Не хуже жизни (джен)

— Почему на тебе столько шрамов?

Рука ненадолго задержалась над дымящейся похлебкой, после чего продолжила плавно ее помешивать.

— Я прожил долгую жизнь и встретил много людей.

— Похоже, ты встречал не самых лучших…

Огонь выхватывал из темноты разрозненные детали: неправильную линию носа, явно многократно сломанного, рассеченную с правого края губу, черную жесткую щетину, покрытую паутиной тонких линий загрубевшей кожи на месте старых ран, металлическую каффу на ухе и выжженные на коже символы, спускающиеся к шее; кожаные пластины на плече, край выцветшего от времени рисунка на куртке…

— Я встречал разных. Не все шрамы оставлены ненавистью.

— Это еще что за ерунда? Как по мне, так если человек тычет в тебя мечом, то он явно намерен как можно быстрее закончить ваше знакомство и увидеть тебя поглубже в земле.

Послышался вздох и шорох одежды. Свет отразился в спокойных серых глазах, когда Фасс окидывал взглядом лес вокруг, больше по привычке, чем из опасений. Мужчина зачерпнул приемлемый ужин в деревянную миску, сощурился от поднявшегося пара и повернулся спиной к костру. Морген не мог видеть выражение его лица, только высокий мощный силуэт, что, по его скромному мнению, выглядело в достаточной степени устрашающе.

Юноша ощутил, как под куртку забирается холодный ночной ветер, а волосы понемногу облепляют шею и тяжелеют под собирающимся туманом.

— Знаешь, в такие ночи мне хочется начать верить в богов только для того, чтобы поблагодарить их за твою лояльность… — пробормотал Морген, забирая свою порцию супа.

Фасс вернулся на место, и юноша заметил его улыбку.

— Это можно считать за комплимент?

— Что, понравилось?

— Пока не понял. Говори их почаще.

Морген весело фыркнул в тарелку. Суп фонтаном разлетелся на мох.

— Ну, по поводу готовки я готов сказать то же самое. Не хотелось бы иметь еще одного отравителя среди злейших врагов…

Морген успел заметить, как резко напряглись мышцы на спине Фасса. Следующую секунду он посвятил воспоминаниям своего детства: теплые мамины руки, мудрые отцовские советы, глупые сестрёнкины игры, их старенький деревянный домик, который каждую весну приходилось чуть ли не полностью перестраивать…

Затем его опрокинула на спину неожиданно проворная туша Фасса, затылок с хлюпаньем впечатался в мох, а воздух вышел из легких с жалобным стоном.

Еще секундой позже котелок прошил насквозь арбалетный болт. Похлебка полилась на ветки внизу, с шипением туша яростно заметавшийся огонь; туман смешался с густым ароматным паром.

— Не шевелись, — прошептал Фасс.

Он приподнялся на локтях и повернул голову, всматриваясь в заросли деревьев и кустарника, откуда сейчас слышались хруст и проклятья. И еще, кажется, металлический звон.

Глаза мужчины мерцали в темноте тусклым лунным светом, по рунам на шее пробегали едва заметные рыжие всполохи, как если бы их посыпали горячей золой. Он перевел взгляд на мальчишку под собой. Влажные глаза широко распахнуты и мечутся между лесом и Фассом, куртка залита похлебкой, пальцы судорожно сжимают миску, как щит.

— Это что, деревенские? — чуть слышно зашептал Морген. — Или тот торговец как-то смог нас отыскать? Черт, должно быть, это Батиста! Её братья! Надо было всё-таки отнести её корову к лекарю, недалеко же совсем было…

— По моему сигналу, ты начнешь кричать.

Фасс перелез через Моргена и, на полусогнутых ногах, стал тихо и быстро пробираться к котлу.

— Я что?! — шепот юноши резко подскочил на пару тонов. — Ты спятил?! Они же тогда выйдут прямо на меня!

— Точно.

Фасс взялся за рукоятку своего короткого меча, достал его из-под окончательно потухшего костра и метнулся в сторону, прячась за кустом слева от Моргена. Шум раздался в десятке метров позади них. Фасс прикрыл свободной рукой символы на шее и закрыл глаза.

— Давай.

К лицу Моргена прилила кровь, виски пульсировали от каждого удара сердца. Он уставился на товарища неверящим взглядом. Может, молва была права, и мужчина действительно безумец? Или он заодно с ребятами из леса, и всё это было спланировано с самого начала? Как он может так спокойно сидеть и…

Рядом с головой юноши опустился тяжелый ботинок. В темноте блеснуло острие вложенного в арбалет болта, направленного в сторону котла, далеко поверх лежавшего ничком Моргена. Нападавший осторожно занес ногу, делая следующий шаг, но наткнулся на чужое плечо. Раздалось удивленное хмыканье, арбалет дернулся вниз.

В этот момент Морген закричал. Не ожидавший подобного чужак отступил на шаг назад, а затем стал падать, получив в лоб деревянной миской. Юноша успел вскочить на ноги и развернуться вовремя для того, чтобы увидеть, как пораженное лицо вторженца искажается гримасой боли, а затем его голова отделяется от тела и падает на засыпанную иголками землю. Мгновением позже рядом с ним глухо обрушилось тело.

Арбалет выскользнул из ослабевших рук, и Морген подхватил его, бешено шаря глазами вокруг. Хруст теперь доносился со всех сторон, кто-то что-то кричал на незнакомом языке, о деревья стучали болты и стрелы. Морген нырнул за высокий пенек обломанной старой ели. Напротив, на расстоянии вытянутой руки, он увидел незнакомое лицо. Оно оскалилось и хрипло засмеялось, обдавая жертву запахом гнили. Изо лба торчали два небольших тонких костяных рога.

Моргену потребовалось меньше одного вдоха, чтобы плавным привычным движением поднять арбалет, упереть его в грудь убийцы и спустить курок. Он смотрел в глаза, удивленные, возмущенные и немного оскорбленные, которые стали медленно затягиваться белой пленкой. Противник упал к ногам юноши, несколько раз вздрогнул и затих. Морген отбросил ставшее бесполезным оружие. Кровь больше не стучала в висках, дыхание успокоилось, мысли нашли порядок. Он поднялся на одно колено и выглянул из-за укрытия.

Лес горел. Морген моргнул и потер глаза. Нет, пламени не было, но казалось, что повсюду вспыхивает и гаснет алая заря. Она кружит вокруг деревьев, хаотично перепрыгивает из одного угла поляны в другой, лижет мох, а затем взмывает к небу. И везде её сопровождает багряный шлейф, а в сердце её тускло и холодно блестит луна.

Вдоль позвоночника Моргена волной прошла дрожь. Это был Фасс. Вернее, это было то, чем он являлся. Нечеловеческое, древнее, страшное, смертельное… Юноша увидел, как трое нападавших попытались усмирить алый смерч, бросив на него сеть, которая сразу же осыпалась пеплом на их одежды. Следующий всполох забрал их самих.

Один из рогатых успел забраться на дерево в пяти шагах от Моргена и громко пыхтел, возясь с длинным луком. Стрелок выпрямился и отклонился назад, стрела начала чертить зигзаги в воздухе, пока он пытался прицелиться. Морген заметил, как с острия капает что-то вязкое. Юноша снова схватил двумя руками арбалет, встал во весь рост и метнул его во врага. Тяжелое оружие повернулось во время полета и врезалось металлической частью в ногу рогатого. Послышался вой боли, выстрел ушел далеко в небо, а сам рогатый потерял равновесие и свалился в кусты. Морген метнулся к нему и вцепился в лацканы кожаного жилета. Рогатый завизжал, начал извиваться. Морген почувствовал мощный пинок в живот и рухнул на землю, увлекая за собой стрелка и протаскивая его через шипы.

Завязалась борьба. Рогатый шипел и плевался, изо всех сил пытаясь сомкнуть руки на шее юноши, задушить его, зарыть в мокрый мох. Морген извернулся и ударил коленом по больной ноге противника. Рогатый снова взвыл, разжимая хватку на достаточное время для того, чтобы Морген успел встать и обрушить каблук ботинка на его голову. Послышался хруст, стрелок раскинул руки в стороны и выгнулся. Юноша ударил еще раз. Тело под ним обмякло. Мох вокруг головы начал быстро чернеть.

Морген поднял голову, смахнул спутанные волосы со лба. Вокруг было невозможно тихо: самым громким звуком оказалось его собственной сбившееся дыхание. В темноте тела на поляне казались большими муравейниками, и бывших людей в них выдавала только изрезанная одежда. Всё остальное было изувечено до неузнаваемости.

Фасс стоял возле опрокинутого котла. Серебряные полумесяцы глаз направлены прямо на Моргена, рядом с поясом переливается оттенками красного короткий меч, покрытый узорами запекшейся крови.

— Нужно уходить, — спокойно произнес мужчина.