Из архивов Страны Чудес (гет)

Директория Магида на обучении, личные файлы

Возможно, оно и к лучшему, что я начала обучаться на Магида сразу, поскольку у меня ушло несколько недель, чтобы перестать напевать: «Динь-дон, ведьма умерла»⁽¹⁾. Делать это дома было бы немного жестоко по отношению к бедному дяде Теду, чувства которого по поводу смерти Джанин были достаточно неоднозначными. Думаю, даже Ник немного скорбит по ней, хотя он и говорит, что нет.

— Тебе нравится «Волшебник страны Оз»? — спросил Саймон.

Я сказала, что да, поскольку это было проще, чем объяснять все сложности. Он улыбнулся и больше не задавал вопросов, но я подозреваю, он прекрасно знает, что происходит. Он производит впечатление беззаботности, почти глупости, но оно обманчиво.

И он на самом деле совсем не похож на Руперта.

Не знаю, почему это удивляет меня; в конце концов, Билл тоже не похож. И Саймон не похож и на Билла. Интересно было бы познакомиться с их родителями.

Я обманывалась производимым им впечатлением любезного и эксцентричного человека минут десять. А потом он засадил меня за работу. Ничто не может сравниться с тем чувством, когда ты с головой погружаешься в запутанные чары, а проклятый алый первоцвет при этом дает тебе советы.

Однако надо отдать Саймону должное: он знает, как сделать работу интересной. В первый день он спросил меня, чем я хотела бы заниматься, помимо деятельности Магида. Когда я ответила, что собираюсь стать ветеринаром, он задумчиво кивнул и сказал:

— Значит, животные.

И были животные! Я увидела больше разных видов животных и магических существ, чем когда-либо смела мечтать. По сравнению с этим ферма Билла была лишь закуской. Похоже на то, как в пять лет я читала мою первую книгу об австралийской дикой природе, только гораздо, гораздо лучше. Не думаю, что кто-нибудь может ярче проиллюстрировать необъятность вселенной, чем все эти мердиуханы, панкижуки и джадсы. Не говоря уже о сфинксах, химерах и минотаврах. И кто бы мог подумать, что мюмлы⁽²⁾ на самом деле существуют! Кстати, мюмлы считаются животными или разумными существами? Было ужасно сложно понять из-за их крошечных лиц.

Саймон протянул мне блокнот и велел записывать, как различные чары действуют на различных существ. Я нисколько не возражала, поскольку как я могу наблюдать за тем, как пикси отращивает крылья, и не захотеть зафиксировать такую красоту?

Я подозревала, что именно все эти восторги в моих записях сегодня утром заставили Саймона предложить мне вести еще и личный дневник. Так и появился этот файл. Директория Магида на обучении — так же далеко от Терновой леди, как моя новая жизнь от моей жизни до Пасхи, и ДИНЬ-ДОН, ВЕДЬМА УМЕРЛА!

* * *

О, ура! Сегодня вечером я посещу целителя животных в мире Терты, который, похоже, является самым далеким про-волшебным миром из всех, в которых я бывала до сих пор. Саймон говорит, даже при моем выдающемся таланте он только сейчас осмелился взять меня так далеко. Означает новые магические создания!

Позвонил Руперт и сказал, что мог бы заглянуть, и я счастлива еще и поэтому. Я слишком давно уже его не видела.

* * *

Почему, ну почему Руперт должен быть таким невыносимым болваном в худший из возможных моментов?! Я была так счастлива, когда он появился — весь такой шикарный в макинтоше и глупом галстуке. Он немного выдохся после быстрой пробежки вниз по холму (перемещаться в про-волшебных мирах — почти что скачка) и пытался вернуть себе чопорный вид. Ну, пока я не подбежала к нему, и он просто подхватил меня и закружил.

Так что эта часть была прекрасной. И целитель животных был изумителен. Когда мы прибыли в первый раз, Саймон позволил мне немного побродить по окрестностям, проникнуться. Детенышу чикчарни⁽³⁾ понравилась моя рубашка, и он сжевал почти всю манжету, но бедняга был так болен и обезвожен, что я не смогла воспротивиться. Вместо этого я отправилась прямиком в ванную и полностью отрезала обе манжеты, укоротив рукава на полдлины.

Летающие обезьяны на мгновение вывели меня из равновесия, опять напомнив о «Волшебнике страны Оз», но Саймон просто посмеялся надо мной и велел мне погладить их, и они оказались такими же ручными, как остальные.

Что касается Симург⁽⁴⁾… О! Собако-птица размером с комнату впечатляет сама по себе, а уж тем более когда переливается множеством оттенков медного и золотого. Я могла бы стоять часами, просто глядя на нее.

Но потом она заговорила со мной — глубоким богатым голосом, напоминающим низкие ноты виолончели.

— Я так рада видеть тебя, дорогая Марина, — сказала она, подходя ко мне бочком и по-утиному неуклюже, что не сочеталось с красотой ее внешности и голоса, но многое говорило о ее состоянии. — Ты окажешь мне помощь с моим потомством, в которой я так нуждаюсь.

— Конечно, если смогу, — ответила я.

Когда столь великолепное создание просит помощи, это пугает. Я глянула на Саймона.

— Давай — осмотри ее, — велел он.

И я осмотрела. Я положила дрожащую от предвкушения ладонь на ее гигантскую холку, чувствуя, как внутри двигаются детеныши. Несмотря на крылья и птичьи ноги, она была млекопитающей, и насколько я могла судить, готова родить. Я осторожно прощупала ее, чувствуя расположение каждого детеныша.

— Осмотри ее как следует, — очень тихо и спокойно произнес Саймон. — Как Магид.

Что ж, это было совершенно другое дело. Он и раньше заставлял меня осматривать созданий, но Симург была такая большая, и добрая, и явно разумная, что я нервничала больше, чем когда-либо с тех пор, как он впервые попросил меня прощупать линии судьбы у полевой мыши.

Однако я наложила чары и изо всех сил постаралась собраться с мыслями, раскладывая их по полочкам, бродя вокруг нее (сзади она была не менее великолепна) и пытаясь полностью накрыть всё ее тело. Она закрыла глаза и немного взъерошила перья, словно ощущения были приятными, и это ободрило меня.

Картина стала яснее, и то, что я увидела, было настолько пугающим, что я чуть не прервала обследование на полпути. Однако я должна была удостовериться, правильно ли поняла и могу ли что-нибудь сделать, чтобы это изменить.

С беременностью происходило нечто ужасно неправильное. Детеныши умрут во чреве и вполне вероятно заберут с собой мать.

Я закончила обследование и бросила на Симург встревоженный взгляд. Она посмотрела в ответ с полнейшим спокойствием.

— Теперь ты увидела, — произнесла она. — Пожалуйста, измени это.

— Не уверена, что могу, — ответила я с комом в горле.

— О, ты можешь, — она широко ухмыльнулась — очаровательной собачьей ухмылкой, которая казалась странно неподобающей.

— Конечно, она может, — Саймон твердо положил мне руку на плечо. — Для того она и здесь. Чтобы помочь.

— Ладно, — я глубоко вздохнула. — Поехали.

Тяжелая задача — не допускать ошибок. Ни малейшей, потому что я знала, как ей больно, хотя и старалась быть осторожной. Я потянулась дальше, как учил Саймон, чтобы понять, что именно не так и какие изменения нужны. Самое худшее состояло в том, что я не имела ни малейшего представления, как должна протекать у Симург нормальная беременность. В итоге мне пришлось разбираться в анатомии на ходу, и Саймон играл нечестно, поручив мне такую задачу с совершенно незнакомым видом. Теперь, задумавшись об этом, я понимаю, что, возможно, в этом и состоял его замысел: вряд ли у Магида есть время для подготовки к каждой проблеме, с которой приходится сталкиваться.

Однако в каком-то смысле это было проще, чем когда я пыталась помочь моему толстому папочке. Симург помогала. Она активно старалась вернуть здоровье, и мне стоило лишь подумать, как хорошо бы было, если бы она наклонилась в такую-то сторону, или дышала глубже, или послала тот или иной флюид детенышам, как она делала это.

К тому времени, как кислород снова стал поступать правильно, а сердцебиение детенышей вернулось к тому, что я предположила нормой, я вся взмокла, а ноги дрожали. Я сдвинула очки на лоб и спросила Саймона:

— Я должна стимулировать роды?

— Нет-нет, — поспешили хором заверить меня Саймон и Симург, и последняя добавила: — Они не будут готовы еще по меньшей мере неделю. Но огромное спасибо за то, что спасла их.

Она потерлась об меня большим мягким носом и погладила по спине крылом. Ощущение было таким чудесным, что я вздохнула, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

Саймон ухмыльнулся:

— Отдохни. Здесь еще много созданий, нуждающихся в твоей помощи, прежде чем мы закончим.

Я пронзила его взглядом:

— Ты шутишь!

Его усмешка стала шире. Он вовсе не шутил.

И именно тогда, во время паузы перед потопом, появился Руперт. Я не могу даже как следует описать, насколько уютно было сидеть с ним на диване, положив голову ему на грудь, и чувствовать, как он гладит мои волосы, пока я рассказывала ему о Симург.

— Звучит потрясающе, — сказал он. — И ты сама всё это сделала? Я впечатлен.

— Это были ужасные дни, — признала я, изо всех сил стараясь не выглядеть такой самодовольной, какой себя чувствовала.

Смех Руперта вибрировал сквозь мою кожу.

Он не принадлежит к широкоплечему и мускулистому типу мужчин, но в прикосновении Магида есть свои преимущества, каким бы худощавым он ни был. Я чувствовала, как он вычесывает мои спутанные и разодранные чувства, и пока я расслаблялась, часть моего мозга подмечала детали его работы: О, в следующий раз я должна это попробовать.

— Тебе лучше? — спросил он.

— М-м-м, — произнесла я. Вероятно, я могла уже вернуться к работе, но мне хотелось еще немного расслабиться. — Очень, очень скоро.

— Хорошо. Потому что я только что обнаружил, что Страна Чудес существует на самом деле. У них нынче фестиваль, и судя по тому, что я прочитал, мы не захотим пропустить ни минутки.

Странно, как быстро может испортиться ситуация. Я открыла глаза.

— Сегодня? А как же существа? У меня еще есть работа!

— Ты можешь оставить это Си, — беззаботно ответил он. — Он очень опытный.

— Да, но я неопытная. И мне надо учиться.

— Конечно. Но тебе не обязательно заниматься этим сегодня.

Как он смеет! Я поправила очки, чтобы как следует пронзить его взглядом. Дабы убедиться, что я правильно его поняла и он в самом деле ожидал, что я всё брошу и пойду с ним по его первой прихоти, я спросила:

— Значит, то, чем я здесь занимаюсь, неважно?

— Конечно, важно! Но мир не рухнет, если один раз ты позволишь Си позаботиться обо всем. Он не станет возражать — у меня многолетний опыт в обращении с ним.

— Я была свободна три прошлых выходных, а теперь ты просто врываешься, когда я работаю…

Он прервал меня:

— Ну будь же справедлива! Я решал весьма срочные вопросы.

— Понятно! — огрызнулась я. — Твоя работа Магида важна, а моя — нет!

Тогда он имел наглость заметить, что я еще не Магид. Нет, ответила я, и никогда не стану, если буду увиливать от обязанностей. И это стало конечной точкой нашего спора. Мы оба сказали еще много всего, но это нельзя назвать собственно разговором, скорее криками и повторяющимися аргументами. В итоге я велела ему убираться, чтобы я могла сосредоточиться. Саймон прогнал его, выглядя при этом чересчур веселым. Честное слово, бывают моменты, когда я хочу, чтобы все Ванаблесы спрыгнули с высокого утеса. Ладно. Это несправедливо. Маленькие Ви Ванаблес могут остаться. Утес исключительно для взрослых.

Не знаю, предназначался ли метод обучения Саймона, который он использовал в оставшуюся часть дня, чтобы заставить меня забыть, как я зла на его брата. Если так, он был умеренно эффективен. Он заставил меня проверить крошечного детеныша мюмла почти тем же способом, что Симург, а потом, когда я была еще в процессе, велел:

— Хорошо. А теперь возьми другого.

Конечно, мюмлы, панкижуки и им подобные гораздо меньше и проще, чем Симург, но всё же были моменты, когда мне приходилось иметь дело одновременно с дюжиной различных существ, включая того восхитительного маленького чикчарни. Я вымоталась, но сделала это! Покидая тот мир, я пребывала в эйфории.

Но вернувшись сюда и увидев свой дневник, я снова вспомнила о Руперте, так что гнев в итоге победил. Ну, по крайней мере теперь, когда я написала об этом, возможно, он покинет меня и я смогу поспать, в чем безумно нуждаюсь.

Из личных дневников Руперта Ванаблеса

Я едва мог поверить, когда впервые увидел в старых файлах Стэна упоминания о Стране Чудес. Хотя я всегда подозревал, что Чарльз Доджсон был Магидом, иметь конкретные доказательства — совсем другое дело. Мое возбуждение возросло, когда я продолжил читать. Стэн был раздражающе и нехарактерно скуп на подробности, что заставило меня заподозрить, что он нашел в том мире подружку. Или даже несколько подружек, хотя вроде и не был склонен к подобному.

Но и помимо того, мое любопытство было возбуждено, и, совершенно очарованный, я продолжил читать. Если верить Стэну, данный мир был очень маленьким и в одной биологической модели имел пигмеев и великанов, как иногда бывает с островами. Оттого что он располагался на окраине про-волшебных миров, некоторые из них были пигмеями и великанами.

Перевернув несколько страниц, я прочитал о межпространственных химерах (как это — межпространственных?), о дворе Вещего Шаха и о личности, которая явно послужила прототипом Червовой Королевы. Стэн снова опустил детали, хотя и упомянул о ее слабости к грандиозным вечеринкам.

К тому времени, как я закончил читать, я скучал по Стэну как никогда и твердо решил при первой же представившейся возможности отправиться в Страну Чудес. Мой календарь подтвердил, что через несколько дней начнется один из традиционных фестивалей Королевы. Предыдущие недели я был по горло завален работой Магида, но обнаружил, что, если прямо сейчас пожонглировать графиком, можно будет взять несколько выходных для Страны Чудес. Это станет еще и чудесным сюрпризом для Мари, подумал я — мне слишком давно не удавалось встретиться с ней. Меня только беспокоило, что Си, возможно, не захочет отпустить ее, но, с другой стороны, обычно он не был слишком строг в таких делах.

Лучше бы я беспокоился насчет Мари. К несчастью, я абсолютно просчитался с ее реакцией. Вместо того чтобы порадоваться перерыву в тренировках, она повела себя так, словно я поставил под вопрос сам ее выбор карьеры. Что смешно, учитывая, что это также и мой выбор. Временами она бывает раздражающе упрямой, и она была решительно настроена приписать мне наихудшие мотивы из всех возможных! Я пытался объяснить, что она может закончить тренировку в другое время, но это было всё равно что разговаривать со стеной. Не знаю, что Си ей наговорил, чтобы она так сопротивлялась мысли оставить свой пост. Он явно не возражал против моего намерения забрать ее, хотя и ничего не сделал, чтобы помочь.

В конце концов, хотя меня это не слишком устраивало, пришлось признать поражение и уйти.

* * *

Я не мог уснуть в ту ночь, поскольку наша ссора всё еще маячила перед глазами. Как только взошло солнце, я оделся и отправился обратно в про-волшебные миры, к Си.

Дверь мне открыла Зинка и, откинувшись назад, скрестила руки на пышной груди, задумчиво сузив круглые глаза.

— Ты рано. Ты когда-нибудь совершал такое ради меня? Не думаю.

— А что, ревнуешь?

— Ужасно, — ответила она столь же сухим тоном, как у меня. — Не думаю, чтобы и Си когда-нибудь такое совершал.

Я нахмурился:

— Ты же не ревнуешь на самом деле, а?

— Я пытаюсь определить, это ты сам по себе такой, или дело в любви, или, может быть, в Мари.

— Она еще злится на меня? — выпалил я.

— В последний раз, когда я проверяла, она еще спала. Завтракать будешь? Или чашку кофе хотя бы?

— Пожалуйста.

Зинка подобрала полы своей мантии и провела меня на кухню, где Си жарил яичницу.

— Привет, Руп! — весело поздоровался он. — Ты рано.

— Мы как раз это обсуждали, — сказала Зинка. — Ты никогда такого не совершал ради меня.

— Я слишком люблю долгие завтраки.

— Хм. В тебе нет ни капли романтики.

С чашкой кофе в руках я опустился на стул, поджидая Мари, пока эти двое продолжали свою пикировку. Странно было наблюдать за их семейным счастьем. Я заинтересовался, знал ли мой брат, насколько близок я был когда-то с Зинкой. Не то чтобы я хотел, чтобы всё сложилось иначе. Всё, чего я хотел — чтобы Мари зашла в эту дверь.

Что она и сделала десять минут спустя — в зеленой фланелевой пижаме с наполовину съехавшими по носу очками. Увидев меня, она на мгновение просветлела, но лишь для того, чтобы снова помрачнеть, однако этот короткий проблеск многое мне сказал.

— Ты еще злишься? — спросил я, зная, что нет.

— А ты собираешься оставаться задницей? — парировала она.

— Я пытаюсь не быть. Ты пойдешь со мной в Страну Чудес?

Мы застанем только самый конец фестиваля, но тот мир сам по себе был захватывающей перспективой.

Она закатила глаза, а потом ухмыльнулась:

— Да. Ладно. Пойду.

— Хорошо, — я ухмыльнулся в ответ, снова довольный миром. — Рад, что ты передумала.

В тот же самый миг по выражению ее лица я понял, что зря это сказал. Она сморщила нос и поправила очки.

— Передумала?

— Ну да. Разве нет?

— Сейчас утро. Я уже не работаю. И это не делает вчерашнюю работу менее важной.

— Слушай, я знаю, что это важно. Я никогда не говорил обратного. Всё, что я сказал — что к ней можно вернуться позже.

— А как же животные? — возразила она.

— Я понимаю, что ты чувствуешь себя ответственной за них. Естественно. Это говорит о том, что у тебя хорошие инстинкты Магида. Но, поверь, Си мог справиться с этим. Правда, Си?

— Без комментариев, — ухмыльнулся Си, жуя яичницу.

— В любом случае, — продолжил я, — больные животные будут всегда.

Она скрестила руки:

— Точно так же всегда будут руководители миров, требующие твоего внимания.

— Ну, будь же справедлива! Бывают весьма серьезные кризисы в мирах!

— Нет-нет, я поняла. Ты незаменим. В отличие от меня. А теперь, если позволишь, я хочу принять душ.

С этими словами она развернулась, выглядя столь величественно, словно на ней была мантия Зинки, а не фланелевая пижама, и покинула кухню.

— Мари! — воскликнул я.

И подумал, не побежать ли за ней, но поскольку я понятия не имел, в чем провинился и как это исправить, в этом не было особого смысла. Так что я обратил на Си и Зинку беспомощный взгляд.

Си смеялся, уткнувшись в салфетку, его лицо покраснело, а смех прерывался покашливаниями. Зинка просто вздохнула:

— С ума сойти, Руперт.

— Оставь его! — сказал Си между двумя покашливаниями. — Это было гениально! Ты достиг новой ступени фиаско.

— О, заткнись, — сказал я; Си порой демонстрировал невыносимые повадки старшего брата. — Что мне делать?

— Извиниться, — ответил он.

— За что?

— Не знаю. За что угодно. Первое правило женщины: извинись, даже если ни в чем не виноват.

— Кстати, о фиаско! — Зинка пронзила его взглядом. — Не слушай его — он идиот.

— Так я не должен извиняться?

— Конечно, должен. Она почти месяц совсем тебя не видела!

Учитывая, что последний месяц я провел, усердно работая над предотвращением политической катастрофы в морском мире Атлантов, я нашел суждение Зинки более чем несправедливым, и так ей и сказал.

— Я не могу всё бросить ради нее!

— Правильно, — сказала она, скрестив руки, прямо как Мари до этого.

Здесь заключался какой-то ключ к разгадке, который я не улавливал. Я заново обдумал разговор, нашел его и вздохнул.

— Черт возьми, я должен был спросить ее заранее, да?

— Угу.

— Или хотя бы не спорить, когда она отказалась. Хорошо. Пойду поговорю с ней.

— Она в душе, — заметил Си.

Я отмел возражение и, когда уже направился по коридору к ванной, услышал, как он говорит мне вслед:

— Что насчет твоего кофе?

Дверь, конечно же, была заперта, так что я подождал снаружи, слушая звуки мытья. Насколько я мог понять, это не был приятный душ с пением перед плитками.

Наконец, звуки стихли, и Мари вышла, завернутая в полотенце, с мокрых волос капала вода. Увидев меня, она резко остановилась и пронзила меня настолько сердитым взглядом, насколько могла без очков.

— Прости, — сказал я.

— За что? — подозрительно спросила Мари.

— За то, что обращался с тобой так, словно ты у меня на побегушках.

Едва заметная улыбка сказала мне, что я попал в цель.

— Хорошо, — мгновение она стояла молча, выводя большими пальцами ног узоры на ковре, а потом сказала: — Полагаю, я не должна была обращаться с тобой как с незваным гостем. Так что ты тоже меня прости. Страна Чудес кажется прекрасной идеей.

— Да! — я обнял ее. — Мы можем отправиться прямо сейчас?

— Было бы неплохо позавтракать, — заметила она. — И одеться.

— Точно. И то, и другое. Несомненно.

На кухне было гораздо приятнее, когда мы не ругались, и за завтраком мы обсуждали Страну Чудес, размышляя, на что она может быть похожа.

Зинка и Си большей частью слушали, пока Си вдруг не замер, не донеся стакан до рта.

— Погодите, — сказал он, — какой именно это мир?

Я сообщил ему направление, которое узнал из дневника Стэна, и он переглянулся с Зинкой.

— И ты собираешься отправиться ко двору Королевы?

Я чувствовал по его тону и выражениям их лиц какой-то подвох.

— Да, там проходит фестиваль.

Даже если он уже почти закончился, но этого я не стал говорить.

— Ты, наверное, не рассматривал более экваториальную зону? Страны соперничающих шахов, например? Конечно, Вещий Шах может отправить вас в какой-нибудь квест, но это не худший вариант.

— Что не так со двором Королевы? — спросила Мари. — Там опасно или что?

— Не то чтобы опасно, — ответил Си, краснея — к этому моменту оба выглядели смущенными и в то же время немало позабавленными. — Возможно, не во вкусе Руперта. Особенно, когда он с подружкой.

Зинка сжалилась над нами и взялась объяснить:

— Некоторые люди там — включая Королеву — очень любят Магидов, вот и всё. Так что мой дорогой муж беспокоится о вашей нравственности. Просто не раскрывайте себя, и всё будет в порядке.

Я был слегка ошеломлен, но Мари криво улыбнулась:

— Это такой тип практики ты планировал для меня?

— Я не собирался…

— О, расслабься. Мы должны пойти. Хотя бы для того, чтобы узнать, о чем думал Льюис Кэрролл, создавая из этого детскую книгу.

Оглядываясь назад, я понимаю, что нам следовало задуматься о чертах Червовой Королевы, которые не были цензурированы из книги.

* * *

Первым впечатлением о мире была темнота: мы ступили в длинный темный коридор, идущий круто вниз. Хотя это оказалась не совсем кроличья нора, сравнение не было притянуто за уши. Однако, когда наши глаза привыкли к тусклому свету, я смог разглядеть на стене странные украшения, а дальше внизу — двигающиеся тени за дверями из дымчатого стекла.

— Пошли, — сказала Мари, потащив меня вперед, и я пошел за ней, стараясь ничего не упускать из виду.

Это был своего рода храм, или библиотека, или, может, то и другое одновременно, и оно было спроектировано таким образом, что поочередно то увеличивалось, то уменьшалось. Вызывает головокружение и не слишком гостеприимно по отношению к пришельцам, но я мог использовать силы Магида и растянуть защиту достаточно, чтобы идти, не стукаясь головами.

— Там снаружи океан? — спросила Мари, всматриваясь сквозь темное пузырчатое стекло ближайшей двери, на которую плескала вода. — Думаю, да, — она бросила взгляд через плечо на парную дверь в противоположной стене. — И какие-то горы. Странно.

Ее замечание вызвало у меня подозрение, и я подошел к следующей двери в цепочке.

— Здесь сад.

Наши глаза встретились.

— Порталы? — спросила Мари.

— Похоже на то.

— В другие миры?

Я очень надеялся, что нет. Не говоря о том, какой мощной магии это потребовало бы, мне не нравилась мысль о том, что мы по-настоящему заблудились. Я осторожно прощупал воздух вокруг и расслабился.

— Нет. В части этого мира.

Мари мягко провела ладонью по ближайшей двери.

— Тогда куда идем?

— Горы? — предложил я.

Я не мог припомнить никаких гор ни в одной из «Алис», и мне было любопытно посмотреть, что еще есть в этом мире.

— Как насчет двора Королевы?

Действительно. Если мы хотим застать хоть что-то из фестиваля, у нас не слишком много времени. Я выглянул на океан. Вполне возможно, это было море слез, но даже так мне не слишком хотелось погружаться в него.

— Хорошо, сначала сад, потом горы.

Мари кивнула и потянулась вперед, подергав ручку двери в сад, но она была заперта.

— Есть поблизости какой-нибудь золотой ключ или бутылочка? — пошутила она.

Я передернулся от мысли о «складывании на манер телескопа», но к счастью, замки были не слишком сложными, и я смог использовать некоторые из самых сомнительных трюков, которые мы с братьями придумали, когда проходили обучение, чтобы тайком пробраться наружу…

Мари испустила долгий дрожащий вздох, когда дверь скользнула в сторону, и нам открылся вид на цветы. Мне захотелось сделать то же самое. Хотя дальняя часть моего мозга напоминала, что гигантские цветы были с шахматных досок «Зазеркалья» и это далеко от двора Королевы, ее почти полностью подавило чувство чистого трепета.

Они были от семи до девяти футов высотой⁽⁵⁾, всех возможных цветов, и покачивались они не столько от движения ветра, сколько от того, что можно было назвать только танцем. Когда мы вышли к ним, они вытянули листья и лепестки, почти закрывая небо, танцуя вокруг нас.

То, что они были разумны, не подлежало сомнению, но если их танец был языком, я его не понимал. Мы шли через сад, улыбаясь, пытаясь проецировать добрые пожелания. Несколько шагов спустя Мари тоже начала танцевать, подпрыгивая на коротких ногах и позволяя развеваться длинным волосам.

— Давай! — крикнула она мне. — Танцуй! Это весело!

Я сильно в этом сомневался, но цветы продолжали роиться вокруг меня, а Мари выглядела такой счастливой, танцуя среди них, что в итоге я с некоторым колебанием последовал ее примеру.

Вскоре смущение улетучилось. Что бы мы ни говорили цветам, им это, похоже, нравилось. Они склонили свои кроны и мягко подталкивали нас листьями туда и сюда, и мы следовали.

На полпути нас отвлекли некие существа, которых я постоянно урывками видел на горизонте. Вначале мне показалось, что это драконы; затем, когда цветы стали реже и у меня появился лучший обзор — личинки с козьими мордами. Только я решил, что это гусеницы размером со слона, как одна из них открыла рот и заблеяла, выдохнув струю пламени.

— Что это такое? — спросила Мари скорее с любопытством, чем с тревогой.

— Думаю, — медленно произнес я, — возможно, козы… гусеницы?

— Козусеницы! — сказала она и засмеялась. — Козы-насекомые. О! Стрекозы!

Мы оба засмеялись, и я шагнул ближе к Мари, когда мы приблизились к козусеницам. Несмотря на огненное дыхание, они казались добрыми, но я не стал рисковать и не спускал с них глаз — из-за чего врезался и чуть не наступил на очень маленького бледного парня в серых церемониальных одеяниях.

— О, прошу прощения! — сказал я.

— Ничего-ничего, — пропищал он, его глаза нервно бегали, оглядывая окрестности. — Наслаждаетесь пейзажем? Он и правда красивый. Э, вы тут рыцарей не видели, а? Или колесницы, коли на то пошло?

— Мы видели только цветы, — ответила Мари. — И драконов… вроде бы.

Человек, если он им был, заметно расслабился.

— А да, чудесно. И никаких червовых людей, я так понимаю?

— Значит, это все-таки страна Королевы? — спросил я. — Мы подумали, что могли оказаться не в той кни… стране.

— Самая окраина ее, — ответил он. — Вы здесь ради фестиваля? Если нет ничего другого, поездом доберетесь только к фейерверку. Хотя я на вашем месте начал бы расти — лучше раньше, чем позже.

— С вами всё в порядке? — спросила Мари, поскольку человек продолжал бешено оглядываться. — Кто-то гонится за вами?

Он подпрыгнул от этого предположения и начал жевать губу.

— Это так очевидно? Ох-хо-хо. Я пересек границы, чего не должен был делать, но я чувствовал, что здесь мне будет безопаснее. Отчасти безопаснее, во всяком случае, — он наклонился ближе и прошипел: — Понимаете, у них есть договор о выдаче.

— Но что вы сделали? — спросил я.

— Пока ничего. Это одно из их пророчеств. Знаете, какими они бывают. Или, может, не знаете, поскольку вы туристы и всё такое. Оно о том, что я сделаю, если они не остановят меня.

Он вдруг взвизгнул и нырнул головой вперед в высокую траву, став похожим на бугристый камень. Мы с Мари повернулись, вначале ничего не увидев, пока среди цветов не появились двое красноватых мужчин на лошадях размером с кошку.

— Его здесь нет! — крикнул один из них.

— Он был здесь минуту назад!

— Ну а теперь его нет! Здесь только чертовски громадные джунгли и… — он заметил нас. — Погоди, здесь с ним какие-то странные люди!

Они подъехали ближе, подозрительно глядя на нас.

— О, понимаете, мы просто туристы, — сказал я.

Хотя, даже сидя на лошадях, они доходили мне только до пояса, они выглядели свирепыми.

Второй распинал грязь на земле и нашел серый человеко-ком.

— Что тут у нас? — произнес он, вытягивая человека в мантии. — Так я и думал. Епископ⁽⁶⁾ Фу, мы арестовываем вас за гнусные и ужасные преступления, которые вы собираетесь совершить, и по приказу Шаха осуждаем вас на прозябание в тюрьме в обозримом будущем.

— Это нечестно! — запротестовала Мари. — Он ничего не сделал!

Епископ вскрикнул от страха и закрыл глаза. Что ж, этот мир не находился под моей юрисдикцией, но я не мог просто стоять там и смотреть, как они забирают невинного в тюрьму. Я быстро наложил на епископа чары, чтобы окружить его защитой и забрать его. К моей тревоге, чары наткнулись на что-то. Похоже, рыцари обладали собственной магией.

Оба тут же повернулись и уставились на меня.

— Консорт! — воскликнул один из них. — Что вы делаете так далеко от Королевы?

Появились еще люди и залепетали, настаивая, чтобы мы немедленно пошли с ними к Королеве. У меня возникла мысль немедленно уйти, но это казалось жестоко по отношению к епископу, и в любом случае, двор Королевы возбуждал во мне любопытство. Не в последнюю очередь из-за желания узнать, почему все вдруг стали обращаться с нами, словно мы являлись одновременно знаменитостями и собственностью.

Вот тебе и анонимность.

* * *

Становясь попеременно то очень большими, то очень маленькими, солдаты привели нас на железнодорожный вокзал и посадили в поезд. Вокзал стал первой ниточкой к пониманию, что после «Алисы» время в Стране Чудес не стояло на месте. Вместо старомодных паровых машин, там были гладкие скоростные электропоезда, даже более современные, чем на Британских железных дорогах.

Сиденья были очень удобными, и мы с облегчением опустились на них. Облегчение длилось всего несколько минут, пока на краю сознания не начало что-то зудеть. Я прощупал окрестности и, к своему ужасу, понял, что на поезд наложены охранные чары. Мы уже не сможем уйти.

Мари тоже это заметила и бросила на меня взгляд, ясно говорящий: «В хорошую же заварушку ты нас втянул». Я порадовался, что она не поддалась искушению сказать это вслух. Вместо этого она спросила:

— Что будем делать с епископом?

Я вытянул шею, глядя на людей вдоль коридора.

— Нам пришлось бы пройти мимо всех, а они блокируют нашу магию. Не уверен, что мы можем сделать хоть что-то.

— Они правда сажают людей в тюрьму за то, что только еще может случиться?

— Сто лет назад сажали…

Я замолчал, когда рыцари направились к нам в сопровождении вроде как придворных в роскошных костюмах.

Хотя мы, похоже, были пленниками, с нами обращались как с почетными гостями. Нас передали попечению придворных, один из которых вскоре медленно подошел к нам, неся поднос с выпечкой и двумя чашками какао.

— С вами всё в порядке? — спросил он. — Хорошо. Приношу извинения за спешку: консорт, поддерживающий известного террориста, неизбежно вызывает напряжение дипломатических отношений.

— Я не консорт, — возразил я, и одновременно Мари спросила:

— Он в самом деле террорист? Он сказал, что невиновен.

Придворный решил сначала ответить Мари:

— Ну, он невиновен с точки зрения прошлого. Но Шах ясно видит будущее, так что все Королевы приказали его арестовать.

— А что, если они ошибаются?

— Я не формирую политику, а следую ей, — он наклонился ниже и попытался выдавить дружескую улыбку на мрачном лице. — Советую вам сделать то же самое, иначе Королева сильно расстроится. Она не любит, когда ее консорты вмешиваются в национальные отношения. Стровов? — он взял щипцы длинными пальцами.

— Я не консорт, — повторил я — он начал меня раздражать.

Я потянул за охранные чары, пытаясь нейтрализовать их достаточно, чтобы мы с Мари могли уйти. Я чувствовал большой узел охранных чар дальше в поезде и предположил, что там они держали епископа, но они могли быть вне моего доступа. Лучше выбраться нам двоим, чем вообще никому.

На мгновение придворный обеспокоился.

— Рыцари заявили, что вы использовали силу консорта, чтобы помочь епископу… как вы делаете прямо сейчас, — добавил он, его взгляд проследил за моей тайной работой; беспокойство исчезло с его лица. — Постыдились бы лгать.

— Я не лгу! Должно быть, произошла ошибка, мы даже не из этого мира.

— Они редко бывают из этого. А! Это ваш первый визит? Тогда я вдвойне извиняюсь. Уверен, вам понравится гораздо больше, когда мы доберемся до замка. Возьмите стров, — он наполнил наши тарелки выпечкой и удалился.

— Я не… — я вспомнил предупреждение Зинки и откинул голову обратно на стену. — Проклятье. Возможно, я им являюсь.

— Мне очень жаль, — сдавленно произнесла Мари, явно пытаясь не засмеяться.

Вероятно, она представляла Червовую Королеву Тенниела⁽⁷⁾ в любовном настроении… или еще хуже — Червовую Королеву Диснея. Я большую часть путешествия провел, представляя Червовую Королеву в любовном настроении и ломая голову, как избежать охранных заклинаний. Ничего не получалось — я мог слегка растянуть их, но не разбить, а всё остальное, что я пытался сделать, просто соскальзывало с них. Возможно, сказал я Мари, Королеву можно уговорить, но мы оба согласились, что это вряд ли. Даже не принимая во внимание свидетельство Кэррола, любого, кто объявлял Магидов своими супругами, вряд ли можно считать разумным.

Я не сделал очевидный вывод: если поезда были уже не теми, что сто лет назад, Королева тоже будет не той.

Когда поезд прибыл в замок, нас повели — по-прежнему очень вежливо — через коридоры и сады, и люди бегали туда-сюда в поисках Королевы.

Когда она, наконец, прибыла, у меня упала челюсть. Мы были во внутреннем саду с такими маленькими цветами, что они производили впечатление разноцветного ковра. Над головами как раз вспыхнул салют, плетя впечатляющие узоры цветов в небе. Она прошагала к нам, окруженная пажами. Ее одежда была не роскошнее, чем у ее придворных, но сразу становилось ясно, что это Королева.

И она была прекрасна. Ее губы были огненно-алыми, а гладкая кожа имела бледно-оранжевый оттенок. Она была высокой и изящной, с развевающимися волосами, и должен признать, на короткое мгновение ее появление настолько загипнотизировало меня, что я хотел сделать всё, что она ни пожелает.

Но затем она подошла ближе, и зловоние дурной магии стало таким сильным, что мне пришлось бороться с приступом тошноты.

— Добро пожаловать, — произнесла она, улыбаясь мне, но эта улыбка была далеко не успокаивающей. — У тебя тонкий вкус в одежде.

— Я… спасибо, — ответил я, захваченный врасплох.

Она подняла руку, и я почувствовал, как она потянула за центр моей сущности. Я инстинктивно начал защищаться, и, к моему удивлению, защита подействовала, отрезав ее силу. Совершенно случайно я обнаружил ракурс, который сработал.

Ее глаза сузились, а усилия удержать меня удвоились, хотя я всё еще прорывался сквозь чары.

— Интересно. Думаю, ты будешь самым приятным супругом.

— Я правда вынужден отклонить предложение, — сказал я. — Понимаете, я помолвлен.

— Именно, — подтвердила Мари с легкой дрожью в голосе.

Королева посмотрела на Мари с отвращением и отмахнулась от нее:

— С этой? Брось ее. Она коротышка и нескладеха.

— Нет.

— Брось ее.

— Ваше величество, я не буду этого делать.

Особенно ради зловонной ведьмы, но я не стал этого говорить.

Королева вздохнула и щелкнула длинными пальцами.

— Ты там! — окликнула она вооруженного придворного. — Отруби ей голову!

Я развернулся, вдвойне активнее пытаясь разбить чары и добраться до Мари. Королева усилила свои: и чтобы не дать нам уйти, и чтобы помочь мечу достичь цели. Мне следовало направить атаку на слабое место, разбить чары каким-нибудь неожиданным для нее образом.

И тогда, как раз перед тем, как меч ударил, я наложил единственные чары, какие смог придумать.

Чары жизни.

Директория Магида на обучении, личные файлы

Что ж, если испытания делают нас мудрее, после этого я должна стать великим источником мудрости! Я очнулась на холодном, жестком полу, испытывая удивление и облегчение от того, что еще жива. Я перестала считать ситуацию забавной, как только появилась Королева — слишком сильно похожая на Джанин, если хотите знать мое мнение, — а когда тот малый начал размахивать мечом, я подумала, что через считанные секунды умру.

По сравнению с этим холодный пол казался довольно приятным.

— Мари?

В поле зрения появилось встревоженное лицо Руперта. Оно было странно расплывчатым, и я поняла, что на мне нет очков. Я начала поворачивать голову, чтобы поискать их, но Руперт схватил меня за подбородок и остановил.

— Постарайся не двигаться, дорогая. Я позвал Саймона, мы попытаемся всё уладить.

Что-то чувствовалось ужасно неправильным, когда я пошевелилась.

— Что происходит?

Он колебался, что нисколько не успокоило мои страхи. Ненавижу, когда люди не говорят прямо то, что ранит вас или будет неприятно.

— Руперт? Что происходит?

Возможно, я повысила голос, не знаю. Во всяком случае из стены возникло странное зубастое лицо. Я закричала и инстинктивно села.

Ну, что-то село. Что-то, что явно не было мной, поскольку я по-прежнему находилась на полу, а у сидящей штуки не было головы.

Однако у нее была моя фигура, руки и одежда. Я закричала сильнее — так сильно, как еще никогда не кричала, и Руперт поспешно закрыл мне рот ладонью.

— Ш-ш-ш-ш, тише. Они думают, ты мертва, и ты должна вести себя тихо, пожалуйста. Хорошо?

Должна признать, издаваемый мною звук был скорее хныканьем. В свое оправдание скажу, что мое тело всё еще сидело передо мной.

Лицо в стене шагнуло вперед, и появилось худощавое, пушистое, пятнистое как леопард, однако двуногое существо.

— Почему она не мертва? — спросил человек-леопард, уставившись на меня.

— Я заколдовал ее, — Руперт медленно убрал руку. — Не беспокойся, мы соберем тебя обратно. Мы найдем способ. Хорошо? Я уверен, мы это можем.

Голос его звучал далеко не уверенно.

— Это так не работает, — прошипела я.

Мне был невыносим вид чудовища передо мной, так что я попыталась лечь обратно, что куда сложнее, чем можно подумать, когда голова уже на полу. Руперт помог уложить мое тело, и когда оно растянулось под моей головой, я почти могла поверить, что они соединены. Я по-прежнему чувствовала всё как единое целое. Но если я что-то знаю об анатомии, так это то, что отделенную голову нельзя присоединить обратно. Мне пришла странная мысль, что я Шалтай-Болтай из того рассказа, а я отчаянно не хотела им быть.

Человек-леопард пристально смотрел на меня. У него определенно было слишком много зубов, придающих ему безумный ухмыляющийся вид.

— Никогда ничего подобного не видел.

— Вы же не скажете Королеве, правда? — умоляюще произнес Руперт, поглаживая мои волосы, словно я была испуганной собакой; и думаю, в тот момент разница была не слишком велика.

— Кто? Я? — его рот растянулся еще шире. — Могила, клянусь.

— Спасибо. У нас и так уже достаточно неприятностей.

— У нас? — бросила я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Это я здесь разделена на куски!

— Знаю. Мне жаль. Просто… — он бросил взгляд на дверь, которую я смутно различала в конце комнаты. — Мне дали всего час на траур.

До меня дошло, и я обнаружила, что по-прежнему могу чувствовать, как переворачивается желудок.

— О, Боже! Она всё еще ждет, что ты будешь ее супругом?

Несчастное выражение его лица подтвердило мое предположение.

— Эта чокнутая сучка!

— Ш-ш-ш. Так и есть, но, пожалуйста, успокойся! Мы исцелим тебя, дорогая. Знаю, выглядит очень плохо, но помни, тебя однажды разрезало на ленты, и ты выжила. Что на самом деле гораздо менее вероятно, чем это.

— Не думаю, что смогу отправиться в Вавилон в таком состоянии, — ответила я. — Разве что ты собираешься завязать шарф вокруг моей головы, как в «Можжевеловом дереве»⁽⁸⁾.

Он побледнел от этой мысли, и я тоже, когда подумала, что будет, если шарф вдруг ослабнет в неподходящий момент. Желудок снова перевернулся, и это заставило меня задуматься, что будет, если меня стошнит. Мне правда не стоило об этом думать. Я закрыла глаза и сглотнула, надеясь побороть ощущение.

— Так что будем делать? — спросила я.

— Я…

— Пожалуйста, не говори мне, что не знаешь.

— Хорошо, — и он явно не знал. — Тебе надо… эм… для начала, тебе надо думать о себе как о целом. Говори себе, что твое тело соединяется.

Я открыла глаза, чтобы пронзить его взглядом.

— Полагаю, эффект плацебо⁽⁹⁾ имеет пределы.

— В нашем случае, не думаю.

А тут он прав. Я должна была мыслить, как Магид. Проблема состояла в том, что я не имела ни малейшего представления, с чего начинать, а Руперт пребывал в слишком сильном смятении, чтобы помочь мне.

— Вам еще что-нибудь нужно? — спросил человек-леопард, собираясь снова пройти сквозь стену. — Я должен проверять вас, так что если вы хотите что-то передать Королеве…

Я хотела передать Королеве тысячу слов из трех букв, но предполагалось, что я мертва, так что я не могла.

— Просто скажите ей, что я молюсь, — спокойно ответил Руперт.

И я даже не думаю, что он лгал.

* * *

Удивительно, насколько простой проблеск малинового платья может улучшить самочувствие. Мои глаза расширились, пытаясь охватить как можно больше пространства комнаты, а потом Руперт сказал: «Зинка!» — и я ухмыльнулась. Мало кто производит такое успокаивающее действие, как Зинка. Последние десять минут, когда мы с Рупертом пробовали разнообразные чары, он снова и снова говорил мне, что всё будет хорошо. Только теперь я осмелилась поверить в это.

— Я думал, Си придет, — сказал Руперт скорее озадаченно, чем жалуясь.

— Нет, только я.

Зинка опустилась на колени рядом со мной, ее доброе круглое лицо было сосредоточено… профессионально сосредоточено. У меня возникло ощущение, что она сейчас попросит меня высунуть язык и сказать: «А-а-а-а». Но она не попросила. Вместо этого она поинтересовалась:

— Как ты держишься, милая?

— Хотела бы я сказать, что цела и невредима, — скривилась я, — но…

Зинка улыбнулась:

— Мы соберем тебя.

Я чувствовала, как она потянулась, касаясь моего центра. И благодаря этому я осознала чары Руперта на своем теле и то, что они были единственным, что позволяло мне оставаться живой.

— Неплохое начало, — сказала Зинка. — Но Мари, ты должна начинать работать, чтобы собрать себя.

— Да, пожалуйста, — ответила я. — Как?!

— Что ж, для начала — думай!

— О, и ты туда же. Я не могу просто пожелать стать здоровой!

— Я говорю не о методе Куэ⁽¹⁰⁾. Исцеление — твоя сильная сторона. Делай то, что ты делала вчера. Исцеляй.

Мой протест умер, когда я обдумала ее слова. Вчера я совершила такое, на что не считала себя способной как ветеринар, и не в последнюю очередь — помощь одновременно нескольким созданиям. Я сосредоточилась, стараясь думать о своем теле, как о массе нервов, мышц и костей. Однако мне помешала мысль, что голову невозможно приделать к телу, и я так и сказала.

— С чего ты взяла? — ответила Зинка. — Просто медицина не нашла способа, но ты используешь не медицину. Не увязай в старых предрассудках. Морскую звезду можно разрезать напополам, и она вырастет в две целых морских звезды.

— Я не хочу быть двумя Мари, — от странности исследования своей собственной поврежденной анатомии у меня кружилась голова. — Я хочу быть просто собой.

— Тогда думай о тихоходках, — произнес Руперт, взяв меня за руку. — Они могут пережить радиацию, глубокую заморозку и вакуум. Ты сильнее маленькой тихоходки.

Я хотела заметить, что люди не тихоходки, но, с другой стороны, Магиды не совсем обычные люди. И я глубоко вдохнула, напомнив себе: то, что я вообще могу дышать является доказательством, что всё возможно.

Я начала со спинного мозга, поскольку он являлся самой сложной частью для исцеления. Я решила, что, если смогу справиться с ним, это даст хорошую надежду для остального, а если не смогу, нет смысла тратить прощальное время на такие мелочи, как кожа и кровеносные сосуды. Ни Руперт, ни Зинка не пытались скрывать, что будет со мной, если нам не удастся собрать меня обратно.

Нервы — сложная штука, и их так много. Я разобралась с ними так хорошо, как могла, жалея, что вместе с анатомией животных не изучала человеческую анатомию.

— Мари? — позвал Руперт некоторое время спустя, как раз когда я закончила с нервами и перешла к мозговым оболочкам.

— Ш-ш-ш, — ответила я, работая над мягкой оболочкой мозга.

— Не торопи ее, — сказала Зинка.

— Мне приходится. У нас был только час, и от него осталось не так много.

— Нет, осталось не так много времени для одного из нас. Думаю, я должна пойти. Ты можешь остаться здесь с Мари — всё идет хорошо, я вам не нужна.

Я прервала работу и уставилась на нее:

— Ты имеешь в виду то, что я думаю?

Зинка пожала плечами.

Руперт выглядел так, словно готов был потрясти ее.

— Ты в самом деле собираешься угождать Королеве?

— Так проще.

— Она чокнутая деспотичка!

— Да, — ответила Зинка этим своим само собой разумеющимся тоном, который впервые показался мне немного раздражающим. — Но я уверена, ты заметил, что она потрясающе красивая чокнутая деспотичка. И обычно с ней не бывает проблем, когда она получает то, что хочет.

Можете себе представить! И это замужняя женщина. Но она пыталась спасти мне жизнь, так что я промолчала.

— Ты не можешь этого сделать! — сказал Руперт.

— Я не могу этого не сделать! Нам нужно больше часа.

И она сделала. Когда охранник пришел забрать Руперта в тот момент, когда я заканчивала кости, вместо него встала Зинка, объяснив, что Руперт призвал заместителя, чтобы у него было больше времени для траура.

— Ну, я должен спросить Королеву… — начал охранник.

К несчастью, хотя я пыталась притвориться мертвой, мысль об этом заставила меня поморщиться, и он запнулся.

— Она жива?

— Это традиция, уверена, вы понимаете, — доброжелательно произнесла Зинка. — Суть в том — вы это знаете, и я это знаю — что Королева желает самого лучшего. А Руперт в данный момент не в лучшей форме. Она заслуживает лучшего; она заслуживает меня. Она прочитала книгу, которую я ей подарила?

— Я не…

— О, надеюсь, что прочитала. В противном случае мне придется наказать ее… но потом ей придется наказать меня.

Охранник громко сглотнул.

— Пойдемте, — сказала ему Зинка.

После того как дверь за ними закрылась, я открыла глаза и увидела, как Руперт качает головой.

— Не знаю, благословлять ее или проклинать, — сказал он.

— Немного того и другого? — предложила я. — Она ввязывается в проблемы, чтобы помочь нам, но, с другой стороны, они с Си могли и лучше предупредить нас.

Он засмеялся со слезами в голосе:

— Действительно могли бы.

Его очки соскользнули почти так же сильно, как обычно соскальзывали мои. Я потянулась, чтобы поправить их.

— Мне так жаль, — сказал он. — Я хотел показать тебе что-то прекрасное, а закончилось вот так.

— Разве не всегда так бывает? — спросила я. — Цветы были прекрасны. И козусеницы в каком-то смысле тоже. И этот человек-леопард.

— Химера?

— Так вот, что он такое? Что ж, он был ужасающе прекрасен. С этим миллиардом зубов.

— Теперь я чувствую, что у меня недостаточно зубов, — мрачно попытался пошутить Руперт.

— Если выберусь отсюда, больше никогда не вернусь обратно… — я забылась и слишком сильно дернула головой; было больно, но это было хорошим знаком.

Руперт взял меня за подбородок.

— Ты готова продолжить?

Я бы кивнула, но это был не вариант.

— Очередь мышц, — сказала я.

* * *

После мышц я работала над кожей, потом над кровеносными сосудами, отложив периферические нервы на потом. Моя работа с венами была прервана, когда Королева распахнула дверь. Зинка прокралась за ней следом.

— Сговорились обмануть меня. Понятно, — произнесла Королева, но она не казалась сердитой.

Даже с моего положения на полу я видела слабый персиковый румянец на ее щеках, а Зинка выглядела совершенно растрепанной.

— Ваше величество, — произнес Руперт, вставая.

— Довольно! Мой день был удовлетворительным, но не пытайся проделать это снова. В следующий раз ты выполнишь свой долг. А теперь уходи.

С этими словами она сняла охранные заклятия с комнаты и пронзила нас взглядом.

Я еще и близко не закончила, и Руперт с Зинкой попытались объяснить ей это, но особой пользы их слова не принесли. В итоге они погрузили меня в стазис и забрали домой.

Так что я снова в своей кровати, и всё, наконец, закончилось. Саймон ходит вокруг Зинки на цыпочках, словно ему стыдно за то, что он остался дома, и возможно, ему и должно быть стыдно, но не могу сказать, что виню его за это.

Чары Руперта выветриваются, из-за чего я начинаю замечать некоторые недочеты в своей работе — у меня ужасное растяжение в шее, и мой голос звучит странно. Но могло быть гораздо хуже. Уверена, я в состоянии со временем исправить это.

Руперт только что был здесь с двумя билетами на «Замаскированного бога». Очень обыденный тип свидания, но даешь обыденность! (Обыденность? Это подходящее слово?) Было бы приятным разнообразием.

Завтра начну изучать защитную магию.

1) Песня из фильма «Волшебник страны Оз» 1939 года.

Вернуться к тексту

2) Персонажи из книг про Муми-троллей Туве Янсон.

Вернуться к тексту

3) Мифологическое существо из фольклора Багамских островов — схожи с совами, только лапы заканчиваются тремя пальцами.

Вернуться к тексту

4) Фантастическое существо из ирландской мифологии — царь всех птиц.

Вернуться к тексту

5) Примерно от 2 до 3 метров.

Вернуться к тексту

6) Слово bishop(епископ) означает также слона, шахматную фигуру.

Вернуться к тексту

7) Иллюстратор «Алисы».

Вернуться к тексту

8) Сказка братьев Гримм — там мачеха отрезала пасынку голову, а потом примотала ее шарфом к шее.

Вернуться к тексту

9) Сила самовнушения.

Вернуться к тексту

10) Эмиль Куэ — французский психолог, разработавший метод психотерапии, основанный на самовнушении.

Вернуться к тексту