэмоционально начинает Дженна, — очевиден сталкинг, причем постоянный. И я могу увидеть признаки близкого физического контакта, о котором не может идти и речи между незнакомыми людьми. "Я стоял так близко к тебе, что мог разглядеть ту маленькую родинку у тебя на виске". Он сразу сократил физическую дистанцию, это должно настораживать. Дальше все по классике, постепенное отдаление Лауры от подруг, отказ от деятельности, которая доставляла ей удовольствие. С его стороны виден так называемый медовый месяц, во время которого он уговаривает жертву на быструю вовлеченность в связь, стремится разграничить обязанности на мужские и женские. Если коротко здесь и обесценивание ее чувств, и постоянные придирки к ней, пренебрежительно отношение к другим женщинам, полное игнорирование ее желаний, патологическая ревность, постоянная проверка, газлайтинг и шейминг. Весь набор, — устало заканчивает Дженна, и печально усмехаясь, передает листы потрясенной Мии.

— Как всегда отлично, Дженна. Думаю, домашнее задание вам понятно, а теперь продолжим нашу лекцию. Записываем. Пути выхода из абьюзивных отношений.

Лекция закончена, и Лаура с тревогой наблюдает, как две извечные подруги медленно собирают свои вещи. Что-то подсказывает опытному психологу, что у нее есть шанс, и, встретившись взглядом с Ирмой, она жестом указывает ей на дверь. Когда в аудитории остается всего две женщины, Дженна беспомощно оглядывается и видит прямо перед собой только мисс Робертс.

— У тебя задатки великого психолога, Дженна, — осторожно начинает Лаура, — кто-бы что тебе не говорил. И иногда, для того, чтобы все изменить, достаточно всего нескольких слов. Чтобы ты ответила на это письмо, Дженна?

Они обе ждут, ждут, пока лучший психолог на потоке сможет сделать шаг.

— Мне нужна помощь.