Слезами плаксе не поможешь (гет)

Толстый слой почерневшей ржави, постепенно превращавшийся в камень. Глубокая извилистая трещинка в фаянсе раковины, которой давно уже никто не пользовался, кажется, стала длиннее. А медленно танцующие в густом солнечном свете пылинки бесшумно оседают, укрывая всё вокруг мягким серым слоем… Кто из живых хоть раз задумывался о том, чем занимаются призраки, когда их не видят? Возможно, просто дремлют в щелях, между камнями стен? А, может быть, спрятавшись в полых предметах, видят далёкие сны о времени, когда были живы? Или грезят о том, чего не достигли, застряв на Земле?

Но пять подружек-слизеринок, во всяком случае, точно ни о чём таком отродясь не задумывались. Где-то достав журнал маггловской моды, четвёрка пятикурсниц и одна семикурсница решили забить на всех СОВ и ЖАБ и хорошенько оттянуться, разглядывая яркие картинки цветастых и броских нарядов. Заброшенный туалет второго этажа подходил для этого как нельзя кстати: здесь прогульщиц никто не будет искать. И, пока все их сокурсники горбатились над фолиантами и скрипели перьями по нескончаемым пергаментам, девчонки, усевшись прямо на пыльный пол, принялись жадно листать глянцевые страницы, примеряя на себя брендовые шмотки вместо опостылевших мантий. Временами они вырывали друг у друга журнал, кричали друг на друга, ссорились и мирились. Одна девчонка, по виду пятикурсница, пока её подружки боролись и возились, принялась флегматично грызть яблоко. Ничего. До неё тоже очередь дойдёт. Когда-нибудь.

Однако, к несчастью, этот шум и визги разбудили тут ещё кое-кого. Осторожно и медленно из крана, что со стороны входа, показалась голова. Увенчанная двумя хвостиками, с круглыми очками на носу и совершенно прозрачная. Призрак девочки в мантии выплыл наружу и в нерешительности застыл. Миртл прислушалась. До её призрачных ушей долетали запальчивые крики:

— Отдай, отдай! Ты уже посмотрела!

— Тебе-то зачем смотреть! На тебе этот сарафан будет, как на корове!

— Ах, ты дрянь! Да я тебя круциатусом!

Две девчонки не на шутку было сцепились, но всё же быстро успокоились. Миртл вытянула шею. Ей хотелось знать, из-за чего такой сыр-бор. Поэтому потихоньку она начала приближаться. Аккуратно и тихо, стараясь не привлекать внимания.

Яркие, разноцветные картинки. На них девушки, пускай и вверх ногами. В поистине роскошных, сказочных, божественных нарядах. Которых у бедной маглорождённой волшебницы Миртл не было и никогда не будет. Но сейчас она не думала об этом. Смотреть. Только смотреть. И пускай всё будет вверх ногами. Но вот так вот. Чуть поближе.

— Ай!.. Девочки, что это? — та самая девчонка с яблоком, которая сидела с краю от подруг, внезапно почувствовала холод.

— Это что, привидение?

Девчонки разом оторвались от журнала и подняли головы.

— Грязнокровка Миртл? Ты… Как ты посмела?! — семикурсница резко вскочила и сжала палочку в руке. Миртл, замявшись, отпрянула. Она не ожидала такого отпора.

— Эй, девочки, кажется, она коснулась меня… Она заразила меня бородавками! — лицо худой и высокой блондинки, что сидела в самом центре, и до которой привидению ещё лететь и лететь, внезапно перекосилось от злости. Тощая рука с остервенением сжала палочку, и первое заклятие полетело в Миртл:

— Редукто!

— Делетриус! — донеслось с другой стороны. Миртл медленно попятилась.

— Куда же ты, грязнокровка? Импедимента! Конфундус!

Миртл почувствовала, как всю её сковывает страх. Как же так? Она же призрак, магия не должна действовать на неё, во всяком случае, так сильно.

— Магикус экстримус!

Воздух вокруг призрачной девочки будто бы начал густеть. Стало тяжелее двигаться.

— Авада кедавра! — вдруг выкрикнула одна из злых девчонок. Та, что была всех ниже ростом и толще.

— Да брось, Элла, она давно мертва!

Зелёное пламя так и не вырвалось из направленной на Миртл палочки. Но дружное колдунство пятерых злобных ведьм сделало своё дело. Несчастный призрак застыл, словно пригвождённый. Распятый в воздухе. Не в силах двигаться и не в силах раствориться и исчезнуть.

— Иммобулюс! — практически уже не нужный. А следующим, словно удар хлыста, воздух рассекло «Ваддивази», и первый грязный камушек, валявшийся на полу, полетел в несчастную жертву. Позади Миртл раздался оглушительный звон. Девчонки только рассмеялись.

— Девочки, я… Я хотела только посмотреть… Отпустите… Не надо…

Новый взрыв дружного хохота, казалось, сотряс потолок. Слизеринки хищно осклабились. Надо же, какая удача привалила! Они как раз хотели сегодня развлечься! И тут такое…

— Жалкое, ничтожное, глупое, прыщавое привидение… Ты хотела посмотреть наряды? Платья и украшения? — статная семикурсница с длинными волнистыми волосами обошла вокруг парализованной Миртл. — Может быть, тебе хочется их даже примерить? На своё прозрачное призрачное тело?..

Вместо ответа своды пыльного туалета снова сотряс визгливый хохот её товарок. Семикурсница явно была у них заводилой. Сейчас она стояла позади растерянного и обездвиженного привидения, которое тихо роняло невидимые слёзы, только подзадоривавшие обидчиц. Злобный визг ударил Миртл в спину, словно хлыст:

— А тебе не говорили, что ты достойна носить на себе только мусор? Вингардиум левиоса!

Камушек поднялся в воздух и замер примерно на уровне прозрачного лба.

— Девчонки, доставай у кого чего завалялось! Нынче мы знатно украсим это прыщавое недоразумение!

Дважды просить не пришлось. Зашуршали сумки с учебниками и разной прочей дребеденью. И пару мгновений спустя в Миртл полетели огрызки недоеденной пищи, обрывки бумаги и прочий мелкий мусор. Слизеринки окружили бедняжку и каждую кинутую в неё новую гадость сопровождали заклятием левитации. Предметы парили в воздухе вокруг и внутри прозрачного тела. Миртл была похожа на наряженную летом уродливую ёлку. Видимо, заметив сходство, толстенькая коротышка протопала куда-то вглубь, распахивая на ходу все кабинки, и вернулась вооружённая замызганным мусорным ведром.

— Вин…вингардиум… левиоса! — прошамкала она, давясь от смеха, и грязная чёрная корзина зависла на месте головы привидения. Миртл захныкала в голос:

— Оставьте меня… Противные, гадкие… Убирайтесь отсюда!

Ответом снова стал дружный хохот. Тело привидения трепыхалось, словно поверхность воды, тревожимая сильным ветром, выдавая её сильное волнение. Волнение и страх.

— Вот твоя участь, грязнокровка! — семикурсница оскалила крупные, как у лошади, зубы. Остальные девчонки снова заржали.

— Отпустите, стервы! Я на вас пожалуюсь Кровавому Барону!..

Снова оглушающий хохот.

— Ах, ты кровушки захотела? Ну лови тогда! — одна из девчонок внезапно задрала мантию и, пошарив рукой у себя между ног, достала оттуда что-то красное, противное, как насосавшаяся грязной, дурной крови пиявка с длиннющим хвостом-хоботком. И в следующее мгновение эта гадость уже летела в Миртл, чтобы застрять где-то в районе груди. Словно мерзкое, инородное сердце, уходя хвостиком куда-то в живот… Слизеринки едва стояли на ногах от разбиравшего их смеха. Миртл тяжко завыла. Громко и протяжно. Словно раненый зверь. В следующее мгновение раздался громкий хлопок. И скотское ржание негодяек сменилось сначала недоуменным, а потом обиженным писком. Обломки камушков, исписанные бумажки и все-все их огрызки, словно дурной фейерверк, вдруг прыснули в стороны, освобождая Миртл, а затем полетели в замерших от неожиданности слизеринок. Писк сменился криками. Кому-то рассекло щёку. Брызнула кровь.

— Пивз! Это Пивз! Девочки, бежим!

Кое-как похватав вещи, подружки, топая ногами, бросились вон. Оставив на грязном полу тот самый злополучный журнал. А освобождённая от их заклятий Миртл взвыла ещё горестнее и плюхнулась в унитаз, даже не поблагодарив неожиданного спасителя. Словно застоявшаяся в нём ржавая вода могла смыть перенесённый ею позор.

* * *

Однако, через некоторое время она всё же успокоилась и практически забыла о том, что с ней произошло. Призраки вообще часто забывают события, людей и даже свою собственную жизнь. Но интерес к Пивзу остался. И Миртл сама частенько стала искать его. Не ради прямой встречи, нет. Просто, чтобы подсматривать откуда-нибудь из-за угла, из-за полузакрытой двери, из-за портьер за тем, как он всячески доставал живчиков. Особенно первокурсников. Которые падали и кричали, когда он выдёргивал ковры из-под их ног, с визгом разбегались, прикрывая головы руками, если он кидался тяжёлыми и крупными предметами из-под самого потолка или просто внезапно появлялся перед носом у зазевавшейся жертвы. И стоит добавить, что самой Миртл никогда не было их жалко.

Именно в такой момент они наконец-то столкнулись. Ушастый мальчик-первокурсник с длинной шеей и веснушками шёл по коридору в неурочное время. Его подвижная голова всё время поворачивалась из стороны в сторону. Он прислушивался и примеривался, куда встать, и не идёт ли кто-нибудь к нему. Тихое эхо шагов возносилось к потолку, когда Пивз внезапно возник у него за спиной и громко заулюлюкал. Мальчишка пронзительно завизжал и бросился прочь, спотыкаясь и путаясь в полах мантии. Миртл засмеялась. В такие моменты она представляла этого смешного маленького человечка в шутовском колпачке героем, рыцарем, что сразил напавших на неё пятерых драконов, а теперь, чтобы повеселить свою даму сердца, гоняет мерзких и противных гномов.

Увлечённая картинками из своего воображения, Миртл не заметила, что Пивз прекрасно видит и слышит её.

— Вот ты и попалась! — раздался рядом дребезжащий, словно у старичка, голосок. Миртл покачнулась от неожиданности. Она и забыла, что избранный в её рыцари Пивз умеет бесшумно и невидимо перемещаться в пространстве. Сейчас на неё в упор смотрели маленькие чёрные глазки. Проказливый полтергейст висел совсем рядом, так что даже при желании она не сможет улететь. Миртл в нерешительности замерла.

— Я давно знаю, что ты следишь за мной! С самого того раза, когда тебя закидали мусором в твоём же туалете...

— Пивз... я... ты...

— Да не бойся, чего пятишься от меня? — в его скрипучем голоске послышались ворчливые, но добрые нотки.

— А ты не будешь надо мной издеваться? — выпалила Миртл неожиданно для самой себя.

— А вот и посмотрим! — выкрикнул он, хватая девочку за руку и унося за собой ввысь.

* * *

С тех пор часто можно было увидеть эту странную парочку гуляющими за ручку по коридорам. Они летали, дразнили живые портреты, общались с другими привидениями, а порой и с удовольствием пугали припозднившихся живчиков. А после, глубокой-преглубокой ночью, когда следом за живыми большинство мёртвых тоже уходило на покой, они всё так же вместе, рука об руку, возносились по спирали на самый чердак. Где располагались на отдых среди пыльных и поломанных вещей. И, когда сквозь щели в древней крыше к ним заглядывала полная Луна, Миртл особенно любила, положив прозрачную голову на грудь Пивзу, прислушиваться к его несуществующему сердцу. Которое, конечно же, не билось. И не забьётся даже для неё. И в такие минуты она глубоко задумывалась: а могут ли такие, как он, как она... полюбить? Способны ли они на настоящие чувства? Ведь что призрак, что полтергейст — по сути так, одна видимость...

— Пивз...

— М-м-м?.. Моя конфетка хочет что-то спросить? — добавил он через паузу.

— Да, хочу... Скажи мне, Пивз, почему ты тогда меня защитил...

— Ну, понимаешь, — теперь замялся уже Пивз. Маленькие пальчики, сомкнутые в замок на груди под её головой, начали быстро перебирать, показывая, что их обладатель подыскивает слова.

— Понимаешь... Эти живчики совсем распоясались! Они совершенно не уважают нежить, то есть, нас с тобой, Миртл! — Пивз резво, но в то же время неуклюже перевернулся, чтобы подняться, и слегка задел свою обидчивую даму. Но сейчас он был слишком увлечён, чтобы это заметить.

— Без должной острастки они совершенно не уважают мёртвых! Запомни, конфетка, только когда они будут бояться, они будут уважать...

Если бы могла, Миртл бы тяжко вздохнула:

— Ты всегда можешь кинуть в них чем-нибудь, а можешь подкинуть их самих, если захочешь... Но что делать мне, слабому призраку? Сквозь которого всё проходит насквозь?

Высказанная Миртл фраза прозвучала откровенно глуповато, но Пивз серьёзно задумался. Его маленькие глазки буравили парящую рядом подружку. Наконец, он, словно собравшись с силами, сделал ей знак следовать за собой. Пошарив ладошками по грязному полу, он нашёл неведомо откуда завалявшуюся здесь пробку от сливочного пива и положил её на разломанный дощатый стол, в аккурат на самый конец протянувшегося по нему лунного луча.

— Конфетка, дай-ка свои ручки. Вот так.

Сейчас он стоял позади Миртл. Если бы у неё было тело, то можно было бы сказать, что прижимался вплотную. Призрачные ладони девочки лежали на его ладошках. Материальных, но холодных, как и всё окружающее пространство. Призраки по-настоящему не чувствуют прикосновений. Но сейчас Миртл готова была поклясться, что ощущает сладкие мурашки, ползущие по всей её энергоинформационной сущности.

Пивз тем временем поднял её ладони вместе со своими словно для заклинания и, максимально приблизившись, прошептал в прозрачное ушко:

— Сконцентрируйся. Думай только об этой пробке. Собери всю свою волю, все свои силы в ладонях, теперь на кончиках пальцев... Вот так, давай вместе...

Пробка едва шевельнулась и... внезапно пулей соскочила куда-то во тьму.

— А ты боялась! — расхохотался Пивз, а затем вдруг лизнул её щёку длинным и тонким чёрным языком. Миртл снова ощутила сладостный трепет. Язык прошёлся по щеке и погрузился в ушко. Призрачная девочка едва смущённо захихикала. Руки Пивза попытались было её обнять, но всё-таки схватили воздух.

— А если так...

Луна внезапно скрылась, и этот шёпот растворился во тьме. И вместе с ним растворился сам Пивз. Но никуда не исчез. Приняв свою невидимую форму, он всей своей сущностью начал проникать в висящую рядом фигурку привидения. Миртл закатила глаза и замерла. Ничего подобного она не ощущала ни после смерти, ни даже при жизни. Две сущности, призрак и полтергейст сейчас связывались и сливались воедино. Переплетая тончайшие структуры, на которых основывалось само их бытие. Обмениваясь энергией и перестраивая матрицы каждого из них.

Со стороны же, случайному свидетелю, что заглянул бы сейчас на чердак, могло показаться, что одинокая фигурка прозрачной девочки в длинном одеянии, извиваясь, танцует странный танец, светясь постепенно всё ярче и ярче.

* * *

У живчиков Хогвартса был какой-то праздник. Наконец-то кое-как разделавшись с ненавистными СОВами и даже одной слабенькой ЖАБой, верные подруги по привычке все впятером зашли в туалет. Две девочки прошли сразу к кабинкам, а остальные задержались у зеркала. Ещё больше растолстевшая к концу года коротышка поправила бледно-розовое платье с блёстками на необъятных телесах и заискивающим голосом обратилась к высокой и статной подруге в элегантном чёрном платье, которой ростом сейчас едва доставала до плеча:

— Пэг, дай помаду!..

— Вот ещё! Своё надо иметь...

Произнесённая назидательно-недовольным тоном фраза оборвалась тоненьким писком. Пэгги почувствовала, как ей на голову сверху что-то течёт. Девушка резко прянула назад, наступив на подол платья, и чуть было не подвернула ногу в туфлях на высочайшей шпильке. Оставшиеся у раковин подружки задрали вверх лица и увидели Пивза. Он еле сдерживал смех и коротенькими сильными ручками изо всех сил сжимал призрачную жабу, выкручивая её тело, словно выжимал бельё. Отчего из неё струйкой текла эктоплазма, попадая вначале на тщательно завитые и распущенные волосы семикурсницы, а теперь и на вздёрнутые мордашки её злых подружаек. Сразу две палочки в дрожащих от гнева пальцах взметнулись к нему:

— Ос... остолбеней!..

Ловко кувыркнувшись в воздухе, Пивз ушёл от летевших в него заклинаний:

— Миртл, давай!

Призрачная девочка, материализовавшись у стены, за спинами трёх застигнутых врасплох волшебниц, застыла в нерешительности и страхе. А тем временем на помощь подругам, на ходу одёргивая платья, уже неслись две оставшихся слизеринки. Ещё немного и Пивзу пришлось бы туго. Сейчас он кувыркался и метался в воздухе, уходя от летевших в него заклинаний и, несмотря на численное превосходство врага, старался отрывочными фразами смотивировать Миртл на активные действия и нападение:

— Ну же, Миртл, не бойся... Вспомни, как мы с тобой тренировались! Вспомни, как ты наказала Оливию Хорнби на её собственной свадьбе!

Кажется, это помогло. Прозванная Плаксой, Миртл встрепенулась и резко пролетела по пологой дуге под потолком, погасив собой все источники света. Женский туалет погрузился в непроглядную тьму. Слизеринки отчаянно завизжали. Раздался треск раздираемой ткани. Заслышав крики, снаружи им на помощь бросились люди. Дверь резко распахнулась, осветив несколько застывших в нелепых позах фигур.

Кто-то выкрикнул:

— Люмос!

Слабый лучик света обнаружил девиц. Они стояли, дрожа и рыдая, в изодранных платьях, с растрёпанными и спутанными как вороньи гнёзда, волосами и лицами, перемазанными чем-то отвратительно-чёрным. На полу был форменный потоп — вода лилась через края переполненных раковин, доходя уже до щиколотки. И дополняла картину парочка волшебных палочек, что, разломанные напополам, беспомощно плавали под ногами. А где-то уже далеко отсюда, по извилистым и древним коридорам Школы Волшебства летели призрак девочки и полтергейст. Они крепко держались за руки и улыбались друг другу. Ведь сегодня их шалость удалась как нельзя лучше!