Влюбись в меня заново (гет)

Яркие вспышки колдоаппаратов слепят меня со всех сторон, кругом удивлённые лица журналистов и хмурые, принадлежащие сотрудникам Министерства Магии. Я слышу их тихое перешёптывание и громкие команды заместителя главы Отдела магического правопорядка Гарри Поттера. Всё это сливается в один монотонный шум, от которого хочется скрыться. Оставьте меня одну, уйдите… Мне кажется, что я кричу, топаю ногами, что слёзы душат меня и мне не хватает воздуха. Но на самом деле я просто стою как истукан, освещаемая, как молниями, всполохами колдоаппаратов в центре свершившегося события и смотрю в одну точку, не в силах произнести ни слова, не в силах хоть немного поплакать, чтобы стало легче.

Меня передают в чьи-то крепкие руки, передо мной щёлкают пальцами, пытаются привлечь к себе внимание. Я поднимаю глаза вверх и вижу чьё-то незнакомое лицо.

— Мисс, с вами всё в порядке? Вы слышите меня? Давайте уйдём отсюда и поговорим…

Уйти отсюда? Оставить его одного? Нет, ни за что, никогда!

Эта мысль возвращает меня к реальности, и тогда я слышу свой крик. Как будто бы где-то со стороны, не принадлежащий мне, какой-то глухой и дикий. Он раздирает мне горло.

Человек, находящийся возле меня, сначала отстраняется, но затем решительно хватает меня за руку и насильно уводит в сторону, всё дальше от него, но кто-то его останавливает.

— Гермиона! Гермиона!

Гарри… Я не смотрю ему в глаза, но знаю, что это он. Гарри крепко обнимает меня и гладит по спине, по белому атласу платья. Осторожно вытирает мои слёзы своим платком и спрашивает, как я себя чувствую и нужно ли мне что-нибудь. Что за глупые вопросы? Неужели он хочет, чтобы я ответила на них, как будто бы сам не понимает? Я мотаю головой и плачу. Вновь застлавшие мне глаза слёзы мешают видеть и осознавать, что происходит вокруг. Я отстраняюсь от Гарри слишком резко, возможно, грубо. Подбегаю туда, где слепят камеры, но меня снова ловят чьи-то сильные руки. Я не вижу, кто это и уже не вырываюсь, просто падаю на пол и смотрю, смотрю… Смотрю сквозь суету, мельтешение ног.

На полу лежит он.

Совсем как живой. В чёрном магловском костюме… Ох, как же долго я уговаривала его снять сюртук и надеть этот костюм. Глаза открыты и смотрят прямо на меня, но уже не так как прежде блестят и совсем потеряли выражение. Я стараюсь замереть, не дрожать и перестать истерично всхлипывать, чтобы услышать его тихое дыхание, заметить, что он моргает. Но я не слышу и не вижу. Неподалёку от Северуса лежит она, со злорадной ухмылкой на лице, застыв навсегда так же, как и он. Сделав своё чёрное дело, она не пыталась бежать, она согнулась пополам от безумного хохота, а когда увидела меня с направленной ей в грудь палочкой, то выпрямилась во весь рост и подошла ближе, издевательски ухмыляясь, не пытаясь противостоять. Слова сами слетели с моих губ. Не было ни минуты колебания. Два слова, короткая зелёная вспышка — и Беллатрикс Лестрейндж с грохотом упала на пол неподалёку от Северуса.

* * *

Почему он не послушал меня? Беллатрикс Лестрейндж вырвалась на свободу из Азкабана. Сбежала в тот момент, когда к ней хотели применить поцелуй Дементора. Суд над ней шёл около года. Около года продолжались наши с Северусом отношения, а три дня назад состоялась наша свадьба. Я думала, что я самая счастливая на свете, но во мне всё-таки сидел червячок, который ел меня изнутри, не давая насладиться этим счастьем вдоволь — сбежавшая пожирательница. Я хотела перенести свадьбу, я уговаривала его, как могла, показывала, как я взволнована, но Северус только отмахивался, уверяя меня, что Беллатрикс поймают, что хочет поскорее жениться на мне и что нам не о чем волноваться, раз за поиски взялся сам Поттер.

Свадьба прошла замечательно, достаточно скромно, на ней были только самые близкие люди.

Бессмысленная месть за исчезнувшего тирана. Слепая верность своему господину, любовь к этому жестокому тёмному волшебнику заставила Беллатрикс Лестрейндж отомстить моему Северусу за предательство. Но ведь он уже многие годы не был верен ему, потому и не было предательства, за которое стоило мстить, но безумная ведьма думала иначе.

Три бессонных ночи, трое суток мучений и терзаний. Красные воспалённые глаза, путаница в мыслях. Наконец-то мне удалось сбежать от них всех и побыть одной. Я выбралась на улицу под каким-то дурацким предлогом — заговорила зубы Джинни, которая осталась ждать меня там, на нашей с Северусом квартире. Они отпустили меня всего на несколько минут.

Я не стала терять ни секунды и аппарировала в Хогвартс, трансфигурировав свою одежду в учительскую мантию. Завтра первый учебный день, для меня он был бы первым днём преподавания, а сегодня вечером в заново отреставрированном Большом зале соберутся первокурсники на распределение. Я прошла мимо него и поднялась наверх. Ещё выше, ещё. По пути мне попались несколько привидений, кивнувших мне в знак приветствия. Лестницы казались нескончаемыми. Главное, не попасться никому на глаза из преподавателей. Их уже оповестили, что я не приеду к началу занятий, осведомили о случившемся.

Ну вот, наконец-то. Кабинет Минервы МакГонагалл. После её гибели здесь ничего не изменили, всё оставили по-прежнему. Мой взгляд случайно упал на стену: портрет Альбуса Дамблдора. Директор, услышав шум, начал просыпаться, и мне нужно было торопиться. Я судорожно, дрожащими руками начала выдёргивать из стола ящики и быстро просматривать их. Я знала, что она сохранила его, не отдала обратно в Министерство, соврав, что маховик сломался. Только вот, где он?

Как жаль, что на такие предметы не действует обычное Акцио.

— Акцио, маховик времени!

Ничего. Ну, естественно, чего я ожидала? Чтобы он упал мне, как по волшебству, в руки? МакГонагалл не могла его оставить на видном месте. Она куда-то спрятала его, но куда?

Позади меня раздалось покашливание. Я резко обернулась и столкнулась с ясным взором голубых глаз.

— Гермиона, я рад тебя видеть.

— Директор… — я растерялась, но потом взяла себя в руки, со всей своей решительностью и отчаянием взглянув Дамблдору в глаза. Мне нельзя терять ни минуты. Джинни уже наверняка обнаружила пропажу и подняла всех на уши. — Профессор Дамблдор, мне очень нужна одна вещь, — сбивчиво начала я свою просьбу.

— Кажется, я даже знаю, какая, мисс Грейнджер, — спокойно ответил директор и посмотрел на меня внимательно, чуть опустив свои очки-половинки.

— Тогда, прошу вас… — почему-то я не сомневалась в том, что директор думает именно о маховике.

— Вы знаете правила, мисс Грейнджер, — директор аккуратно вынул из-за пазухи столь желанную золотую вещицу с длинной тонкой цепочкой и протянул мне.

— Спасибо… — дыхание на несколько секунд замерло, и я потянулась дрожащей рукой к картине. Маховик как будто бы выпрыгнул из неё и оказался у меня в ладони. — То же самое заклинание, что и с зеркалом Еиналеж, директор? — догадалась я.

Он хитро улыбнулся.

— Мисс Грейнджер, я понимаю, что вам не терпится вернуть его, но не делайте необдуманных поступков. Времени не так много, но оно есть, чтобы тщательно все обдумать. Должен вам сказать, что этот хроноворот принадлежит Минерве МакГонагалл. Мой, к сожалению, конфисковали после моей смерти… И да, он не работает, он действительно был сломан.

— Не работает? — глухо повторила я, пропустив удар сердца. — Но как же я… Как же мне…

— Его можно починить, если постараться. У меня для вас не очень приятные новости. Мой портрет висит ещё и на последнем этаже в Министерстве, где проходят заседания Визенгамота, и я кое-что услышал. Несмотря на то, что вы герой войны и защищались от преступницы, вы применили непростительное. За это вас будут судить. Сейчас, насколько я знаю, вам запретили покидать страну. Заседание состоится завтра, как вам известно…

— Спасибо, — почти бесслышно прошептала я и поспешила скорее покинуть кабинет, чтобы выбраться из школы.

* * *

— Где ты была? Я всех уже поставила на уши! — закричала на меня Джинни, как только я появилась на пороге своей квартиры. В её глазах стояли слёзы, и она, всхлипнув, кинулась на шею стоящего рядом с ней Гарри.

— Гермиона… — укоризненно начал было Гарри, но, заглянув в мои глаза, прервал речь. Он аккуратно высвободился из объятий Джинни и поспешил сообщить своим коллегам по каминной сети, чтобы те прекратили поиски.

Здесь был даже Рон. Он так и не простил мне моего выбора. Но он был здесь, должно быть, переживал. Сидел в углу около письменного стола и глядел в пол. Я не решалась его окликнуть.

— Со мной всё в порядке, извините, мне нужно было прогуляться… — начала оправдываться я, но на самом деле не почувствовала ни капли угрызения совести.

— Мы думали, что ты… Я думала… — Джинни подошла и прижалась ко мне. — Ты нас испугала!

Да, они думали, что я покончила жизнь самоубийством, это очевидно.

— Гермиона, у тебя будет самый лучший защитник завтра, ничего не бойся. Они не посмеют… применить к тебе жёсткое наказание, ты ни в чём не виновата…

Гарри побоялся, видимо, при мне произнести название тюрьмы, но все поняли, о чём он говорит.

— Я знаю, — успокоила я его. — Спасибо, Гарри.

— Завтра состоится только слушание, никакого решения ещё не вынесут… — снова сказал мальчик с зелёными глазами и с беспокойством уставился на меня.

— Друзья, всё в порядке, я думаю, вам пора… — нужно было их выпроводить, чтобы заняться починкой маховика.

— Я останусь с тобой! — решительно сообщила Джинни.

После потери брата Джинни сильно изменилась. Сама боялась оставаться одна и не хотела более никого терять из своих друзей.

— Гермиона, не спорь, — попросил Гарри. — Я зайду за тобой завтра утром… Рон, идём.

Рыжий тяжело поднялся со стула и прошёл мимо меня, даже не взглянув. Возможно, он был здесь не из-за меня, а чтобы успокоить сестру…

Гарри кивнул напоследок мне, и они оба скрылись за дверью.

— Я, пожалуй, почитаю… — сказала я. — Буду в библиотеке.

Джинни вздохнула с облегчением. Если Гермиона Грейнджер начала читать, значит, ей действительно лучше, должно быть, подумала она.

— Я заварю тебе чай, — кивнула подруга и скрылась на кухне.

Я метнулась в библиотеку и закрыла за собой дверь. Вынула из кармана драгоценный маховик и стала его рассматривать. К сожалению, в школе не учат, какие именно заклинания нужны, чтобы починить такую вещь. Понятное дело, в Министерство обратиться я не могу. И никому сказать об этом тоже, иначе на меня наденут смирительную рубашку, а маховик благополучно отправят в Отдел тайн. Да и пробраться в Министерство Магии у меня тоже не выйдет, а на то, чтобы сварить оборотное зелье и повторить наш с Гарри и Роном рывок, уйдут месяцы…

Я внимательно рассматривала маховик. Всё-таки жила с ним целый учебный год и должна же разобраться, где поломка!

После тщательного осмотра я нашла в диафрагме между колбами небольшую дырочку. Вот оно! Что же делать? Часть волшебного песка, должно быть, высыпалась. На сколько времени хватит того, что осталось? Мне нужно всего три дня…

Дверь распахнулась, и на пороге появилась Джинни с подносом. Я чуть не подпрыгнула от испуга и резким движением руки убрала маховик в карман, задев им об стол. Джинни услышала подозрительный звук и, нахмурившись, посмотрела на меня.

— Гермиона, всё в порядке?..

— Д-да… Я просто испугалась резкого шума.

Джинни, с сочувствием кивнув, поставила поднос возле меня, но вдруг заметила немного волшебного песка на краю стола. О, Мерлин!

— Гермиона, это что, какой-то порошок? Лекарство? — испуганно спросила Джинни, пожирая глазами золотой песок.

— Это снотворное, — при этих словах глаза Джинни округлились, и она вцепилась в мою руку, чуть не уронив заварочный чайник. — Да нет же, я просто хотела поспать…

В глазах девушки появилось облегчение, и она отпустила мою руку.

— Может быть, не надо экспериментировать? Я знала, что ты захочешь поспать и захватила с собой из нашей аптечки кое-что.

Джинни ловко достала пузырёк из кармана и капнула чуть-чуть синей жидкости мне в чашку.

— Оно слабое, но поможет хорошо выспаться…

— Спасибо… Может быть, я выпью попозже? Хотела немного почитать…

— Гермиона! — строго произнесла Джинни. — Пей, и я оставлю тебя в покое.

Звучит неплохо. Но снотворное глотать мне сейчас ни в коем случае нельзя.

— Давай же, — я сделала глоток под настойчивым взглядом тёмно-голубых глаз и поставила чашку обратно на стол. — Выпей всё, — попросила Джинни.

Мерлин мой, время капает! Пришлось выпить всю чашку, чтобы поскорее отделаться от Джинни, и с кислой улыбкой поставить её обратно на поднос.

— Вот так, — рыжая посмотрела на диван с тёплым пледом, стоящий около полок с книгами, и удовлетворительно хмыкнула. — Как только начнёт клонить в сон — иди на диван. Больше мешать не буду.

Она забрала поднос и, поцеловав меня в макушку, скрылась из библиотеки.

Что это было за снотворное? Слабодействующее, как уверила меня Джинни. Где же мой милый Северус, чтобы сказать мне, как оно действует и дать нейтрализующее зелье? Я почувствовала, что меня сильно начало клонить в сон. Может быть, оно и слабое, но эффект усилился от того, что я почти не спала трое суток и ничего не ела.

Но нельзя терять ни секунды! Я достала маховик и со стоном посмотрела на него. Дырка стала ещё больше, а песка — ещё меньше. Я вывернула карман и высыпала на стол остатки песка. Достала волшебную палочку. Интересно, можно ли применять обычные бытовые заклинания к такому хрупкому волшебному изделию? Но у меня не было выбора. Глаза бессовестно закрывались, а руки плохо меня слушались. Мозг из последних сил что-то лихорадочно соображал. Я как могла аккуратно, с помощью магии, поместила песок обратно в колбу и с облегчением заметила, что он не высыпался обратно.

— Джеминио! — песок, кажется, увеличился в колбе. Но нужно запаять дыру… — Репаро! — заклинание не подействовало, ведь не было маленького кусочка отколотого стекла.

Что же ещё попробовать?

— Агглутиум! — сработало! Стекло запаялось, но остался неровный, едва заметный рубец…

Я обессилено рухнула на стул. Мне хотелось спать, спать и спать.

— Глиссео, — тихо прошептала я, направляя палочку на рубец.

Мне показалось, что поверхность стекла стала идеально ровной. Ну наконец-то. Сейчас восемь вечера, Северуса убили в десять вечера трое суток назад.

Я подошла к шкафчику и выгребла оттуда на всякий случай все зелья, что стояли на полках, рассовав их по широким карманам мантии. К сожалению, моя бисерная сумочка осталась в спальне, на другое колдовство у меня не было ни сил, ни времени.

Я аккуратно надела цепочку себе на шею. Девяносто шесть оборотов. Мне должно хватить этого времени, чтобы тщательно всё подготовить и избежать убийства. Я села на стул и принялась отсчитывать. Раз… два… три… Только бы не заснуть! Четыре… пять… шесть… Как же хочется спать… Семь… восемь… девять… Почему нельзя его заколдовать, чтобы он сам отсчитывал время? Десять… одиннадцать… двенадцать… Я хочу всё исправить! Чтобы всё было хорошо, чтобы никто не умирал, никто не плакал и не тосковал. Я хочу тебя вернуть!.. Тринадцать… Что происходит с маховиком? О, нет, кажется, я забыла остановить заклинание Джеминио…

— Финита! — быстро прошептала я, но было уже поздно. Раздался треск стекла, и песок взорвал его, высыпаясь мне в лицо и на одежду… Нет, нет, нет! Что же… почему я так сглупила…

Я не успела. Не смогла спасти тебя…

Завтра, возможно, у меня отберут палочку…

Сон нахлынул на меня, унося в расплывчатый мир иллюзий. Последняя мысль, которая успела пронестись в моей голове перед тем, как я полностью погрузилась в него, была такой: я хочу, чтоб всё было, как прежде. Чтобы все любимые мной люди были живы… Я хочу всё исправить.

* * *

— Гермиона, пора, — раздался надо мной чей-то голос.

О, нет. Джинни. Слушание в суде. Я знаю, Джинни, знаю.

— Дочка, пора завтракать. Тебе тут письмо пришло, какое-то странное…

«Дочка»? «Письмо»?

Я вскочила с кровати и протёрла глаза. Я не в библиотеке. Но, что это? Персиковые обои, мой любимый комод… Я в своей комнате и лежу на своей кровати… Мама, она не в Австралии… Она меня помнит.

Я снова протёрла глаза и огляделась, пытаясь лихорадочно сообразить, что к чему. Одеяло было усыпано всевозможными склянками с зельями и разбитым маховиком. Посередине колб зияла здоровенная дыра, а крупицы песка разнеслись по всей кровати. Аккуратно выбравшись из-под одеяла и пытаясь одновременно унять дрожь, я подбежала к зеркалу и увидела своё лицо. Своё детское лицо.

* * *

— Солнышко, что это за шутки такие, тут написано про какую-то школу и что ты якобы волшебница.

— Не может быть, — тихо прошептала я, оглядывая кровать и с облегчением замечая, что палочка тоже на ней лежит.

Маховик всё-таки отнёс меня в прошлое. Только не на четыре дня назад, а на несколько лет, и поместил меня каким-то чудесным образом в моё одиннадцатилетнее тело.

Из состояния шока меня вывел голос мамы, продолжавший настойчиво звать меня. Кажется, она шла к моей комнате, я отчётливо слышала её приближающие шаги.

Я стянула с себя ставшую мне теперь большой мантию и кинула на кровать вместе с одеждой. На стуле около комода висела моя детская пижамка, которую я молниеносно надела на себя. Не дожидаясь, пока мама зайдёт в комнату, я распахнула дверь и столкнулась с ней на пороге.

— Гермиона, — она озадаченно меня осмотрела с ног до головы и протянула письмо. Чуть помедлила и продолжила: — Что бы это значило?

— Я волшебница, мама, — без запинки ответила я, чувствуя, как греет руку толстый желтоватый пергамент.

* * *

Пока Минерва МакГонагалл беседовала с моими родителями (мама два раза падала в обморок), я тщательно обдумывала дальнейшие действия и констатировала факты. Итак, маховик безнадёжно сломан, это, естественно, минус. Но многие дорогие мне люди живы, это большой плюс. Ещё не было войны, ещё не был возрождён Волдеморт. А главное… Северус жив! Но что я теперь с этим буду делать? Возможно, маховик ещё можно починить? Мне определённо нужно увидеть Дамблдора! Он подскажет, как поступить лучше. Такое подозрение, что хитрый старик всю жизнь пользовался маховиком, и наверняка знает, что Гермиона Грейнджер заново отправилась в прошлое… Ох уж эти хитросплетения времени! Честно говоря, у меня давно было подозрение, что он использует маховик, стоило лишь сопоставить несколько очевидных фактов… Сегодня пятнадцатое июля… До школы ещё полтора месяца. Пожалуй, я знаю, как проведу это время.

Я взяла свою детскую маленькую сумочку и применила к ней заклятие невидимого расширения. Больше никаких ошибок и промахов! Нужно всё тщательно продумать и тщательно вспомнить хронометраж событий первого учебного года. Всплывала куча вопросов, главным из которых был: стоило ли посвящать во всё Гарри и Рона? Но, возможно, этот вопрос отметётся после того, как я поговорю с Дамблдором. Возможно, он даст мне новый маховик времени или починит старый, тогда я смогу перенестись… куда?

У меня появился отличный шанс спасти множество жизней.

Первым делом я разобралась с зельями, которые перенесла с собой из будущего, и положила их в сумочку. В основном, безобидные бытовые. После смерти Северуса Министерство значительно подчистило наши запасы, обнаружив некоторые запрещенные зелья и настолько редкие и полезные, которые, пожалуй, смог сварить один только Северус. Волшебную палочку я прятала в рукаве, благо, чехол для неё, подаренный Гарри, я перенесла с собой. Пришлось применить лёгкое уменьшающее. У меня возникла теория, что мою магию Министерство не в силах отследить, так как моя палочка из будущего. Нужно будет ещё проверить, конечно…

Я уговорила родителей как можно скорее навестить Косой переулок.

Приходилось всё время трясти родителей за руки, чтобы они хоть как-то начали двигаться, потому что, увидев что-то волшебное и непонятное (коим кишел весь переулок), они застывали на месте и начинали разглядывать подолгу невиданные диковинки. Как бы то ни было, но я всё равно ощутила радостные чувства, находясь вместе с родителями. Но все же полностью окунуться в беззаботное детство мне не дали те тяжёлые годы, которые я пережила.

Было достаточно сложно притворяться, что я удивлена видеть жизнь волшебников. Я изо всех сил делала вид, что понятия не имею, где нужно покупать мантии и волшебные палочки, и где же находится волшебный банк Гринготтс, хотя знала Косой переулок как свои пять пальцев.

Когда дело дошло до волшебной палочки, я долго раздумывала, нужно ли мне её приобретать или нет. В итоге, решила, что две палочки точно не помешают. Я боялась, что сильно изменилась после войны и моя палочка из древка винограда десять и три четверти дюйма с жилой дракона просто не выберет меня. И, как оказалось, я боялась не зря.

Олливандер развёл руками, всё ещё странно на меня посматривая, выглядывая из-за кучи продолговатых коробочек, наваленных на его письменный стол.

— Мисс, а почему вы уверены, что именно эта палочка вам подойдёт? — его голос дрогнул, и он снова с подозрением посмотрел на меня.

Слава Мерлину, родители остались ждать снаружи и не слышали этого разговора.

— И вообще, откуда вы про неё узнали? Как раз недавно эта палочка волшебным образом исчезла… Всё это странно.

— Исчезла?! — удивилась я, нахмурившись. Очевидно, в этом как-то замешан маховик, решила я. Заметив на себе подозрительный взгляд волшебника, я поперхнулась и изобразила невинное лицо. — Э-э… Я просто хотела именно такую, думала, она существует…

— Она и существует, — осторожно произнёс Оливандер еле слышным хриплым голосом. — Только вот куда-то исчезла. Кхм. Возможно, эта?

Он протянул мне длиннее моей изящную тёмную палочку.

— Шоколадное дерево, волос фестрала, тринадцать с половиной дюймов.

Я взяла палочку в руку и почувствовала лёгкое покалывание и разлившееся по руке тепло. Как ни крути, а Оливандер мастер своего дела и может с одного взгляда на волшебника подобрать ему палочку.

Оливандер ещё больше нахмурился.

— Палочка приняла вас. Волос фестрала. Знаете, кто они такие?

— Да, — не стала врать я.

— Вы видели смерть, — Оливандер озадаченно почесал подбородок. — В столь юном возрасте…

— Почему вы так решили? — осведомилась я. То, что я знаю, кто такие фестралы, не означает, что я их видела.

— Только тот, кто видел смерть, может воспользоваться палочкой. Она очень темпераментная и сильная. Но ты приручишь её, я уверен…

— Спасибо…

Я положила деньги на стол и поскорее покинула тёмное помещение. Теперь у меня две палочки. Это, безусловно, может мне пригодиться. Выйдя к родителям, я улыбнулась им и сказала:

— Мам, пап… Я тут подумала… А почему бы не купить домашнее животное?

* * *

Я аккуратно разложила учебники на кровать. Запах новых книг и пергамента, что может быть лучше? Живоглот тихо мурлыкал, лёжа на диване, порой посматривая на меня ярко-жёлтыми глазами.

— Милый Глотик, — вздохнула я и нежно провела рукой по рыжей шубке. Жалко, что он ничего не помнит о наших приключениях… Точнее будет сказать — не знает.

Я поднесла к глазам кулон из стекла, который сама себе сделала. В него я собрала остатки золотого волшебного песка из маховика времени.

Северус. Как же я скучаю… Как же я хочу видеть тебя снова. Ты ещё ничего обо мне не знаешь, о нас… Ты будешь, очевидно, как и раньше, придираться ко мне, потому что я всезнайка и гриффиндорка. Но я сделаю всё возможное, чтобы ты поскорее избавился от этой неприязни и снова влюбился в меня.