Покричи для меня, детка (гет)

Капитан космофлота Джек Дениэлс маялся чистейшей фигнёй.

То есть считалось, что вот сейчас он проверяет состояние внешних частей жилого модуля и исправность оборудования. Но на самом деле Джек не мог сосредоточиться на работе, мысли сворачивали совсем не туда.

Ему было совершенно необходимо как-то убедить исследователя Джемму Скай спуститься на поверхность вот этой самой планеты, на орбите которой они сейчас находились. Но как её убедить — Джек совершенно не представлял: он уже пробовал, и неоднократно, все способы, которые только могли прийти ему в голову. Ничего не действовало. Ни словесные убеждения и логические построения. Ни диверсии в виде захода со спины с коварными поглаживаниями по чувствительным местам — а ведь чувствительные места Джеммы были Джеку прекрасно известны. Ни щенячьи глазки, ни томные вздохи на ушко со специфическим лёгким поскуливанием на взлёте — ничто не действовало!

Совершенно не верилось, что Джемма — реально очень горячая штучка — останется настолько равнодушна и неумолима ко всем его поползновениям!

А времени совершенно не оставалось: через пару дней «Фалкон-111» должен был уже вылететь с этой затерянной в космических далях планеты, настолько похожей на Землю, что так и манило спуститься на её поверхность.

Подходящая атмосфера; сила тяжести, немного меньшая, чем на Земле. Спектр излучения местной звезды, очень похожий на спектр излучения родного Солнца. Красноватый цвет глинистой почвы на многочисленных островах, скалы тоже кирпично-красные, чем-то похожие на гранит. Песчаные пляжи, разноцветные, где-то сероватые, где-то цвета топлёного молока — но для Джеммы он выбрал остров с пляжем изумительного цвета пыльной розы. Даже растительность здесь была зелёного цвета! Цветов, правда, не было, так же, как и насекомых. Но было множество сверкающих летучих рыбок, выпрыгивающих из воды, и разноцветные, похожие на кораллы, слегка выглядывающие из воды около островов то ли растения, то ли животные.

Ничего опасного для человека! В глубине океана прослеживалась активность, эхолот кое-где показывал интенсивное движение довольно крупных объектов. Но за проведённые на планете одиннадцать из положенных по расписанию исследований пятнадцати местных суток ничего опасного экипаж корабля не обнаружил. Даже среди микроорганизмов. Да здесь даже муравьи не водились!

Второй пилот с женой — корабельным медиком-исследователем — уже неделю назад спускались на поверхность. Как раз на тот розовый пляж. И весьма недурно провели там время: поставили лёгкий походный купол на ровной поверхности и чуть ли не полные сутки не вылезали из постели. Да они даже датчики проверяли и пробы отбирали только после настойчивых посылов с командного пункта!

И вернулись на корабль эти двое отдыхающих совершенно благополучно. И никаких последствий!

Джек проверял их состояние ежедневно. Никаких изменений. Полное здоровье. И две довольные рожи.

Джек обзавидовался.

Капитан Дениэлс с удовольствием бы послушал, как голосит под ним его Джемма. Он так соскучился по этой «песне страсти». Но во время полёта не больно-то получалось расслабиться: Джемма не отказывала, конечно, — но вела себя очень тихо. Конечно, внутри корабля звукоизоляция не очень, мягко говоря. То есть, её там практически не было. Джемма была застенчива, и это всегда нравилось Джеку — но вот здесь представилась такая отличная возможность побыть вдвоём. А Джемма заладила: «Не могу я, ты знаешь, что я и на Земле-то по кустам не отиралась. А тут тем более, это даже не Земля!»

И ведь Джек точно знал, что ей хочется. А часики тикали, время вытекало, как горючка из пробитого бака. Максимум, можно было задержаться здесь, на этой планете, ещё на пару местных суток. А потом придётся готовиться к перелёту — и возвращаться на базу. Это ещё целый месяц земного времени в консервной банке без звукоизоляции, наполненный сожалениями об упущенной возможности оторваться!

— Кэп, помощь нужна?

Джек обернулся. Корабельный медик-исследователь Лайза Суонн, жена второго пилота Майкла. Смотрит в глаза, улыбается.

— Джемма не хочет на остров, кэп? Могу посодействовать.

— Не знаю, что ещё можно ей сказать, чтобы убедить. Через пару дней нужно сниматься с якоря, Лайза, сама понимаешь. Обидно, такая возможность — и всё в песок…

— Попробую помочь. Дай мне пару часов.

Лайза, лукаво улыбнувшись, вернулась в жилой модуль. А Джек снова попытался сосредоточиться на проверке дополнительных защитных блоков.

Джемма вышла из жилого модуля через сорок минут. Лицо её выражало мрачную решимость.

— Джек, твоё предложение в силе? Насчёт острова с пляжем цвета пыльной розы?

— Конечно, малыш. Почему спрашиваешь? Я готов в любой момент!

— Кое-кто всегда успевает и отдохнуть, и расслабиться. А тут пашешь не покладая рук, и хоть бы оценил кто! Надоело. Я тоже хочу на пляж! Лайза и Майкл получили целые сутки отдыха и провели их так, как им хотелось. Почему я не могу позволить себе то же самое?

— Какой разговор! — Джек обхватил обеими руками тонкую талию Джеммы, — Ты можешь, всё можешь. Ты заслуживаешь всего самого лучшего, богиня моя. Можем хоть сей же час отправляться на пляж, только Майкла нужно предупредить.

Микрокрыло давно уже было подготовлено, он всё проверил трижды ещё перед тем, как звать Джемму на остров.

Быстренько заскочил в жилой модуль, взял из своей каюты коробочку с кольцами. Забежал в медпункт, где заверил Лайзу в том, что безгранично благодарен и за ним должок, на что получил в ответ тихий весёлый смех, пожелание хорошего отдыха и тюбик крема с релаксантом. По комму связался с Майклом, нёсшим вахту на командном пункте — и наконец-то взбежал по трапу микрокрыла, где в кресле пассажира уже дожидалась его Джемма, всё ещё сохранявшая на лице недовольное выражение.

Робот-пилот сработал как часы — полёт и посадка на остров Пыльной розы не занял много времени. Выражение лица Джеммы успело смениться на предвкушающую улыбку; и это Джека неимоверно заводило.

Остров был невелик; со стороны наступления утра располагались небольшие скалы, внешне — зернистой структурой с блестящими вкраплениями — напоминавшие гранит. Около них росли несколько тёмно- зелёных местных растений, чем-то смахивающих на мох кукушкин лён, только намного крупнее.

Всё остальное пространство занимал чудесный ровный пляж цвета пыльной розы. Песок здесь был мягчайший и совершенно не пылил — его образовывали очень мелкие, похожие под микроскопом на раковины земных перловиц — или беззубок, какая разница, — плоско-вогнутые раковины планктона.

Они с Джеммой нарочито без спешки — но всё равно как-то очень быстро — поставили самый маленький, прозрачный купол, пол которого был сделан из самого мягкого и гладкого, подходящего для отдыха материала. Закрепили микрокрыло и купол пристрелянными вглубь грунта колышками. Джек доложил Майклу, что они с Джеммой на месте, всё нормально.

Протокол безопасности можно было считать выполненным.

И тогда Джек достал сохраняемую в строжайшей тайне бутылку земного красного вина, которое так нравилось Джемме.

Самому Джеку достаточно было адреналина, который давно уже горячил кровь, заставлял сердце биться быстрее, а взгляд — всё чаще задерживаться на крепкой, круглой заднице Джеммы.

Все мысли незаметно улетучивались, оставалось только ожидание; он давно уже был практически готов — но первый шаг должна была сделать Джемма.

Джемма подошла к нему, неторопливо, расслабленно — с грацией дикой кошки, наклонила голову, заглянула в глаза.

До чего он любил эту её дразнящую, дерзкую, провоцирующую улыбку, обещающую так много.

Она потянулась к его губам; поцелуй был влажным, нежным, даже осторожным — пока осторожным. Разрешение было дано: его руки легли на её бёдра, властно притянули вплотную, и это было так хорошо, так правильно — прижимать её к себе так, чтобы она чувствовала силу его желания; Джемма довольно мурлыкнула и легонько укусила его нижнюю губу.

Они переместились в купол; он стянул с неё комбинезон наполовину — так, чтобы зафиксировать ей руки, — и начал целовать её шею, ключицы; да, он знал там одно особенное местечко, стоило только добраться до этой сладкой ямочки; её выгнуло — и вот он, первый, ещё совсем тихий, но такой пленительный стон…

Сдвинув её комбинезон до пояса, переместился ей за спину — и, покрывая нежными поцелуями длинную смуглую шею, обхватил ладонями мягкую грудь с точащими сосками — приятно было легонько сжимать их, вызывая мурашки на её коже. А когда Джек легонько прихватил зубами то место, где шея переходила в плечи — Джемма вскрикнула, снова выгнувшись, и её негромкое «А-ах!» щекотно отозвалось у него в паху.

Одежду вне жилого модуля полностью снимать не полагалось никогда, но сегодня все правила могли идти ко всем чертям: комбинезоны и угги полетели в стороны, и вот уже Джек меж ног у Джеммы — кожа к коже — хрипло прошептал:

— Покричи для меня, детка! — и одним толчком вошёл во влажное тепло, а Джемма обхватила ногами его бёдра, стараясь прижаться как можно плотнее — и вот она — настоящая песнь страсти, выносящая Джека из реальности; она началась мелодичными стонами, а после перешла в громкие, чистые вскрики: «Ай-и-и!», сладко следующие за каждым толчком.

Джемма была необыкновенно прекрасна сейчас — разметавшаяся под ним, льнувшая всем телом, тянущаяся всем существом, чтобы быть ближе, получить больше, ещё…

Полуприкрытые глаза, потемневшие от страсти, приоткрытые пухлые, яркие от поцелуев губы; она вся выгибалась ему навстречу... Мелкие капельки пота на шее — и на каждый его толчок ликующий вскрик: «Ай-и-и!»

Но, чем ближе к вершине он подводил её, тем реже следовали вскрики, тем больше Джемму уносило нарастающее наслаждение — и вот уже не вскрик, а тихий стон, выдох — и она сжала его так плотно, что ему хватило пары глубоких толчков; он догнал её — и обессиленный, взмокший, опустился сверху.

Время в такие моменты словно остановилось; в первые моменты Джек совершенно не был способен понять, как долго они с Джеммой лежали рядом, так близко, как только было возможно. Джемма прикрыла глаза, удовлетворённо закинула руки за голову; дыхание её становилось всё ровнее, спокойнее.

Джемма — первая из женщин — а их у Джека было немало, — с которой после секса он захотел остаться рядом. С которой ему нравилось спать в одной постели — не в полёте, конечно, а во время земных передышек. Которая не раздражала, будучи рядом ежедневно. С ней ему было интересно разговаривать, причём она никогда не качала права и не пыталась им вертеть, как прочие. Не пыталась настоять на мелких прихотях, добиваясь своего при помощи надутых губ, слёз или скандалов.

Они хорошо понимали друг друга — её смешили его шутки, и она умела кратко и точно объяснить свою позицию, когда бывала с ним не согласна. Она никогда не устраивала истерик — просто пару раз, хмыкнув и пожав плечиком, уходила от него. Тогда он начинал скучать по-настоящему, как будто без неё жизнь слегка угасала, становилась бледнее. И всегда приходил к ней первым — а она никогда не пыталась его наказать, просто общалась так же, как до размолвки, как ни в чём не бывало.

Эту женщину он мог назвать своей женой; с ней он был готов растить детей, когда закончится срок контракта с Космофлотом. Может быть, они с Джеммой даже захотят вместе стареть, когда наступит время?

И потому сегодня Джек собирался сделать Джемме предложение. И в кармане его комбинезона ждала своего часа маленькая коробочка с двумя золотыми — по традиции — кольцами.

Однако в тот день ничему подобному не было суждено случиться. Потому, что Джемма вздохнула удовлетворённо, открыла глаза…

И зарождавшаяся на её лице солнечная улыбка истаяла, переплавившись в выражение ужаса!

Она выскользнула из-под обескураженного Джека и, как была, нагишом, рванула к микрокрылу.

Джеку казалось потом, что он поворачивался не меньше недели — и воздух словно застыл вокруг него, как плотное желе, мешая двигаться.

Над тёмно-красными камнями на краю островка поднималось немыслимое чудовище.

Крупное, чем-то похожее — и в то же время не похожее совершенно на спрута: тёмно-серое, с горящими жёлто-зелёными глазами, с полукруглыми светящимися оранжевыми рожками-антеннками над глазами, с шевелящимися, как черви, тонкими синими губами, и с уродливыми наростами вокруг широкого щелеобразного рта.

Чуть ниже рта выделялись ярко-малиновые, относительно маленькие, разветвлённые щупальца, скручивающиеся извивающейся бородой. Ещё пять пар щупалец распростёрлись в стороны, пульсируя и переливаясь всеми цветами радуги.

И Джек отчётливо понял — пошевелиться он совершенно не способен.

А когда он увидел, как Джемма, спокойная и безучастная, по-прежнему совершенно нагая, не обращая внимания на чудовище, выглядывающее из-за камней, садится рядом — и закрывает глаза, словно засыпая, — вот тогда он и понял, что всё кончено.