Щепотка волшебства (джен)

Старая Зофья щёлкнула тумблером, и помещение залилось тусклым светом единственной лампочки. То, что в здании, арендованном под пекарню, было проведено электричество, являлось большой удачей, но Зофья никак не могла привыкнуть к Нью-Йорку с его небоскрёбами после уютных красных черепичных крыш Гданьска.

Мысли опять понеслись по кругу, но Зофья решительно закатала рукава и надела большой серый фартук, который от постоянной стирки совсем загрубел. Якоб привычно убежал к кранам — он обожал смотреть, как Зофья наполняла вёдра теплой водой и выливала в чаны.

Сегодня Зофья запретила брать с собой духовое ружьё, потому что в прошлый раз Якоб, пока она замешивала опару, умудрился покрыть весь пол пекарни тонким слоем муки. Зофье пришлось потом ещё добрых два часа отмывать плитку.

Они с Янеком смогли подняться здесь после переезда только лишь благодаря своему особому рецепту хлеба. Зофья замешивала опару в ночь всегда вручную, хотя соседние пекарни уже перешли на модные автоматы, издающие ужасный шум, которые огромной мешалкой лениво ворочали тесто без каких-либо усилий. Манхэттен не знал жалости и не делал скидок эмигрантам; первое время приходилось работать практически без отдыха, чтобы немного встать на ноги. Зофья знала, что её выпечка пользуется большим спросом, потому что, пропуская муку через пальцы, она всегда добавляла в хлеб щепотку волшебства.

Зофья залила по два ведра воды в каждый из трёх чанов и пошла за тележкой. Руки с вздутыми венами привычно приподнимали мешок, засыпая муку в ёмкости.

Якоб следовал за ней по пятам, но Зофья его особо не одёргивала. Пятилетнему ребёнку положено носиться с друзьями и играть во все ребячьи игры, а не ходить с бабушкой каждый вечер на работу.

Зофья вздохнула, заметив пытливый взгляд Якоба. Как он похож на Ханну!

Якоб подставил ладошки под струю белоснежной муки…

* * *

— Якоб, упадёшь!..

Якоб ещё добрых пять минут слушал ночные шорохи, разгоняемые серыми сумерками. Проснулся он резко, как от толчка; в ушах звучал голос бабушки, живо напомнивший до мельчайших деталей то детское ощущение восторга, когда однажды он запустил ладошки в прохладную пушистую муку. Якоб чуть не свалился в чан, перевесившись, чтобы зачерпнуть в обе горсти невесомую воздушную массу. И хоть в тот раз он перепачкался с ног до головы, бабушка почему-то не рассердилась, а лишь вздохнула и погладила его мозолистой ладонью. Потом они часто ставили опару вдвоём, в четыре руки, и Якоб верил, что тесто волшебное.

— Ну что ж…. Сегодня или никогда… — пробормотал Якоб и решительно поднялся.

Ненавистный завод нагонял всё большее уныние. Но можно было попробовать взять ссуду в банке под открытие своей пекарни.

Якобу знакомы были все секреты старой Зофьи.

И он очень надеялся, что сегодня ему поможет щепотка волшебства.