Лишь ты властна над моей судьбой (гет)

Занавески на окне слегка колыхнулись, когда Ято бесшумно появился на подоконнике, только чудом умудрившись не свалить горшок с цветком, — подарок от Юкине и точная копия того, что стоит в доме Кофуку. Только у горшка Хиёри нарисованных цветов много и все они маленькие и ветвистые, но как и у Кофуку с лепестками ярко-малинового цвета. Ято никак не мог запомнить название этих цветов, но спрашивать каждый раз уже было стыдно. Тем более для бога.

— Хиёри, ты спишь? — после короткой заминки в его голосе проскользнула затаённая надежда.

Но ответом была только убаюкивающая тишина, которая перемежалась размеренным глубоким дыханием. Потому что Хиёри крепко спала, закутавшись в тёплое одеяло и разметав по подушке длинные тёмные волосы.

Подошвы сапог Ято с глухим стуком коснулись пола. Переступив с ноги на ногу, он привычно сунул руки в карманы кофты и нерешительно двинулся к кровати. Остановился у изголовья и какое-то время пристально смотрел на безмятежно спящую девушку. Хиёри чему-то улыбалась во сне, а её ресницы подрагивали, отбрасывая короткие тени на порозовевшие щеки.

Ято смиренно вздохнул и крепче сжал кулаки, подавляя внезапное желание обрисовать пальцами этот яркий контур на нежной коже. Единственное, что его останавливало — это страх, что Хиёри может проснуться, почувствовав прикосновение. А проснувшись, скорее всего испугается и закричит, перебудив весь дом. Нет. Это же Хиёри. Смелая, отчаянная. Никогда не пасующая перед опасностью. А значит, непременно выскочит из тела, и тогда Ято точно не сдобровать. Знаменитый меткий пинок от её фантома — вот самая предсказуемая реакция в такой ситуации.

Ято невольно улыбнулся.

И зачем он только поверил Кофуку, что у спящего можно выведать любые тайны? Ведь это всё враки, глупость и полнейший бред. Тогда отчего же так волнительно в груди? Почему так хочется верить в дурацкий способ узнать правду? Но нужно быть крайне осторожным, чтобы ненароком не разбудить Хиёри. Сейчас это совершенно ненужно. Потому что Ято во что бы то ни стало должен выяснить, что всё-таки с ней произошло, и почему она в последние дни избегает темы Капипа Ленда.

Глубоко вздохнув, он уселся прямо на пол возле кровати, облокотившись на колени и уставившись перед собой. Выражение его лица как всегда было немного отрешённым и задумчивым. Сейчас, когда он освободил Нору⁽¹⁾ от обязанностей шинки⁽²⁾, тот привычный сковывающий ледяной холод в душе постепенно таял, уступая место новому светлому чувству. Что делать с тем щекочущим теплом, которое начинало разрастаться и буквально рваться из груди в присутствии Хиёри, Ято не понимал. Но ему нравилось это давно позабытое ощущение покоя вперемешку с восторженным трепетом. Ему, богу, прожившему несколько сотен лет, впервые было сложно контролировать собственные эмоции. Он, бывший бог разрушений, который множество раз разрубал связывающие узы, сейчас особо остро чувствовал каждую призрачную ниточку, которая опутывала его по рукам и ногам и соединяла со странной человеческой девчонкой с Ближнего берега. Чувствовал, как по этим нитям, что с каждым днём становились всё прочнее и прочнее, постоянно перетекало тепло, с некоторых пор разгораясь внутри невидимым личным солнцем. И чем ближе находилась Хиёри, тем жарче полыхало это светило, щедро делясь бесценным даром.

Некоторое время Ято сидел неподвижно, уставившись в одну точку и прислушиваясь к своим мыслям. Меж бровей пролегла глубокая складка. Он перевёл дух, вздохнул и торопливо заговорил:

— Знаешь, а я рад, что ты сейчас спишь. Ты никуда не убежишь и наконец-то выслушаешь меня.

Он замолчал, но ненадолго.

— Я должен был понять, что ты не хотела идти в парк. Я же чувствовал, что с тобой что-то не так... Почему же ты промолчала?

* * *

- Краси-и-во же! — Ято, как ребенок, радовался параду и машущим с корабля капипам. — Я так хотел посмотреть его с тобой, Хиё...

Он повернулся как раз в тот момент, когда Хиёри всхлипнула. Она совершенно не обращала внимания на красочное шоу вокруг, просто смотрела перед собой невидящим взглядом и будто бы хотела провалиться сквозь землю. Всё веселье Ято как водой смыло.

— Ну вот опять... Эх... Почему всегда веселюсь только я один? Когда ты со мной, я забываю про тормоза... — Горькая усмешка. — Я безнадежен... — Он снял с головы ободок с ушками капипы и повесил на перила. А затем повернулся к Хиёри и улыбнулся как ни в чём не бывало. — Пойдём домой. Сейчас я понимаю, что тебе с самого начала не понравилась эта затея. Извини, что вынудил тебя пойти с нами. Хах! Я — социальный изгой.

* * *

Ято тряхнул головой, отгоняя нежелательные воспоминания, но яркие картинки словно сами собой вставали перед глазами.

* * *

— Стой! — Хиёри резко схватила его за руку, останавливая. — Я тоже... я т-тоже очень хотела придти сюда с тобой, Ято, — сбивчиво бормотала она, не поднимая головы. — Извини, что прошу... Но... но д-давай ещё... ещё немного побудем вдвоём!

Её пылкое признание и просьба ошеломили. Его яркий румянец стал невольным отражением её. А в лихорадочно горящем взгляде Хиёри отражался взрывающийся фейерверк, в то время как очень похожий расцветал в душе Ято.

— Совсем недавно ты говорила другое, — с досадой выпалил он и едва не откусил себе язык.

Она растерянно ойкнула, не зная как воспринимать его слова, и Ято поспешил загладить свою вину.

— Мне очень приятны твои слова, Хиёри, — он удобнее перехватил её ладонь, поднёс к губам, наслаждаясь замешательством в её глазах, и проникновенно добавил: — Но... стоит ли в них верить?

* * *

Ято откинул голову назад, касаясь затылком края кровати, и устремил взгляд в потолок.

А ведь они с Хиёри простояли так достаточно долго, держась за руки и глядя друг на друга. И если бы не Кофуку, которая испугалась таракана и вызвала бурю, то... Неизвестно чем закончился бы тот вечер.

— Что же произошло, Хиёри? — тяжело вздохнул Ято. — Почему ты была в парке такой... замкнутой? Растерянной? Напуганной? Ты перестала доверять мне?

Хиёри быстро вздохнула, словно была не согласна с ним.

— Мне тоже бы не хотелось этого. И я не смогу с этим смириться. Ты дорога мне... Очень сильно. Даже не представляешь, как сильно. Я ведь не решался заговорить с тобой об этом только потому, что хотел, чтобы ты сама во всём разобралась.

Он опустил голову и посмотрел на собственные ладони, словно они до сих пор хранили тепло её рук.

— Я только недавно это осознал. Кто я для тебя, Хиёри? — нерешительно спросил он у тишины после короткой паузы.

— Ято... — сонно пробормотал она, и он удивлённо уставился на неё, словно ослышался. Сердце в груди на миг остановилось, а после забилось часто-часто. Ято. Она назвала его Ято. Не тем ненавистным именем данным Отцом — Ябоку⁽³⁾, а именно Ято... Его душа ликовала.

— Ты сказала, что хочешь всегда быть со мной, узнать меня ближе... — взволновано затараторил он, стараясь вернуть себе прежнее спокойствие, но мысли то и дело возвращались к её невольному бормотанию. — Так что же произошло? Впрочем, я уже понял — я чем-то обидел тебя. Но ты ничего не говорила. Может быть, ты думала, что рано или поздно я всё пойму? Эх... Какой же я дурак, — грустно усмехнулся он, опустив голову. — Но ты всё равно простила меня и приняла приглашение. Только почему же ты столько дней продолжаешь играть со мной в молчанку?

Хиёри неожиданно так глубоко и тяжко вздохнула, что у него закралось сомнение, уж не проснулась ли она, услышав его нелепое признание.

— Хиёри, — шёпотом позвал Ято, почти полностью развернувшись к ней и внимательно всматриваясь в лицо, — я хочу, чтобы ты знала, что лишь ты властна над моей судьбою...

Но в этот раз она ничего не ответила, только сонно улыбнулась и перевернулась на бок, сунув обе руки под подушку, под которой что-то тихо зашуршало.

Ято встрепенулся. Осторожно, чтобы не потревожить Хиёри, тоже просунул руку под подушку. Пальцы нащупали небольшой плотный листок бумаги, больше похожий на картон. Высунув от усердия язык, он медленно потянул его на себя. И тут же замер, потому что Хиёри пошевелилась, но беззвучно выдохнул, когда она снова размеренно задышала.

Прижав находку к груди, Ято воровато оглянулся по сторонам и на цыпочках прокрался к окну. Отодвинул шторы, впуская лунный свет, взглянул и обомлел. Это была фотография — он и Хиёри смотрели друг на друга и держались за руки. Видимо, это было то самое фото, которое сделал юный Эбису в Капипа Ленде.

Ято хорошо помнил этот момент. И яркий румянец на её щеках, и лихорадочный блеск глаз, устремленных только на него, и её запальчивые слова, пронзившие многовековую душу. Так хотелось в них верить. Но больше — ответить. Странный вопрос ещё тогда вертелся на языке, когда Ято понял, что задать его он не сможет. По каким-то необъяснимым причинам слова не шли с языка.

Ято задумался. Нет, так неправильно. Пусть это был очень необычный вопрос. Не потому, что его неловко было задать, а потому, что он всегда возникал в самый неподходящий момент и мешал думать. Как тогда, когда Ято собирался сказать главное. А главного ещё не было сказано. Не то чтобы Ято боялся признаться в этом самому себе, но он знал, что если произнесет вслух то, что было у него на душе, это может оказаться лишним.

На кровати снова тихо вздохнула Хиёри.

Ято обернулся.

Внезапно он почувствовал, что его неодолимо тянет обнять её, уткнуться в тёмные волосы, вдохнуть нежный, чуть сладковатый запах и... Поцеловать? Поколебавшись, Ято оставил фотографию на подоконнике, опустился на краешек кровати и тронул Хиёри за руку. Она сразу повернулась на спину и откинула одеяло в сторону. Он сокрушенно вздохнул, провел ладонью по её волосам и укрыл. Очень медленно, будто сомневаясь, но все ещё глядя на неё, наклонился и легонько коснулся губами щеки. И почувствовал, как по спине пробежала дрожь.

"Я ведь люблю её, — с тоскою подумал он, стараясь, чтобы даже в голове голос звучал спокойно и ровно, — и все об этом знают. Кроме неё. Так в чём же дело? Что со мной происходит?"

* * *

Снедаемый чувством досады, Ято неспеша брёл по улице. Чёткий шаг, хмурый взгляд вперёд, руки в карманах кофты.

Ничего не вышло с Хиёри. Версия Кофуку разлетелась вдребезги. Хиёри не ответила ни на один из его вопросов. И вряд ли вспомнит утром, что во сне звала его по имени. Да она вообще не знает, что он снова полночи провел в её спальне, наблюдая, как она спит. В последний раз такое душевное смятение он испытывал почти три столетия назад.

— Ято?

— А разве ты не должен спать в такое позднее время, Юкине? — лениво отозвался тот, едва верный шинки пристроился рядом.

— Я — твоё образцовое орудие и должен заботиться о тебе, — без обиняков пояснил Юкине, подстраиваясь под неспешный шаг Ято.

— М-м-м, — многозначительно протянул тот.

— Спросил? — деловито осведомился Юкине.

— Угу, — неопределённо буркнул Ято.

— И?

Тяжёлый вздох всколыхнул тёмную чёлку, спадавшую на глаза.

— Понятно, — сочувственно подытожил шинки. — А сказал?

— Что сказал?

— Что любишь её! — как само собой разумеющееся выдал Юкине, от нетерпения даже подпрыгнув на месте.

Ято едва не споткнулся и остановился, ошеломленно уставившись на парнишку.

— Что? — невозмутимо переспросил тот, вздохнул и сунул руки в карманы худи. Потом пожал плечами и, словно извиняясь, неуверенно улыбнулся. Было понятно, что Юкине готов на любую глупость, только бы Ято признался Хиёри.

— Ничего, — покачал головой Ято и возобновил шаг. — И когда ты успел так вырасти, Юкине?

— Ты хотел сказать, когда я всё понял? — ухмыльнулся парнишка.

— Общение с Кофуку явно не идёт тебе на пользу, — с хмурым видом заключил Ято.

— Это сдерживание эмоций не идёт тебе на пользу, — деловито возразил тот.

Ято поглядел себе под ноги, потом — на Юкине. Тот улыбался, вполне уверенный в собственной правоте, и Ято понял, что просто так от этого вундеркинда ему не избавиться. Юкине был самым верным его орудием, которое Ято когда-либо имел. Надо же. Не жалит. Значит, действительно считает, что Хиёри должна знать о его чувствах. А дураком Ято никогда не был.

— Ты правда думаешь, что она не соврала тогда в парке? — наконец спросил он, стараясь придать голосу максимум небрежности.

Парнишка расплылся в широкой ухмылке и неопределённо пожал плечами.

— Об этом тебе стоит спросить у самой Хиёри, — ответил он и с довольным видом зашагал по дорожке.

Ято невольно обернулся. Рассвет уже во всю раскрашивал стремительно светлеющий небосвод и ему точно не было дела до одного конкретного бога, чей румянец на щеках мог запросто посоперничать с яркостью небесного багрянца. А дом Хиёри по-прежнему находился всего в паре кварталов отсюда...

* * *

Занавески на окне слегка колыхнулись, когда Ято снова приземлился на подоконник. Возмущенный частыми ночными визитами горшок с цветком неустойчиво покачнулся и рухнул на пол, разлетевшись на несколько осколков с характерным глухим стуком.

Чёрт. Похоже придётся упрашивать Юкине сделать новый.

— Ято? Что ты здесь делаешь?

Тот оторвался от созерцания беспорядка под ногами и вскинул голову. Хиёри, растрепанная после сна и с ярким румянцем на щеках, сидела на кровати и смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых вместе с изумлением сверкала неподдельная радость.

Вместе с нарастающим ликованием, Ято почувствовал, как внезапно накатили неловкость и растерянность, а когда Хиёри вопросительно склонила голову набок, он понял, что хорошо бы как-то скрыть свои чувства. Он приветливо улыбнулся и прижал палец к губам, и она послушно кивнула. Перешагнул через кучку земли и подошёл к кровати. Присел на корточки и, сжав тонкую девичью ладонь в своей, поднес к губам. Хиёри даже не попыталась отнять руку. Он осторожно коснулся губами её пальцев, совсем как тогда в парке, и снова ощутил нежный запах мяты.

Она глядела на него, чуть подавшись вперёд и напряженно щурясь — то ли от удовольствия, то ли от предвкушения, что он вот-вот на что-то решится. Он не был уверен. Осторожно, чтобы не испугать, Ято присел на кровать, обнял её и прижал к груди.

И ощутил, как его зачерствевшее сердце взволновано заколотилось, намереваясь буквально выпрыгнуть из груди.

— Я пришел пожелать тебе доброго утра, Хиёри, — шёпотом пояснил он свои действия, боясь лишний раз шелохнуться, чтобы не разрушить хрупкий волшебный момент.

Хиёри понимающе кивнула. Но тут же отстранилась, и на её лице проступило странное выражение — такая небывалая нежность и счастье, что на неё невозможно было смотреть. Её приоткрытые губы походили на лепестки цветка, готового вот-вот распуститься.

— А, так ты мне снишься, — догадалась она. — Что ж, тогда и тебе доброе утро, Ято...

— Снюсь... — с горестным вздохом повторил он и согласно кивнул, чтобы она ничего не заподозрила. — А что тебе ещё приснилось?

Хиёри не ответила — только загадочно улыбнулась. Тогда он коснулся ладонью её щеки, нежно лаская подушечкой большого пальца яркий румянец, затем наклонился и поцеловал. Губы Хиёри раскрылись навстречу, и Ято провел по ним кончиком языка, вбирая в рот её сладкий выдох. А когда ощутил её дыхание на своих губах, чувство, которое Ято считал давно забытым и похороненным в памяти, вспыхнуло в нём с такой силой, что он вздрогнул.

— Мне приснилось, что ты сказал, будто лишь я властна над твоей судьбою, — прошептала Хиёри, зажмурив глаза.

Ято глупо улыбался и смотрел, как яркая краска сильнее растекается по её лицу и шее. Он чувствовал, как в душе стремительно разгорается его личное солнце, прорываясь наружу в неистовом желании осчастливить весь мир. И думал о том, что Кофуку в кои-то веки оказалась права.

А значит, с сегодняшнего дня непременно всё будет иначе.

1) Нора (野良, Nora, также Бродячая) — бывшая шинки Ято и Лабо. Имеет множество владельцев, один из них Эбису, хотя более часто работала у Ято и у Фуджисаки. Когда шинки имеет более чем одно имя на своем теле, то это свидетельствует о том, что он принадлежит более чем одному богу. Шинки с такой характеристикой называются "Бродячие" ("Нора", 野 良). Шинки становится "Бродячим", когда другой Бог дает ему/ей новое имя, пока у него еще есть имя, данное предыдущим хозяином.

Вернуться к тексту

2) Шинки (神器, букв. «священный сосуд») — орудия, которые боги используют для различных задач и целей. Шинки сделаны из свободного духа мертвого человека (死 霊, shiryou). Под «свободным духом» подразумеваются блуждающие души людей, умерших или убитых в результате несчастных случаев. Боги решили, что люди, которые умерли из-за подобных причин, заслуживают второй шанс, так как они по-прежнему хотели жить — вероятно, поэтому эти души стали шинки. Так как большинство свободных духов умерли в молодом возрасте, то как шинки они выглядят молодо. Однако это также зависит от возраста человека, когда он/она умер(ла). Юкинэ, например, выглядит как подросток, потому что умер в возрасте четырнадцати лет.

Вернуться к тексту

3) Настоящее имя — Ябоку. Ябоку состоит из 夜 (Я) — ночь и 卜 (боку) — гадание. Имя же Ято — неверно прочитанное Сакурой (бывшей шинки) "Ябоку", в котором кандзи 卜 (боку) было принято ей за кану ト (то).

Вернуться к тексту