Нэй. Сердце Власти (гет)

26 июня (ин) 1440 год от Пришествия Скирии.

Орса.

Вечер…

Молчание затянулось.

Но тут в дверях совершенно неожиданно появилась Норма, одна из трех самых близких и верных служанок Изабеллы — и в дополнение еще и защитниц ее. Нэй как-то их сестрами назвал, так и прилипло, хотя родственницами они даже близко не были.

Появилась — лицо бледное, тело дрожит и вообще такой страх излучает, что даже и не понять, что этих девчонок может так напугать.

Но при виде Нэя в глазах хоть какая-то радость вспыхнула.

Нэй шмыгнул носом, как ребенок, вытер его рукавом, а Норма, наконец переведя дыхание, выпалила:

— С Изабеллой беда!

Слез на глазах как ни бывало!

— Какая беда? — вопрос дурацкий, потому что уверен был всегда в том, что с ней — и вообще ни с кем из его женщин — никакой беды случиться не может, но разве об этом думаешь в такие минуты.

— Мы гуляли… — начала было Норма, но Нэй этого не слышал уже.

Он сначала посмотрел на дверной проём, и… Бросился в совершенно другую сторону — к окну. Открыл рамы и сиганул в него, не обращая внимания на высоту.

Все только вскрикнуть успели, подбежали, посмотрели, но Нэй уже бежал в сторону дома Изабеллы. Можно сказать, из Галереи тот был виден напрямую — всего-то один дом между ними. Ярдов восемьсот преодолеть, и вот ты уже в гостях у Изабеллы.

Конечно, в окно прыгать никто не стал, а к выходу все помчались. Сэм на руки Ойру взял, ну, а эльфа с Нормой своими ногами.

Ну да, Нэй сэкономил минут десять: пока по линии дома до лестниц добежишь, пока через дверь выйдешь и крюк сделаешь, чтобы на прямую тропинку выйти.

К этому времени Нэй уже к дому Изабеллы подбегал; он даже не заметил, что за ним собаки в чужом саду погнались — но не догнали. Влетел в двери, столкнулся с какими-то слугами — их развелось вообще немерено! Зачем? — вроде спросил или, скорее, крикнул, где хозяйка? Ему вроде что-то ответили, но и тут он уже бежал чисто по наитию.

Этот дом был совершенно другим по внутреннему расположению — единый, массивный, трехэтажный, — но за время обустройства Нэй его неплохо изучил, поэтому первым делом в большую спальню кинулся, самое любимое место Изабеллы и Комиса.

Наитие его не обмануло.

Первое, что увидел — это бледного и злого Комиса, которого Нэй чуть не сбил с ног. Затем вставшего и не менее бледного Селистера — то есть прошло время, если целитель уже приехал? — а уже затем лежащую на кровати и не просто бледную, а белую как мел Изабеллу.

— Что с ней?! — выпалил Нэй.

— Очень плохо все. Напали часа три назад. Ребенка она потеряла, — Селистер был испуган.

— Что-о-о?

Нэй подскочил к кровати, взял руку Изабеллы, потрогал пульс, лоб.

— Что происходит? Атан, что происходит?

— Не знаю! Не могу ее вытащить!

— Вытаскивай, мать твою! Сделай хоть что-нибудь!

— Я…

— Меня ты вытащил, а ее не можешь? Ты Целитель или кто?

— Нэй!

— Что Нэй?

Дверь распахнулась, и на пороге спальни появилась эльфа.

— Отлично! Лови меня, Элли! — и тут же его тело начало падать.

— Ой! — воскликнула эльфа и подхватила уже почти упавшего на пол Нэя. — Что с ним?

Никто не ответил.

Нэй вырвался из тела и огляделся. Чувствовал, что время идет на секунды, на мгновения. Но что делать, пока даже не представлял.

Почему это не представлял?

Все он представлял. Просто растерялся немного. С мыслями нужно собраться.

Какие мысли!

Действовать нужно!

Он взлетел над кроватью Изабеллы, вытянулся горизонтально всем телом над ее телом и, как в воду, воздух заглотив, сделал шаг вперед — вниз.

Сопротивления не было. Вообще ничего не было. И в голове не сады цвели — он как-то был в ее голове, один раз, с ее разрешения, — а настоящая разруха, выжженная пустыня!

Господи! Что ты задумала?

— Сэм! Как слышишь меня?

— Хьюстон на проводе. Отлично слышу!

— Ты где?

— Мы уже в доме.

— Хорошо. Появишься, скажи Селистеру, чтобы делал все, чтобы сердце Изабеллы не останавливалось! Уколы, энергия, секс! Все методы и возможности! Чтобы никакой остановки!

— Господи! Что там стряслось?

Нэй не ответил, он просто закрыл связь, вырвался из тела Изабеллы и рванул уже в настоящий астрал.

В Астрале есть Локрус — это темная территория, на самом деле таковой не являющаяся. Ну, кто знает, тот поймет. Но есть в Астрале на самом деле темная зона, точнее, серая мгла. Одним словом, Смертная область, где балом правит Смерть и куда отправляются частички любой души, тени смерти, наполняя эту область знаниями и странными возможностями и желаниями. Для живых эта область закрыта, вот она точно закрыта, и если живой переступит границу этой серой мглы…

Нэй был уверен, что Изабелла, ее астральная тень, проекция, аура, направилась именно туда. Это ведь так просто — сделать шаг.

Точнее, здесь всегда можно было найти мысли и желания самоубийц, и если нельзя было с ними поговорить в реальном мире, то здесь — запросто.

Нэй уже чувствовал, что Она уже делала шаг. Хорошо, что время здесь текло не так, как в обычном мире, его даже можно было замедлить. Можно даже вернуться в прошлое и изменить глупые мысли и действия. Но все равно нужно было торопиться!

Нэй уже двигался в облаке теней, движущихся в одном направлении, слышал стоны, но в основном странные, совершенно нереальные разговоры. Ведь здесь были не только смертные из его родного Мира! Но при этом никто не испытывал страха, ну, видимо, потому, что все тени принадлежали уже мертвым. Даже наоборот, у многих чувствовались любопытство и жажда новых впечатлений.

Нэй мотнул головой. Честно говоря, в этом потоке смерть всегда представлялась как нечто естественное и нестрашное, а даже нужное и необходимое. Всего лишь переход из одной фазы жизни в другую. Многие ведь вернутся в жизнь в каком-нибудь новом качестве, в каком-нибудь новом мире, добром или недобром. Но это уже зависело от того, чего хочет душа и чего она заслуживает.

Поэтому самоубийцам здесь было всегда спокойно и безразлично. Как сонки выпить, и ты уже на седьмом небе.

Тени, тени, кругом одни тени.

А, нет! Вон не совсем тень.

Изабелла!

Да, часть ее левой ноги уже скрылась в серой мгле, да и все тело скоро окажется там же; еще мгновение, какие-то сотые доли мгновения или миллионные доли, миллиардные.

И ее тело…

Но вот правая рука ушла чуть назад, осталась последней вне этой серой мглы, и Нэй успел ухватиться за нее.

Его затянуло в серую мглу вместе с Изабеллой. Но он уже был здесь, посещал это место, поэтому ни страха, ни мыслей о смерти не возникало. А только жгучее желание вытащить Изабеллу из этого омута.

Омута в прямом смысле этого слова!

Не было здесь воздуха и дыхания, но все равно Нэй набрал побольше отсутствующего воздуха в грудь и, смачно так выругавшись, рванул из этого омута прочь.

Вместе с Изабеллой!

Вырвался!

Тень Изабеллы, как мешок, перекинул через себя и далеко так отбросил от серой мглы.

Правда, приземлилась она уже на зеленую травку.

А Нэй…

— Ты что удумала, дура! — его тело разрослось до величественных размеров, и его голос не просто громом, а ураганом пронесся по окрестностям серой мглы, распугав всех теней и, кажется, отогнав от безвозвратных мыслей нескольких самоубийц.

— Нэй?

— Что Нэй? Что? Я уже потерял одного друга, который возомнил себя защитником Вселенной! И тут появляется очередная дура, решившая, что нет лучшего способа покончить с собой! Нет, чтобы жить и доказать жизнью, что лучше жизни нет ничего. Но она, видите ли, думает, что смертью решит все проблемы!

— Она была такая маленькая, такая слабенькая. Такой милый, добрый комочек жизни. Я не смогла ее спасти. Мне так больно. Мне так одиноко.

— И поэтому ты решила одним разом закончить все проблемы? Больно? А кто вылечит нашу боль, если ты уйдешь? Одиноко? А мы кто, по твоему? Комис любит тебя больше жизни! И бьётся за тебя, не щадя живота своего! Я готов за тебя любому глотку перегрызть. Сестры-подруги, Райса. Сэм! И тебе одиноко только потому, что ты раскисла от трудностей?

— Но я больше не смогу иметь детей! — она тоже решила закричать.

— Не кричи на меня! — еще больше повысил голос Нэй. — Кто сказал тебе, что ты больше не сможешь иметь детей? Кто сказал тебе, что это конец жизни? Кто сказал тебе, что там, куда ты собралась, будет лучше, чем здесь?

Он неожиданно резко уменьшился, сел на травку, обнял Изабеллу, прижал к себе:

— Ничего не бойся и не плачь, солнце мое. Рядом всегда будут друзья, на которых ты можешь положиться. Но для этого ты должна забыть о смерти, пока она сама не придет, не нужно ее звать раньше времени. И перестань выжигать свои сады глупыми мыслями, мы обязательно что-нибудь придумаем. Обратись к сердцу, оно всегда подскажет и поможет. И у тебя есть любовь, разве этого мало, чтобы жить? Дай мне слово. Нет, лучше поклянись! Поклянись, что не будешь думать о смерти, не будешь желать смерти и не будешь призывать смерть!

Она отстранилась от Нэя, посмотрела ему в глаза:

— Ты мне снишься, да?

— Здесь все сон, — и он серьезно добавил: — Только смерть настоящая. И не заговаривайте мне зубы, мадам!

Она вздохнула и через мгновение решилась:

— Я клянусь… — остановилась, переведя несуществующее дыхание, и снова с духом собралась, повторила: — Я клянусь тебе, друзьям, Миру и всему сущему, что не буду думать о смерти, не буду желать смерти и не буду призывать смерть, пока она сама не придет за мной!

Послышался вой теней; серая мгла тоже издала некий звук, то ли сожаления, то ли одобрения. Клятва ее была принята.

— Умница.

Она попыталась его поцеловать, но он возложил на ее губы свою ладонь:

— Секс в астрале — это, конечно, вещь любопытная, но даже здесь я не буду наставлять рога Комису. Он слишком дорожит тобой, чтобы предавать его. И к тому же я дал слово.

Она улыбнулась:

— Ты стал очень мудрым человеком.

— Нет. Скорее я дорожу своими друзьями, чтобы по-глупому их терять. Хотя иногда сложно понять, что в голове твоих друзей, и от этого бывает грустно.

— За всем не уследишь.

— Узнаю прежнюю Изабеллу, и это меня радует.

Она тоже улыбнулась и проговорила:

— Он что-то знает о том, что случилось со мной. Комис. Он как-то давно пытался рассказать, но получилось у него сумбурно и непонятно.

— Как будто и открыться должен, и тайна слишком тяжелая? — Нэй хмыкнул.

— Ты знаешь? — она очень удивилась.

Он усмехнулся:

— Все потом и не здесь!

Она все-таки обняла его:

— Господи! Почему мне так хорошо с тобой?

— Потому что я белый и пушистый, — улыбнулся он, а ее взгляд стал удивленным.

Он белый и пушистый, какая милая шутка. Какой есть, ответили его глаза. Можно было посмеяться, но Нэй, наоборот, стал очень серьезным.

— Все, солнце мое, тебе пора возвращаться.

— Возвращаться? А ты?

Но Нэй хлопнул в ладоши.

И…

 

Но прежде, чем вернуться в спальню к Изабелле и ее друзьям, стоит рассказать о том, что же произошло днем на прогулке, когда Изабелла в сопровождении своих верных служанок — в этот день была Норма и Цилия — вышла погулять вокруг дома…

Свадьбы прошли. Нэй с друзьями ушел в Королевский лес. Но он, конечно, обещал вернуться. Когда? Неизвестно. Но через несколько дней его никто не ждал.

То есть жизнь вернулась на круги своя, в спокойствие и неспешность.

Да, еще и июнь (ин) необычайно теплый наступил. Не часто в Орсе природа так баловала в самом начале лета. Возле аномалии всегда было холодно — а вот в самой аномалии не понять, какая погода, но это уже другая история. Поэтому Изабелла принялась подолгу гулять вокруг дома, и утром, и днем. Прогулки хорошо влияли и на нее, и на младенца в ее утробе. Изабелле было приятно, когда внутри нее начиналось тихое движение, ЕЙ тоже нравились прогулки.

Ей — потому что Изабелла уже знала, что у нее будет девочка. Нэй сказал, еще когда только-только Изабелла поняла, что беременна — вот как он умудрился так точно сказать? — а Селистер подтвердил совсем недавно. И шел ее беременности пятый месяц.

И в этот день была уже вторая прогулка, они вышли как обычно — за ворота и несколько кругов вокруг дома.

Но сегодня, сделав всего несколько десятков шагов, Изабелла остановилась — потому, что дорогу ей преградил очень странный человек. Тогда думалось, что человек. Высокий, длиннорукий, с очень бледным лицом и с вертикальными зрачками в глазах.

— А ты красивая, — проговорил человек с каким-то рыкающим акцентом.

Изабелла ответить ничего не успела.

Человек взглянул за ее спину — видимо, увидел, что сестры приближались, они двигались всегда в ярдах десяти позади хозяйки — и неожиданно, что-то резко выкрикнув на гортанном и чуть воющем языке, Изабелле незнакомом, поэтому она не поняла фразы, ударил ее в живот и что-то выдохнул в лицо.

Изабелла тут же почувствовала жуткую боль, стала валиться на землю, но не упала — Норма успела ее подхватить. А вот Цилия бросилась за человеком, который побежал очень ловко и быстро.

Изабеллу перенесли в дом, оставили на попечении Комиса и Селесты, а Норма помчалась в дом Селистера, который прибыл незамедлительно минут через сорок.

Но, к сожалению, спасти ребенка ему не удалось, и после того, как это произошло, Изабелла и впала в самоубийственную прострацию и полностью отключилась от реальности.

При этом описание напавшего человека, которое все-таки сумела сообщить Изабелла, несмотря на состояние, вызвали у Комиса странную злость, которая сохранилась до появления Нэя. Странную, потому что Комис как-то нервно двигался по спальне: то казалось, что собирается куда-то бежать, то останавливаясь возле кровати с Изабеллой, впадал в ступор, а затем вновь срывался с места, начиная прямо-таки метаться по комнате. И что-то постоянно бормотал о том, что Она ведь дала слово. Кто Она и какое слово, понять было невозможно, а расспросить его Селеста не успела, так как подъехал Атан Селистер, и все мысли оказались обращены на Изабеллу, да и Комис чуть пришел в себя, в мыслях о жене наконец перестав метаться из угла в угол. Ну, а Норма чисто на всякий случай, после того, как Селистер оказался в доме, пробежала еще несколько сотен ярдов к дому Нэя, где, к удивлению и к своему счастью, он оказался дома!

Ну, а все дальнейшее…

Мы уже знаем.

 

Но вернемся в спальню.

В спальне, где лежала Изабелла, стояла почти полная тишина. Все сгрудились возле кровати и смотрели на тело Изабеллы, наполненное синими тонкими, толстыми, разными линиями. Энергия, которую влил в нее Селистер.

Нэй оказался прав, сердце Изабеллы пыталось несколько раз, а точнее, три раза остановиться. Первый раз Селистер запустил его ударом кулака, но тут же пришлось снова его запускать, так как оно не включилось на всю силу. И в конце концов Селистер напитал тело Изабеллы энергией, при этом ему помогали все, кто был в помещении — взялись за руки. И уже в таком состоянии сердце отключилось на несколько секунд, но тут же включилось, когда поток мощной энергии достиг его и уже не отпускал из своих объятий.

Поэтому вздох, крик Изабеллы, а потом ее резкое движение в постели — она села — видели, конечно, все.

А она как-то испуганно огляделась, посмотрела на свое обнаженное тело — так, как будто его видит впервые, и только после этого на ее лице появились эмоции осознания происходящего и узнавание окружающей обстановки.

Ну, а когда в ее объятья бросился Комис…

Через минуту где-то всеобщую радость прервал голос Сэма:

— Эй, ребята, а чего Нэй не возвращается?

Теперь все взгляды устремились на лежащего на ковре Нэя.

Когда эльфа его поймала, когда он падал, выходя из себя, то решила его никуда не переносить, а уложить поудобней на ковре. Ну, сначала он лежал головой у нее на колене, но в какой-то момент Элли тоже стало любопытны манипуляции Селистера, и, можно сказать, про Нэя все как бы забыли.

А теперь вспомнили.

Надо сказать, вид у Нэя был еще тот — он побледнел и осунулся.

Этого еще не хватало, подумали все.

Первым попытался разбудить его Сэм, как обычно он это делал, но сейчас впервые его хлопанье в ладоши ни к чему не привели.

Ойра потрясла его тело. Селистер что-то положил ему под язык.

Все пребывали в какой-то тишине и тихой панике. Даже Изабелла вскочила с кровати и вела себя так, как будто и не была недавно при смерти.

Наконец эльфа сделала решительный шаг вперед, присела, приподняла тело Нэя и страстно его поцеловала!

Пауза.

И голос, как издалека:

— Только ради этого стоит жить!

Эльфа отстранилась и… Недолго думая, залепила Нэю смачную пощечину!

Хлопок всех оживил, все заулыбались. И Нэй тоже, хотя на щеке его возник ярко-алый след эльфийской ладони:

— Ты же всех напугал до смерти! — проговорила Элли…

— Каюсь, заглянул кое-куда.

— Я не смог тебя разбудить хлопком! — проговорил Сэм.

Нэй встал, пошатнулся, но оказался в объятьях Элли, а Сэм ладонь свою так ему на голову возложил и тоже удержал от падения. Онуже так делал, как говорил Нэй, в качестве тренировки для орча, чтобы знать свою силу, а то как возьмет арбуз, так только куски в ладони и остаются, хотя… хм… нарезать не надо — бери и ешь.

— Я был там, по ту сторону, — Нэй как-то уж очень просто, по-будничному, рукой махнул, мол, ничего серьезного.

— Там? — проговорила Изабелла.

— Как ты себя чувствуешь? — Нэй проигнорировал ее восклицание и удивление остальных.

— Как заново родилась, — она подошла к Нэю и крепко его обняла. — Прости дуру неразумную.

— Не делай так больше. Даже если мир рушится, не стоит приближать его конец, все может оказаться просто сном.

— Не буду, — на ее глазах были слезы.

— Вот и умница, — Нэй неожиданно поцеловал ее в щеку, подхватил на руки и, сделав несколько шагов, уложил в кровать, снова в объятья Комиса, и одеялом укрыл. Отошёл немного назад, уперся задом в странным образом оказавшийся в этом месте стул и проговорил:

— Должен сказать, что я не предполагал такое развитие событий. Наша с Комисом тайна не должна была быть рассказана, да и вообще об этом никто не должен был знать, — сел на стул как наездник и, опершись локтями на его спинку, продолжил: — Так как мы оба надеялись, точнее, Комис был уверен, что определенный этап его жизни, прошлой жизни, завершен и никто не будет ворошить прошлое. К тому же Комису было дано слово, даже клятва, и он заработал ее кровью, что его прошлое осталось в прошлом.

— Ну, Нэй! Ты и завернул! — восхищенно проговорил Комис.

Нэй усмехнулся:

— С самого начала?

— У тебя это явно лучше получится. Ты же вытягивал из меня каждое слово!

— Да-да. Как будто и открыться должен, и тайна слишком тяжелая…

— Скелеты в шкафу сложно скрыть — иногда они оживают.

— Так! — очень властно проговорила Изабелла. Приходила в себя. Это хорошо. — Я чувствую, что вы тут мне и нам всем, голову морочите! Рассказывайте!

Нэй поднял руки:

— Не морочим мы голову никому. Просто я с мыслями собираюсь, — прикрыл глаза, руками виски потер. — Поехали.