Драконьи слезы (джен)

Утреннее солнце упорно пыталось пролезть сквозь плотно сомкнутые веки. И даже пушистые ресницы не спасали от назойливого света. Как он гордился своими ресницами!

«Красота истинного дракона в его волосах на лице», — говаривал дедушка.

Проснувшийся спозаранку ветерок нахально трепал длинные усы Дракона. Ещё Конфуций утверждал: «Птицы летают, рыбы плавают, животные бегают. Бегающего можно поймать в западню, плавающего — сетью, а летающего — стрелой. Но как быть с драконом? Я не знаю, как он мчится верхом на ветре и как взмывает в небо». Это было красиво сказано «мчится верхом на ветре». Хотя не совсем технически верно. Но что с этих людей взять? Пожалуй, их основная беда заключалась в том, что они всегда и все стремились объяснить. Даже то, о чем понятия не имели и чего совершенно не следовало объяснять.

Длинный серебристо-зеленый дракон плавно изогнулся, отчего все его сто семнадцать чешуек⁽¹⁾ пришли в движение. Мягкий утренний свет тут же принялся скакать на переливающемся перламутре драконьей шкуры. Инлун самодовольно ухмыльнулся в усы. Он любил свое тело, силу и красоту упругих мышц, блеск чешуи и точеных когтей. Одним из приятнейших утренних занятий был обязательный полет над Глубоким озером, чья спокойная поверхность подобно зеркалу отражала всего Великого Дракона. Хорошо, что озеро располагалось высоко в горах, почти под самыми Небесами, и люди никак не могли увидеть все те озорные прыжки и невозможные коленца, которые совершал в воздухе Инлун, чтобы получше разглядеть свое отражение в зеленоватых глубинах воды. Некоторые недалекие создания принимали иногда Истинную Веселость за нелепые выходки ополоумевшей твари.

Вдоволь налюбовавшись на свою неотразимую внешность, Дракон обычно притягивал к себе воду и принимался играть в воздухе толстыми прозрачными, переливающимися на солнце струями. Холодный освежающий поток обрушивался на литое тело дракона и каскадами тысячи брызг падал вниз, разрушая спокойствие вод.

Однако в этот раз настроения для водных процедур особо не было. Небесный Владыка опять обратился к Дракону с просьбой. И после той некрасивой истории с вражеским войском отказывать было бы уже просто неприлично. Нет, ну разве Инлун виноват был в том, что сражающиеся воины выглядели так одинаково? Да еще и пребывали в движении, отчего с высоты драконьего полета оказалось совершенно невозможным отличить, где свои, где чужие. Разве Инлун был виноват в том, что тучи с ливнем оказались такими тяжелыми и поднос, установленный лично драконом над полем боя, несколько… покосился? Ну да, тогда Войско Небесного Владыки оказалось затоплено неиссякаемыми потоками дождя. Уж по части водной стихии Инлуню не было равных, и его дожди и потоки были самыми мощными и нескончаемыми. Что не очень-то ободрило Небесного Владыку, на чьи войска эти потоки в итоге и изверглись. И продолжали, и продолжали извергаться, ведь Инлун их создал такими. Потому что Небесный Владыка сам просил его об этом. Не случись тогда это маленькое недоразумение и не свались все эти потоки на не то войско — цены бы такой помощи не было! И что в итоге? Услышал ли Инлун хоть слово благодарности? Была ли в голосе Небесного Владыки хоть тень восхищения? Нет и еще раз нет! Только раздражение, только придирки!

Даже само воспоминание об этом вырвало из груди великолепного Дракона тяжкий вздох, и, встряхнув головой, он с утроенной силой принялся резвиться над Великим озером. В конце концов, даже Небесный Владыка не должен нарушать утреннее счастье Дракона.

А он именно что нарушал эту хрупкую звенящую радость. И даже не столько воспоминаниями о неудобном происшествии, но и размышлениями о будущем. Навесил-таки Небесный Владыка на шею свободному Дракону новых дел. Видите ли, какой-то благородный и хорошо обеспеченный сын вельможи мечтает жениться на прелестной девушке. То же, соответственно, благородной и недурно обеспеченной. Небесный Владыка говорил что-то об объединении нескольких больших полистических, получииских... Короче, каких-то важных кланов.

Дракон только изогнул точеную бровь и взмахнул в раздражении тонкими и совершенно синими усами. Негоже Дракону вникать в дела людей. Так что пусть Небесный Владыка с ними и разбирается. Только вот дело-то поручено ему, изящному, сильному и невероятно прекрасному Дракону речных вод и озер. Конечно, совершенно некому взяться за такую сложную миссию, так говорил сам Небесный Владыка. И тут Дракон снова тяжело вздохнул. Нет, безусловно, он подозревал, что в дело была пущена Сладкая Лесть, но ведь и лести не бывает без слов правды. А правда состояла именно в том, что действительно никто бы не смог справиться с поставленной задачей лучше него, Инлуя, Дракона речных и озерных вод. Ведь дело касалось сердечных тайн. Потому как прелестная девушка не хотела выходить замуж за кого попало, что при ее капиталах и родственных связях было весьма объяснимо. Нет, она хотела выйти только за избранника, который должен был прилететь к ней на прекрасном Драконе.

Инлун в раздражении ударил длинным хвостом по глади воды. Идеальное тихое утро было безнадежно испорчено. Пора было оставить всякую надежду на спокойную медитативную радость и приняться уже честно за порученную работу. Итак, прекрасный Дракон уже имелся в наличии. Оставалось только найти влюбленного юношу. Небесный Владыка сказал, что найти этого дамского воздыхателя можно будет на вершине самого высокого холма в долине.

Взмахнув могучими крыльями, Дракон воспарил над поверхностью вод Глубокого озера. На самом деле, конечно, никаких крыльев не было. Так, оптическая иллюзия, небольшой морок для непосвящённых лиц. Ведь Инлуй был не только прекрасным, но еще и очень мудрым драконом и вовсе не хотел, чтобы кто-нибудь посторонний узнал, что летает он с помощью небольшой шишки на лбу. О таких вещах, знаете ли, не распространяются.

Серебристой тонкой молнией пронесся Дракон над вершинами гор и лесов и оказался над холмистой местностью. Что там говорил Небесный Владыка? «Он будет ждать тебя на вершине самого высокого холма». Так, и какой из этих холмов самый высокий? Почему, интересно. великолепному Дракону надо вникать во все эти сложности? Все холмы низкие, намного ниже самой низкой горы. На то они и холмы. Дракон окинул зорким взором весьма холмистую местность и решил проверить сперва на ближайшем возвышении. К чему зря силы растрачивать?

Так и есть — на самом краю холма, над небольшим, но полным острых камней ущельем стоял юноша.

«Эк что любовь с людьми делает! — подумал Дракон. — Так ведь и лоб себе расшибить можно, неровен час упадет. А вместе со лбом влюбленный может расшибить и всю черепушку. Эти люди — крайне хрупкие создания».

Поспешив отдалить молодого и отчаянного сына вельможи от опасного края, дракон ловко развернулся в воздухе, окинул человека оценивающим взглядом и сказал:

— Ну что, это ты тут жениться хочешь?

Все-таки приятно было видеть Великолепному Дракону, повелителю речных и озерных вод, что тот, ради кого прервал он свое утреннее самолюбование, — не робкого десятка. И в целом даже недурен собой. По людским меркам, конечно. Черные глаза юноши бесстрашно взирали в лицо Дракону. Ни один мускул не дрогнул, лицо не исказила гримаса ужаса, только величайшее удивление. И вот как так Небесный Владыка, не в упрек ему будет сказано, с людьми договаривается? Неужели не сообщил заранее, кто должен появиться? Инлун опять вздохнул. Что-то он сегодня на много лет вперед выполнил план по вздохам.

— Так что, летим уже к твоей возлюбленной? — нетерпеливо спросил он.

— Вот прямо так сразу? — оторопело прошептал юноша.

Дракону оставалось только закатить глаза — весьма красноречивый жест, позаимствованный им у людей.

— А ты предлагаешь ждать тут до своей старости? — немного грубо ответил он.

— Нет-нет, конечно, — поспешно отозвался юноша. И подбежал уже было к Дракону, как вдруг на полдороге остановился в нерешительности.

— И в чем опять дело? — спросил его Инлун.

— Так, это самое, как же мы доберемся то? — растеряв все свое красноречие и лоск образования, пробормотал молодой влюбленный.

— Гм. Перед тобой — самый совершенный и великолепный из ныне существующих драконов! — зарычал, теряя уже последние остатки терпения, Инлун. — Как существа высшего порядка... Короче, совершенно естественно, что Драконы умеют летать! Ещё Конфуций говорил, что Дракон «наделен божественным достоинством и подобен ангелу, который вместе с тем лев».

— Да помню я, помню, что говорил Конфуций, — замахал в нетерпении молодой влюбленный, непочтительно прервав великолепие вдохновенной цитаты. — Но чтобы полететь на тебе, мне же нужно на тебя залезть, а разве можно?

Тут Дракон, уже начавший раздражаться на непонятливого человека, почувствовал теплую волну где-то в глубине сердца. Потому что слова эти были продиктованы и проникнуты истинным уважением.

— Да садись уж, чего там, — скромно заулыбался Дракон.

И они полетели. Ладони юноши оказались теплыми и осторожными. Он почти невесомо касался шеи Дракона, как будто боялся причинить вред великолепию Прекрасной Твари. Как будто в силах человеческих нанести урон Великому Дракону, повелителю Речных и Озерных вод! Из-за этой излишней щепетильности, между прочим, Дракону приходилось лететь очень осторожно, потому что если бы юноша сорвался с драконьей спины, то не факт, что Дракон смог бы поймать его в стремительном падении, и тогда ждала бы несчастного неминучая смерть. А проваливать второе поручение Небесного Владыки Дракону вовсе не хотелось.

В конце концов, они все-таки добрались до высокой террасы. Слава богу, хотя бы девушку Небесный Владыка предупредил как надо, и она уже ждала своего избранного, вглядываясь в небесные дали. Даже еще розовый хвост рассвета не успел растаять в небесах. Получилось довольно эффектное появление.

— Так вот ты какой! — промолвила красавица, распахнув карие очи.

— Выйдешь за меня? — не став откладывать дело в долгий ящик, тут же перешел к главному юноша.

Ну и они потянулись друг к другу, чтобы поцеловаться, естественно. Ох и не любил Дракон этих мокрых нежностей! У него аж в животе все сворачивалось от одного вида тянущихся друг к другу губ.

— Гм, — как можно более тихо прорычал он. — Ну, у меня тут еще дела. Я поспешу.

И добавил еще, уже чисто из одной только благородной драконьей вежливости, которой учила его старая мать:

— Удачи вам и детишек побольше в семейной жизни.

При словах о детишках щеки девушки предсказуемо зарделись, а глаза юноши загорелись теплом и страстью.

Вздохнув в последний раз, Дракон покинул высокую террасу и отправился восвояси. В конце концов, в Глубоком Озере можно было плескаться и днем. Казалось бы, жизнь наладилась, дела и тревоги были оставлены далеко позади. Но это была лишь иллюзия.

Буквально через полчаса благоговейное созерцание красоты Драконьих бровей, Драконьих усов и Драконьих ресниц было очень грубо нарушено. И, к величайшему сожалению Дракона, нарушено не кем иным, как самим Небесным Владыкой. Так что не представлялось возможным ни оторвать наглецу голову, ни подвесить его на ближайший сук кверху ногами.

«Однако это уже слишком, — думал Дракон, вглядываясь в мрачное лицо Небесного Владыки. — Столько хлопот с моей стороны, и опять ни капли благодарности в ответ!»

Неловкая гнетущая тишина продлилась не очень долго.

— Как долго я должен ждать, чтобы ты выполнил ПРОСТЕЙШУЮ просьбу? — злобно процедил сквозь зубы Небесный Владыка, переминаясь от нетерпения и с трудом удерживаемой ярости с одной ноги на другую.

— Если бы мне сообщали заранее обо всех просьбах, я бы выполнял их вовремя, — глубокомысленно заметил Дракон.

— Что значит вовремя? Что значит вовремя? Я еще ВЧЕРА просил тебя отвезти влюбленного юношу в объятия его суженой! Неужели было так трудно исполнить такой пустяк??

Нет, нельзя было сказать, что при этих словах сердце Дракона ушло в пятки. Во-первых, у него не было пяток как таковых, а во-вторых, не испугать Дракона какими-то там наветами. И все-таки беспокойной зудящей пчелой в мозг толкнулась мысль: неужели он опять ошибся?

Но, Дракон на то и ДРАКОН, чтобы никогда не признаваться в своих ошибках. По крайней мере, вот так вот — сразу.

— Странно требовать от меня, Дракона речных вод и озер, пробуждать в сердцах людей любовь. Это не по моей части. И если ваш юноша разочаровал девушку, то сразу надо было обращаться к специалистам в своей сфере. Я же отвечал только за доставку.

— Вот именно! — почти взревел Небесный Владыка! — За доставку! А мой подопечный так и ждет тебя на вершине самого высокого холма уже который час! Между прочим, у него там даже лапши с пельменями нет на обед!

Дракон склонил голову. Да, подозрения в ошибке становились практически уверенностью. И все же — честь Дракона побуждала его бороться до последнего.

— Не ставлю под сомнения слова ваши, о Небесный Владыка, но можно ли мне взглянуть на этого ждущего юношу? — как можно более вежливее и почтительнее промолвил Дракон. И уже в процессе полета тихо дунул себе на усы: «Хоть бы он уже ушел оттуда, этот незадачливый протеже Небесного Владыки. В самом деле — что делать на вершине самого высокого холма без лапши и пельменей? Тем более, что время обеда подкрадывалось совершенно неумолимо».

Но Боги, Духи и все Дьяволы Вселенной не услышали просьбы скромного Дракона. И даже волшебное дуновение в длинные крученые совершенно синие усы в этот раз совершенно не помогло. Подопечный Небесного Владыки стоял как ни в чем не бывало на вершине Холма, который действительно был… несколько выше, чем тот, который оказался ближе к Дракону в это злополучное утро.

— Наконец-то! — пафосно воскликнул юноша. И Дракон поморщился, не сдержав раздражения. Этот кандидат в мужья был приземист и толст, глаза какие-то узкие и суетливые, и вся фигура его выражала алчность. Кажется, этому человеку были важны в первую очередь эти самые полистические, получииские... важные кланы. Конфуций, наверное, сказал бы, что этот юноша — истинный политик и благородный муж, потому как ставит человеческие интересы намного ниже государственных. И тут Великому Дракону впервые захотелось слега поспорить с Конфуцием. Наверное, если бы сам Великий Муж стоял сейчас перед Драконом, они нашли бы правильные слова, чтобы объясниться. Но не Конфуций стоял сейчас перед Драконом. А Небесный Владыка, примчавшийся вслед за Драконом и от злости ставшим уже красным как рак. Дракон понимал, что в такие моменты с Владыкой лучше не спорить. А потому склонил в почтении голову и сказал:

— Сейчас я слетаю и проверю, кто же все-таки оказался с милой девушкой.

И, не дожидаясь ответа, тут же взлетел серебристой изящной молнией.

К величайшему облегчению Дракона, молодые люди уже перестали целоваться. Или, по крайней мере, сделали перерыв в этом сомнительном занятии. Они сидели в беседке дворца прекрасной девушки и говорили.

— Понимаешь, стоило мне увидеть тебя в самый первый раз — и солнце поблекло для меня. Своей красотой ты затмила луну и звезды. А когда я узнал, кто ты — понял, что не жить мне на свете. Кто же согласится на брак простого уличного торговца и представительницы древнего и могучего рода, корнями восходящего к самим Императорам?

— И что ты решил делать? — тихим голосом, исполненным нежности и любви, спросила девушка. В задумчивости она перебирала черные жесткие волосы юноши, наматывая их на свой изящный пальчик.

— Да ничего особенного, — слегка замялся молодой человек. — Я просто решил броситься со скалы.

«Значит, мне не показалось. Он реально хотел спрыгнуть вниз. Вот ведь идиот, — подумал Дракон. — Тоже мне — скалу нашел. Прыгнув с такого холма, даже насмерть не расшибешься. Так только, инвалидом станешь. Эти люди такие хрупкие».

Плавное течение мыслей Дракона было прервано полным ярости вскриком девушки.

— Никогда, слышишь, никогда так не делай! Как бы я потом жила без тебя! — возмущенно вскричала она, маленьким кулачком энергично стуча ему в грудь. В глазах ее было столько страха и какого-то невозможного ужаса от самой мысли о том, что они могли вот так вот — не встретиться. Он поймал ее руки мягко, осторожно сжал в своих и просто приблизил к лицу. Так ловят иногда солнечные лучи смертельно больные люди. Так бережно удерживают в ладонях хрупкого мотылька, попавшего в плен душных помещений. Вокруг хрупких крыльев теплый кокон любви. Сейчас мотылек вновь обретет свободу.

— Мы многим обязаны Великому Дракону. Он появился так вовремя! — с жаром воскликнул юноша.

— Да, — задумчиво прошептала его суженая. — Не перевелись еще чудеса на свете. Давай назовем первенца в честь этого Дракона?

Вместо ответа юноша притянул ее поближе к себе и обнял покрепче, зарываясь носом в длинные прямые волосы девушки.

— Никому тебя не отдам, — прошептал он.

Великолепный Дракон речных вод и озер ухмыльнулся себе в усы. Кажется, в этот раз никакой ошибки все-таки не произошло. Он, Великий Дракон речных вод и озер, сделал все правильно.

Пара взмахов иллюзорных крыльев, и Дракон предстал перед очами разгневанного Небесного Владыки. Какая разительная перемена произошла с Инлуном, стоило ему только коснуться земли. Минуту назад весь вид Дракона излучал ликование и восторг. А сейчас — уши опущены, хвост безвольно висит, а из глаз катятся огромные слезы.

— Нет прощения мне, неразумному. Я ошибся, — сказал Инлун замогильным голосом. — Наверное, мне стоит скрыться от всех на вершинах великих гор. Закопаться там в снег и умереть от горя.

Печальную речь хорошо подкрепляли большие прозрачные, тоже переливающиеся и удивительно красивые слезы.

Конечно, сердце Небесного Владыки не выдержало подобной печальной перспективы. Все-таки Драконов на свете не так уж и много, а сынов вельмож — просто завались. Поэтому небесный Владыка только молча вытер Дракону его огромные слезы и пробормотал:

— Ладно, найдем моему подопечному другую жену.

«И в этот раз я попрошу о помощи кого-нибудь другого», — добавил про себя раздосадованный Владыка.

1) Китайские драконы имеют 117 чешуек: 81 чешуйка янская, 36 — иньские. Здесь видна явная нумерологическая составляющая: кратность 9, одному из основополагающих чисел в китайской культуре: 9х9=81, 9х4=36; нечетные числа символизируют ян, а четные — инь.

Вернуться к тексту