Теплоёмкость (гет)

Безоговорочным везением Ромильда похвастаться не могла. Удача нередко позволяла себе маленькие шалости, подсовывая ей всякие нелепые происшествия и ставя предательские подножки. У Ромильды было что сказать этой продажной шлюхе. Ничего цензурного, разумеется.

Сегодня снова выдался крайне неудачный день. Нужно же ей было попасться именно с этой рухлядью! Даже когда в лавке у старьёвщика Ромильда стащила жутко помпезные и вычурные часы на толстой цепочке, никто не заметил пропажи. На вырученные галлеоны она шиковала две недели подряд — даже обзавелась бархатным чёрным платьем, которое, правда, совершенно некуда носить. Когда уже все её враги начнут помирать? Гардероб Ромильды идеально подходил для траура по мерзким ублюдкам — чтоб им всем и в загробном мире плохо жилось. Но попасться на воровстве поломанного артефакта… Нелепость!

Она забежала за угол невысокого домика, чтобы скорее аппарировать с Лютного переулка. В следующий раз Ромильда сюда сунется только под оборотным. Неловко споткнувшись о выступающий камень — в этом месяце что, планеты решили станцевать канкан на её удаче? — она совершенно неграциозно шлёпнулась на землю. Шкатулка выпала у неё из рук и с жалобным звоном отлетела в сторону.

— Хренова рухлядь!

Ромильда попыталась встать и тут же зашипела от боли в разодранных коленях. На глаза навернулись предательские слёзы — их пришлось совершенно неженственно вытирать рукавом.

— Милая?

— А?

Ромильда подняла голову. Прямо над ней стоял Драко Малфой собственной персоной. Хорошо так потрёпанный жизнью, потоптанный неудачами и, кажется, вусмерть залитый дорогущим алкоголем Драко Малфой. Обознался, хмыкнула она про себя и опустила голову, пряча скривившееся от боли лицо.

— Милая, наконец я тебя нашёл, — то ли от переизбытка чувств, то ли от переизбытка алкоголя у него дрожал голос.

— Э-эм, — Ромильда посмотрела на него с опаской. — Думаю, что ты…

Договорить она не успела, потому что позади раздался громкий крик.

— Воровка! Она побежала сюда!

— Сукин сын, — зашипела Ромильда, поднимаясь на ноги.

Малфой тут же оказался возле неё, поддерживая за локоть. Чёртов джентльмен.

— Как я рад, — он сдавленно всхлипнул.

А потом сжал её в объятиях. Отнюдь не джентльменских.

— Тебе надо проспаться, — Ромильда попыталась вырваться из железной хватки, когда голос владельца антикварной лавки раздался прямо у неё за спиной.

— Мистер Малфой, вы задержали воровку? Покорнейше благодарю! Ох, моя чудесная шкатулка разбилась из-за этой оборванки, — запричитал мерзкий старикашка.

Плохо дело. Конечно, всегда можно было воспользоваться палочкой и отправить ненужных свидетелей полежать на холодной земле, но это уже тянуло на серьёзные проблемы с Авроратом.

Однако не успела Ромильда что-нибудь предпринять, как все решили за неё.

— Это моя драгоценная жена, ты, жалкий ублюдок, — выплюнул Малфой. — Забирай свою безделушку — и проваливай.

Ромильда даже перестала вырываться из тесных объятий.

Жена?

За свою жизнь она повидала немало пьяниц. Например, её папаша любил приложиться к бутылке, а потом поколотить мать (Ромильда всегда успевала спрятаться под кроватью). Или в «Дырявом котле», где она подрабатывала после Хогвартса, постоянно крутились пьяные мужики, что провожали её сальными взглядами и звали провести незабываемую ночь, дыша перегаром. Но Малфой не просто напился, он, кажется, еще и видел то, чего нет.

— Кем хочешь для тебя буду, только давай уберёмся отсюда, — взмолилась она.

Малфой нахмурился — наверное, пытался вникнуть в смысл сказанных слов. Отвечать, впрочем, не стал, только зажал в одной руке волшебную палочку, покрепче прижав к себе Ромильду другой. Их мгновенно затянуло в воронку аппарации, а выплюнуло уже на зелёную лужайку. И как только Малфою удалось в таком состоянии их не расщепить? Ромильда сразу вспомнила своего приятеля-маггла, который просто обожал надраться до звёзд перед глазами, а потом садиться за руль.

Тот ещё был кретин.

Обернувшись, Ромильда увидела сползшего на траву Малфою. Он принял странную позу, будто не смог решить — сесть ему или лечь, и закрыл глаза.

— Эй! — она наклонилась и щёлкнула пальцами у него перед носом. — Малфой, не спи!

Он лишь всхрапнул в ответ.

— Все вы одинаковые, — заключила Ромильда. — Ненавижу пьющих мужиков.

Достав палочку из чехла, она подняла Малфоя в воздух заклятием левитации и побрела в сторону дома.

Ромильда совершенно не следила за происходящим в мире магии. Газеты перестали её интересовать уже в Хогвартсе: когда однокурсники по утрам ожидали сов с корреспонденцией, она гадала на кофейной гуще. Полученная информация — вне всяких сомнений — была куда полезней. Ромильда считала «Пророк» продажной помойкой, где за мешочек галлеонов про тебя с удовольствием напишут хвалебную статью, а «Придиру» — тестом на психически больных. А потому не догадывалась, что там произошло с Малфоями, Поттерами, Уизли и другими громкими фамилиями.

Откровенно говоря, ей было плевать.

Но теперь, оказавшись посреди чужого сада с отключившимся хозяином на руках, Ромильде вдруг страшно захотелось почитать парочку газет. Что у Малфоя за жена? Почему он ведет как себя последний пьяница? Где его чёртовы домовые эльфы, которые уже должны были выскочить на этот шум?

— Чтоб тебя, Малфой, — выругалась она. — Заплатишь мне за каждую минуту времени.

Ругая его самыми распоследними словами, Ромильда дёрнула ручку двери — та была не заперта. Замечательно. Ещё бы теперь не столкнуться с этой женой…

Отлевитировав Малфоя на диван, она осмотрелась.

— Здесь кто-нибудь есть? — крикнула она.

— Угу, — промычал Малфой, обнимая подушку. — Я дома, милая.

— Помолчи, — шикнула на него Ромильда.

Она обошла первый этаж — дом действительно пустовал. Не было даже домовых эльфов, что её страшно удивило. Что, наследник богатейшего рода сам стирает себе носки? Оказавшись на кухне, Ромильда бесцеремонно распахнула холодильник и вытащила из него початую бутылку вина.

— Он что, только алкоголем питается? — пробормотала она себе под нос.

Холодильник был забит исключительно бутылками с огневиски, медовухой и вином. На последней полке сиротливо ютился зелёный сыр, но есть его Ромильда не осмелилась. На алкоголе, впрочем, Малфой не экономил. Терпкий напиток приятно согрел её изнутри, и умиротворение накрыло тёплой негой. Пожалуй, стоило дождаться пробуждения непутёвого хозяина поместья и вытребовать с него компенсацию за потерянную шкатулку.

Ромильда была готова принять плату едой.

* * *

Сумасшедших людей она повидала немало. Так уж вышло — в Лютном переулке обитали исключительно отшибленные напрочь волшебники, а именно там Ромильда нередко находила себе работу. Она не удивлялась. Подумаешь, разговаривает сам с собой или падает в испуге на пол при любом громком стуке, экая невидаль. Главное, чтобы платил в срок, а остальное Ромильду не беспокоило.

Но сейчас она была, мягко говоря, обескуражена. И совершенно не представляла, что ей делать.

Малфой, увлечённый приготовлением яичницы, совсем не замечал её душевных терзаний. И успешно игнорировал, что на его кухне сидит вовсе не драгоценная жена, а наглая самозванка. Ладно, Ромильда могла и подыграть.

Так, сидя на чужой кухне, в чужом платье, с чужим мужем Ромильда, наконец, поняла смысл этой дурацкой фразы: «Отчаянные времена требуют отчаянных мер».

— Кофе?

— Ага.

Умереть не встать — Малфой готовит ей завтрак на своей кухне. Ромильда представила, за сколько сможет продать это в «Пророк», и сердце радостно затрепетало. Яичница, впрочем, была слегка пересоленная, а кофе — слишком крепким.

— Ты куда?

— За молоком.

Ромильда направилась к холодильнику, но Малфой тут же материализовался прямо перед ней.

— У тебя аллергия, — строго сказал он. — Никакого молока.

Она раздражённо фыркнула.

С первого взгляда сложно было понять, насколько Малфой серьезен. Таких безумцев стоило бы опасаться, но Ромильда же с Гриффиндора. Слабоумие и отвага, да? И постоянное чувство голода в придачу.

— Милая, хочешь, я заварю тебе чай?

Взгляд Малфоя потеплел. Он нежно взял её за руку и коснулся тыльной стороны ладони губами. Ромильда вздрогнула, как от удара, и отступила назад.

— Я кофе попью, — выдавила она и поспешила за стол.

Ромильда, конечно, на многое была готова пойти ради крыши над головой и еды. Она даже торговала незаконными зельями, вызывающими эйфорию и страшное привыкание. А однажды выслеживала неверного мужа, чтобы, собрав компромат, продать его во все известные газеты.

Но терпеть телячьи нежности… Ну уж нет! Ромильда решила, что исчезнет из жизни этого психопата сразу после завтрака.

— А на обед запечём твою любимую утку, — сказал Малфой, потягивая свой отвратительный кофе.

Ладно. Исчезнет сразу после обеда. В конце концов, утку пропустить она не могла.

* * *

Оказывается, супруги Малфой спали в разных комнатах. В голове у Ромильды это совершенно не укладывалось, но у богатых свои причуды. К тому же эти странности были ей только на руку. Теперь Ромильда могла со спокойной совестью участвовать в этом глупом фарсе, натягивая лживую улыбку покорной Астории Малфой.

Она сама не понимала, почему до сих не убежала прочь из этого безумного дома. Но кровать была такой просторной, а одеяло — тёплым. Мягкая флисовая пижама не кололась и приятно пахла. С тёмной комнатушкой, что Ромильда снимала где-то на окраине Лондона, эта светлая и просторная спальня сравниться не могла.

Всё-таки проблемы нужно решать по мере их поступления. Этим принципом Ромильда руководствовалась уже много лет, и он никогда не подводил. Вот только что делать, если проблемы так и не поступят, она не знала. Обманчивое спокойствие точило её изнутри голодным червём.

Прогоняя беспорядочные мысли, Ромильда укуталась в тёплое одеяло. И зачем она только думает о всякое ерунде? Но переключиться на беспечные и приятные мысли ей не удалось — тишину поместья вдруг разрезал громкий крик.

Подскочив на кровати, Ромильда побежала на звук — как была, в одной длинной ночной рубашке. Сон алкоголика всегда неспокоен. Её папаша храпел так, что стены дрожали, а из ушей грозилась пролиться кровь. И что же ей так не везёт на этих проклятых пьянчуг?

— Малфой? — она осторожно заглянула в комнату.

Тот лежал на кровати, откинув одеяло в сторону. Даже в неярком лунном свете можно было заметить влажные дорожки от слёз на его лице. Стиснув зубы, Малфой неясно бормотал и ворочался, будто пытаясь увернуться от чего-то очень неприятного.

— Малфой, проснись, — Ромильда села на краешек кровати и слега потрясла того за плечо.

Она бы, конечно, в жизни не стала ему помогать. Кого там какие демоны по ночам пожирали — её не касалось. Со своими Ромильда договорилась давно. Вот только отдельно взятый страдающий человек сейчас так некстати мешал ее сну, что бездействовать она не могла.

— Драко, — снова позвала она. Так ведь, наверное, обращаются к мужьям? — Эм-м… Милый?

Малфой не проснулся, но ворочаться перестал. Нахмурившись, Ромильда бросила взгляд на его мокрый от пота лоб, на сжатые кулаки — сейчас он казался беспомощным ребёнком.

— Ш-ш-ш, — Ромильда забралась на кровать и положила голову Драко себе на колени. — Это просто сон. Какая бы хрень тебе ни снилась, в реальности всё намного хуже. И лучше наверняка не станет. Так стоит ли переживать?

— Милая? — Малфой сонно открыл глаза и, кажется, перестал плакать. — Не уходи, — пробормотал он.

— Ну… — она нахмурилась. Спать с кем-то в одной кровати ей совершенно не улыбалось. Но всегда можно дождаться, когда Малфой уснёт, чтобы вернуться в просторную постель. — Хорошо. Но тогда подвинься, — Ромильда слегка подтолкнула его в сторону.

Малфой с готовностью освободил для неё половину кровати, а после сжал в объятиях — его всё ещё немного трясло после кошмарного сна. Ромильда не могла вспомнить, когда в последний раз лежала с кем-нибудь в обнимку. Наверное, с мамой — ещё до того, как получила письмо из Хогвартса. От случайных партнёров на одну ночь она предпочитала сбегать до того, как те заснут (попутно опустошая их кошельки).

— Всё хорошо, — пробормотала Ромильда, поглаживая Малфоя по спине.

Было жарко и неудобно. Малфой уткнулся ей в шею, а пальцами вцепился в спину, словно тисками. Но он был таким уязвимым, таким жалким, что Ромильда не посмела его оттолкнуть. Всё-таки даже её чёрствое и засохшее сердце иногда давало сбой.

* * *

Астория Малфой отличалась от Ромильды Вейн как сочная запечённая утка в медовом соусе от куриных наггетсов из ближайшего супермаркета. Чтобы их перепутать нужно быть не только слепым, но ещё и глухим, и последним маразматиком впридачу. Ромильда предполагала, что алкоголь внёс свои безжалостные коррективы, и мозг Малфоя теперь походил на бесполезную нерабочую жижу. Только это могло объяснить его крайне странное поведение.

Ромильда задумчиво смотрела на колдографию: Астория на ней улыбалась и делала книксен. Её гладкие тёмные волосы доходили практически до поясницы, глаза лучились тёплом, а в жестах сквозила женственность и грация. Одета она была в длинное светлое платье с кружевными рукавами, на груди мерцала драгоценная брошь. В таком виде хоть на бал, хоть на званый ужин, хоть под венец. Ромильда посмотрела в зеркало. Ну-ка, Малфой, найди десять отличий?

Теперь, когда она снова переоделась в свою одежду, разница была очевидной. Короткая юбка, свободная футболка с названием неизвестной ей группы, удобные кроссовки. Чёрный лак давно облупился, оставив некрасивые ошмётки, массивные и совсем неженственные кольца небрежно обнимали тонкие бледные пальцы. Растрёпанные длинные волосы едва убирались в тугой хвост.

Тяжело вздохнув, Ромильда заклинанием выпрямила непослушные кудри и выдавила милую улыбку. Отражение недовольно скривилось в ответ.

* * *

— Какая тебе нравится? Можешь выбрать любую.

— Может, я всё-таки со стороны посмотрю?

Ромильда подавила в себе желание спрятаться за спиной Малфоя — это было бы слишком по-детски. Дожив до двадцати пяти лет в счастливом неведении, сегодня она узнала, что боится лошадей. Было удивительно, что кто-то вообще мог считать этих чудовищ милыми.

— Боишься, что растеряла навык? — усмехнулся Малфой. — Ничего, я тебе помогу.

— Или я посижу в той беседке, полюбуюсь на тебя со стороны, — нервно пробормотала Ромильда, пятясь назад.

— Тогда выберем Скарлетт.

Малфой или игнорировал её нарочно, или выборочно оглох, а может окончательно тронулся умом. С него бы сталось!

— Милый, — Ромильда стиснула зубы и натянула улыбку, — не думаю, что…

— Не беспокойся, — уверенно перебил Малфой. — Со Скарлетт у нас никогда не было проблем.

Если бы она прямо сейчас закатила истерику и во всеуслышание призналась, что на самом деле только притворяется Асторией, это бы помогло? Ромильда была готова. К черту запечённую утку, к черту мягкую постель. Только не позволяйте этим монстрам к ней приближаться!

Пока она продумывала пути отступления, Малфой уже направлялся к молодому конюху. Тот, кажется, был совсем не рад их внезапному визиту. Ох, как Ромильда его понимала!

— Стив! Почему так долго? — недовольно спросил Малфой. — За что я тебе плачу? За твоё безделье? Думаешь, не смогу найти на замену такого же безрукого кретина?

Ромильда вдруг вспомнила своё обучение в Хогвартсе. С Малфоем они пересекались крайне редко, но слухов о нём ходило предостаточно. Все знали, что он надменный и самовлюблённый индюк, который только и может, что хвалиться своим происхождением, да угрожать богатеньким отцом. Сейчас Ромильда отчётливо вспомнила его презрительное выражение лица — эту маску в Хогвартсе Малфой не снимал никогда. Оттого удивительным казалось его бережное отношение к жене. Кажется, Асторию он действительно любил.

Любила ли она его в ответ?

— Милая, всё готово!

Ромильда тяжело вздохнула и поплелась к выходу из конюшни. Совершенно точно Мерлин наслал на неё проклятье за все совершённые грехи. Надеялся, что она раскается и встанет на истинный путь? Как бы не так, старый кусок дерьма.

— Можешь открыть глаза, — со смешком сказал Малфой и успокаивающе погладил её по ноге.

Ромильда вздрогнула и покачала головой. Лошадь неторопливым шагом брела в сторону леса и не спешила переходить на рысь — только это и спасало от разрыва сердца прямо на месте. Малфой шёл рядом с ней и говорил что-то успокаивающее — Ромильда не слышала. Длилась эта пытка почти полчаса. Бесконечные полчаса, за которые она успела проклясть весь род Малфоев поименно. 

Наверное, все почувствовали её страх. И Малфой, и конюх Стив, и даже бедная лошадь, которая внезапно перестала быть такой сговорчивой и всё норовила куда-нибудь ускакать. И — Ромильда была уверена — Скарлетт тоже вздохнула с облегчением, когда неприятная ноша, наконец, спешилась на землю.

— Мистер Малфой так давно у нас не появлялся, — заметил Стив. — Я был очень удивлён.

Они сидели в уютной беседке. Ромильда пила ромашковый чай — хотя и мечтала об огневиски, — Стив наблюдал за Малфоем, который, кажется, весьма наслаждался компанией Скарлетт. О да, они были идеальной парой.

— Когда он был здесь в последний раз? — спросила Ромильда.

— Незадолго до того, как миссис Малфой скончалась.

— Скончалась?

Стив посмотрел на неё с удивлением, но вопросов задавать не стал.

— Журналисты писали, что она тяжело перенесла заключение мистера Малфоя в Азкабан, — пояснил он.

— Вот как, — пробормотала Ромильда и спрятала лицо в кружке с чаем.

На душе отчего-то стало очень погано.

* * *

— Чтоб тебя оборотни разорвали! — выругалась она, выкидывая «Пророк» в камин. 

Всё-таки не зря Ромильда не читала газеты. Ради интереса пробежавшись по некоторым статьям, она узнала, что Маклагген стал новым вратарём в «Кенмарских коршунах». Этот кретин! Этот отвратительный выскочка! Этот самовлюблённый кусок дерьма! Ромильда всё ещё помнила его беспардонные попытки облапать её зад. И как хозяйка «Дырявого котла» встала на сторону Маклаггена только потому, что он сделал щенячьи глазки. Из зарплаты Ромильды тогда вычли добрую часть.

Вскочив с дивана, она схватила свою палочку. Гнев захлестнул её с головой — попадись ей сейчас это ничтожество, и она бы от него живого места не оставила. Испробовала бы все тёмные заклинания, которым её обучили сомнительные торговцы запрещённых зелий.

— Милая, всё в порядке?

Ромильда шумно втянула воздух. Только Малфоя ей сейчас не хватало!

— В порядке, — процедила она и поспешила уйти из комнаты.

Но тут же оказалась поймана в кольцо рук.

— Что случилось? — голос у Малфоя был обеспокоенный.

— Ничего.

Ромильда дёрнулась, пытаясь освободиться. Она всё ещё чувствовала себя неловко, когда кто-то стоял так близко. Если мы не собираемся заняться сексом — держись на расстоянии, таким был её подход.

— Тебя кто-то расстроил? — продолжал допытываться Малфой, не выпуская её из объятий. — Я с ним разберусь.

На секунду вдруг захотелось позволить себе побыть слабой и всё рассказать.

— Всё хорошо.

Такие нежные прикосновения пугали её куда больше хлёстких оплеух. С последними она, по крайней мере, знала, что делать. Но Малфой продолжал аккуратно гладить её по спине, прижимая к своей груди. Ромильда слышала, как быстро стучало его сердце. Было некомфортно и странно — будто бы пришлось залезть в платье на несколько размеров меньше.

В конце концов, именно этим Ромильда и занималась, оставаясь здесь.

* * *

Ещё неделю назад в жизни Ромильды Вейн был целый ворох проблем. Нет, нехватка еды или долги за квартиру в их число не входили — они, скорее, уже являлись неотъемлемыми спутниками её жалкого существования. Можно сказать, что Ромильда состояла в полиаморных и совершенно нездоровых отношениях, где оба партнёра высасывали из неё все соки, лишали денег и нещадно имели каждый день. Да, у всех свои предпочтения.

Среди проблем Ромильды неделю назад были: преследования поклонников, которых она обобрала после первого же перепиха; совы от подсевших на запрещённые зелья богачей, что находили её, где бы они ни скрывалась; счета за лечение матери — Мунго запрашивало такие суммы, как будто там как минимум поили зельем вечной молодости.

Единственной проблемой в доме Малфоя был сам Малфой. Совы сюда предсказуемо не долетали — магический барьер оказался слишком силён. Поклонники исключались по той же причине. Счета от матери пока не поступали. Но Малфой… Его пугающие вопли нарушали тишину небольшого поместья каждую чёртову ночь. В конце концов, сиделка из Ромильды была очень плохая, и исправлять это она была не намерена.

Несколько ночей кошмары Малфоя она просто игнорировала. Всего-то требовалось — поставить заглушающее заклинание и забыть о таком неприятном соседстве. Вот только наутро приходилось лицезреть побледневшее и осунувшееся лицо её фальшивого мужа, который вымученно улыбался и готовил им завтрак.

Совести у Ромильды, конечно, не было. Но и последней сукой она не была.

Решив наведаться к своему давнему приятелю — зелья тот варил что надо, хотя и брал втридорога, — Ромильда взяла несколько монет из кошелька Малфоя. Кажется, примерные жёны нередко так делают, да? Аппарировав в Лютный переулок, она осторожно огляделась по сторонам: ни одного знакомого лица. Впрочем, изображая погибшую Асторию Малфой, она и правда очень отличалась от себя настоящей. Сейчас на Ромильде было длинное скромное платье, а лицо скрывали края широкополой шляпы, выпрямленные волосы она убрала в длинную косу. Фальшивая личина всё ещё ощущалась странно, но дарила удивительное чувство безопасности.

Ромильда вошла в маленькую тёмную лавку без стука.

— Фрэнк? — позвала она.

— Что такая милая барышня потеряла в этом богом забытом месте? — елейным голосом поинтересовался он.

Недовольно фыркнув, Ромильда в два шага оказалась возле прилавка и сняла шляпу.

— Ве… Вейн? — Фрэнк от удивления выпучил глаза.

Он даже привстал, чтобы как следует её разглядеть.

— Это я, — подтвердила она. — Мне нужно хорошее снотворное — не та дрянь, что в Аптеке Малпеппера продаётся, а действенное зелье.

— Что, кошмары снятся? — ухмыльнулся Фрэнк. — Так ты другими зельями не балуйся, и всё отлично будет.

Ромильда раздражённо забарабанила пальцами по столу. Лютный переулок всегда был сборищем кретинов.

— Такое зелье дорого обойдётся, — добавил он. — Как платить будешь?

Глаза у Фрэнка хищно заблестели.

Ромильда молча кинула на прилавок мешок с монетами. Да, там было гораздо больше необходимого, но как же давно она мечтала так сделать! Фрэнк молча сгрёб монеты и, кажется, немного посерьёзнел.

— По поводу других зелий я не шутил, — добавил он. — Это снадобье нельзя ни с чем смешивать, особенно с алкоголем и… ну ты сама знаешь, с чем.

После этого Фрэнк удалился в другую комнату и вернулся уже с коробкой, в которой позвякивали прозрачные бутылки. Жидкость в них была мутная и белая — как молоко.

— Спасибо, — Ромильда кивнула и, надев шляпу, поспешила покинуть лавку

Теперь осталось убедить своего ненастоящего мужа, что алкоголь под запретом.

Будто в насмешку, Малфой встретил её, будучи омерзительно пьяным. Это стало последней каплей. Насильно влив в него антипохмельное зелье, Ромильда оставила Малфоя приходить в себя, а сама отправилась на кухню.

— С этого дня — ни капли спиртного в доме не появится! — крикнула она.

И вылила всё, что нашла, в раковину. Ромильда наблюдала, как деньги утекали по водопроводной трубе, и сердце от этого тревожно сжималось. Такое кощунство! Малфой притащился на кухню через несколько минут и безразлично наблюдал за самым страшным — по мнению Ромильды — преступлением.

— Я думал, что ты опять ушла, — признался он.

Её рука дрогнула, и огневиски с грохотом упало в раковину. Малфой выглядел таким же разбитым, как все эти бутылки. Таким же опустошённым.

— Я уходила за снотворным, — нервно сказала Ромильда.

И чего она вообще оправдывается? Вздор!

— Не уходи, — Малфой медленно подошёл к ней, голос его дрожал. — Не уходи. Никогда больше не уходи.

Блядь.

Только теперь до Ромильды дошло, что она натворила. Приютила бездомного жалкого пса, чтобы через пару недель вышвырнуть его обратно на помойку. А помнишь, ты думала, что падать дальше уже некуда, да?

— Не уходи, — шептал Малфой. Он будто провалился в свои кошмары: бледный и несчастный, дрожащими руками притянул её в объятия. — Пожалуйста. Пожалуйста.

Ромильда попыталась вырваться и упёрлась спиной в кухонный стол.

— Только давай без вот этого вот, — она выставила руку вперёд.

— Тебе неприятно?

Она тяжело вздохнула.

Как вообще можно объяснить, что нежные прикосновения не приносят ей никакого удовольствия? Как объяснить то, что и сама-то понять не в силах?

Ромильда помнила, как пьяный папаша любил стискивать её в своих огромных руках. Как дышал перегаром и что-то невнятно шептал. Она ненавидела это чувство. Она не хотела ощутить это снова.

— Я тебя не обижу, — Малфой подошёл ближе и притянул её к себе. Теперь убегать было некуда. — Всё будет хорошо. Всё будет хорошо, да?

Неясно, кого он пытался успокоить, но вырываться Ромильда перестала. В конце концов, если ему было так необходимо вжиматься в другого человека, чтобы почувствовать себя лучше, она могла пойти на уступки. Ненадолго. Спрятав лицо у Малфоя на груди, Ромильда попыталась успокоить своё сердце. Там, меж рёбер, где одиночество давно свило себе уютное гнездо, никогда не было место для чего-то иного. Недоверие было верной подругой, оберегающей от новых обид. Казалось противоестественным, неправильным — вот так стоять в объятиях Малфоя и не думать, что за этим последует. Не ждать, что утянут в постель, обманут или причинят боль.

— Когда тебя нет рядом, я схожу с ума, — признался Малфой. — Эти кошмары преследуют меня не только во сне, они приходят и наяву. Останься, я прошу тебя. Ты мне нужна.

Только на одно мгновение Ромильда позволила себе побыть тем человеком, с которым говорил Малфой. Той, в ком он нуждался. Кого любил. Всего мгновение — и почему оно показалось таким удушающе сладким?

Ромильда тут же одёрнула себя: эти слова предназначались не ей. Эти объятия, прикосновения, завтраки по утрам, обещания защитить. Она просто делала то, что умела лучше всего — воровала чужие чувства, присваивала их себе без зазрения совести. Наверное, эти несколько недель с Малфоем стали её самой удачной кражей. Вот только вязнуть в этом лживом болоте она больше не могла.

* * *

Зелья, кажется, помогали. Ромильда лежала в полной тишине — нет, она точно не ставила никаких заглушающих заклинаний — и гипнотизировала потолок. Значит, с Малфоем теперь всё будет хорошо? Можно считать, что Ромильда оплатила своё недолгое проживание в этом поместье.

Стоило уйти сейчас. Ромильда уже начала привыкать к их спокойным вечерам, когда Малфой разбирался с рабочими документами, она читала какую-нибудь книжку, а в камине тихо потрескивал огонь. Они почти не разговаривали, погруженные в свои занятия. Это было так… уютно. И совсем не походило на её обычную суматошную жизнь.

Малфой никогда не целовал её, не зажимал в углу, не приходил ночью в спальню. Всё, что он позволял себе — нежные объятия, которые поначалу обжигали её, словно ядовитое зелье. Теперь же… Да, теперь же Ромильда могла позволить себе впитать немного чужого тепла. Раньше оно проходило насквозь, едва касаясь покрывшегося изморозью сердца, но сейчас она чувствовала жар чужих рук, даже когда оставалась одна.

Ромильде хотелось узнать, каким был их брак. Как вела себя Астория? Что она делала по вечерам? Как проявляла свою любовь? В её представлении Астория была тёплой и нежной, мягкой и ласковой. В общем, полной противоположностью Ромильды. Наверное, в таких девушек и влюблялись до одури, боготворили их, исполняли любые капризы. Потому-то ей так хотелось, пускай ненадолго, но вжиться в эту роль, стать совершенно другим человеком. В конце концов, разве мог кто-нибудь полюбить так сильно её саму?

Торопливо переодевшись в свою одежду, Ромильда заглянула в спальню к Малфою. Тот спал спокойно, обнимая подушку и смешно хмуря брови. Если он и дальше не будет прикладываться к бутылке, то всё будет хорошо.

Ромильда закрыла дверь. Она решила обойтись без разговоров или прощальных записок, уйти так же внезапно, как и появилась в этом доме. Выбежав на мокрую от росы траву, Ромильда зажала покрепче палочку и аппарировала.

* * *

Соглашаться помочь Фрэнку, было, конечно, самой настоящей авантюрой. Нет, убедить одного влиятельного и богатого господина проспонсировать новое зелье, которое полностью отменяло действие сыворотки правды, оказалось проще простого. Ещё бы — кому не хотелось чувствовать себя в безопасности при допросах авроров? Один конкретно взятый господин, нередко прибегающий к тёмной магии, был очень заинтересован в подобных исследованиях.

Вот только слухи об этом дошли и до Министерства. Фрэнк подозревал, что скоро по его душу нагрянут, а потому спешно покинул своё насиженное место и скрылся в неизвестном направлении.

Ромильда же брела по Косому переулку и постоянно оглядывалась. Она планировала приобрести всё, что нужно, и залечь на дно. Деньги, что заплатил ей Фрэнк, опять заканчивались: Ромильда только и успела, что оплатить квартиру и счета матери. Может, стоило опять устроиться в маггловскую забегаловку? Платили там плохо, но зато кормили.

Ромильда заглянула в книжный и пробежалась глазами по свежей газете. Если бы Малфой допился до смерти, это бы обязательно напечатали в «Пророке», но никаких статей с его фамилией она не наблюдала.

Хорошо.

Пока всё было до странного хорошо. Может, небесным светилам надоело смотреть на бесконечными падениями, и они решили — ради разнообразия — дать ей пожить спокойно? Ромильда почти позволила себе вздохнуть с облегчением, когда, заворачивая в Лютный переулок, вдруг столкнулась с Малфоем.

Блядь.

Окинув его быстрым взглядом, Ромильда отметила, что выглядел Малфой неплохо. По крайней мере, уверенно стоял на ногах — а значит, пока ещё не спился. Она всё ещё надеялась остаться незамеченной, а потому торопливо юркнула в сторону.

— Подожди!

Малфой успел схватить её за рукав пальто.

Момент был слишком неловкий. Ромильда даже не думала, как себя вести, если они вдруг случайно встретятся. Она втайне надеялась, что это произойдёт примерно никогда.

— Вам что-то нужно?

Она нацепила вежливую улыбку, мысленно отвешивая себе парочку оплеух. Да, закосить под дурочку было её излюбленной стратегией. Вот только судя по вытянувшемуся лицу Малфоя, не этого он ожидал.

— Как тебя зовут?

Ромильда с трудом подавила истерический смешок.

— Можешь продолжать называть меня «милой», — съязвила она, пытаясь вырвать свою руку.

Но Малфой, кажется, не собирался её отпускать.

— Скажи мне, как тебя зовут?

— Ха, какой ты надоедливый! — она скривилась. — Ромильда Вейн. Я училась в Хогвартсе на Гриффиндоре на два курса младше тебя. Но ты, конечно же, меня не помнишь.

— Не помню.

Впрочем, не удивительно. Она и сама не обращала на Малфоя внимания. Кажется, тогда ей нравился Гарри Поттер, которого она даже пыталась накормить шоколадными конфетами с Амортенцией. Сейчас вспоминать об этом было смешно.

— Я же просил тебя никогда не уходить, — тихо сказал Малфой.

Ромильда нервно усмехнулась. Ночь почти опустилась на Лондон, но в свете тусклых фонарей она всё еще могла разглядеть его лицо. Он был расстроен.

Нет, Ромильда почти не чувствовала себя виноватой.

— Ты говорил не мне, — напомнила она.

— Нет, тебе, — возразил Малфой. — Это ты успокаивала меня, когда мне снились кошмары. Ты вылила весь алкоголь. Ты была рядом, когда я почти погиб от одиночества. Ромильда, возвращайся домой?

Она отшатнулась, вырвав, наконец, свою руку.

Дом. Как давно у неё вообще было место, которое она могла так назвать? Свою тесную квартирку она считала временным пристанищем, когда появится вариант дешевле — Ромильда без сомнения выберет его. С пустыми стенами маленькой комнаты её не связали приятные воспоминания, покинуть это место будет так же просто, как вместо яичницы на завтрак съесть поджаренный тост.

Дом. Не было у неё никакого дома, с этим Ромильда смирилась давно.

— Ты сказала, что будешь для меня кем угодно, — напомнил он. — Но я хочу, чтобы ты была собой. И чтобы ты вернулась.

Она насмешливо фыркнула.

— Ты пьян.

— Я больше не пил, — возразил Малфой. Покопавшись в карманах пальто, он протянул ей кусок пергамента.

Ромильда нахмурилась.

— Что это?

— Адрес поместья. Я установил новые защитные барьеры, но ты сможешь аппарировать, потому что прочитала его.

— Он мне не нужен, — Ромильда покачала головой. — Забери.

Малфой коснулся её ладони, на которой лежал чёртов пергамент с адресом, и мягко сжал её в кулак.

— Я буду ждать тебя дома, Ромильда.

Он говорил тихо. Но даже шум Косого переулка не заглушал его голоса.

Кажется, Малфой хотел притянуть её в объятия, но Ромильда поспешно завернула за угол и аппарировала. Едкая горечь съедала её изнутри. А злополучная бумажка в руке обжигала, словно в ладони теперь разгорался маленький огонёк.

* * *

Первый снег в этом году выпал рано. Ромильда стояла на лужайке и, подняв ладонь к небу, рассеянно ловила пушистые снежинки. Те предсказуемо таяли, едва коснувшись тёплой кожи. Было холодно, даже несмотря на шерстяное пальто и повязанный шарф. Но мёрзла Ромильда и дома, завернувшись в прохудившееся одеяло и согреваясь дешёвым вином из соседнего супермаркета. Наверное, этот холод был с ней всегда, просто она почему-то перестала его игнорировать.

Из окон поместья лился тёплый свет. Малфой, наверное, опять работал — он нередко задерживался допоздна, разбираясь с навевающими тоску бумажками. Или читал? Она не знала. Заходить внутрь было страшно, поэтому Ромильда просто стояла под падающим снегом и чувствовала, как колючий холод сковывает её изнутри.

На кухне загорелся свет. Малфой подошёл к столу — готовил ужин? Открывал очередную бутылку с вином? 

Он бросил взгляд в окно и замер. Ромильда тоже замерла и, кажется, даже забыла, что нужно дышать. Спустя бесконечные секунды — ещё ничего в её жизни не длилось так долго, — Малфой выбежал из дома в пижаме и тонких тапочках.

Ромильда вдруг будто превратилась в ледяную скульптуру. Она не шевелилась, пока Малфой спускался по крыльцу, не побежала ему навстречу, пока он, проваливаясь в небольшие сугробы, торопился к ней. Не попыталась обнять его в ответ.

— Добро пожаловать домой.

Ромильда спрятала лицо у него на груди. Ей стало тепло.