Луко горевое (джен)

— Мама, а почему ты меня иногда называешь «луко горевое»?

— Потому что ты оно и есть... Иди сюда, нужно твой глаз закапать... Вот так. А теперь ляг на спинку, чтобы капли впитались.

— И долго мне тут лежать?

— Не ворчи. Мы с папой уходим, а ты будь хорошим мальчиком и не переверни все вверх дном. Справишься?

— Да это для меня раз мигнуть!

— Хм... Из дома не выходи, сегодня пасмурно — смотри, как дождь капает.

— Мама, сегодня капмурно!

— Ох, Слонотопик... Не выходи на улицу, ты все еще простужен.

— Да у меня только голос немножечко подхрипну́т!

— И глаз воспалился, и кашель не совсем прошел. Сиди дома и рассматривай книжки.

— Ну ма-а-ама-а-а!

— И окно не открывай. И держись подальше от плиты и ножей, ясно?

— Мама, ну я же не маленький! А... Мама, у меня появилась одна возникность...

— И какая же, интересно, возникность у тебя появилась?

— А можно, ко мне кто-нибудь придет? А то мне скучно...

— Только не этот хулиган Бяка! Я еще от ваших прошлых грязевых боев и какао в резиновых сапогах не отошла!

— Хи-хи-хи...

— Я вот тебе покажу хи-хи-хи... Можешь позвать Щасвирнуса. Мы как раз будем проходить мимо и попросим, чтобы он пришел к тебе поиграть. И не вздыхай так душераздирающе. Щасвирнус — очень милый и приличный ребенок. Мы с папой будем спокойны, если ты останешься в доме с ним. Не скучай! И ведите себя хорошо, да? Мы постараемся не задерживаться.

Слонотопик сидел у окна, подперев голову рукой, и, задумчиво глядя на дождь за окном, рассеянно водил хоботом по стеклу.

Взы-ы-ык. Взы-ы-ык. Взы-ы-ык.

Раздался стук в дверь. Слонотопик спрыгнул с табурета и побежал открывать.

Вошел его приятель — Пятнистый Щасвирнус. Поставив мокрый зонтик в угол и повесив на крючок дождевик, он снял резиновые сапоги, вытер лапы о половичок и застенчиво улыбнулся:

— Привет, Слонотопик!

Слонотопик вздохнул. Потом еще раз вздохнул. И еще раз — просто так, на всякий случай. А потом деловито спросил:

— Чем займемся?

Щасвирнус задумался. А потом неуверенно спросил:

— А ты чем хочешь?

Слонотопик вздохнул в четвертый раз. И немножечко в пятый. Вот был бы тут Бяка! Он уже столько занятий напридумывал бы — одно интереснее другого! Но сейчас в гостях был тихоня Щасвирнус. И приходилось что-то придумывать самому.

— Поиграем в прятки?

Водить, разумеется, выпало Щасвирнусу.

— Раз, два, три, четыре, четырнадцать...

Слонотопик лихорадочно оглядывался. Куда бы спрятаться? Гардероб! Вытряхнув из него шарфы, шляпы и куртки прямо на пол, Слонотопик, пыхтя, полез внутрь.

— ...Двадцать! Кто не спрятался — я сам виноват! Ха-ха, Слонотопик, я тебя вижу — у тебя хобот из шкафа выглядывает!

Раздосадованный Слонотопик вылез из шкафа.

— Так нечестно, я просто не успел! Давай переиграем!

— Ну, давай, — покладисто согласился Щасвирнус. — Раз, два, три...

— Считай подольше! — крикнул Слонотопик, мчась в гостиную.

— ...Четыре, четырнадцать, двадцать, сто... Ладно!

Слонотопик оглянулся. Где же Щасвирнус его не найдет? За шторой? Под столом? За диваном?

И тут его взгляд упал на детскую палатку в виде чудо-юдо-рыбы-кита, в которой он частенько играл. «Идея!» — шепотом пробормотал он.

— ...Тысяча, тысяча сто, тысяча сто миллионов...

Слонотопик знал, что у палатки гибкие прутья. Если он залезет на крышу палатки, то она под его тяжестью прогнется, края крыши сомкнутся над ним — и Щасвирнус его в жизни не отыщет! Нужно только лежать тихо и не двигаться. Какое замечательное место! И Слонотопик плюхнулся сверху на палатку.

Кракс!

— Ой...

— ...Тысяча сто тысяч миллионов сто миллионов! Я иду искать!.. Нашел! Я тебя нашел! — заплясал от радости Щасвирнус.

— Дурацкое место! — потирая место, на котором сидят, проворчал Слонотопик, вылезая из-под совершенно испортившейся палатки. — Это нечестно, я слишком большой и тяжелый! — он чуть не плакал от обиды — его любимое место для игр сломалось!

— Может, ее можно починить? — Щасвирнус попытался поставить палатку снова — но прутья треснули или погнулись, и палатку — увы! — было не спасти.

— Я обещал маме не устраивать все вверх-набок, — чуть не плача, проговорил Слонотопик. — А уже поломал палатку! Что мама скажет?

— Давай лучше порисуем, — примирительно сказал Щасвирнус. — Когда рисуешь — редко что ломается!

— Давай, — уныло проговорил Слонотопик.

— Давай рисовать космос! — глаза Щасвирнуса прямо-таки загорелись. — Я вчера делал испиримент — получаются такие звезды!

— Звезды? — у Слонотопика даже хобот задергался от интереса. — А что такое испиримент?

— Это когда что-то выдумываешь и делаешь!

Теперь хобот у Слонотопика даже зачесался — так ему стало интересно.

— А как рисовать звезды испириментом?

— С помощью хвоста!

Глаза Слонотопика стали круглыми, как пуговицы от маминого пальто.

— Хвоста? Звезды?

Щасвирнус даже подпрыгнул от нетерпения.

— Где у тебя краски?

Слонотопик полез под стол — там, в коробке из-под печенья, лежали баночки с пальчиковыми красками.

Приятели раздобыли листы цветной бумаги — Щасвирнус авторитетно заявил, что бумага должна быть черной. Ну, на крайний случай, темно-фиолетовой или синей. А потом...

— Плюп! Плюп! — Щасвирнус обмакивал кончик хвоста в белую краску и осторожненько тряс над листом бумаги — на черном фоне возникали белые точки, причудливо объединяющиеся в звездные системы и галактики.

Слонотопик даже взвизгнул от восхищения. Скорее! Скорее нарисовать такое же звездное чудо! Вот только...

— Э-э-э... Мой хвостик слишком короткий, — огорченно заметил он. Им было не залезть даже в баночку с краской, не говоря уже об испирименте. Хорошо Щасвирнусу — вон у него какой длинный шерстяной хвост!

— Попробуй хоботом, — рассеянно пробормотал Щасвирнус, продолжая плюпать на бумагу уже голубые брызги — волоски на его мордочке встали дыбом от напряжения, а язык высунулся чуть ли не наполовину — кажется, он тоже изо всех сил помогал рисовать.

Ха! Хоботом можно столько брызг за раз сделать! Не то что каким-то там хвостом!

Слонотопик сначала засунул лапу в баночку с синей краской и оставил на фиолетовой бумаге большой круглый отпечаток — это будет планета, на которую прилетят отважные звездолетчики Слонотопик и Щасвирнус, а потом развел желтую краску водой, набрал раствор в хобот и...

Блимс! Блямс! Блюмс!

На бумаге появились желтые кляксы — уже не звездочки, а настоящие звездищи. А еще целые звездные скопления на столе, стене, ковре и диване.

Глаза Слонотопика из пуговиц превратились в блюдца.

— Ой! — прошептал Щасвирнус.

Слонотопик подбежал к дивану и попытался оттереть желтые пятна. Той самой лапой, которую обмакивал в сине-планетный цвет. Звездищи позеленели. Позеленел и Слонотопик — от ужаса.

— Что скажет мама! — воскликнул он, оглядывая дело своих лап.

— А может, мама не заметит? — с надеждой проговорил Щасвирнус. — Или, наоборот, похвалит? Желтые звезды на синих обоях — это очень красиво.

— Думаешь? — с сомнением протянул Слонотопик. — Хм... может быть. А что делать с диваном? Зеленое пятно — оно некрасивое!

— Мы его оттерем! — важно сказал Щасвирнус. — Нам нужна тряпка. Две. И вода. И порошок.

Отыскав ведро и налив в него воды, приятели, бросив две тряпочки в ведро, отправились на поиски порошка. Порошок отыскался в кладовке, на верхней полочке.

— Я не дотянусь, — Слонотопик посмотрел на Щасвирнуса.

— А хоботом?

Слонотопик встал на цыпочки и потянулся хоботом к пачке. Еще чуть-чуть... Еще немножечко... Еще капельку...

— А-а-а-пчхи!!!

Какие-то веселые пылинки залетели Щасвирнусу прямо в нос, и он оглушительно чихнул. Открытая коробка с порошком, уже подхваченная хоботом Слонотопика, выскользнула — и в кладовке пошел снег.

— Ой!

Глаза Слонотопика из блюдечек превратились в обеденные тарелки. Больной глаз сразу же зачесался.

— У-у-у... Ы-ы-ы... — яростно тер глаз Слонопотик, а Щасвирнус продолжал чихать.

Вылетев из кладовки и захлопнув за собой дверь, Слонотопик и Щасвирнус ошарашенно посмотрели друг на друга. А потом, осторожно приоткрыв дверь в кладовку, с интересом уставились на оседающие на пол белые крупинки.

— Красиво! — восхитился Щасвирнус. — Как снежная вьюга!

— Ага, — подтвердил Слонотопик. — Только эту вьюгу убирать теперь надо.

И он вздохнул.

— А мы высыпем вьюгу в ведро с водой! — придумал Щасвирнус.

Они притащили наполненное до краев ведро до кладовки, расплескивая по пути воду — на пол, коврики и валяющиеся повсюду шарфы, шапочки и куртки.

— Сколько сыпать?

— Все, конечно! Чем больше порошка — тем чистее будет диван!

И две пары лап принялись сгребать снег... то есть порошок и кидать его в воду. Правда, порошок был не только на полу, а везде — на банках с вареньем, пылесосе, старых ботинках — но это же были такие мелочи!

Дотащив ведро до гостиной — плюх! плюх! плюх! На полу оставались мутно-мыльные лужицы — Слонотопик и Щасвирнус схватили тряпки и погрузили их в пенящуюся жидкость — водой это назвать было уже трудно. И усердно принялись тереть тряпками диван. И ковер. И стол. И обои на стенах. Они пыхтели, и сопели, и кряхтели, и вздыхали.

Наконец работа была сделана. С гордостью они осмотрели дело своих лап — все в гостиной блестело и сверкало так, что даже пузырилось.

— Красиво! — с восхищением протянул Щасвирнус.

— Ага! — улыбнулся Слонотопик, предвкушая, как обрадуется мама, увидев такую чистоту. И как будет доволен папа — ведь он сможет смотреть вечерние новости на таком чистом диване. — Можно еще и кухню помыть. И коридор.

— Давай! — обрадовался Щасвирнус.

Закончив намыли... намывать коридор, приятели, оставив ведро в прихожей, приплелись в гостиную и без сил плюхнулись на диван.

— Ой!

Подскочив, будто их ужалила оса, Слонотопик посмотрел на Щасвирнуса. А Щасвирнус посмотрел на Слонотопика. А потом они вместе уставились на диван. Диван был еще слегка... мокроват. Но это было не самое страшное. Прямо посередине до блеска намытой обивки красовалось серо-буро-малиновое пятно. От испириментального хвоста Щасвирнуса.

— Ой! — пробормотал Щасвирнус и попытался лапкой оттереть пятно. Пятно из небольшой мохнатой звездочки превратилось в шарообразную галактику с размытыми краями. — Ой!

В очередной раз душераздирающе вздохнув, они снова взялись за тряпки.

— Вот теперь — просто блеск! — Слонотопик с гордостью оглядел царивший всюду разгр... порядок. — Маме с папой наверняка понравится! И они перестанут обращаться со мной, как с малышом!

— А еще... — на Щасвирнуса накатило вдохновение. — Можно для них тортик...

— Купить?

— Нет, испечь. Я знаю, как — видел, как мама печет — легкотня!

Слонотопик представил себе картину: мама с папой заходят в дом — все сверкает чистотой, пахнет мылом и свежестью, а на столе, на кухне, стоит он — розовый, трехъярусный, с белыми завитушками и марципановыми звездочками... Над ухом тихо лопнул мыльный пузырь — их много летало по комнате. Слонотопик вздрогнул. Мечта тоже лопнула.

— Я обещал маме не подходить к плите, — с сожалением вздохнул он.

— А тогда... Тогда... Тогда давай сделаем салат!

— Салат? — Слонотопик задумался. — А ножи я тоже пообещал не брать.

— А мы сделаем салат из того, что не надо резать!

— А что ложут в салат? — посмотрел на Щасвирнуса Слонотопик. Вся его досада по поводу «неподходящего» гостя уже давно испарилась. Давненько ему не было так весело и интересно — даже если он устал так, что с ног валился.

— А что любят твои мама и папа?

Слонотопик снова задумался.

— Мама... она любит листья одуванчика, клубнику и молоко. А папа — варенье, копченые колбаски и овсяные хлопья! Давай, ты в сад — я обещал не выходить из дома, — а я принесу остальное.

Через несколько минут все лежало на столе: сочные листья одуванчика, спелая клубника, яблочное варенье, тонкие колбаски с красным перцем, овсяные хлопья с орехами, фисташковое мороженое и шоколадное молоко.

— С шоколадным вкуснее будет, — облизываясь, сказал Слонотопик.

Щасвирнус согласно кивнул.

— Ага... — и он огляделся в поисках подходящей посудины.

— Залезь в шкафчик, — посоветовал Слонотопик.

Щасвирнус достал из шкафчика огромную кастрюлю.

— Ну, давай делать салат. 

— Ага, сейчас, — пробормотал Слонотопик.— Ты яблоко будешь?

— Я из овощей только сыр люблю, — покачал головой Щасвирнус. Бухнув кастрюлю на стол, он оглядел стоящие рядом продукты. — Давай?

— Сейчас, я только яблоко съем, проглочу, оближусь, и начнем.

А Щасвирнус уже начал кидать в кастрюлю клубнику с хвостиками, листья одуванчика и колбаски.

— Может, колбаски лучше поломать? — заглянул в кастрюлю Слонотопик.

Щасвирнус выудил колбаски и разломал их пополам.

Они бухнули в кастрюлю целую банку золотисто-прозрачного варенья, выскребли из стаканчика мороженое, засыпали все хлопьями и залили шоколадным молоком.

— Ну и вкуснятина, наверное! — Щасвирнус принюхался. — Пахнет здорово!

— Ага. Представляешь, как мама с папой обрадуются?

Щасвирнус открыл было рот, чтобы что-то ответить, и тут из коридора раздался оглушительный грохот.

— Вот это грома́х! — они переглянулись.

— А вдруг это тигр? Или медведь? Я б-боюсь! — и Щасвирнус спрятался за спину Слонотопика.

— Слонотопик! Что это такое?! — раздался изумленный голос мамы. — Что здесь делает... А-а-а!

Слонопотик и Щасвирнус испуганно посмотрели друг на друга.

— Ой! — Щасвирнус облизнул губы. — Кажется, там кто-то упал... Знаешь, мне уже вообще-то домой пора! Мама разрешила только до... до сейчаса. Пока, Слонотопик!.. Здрасьте, тетя Слонопотам! Здрасьте, дядя Слонотоп! До потома, Слонотопик!

И Щасвирнуса буквально ветром сдуло.

* * *

— Мама, кажется, я понял, почему ты называешь меня луко горевое. Ты уже больше совсем-совсем-совсем не сердишься?

— Ужасно сержусь! Р-р-р! Так сержусь, что съесть готова!

— Не-е-ет, меня есть нельзя!

— Это почему же?

— Я же такой хороший!

— Хороший разбойник ты... Ох, горе ты мое луковое! Спи давай!

— Сейчас. Вот только лягу на мою фамильную улыбку... Мам, а ты почитаешь мне еще раз про «Винни Пуха»? А то я уже все наизусть забыл!