Дело о краже звуков музыки (джен)

— Не думаешь же ты, что Моррисон сам, лично притопает ножками сюда и сдастся тебе в руки?

— Ага, ага, и наручники такие: «клац» — и сойдутся на его запястьях, как по волшебству.

— Смотрите, да узрите, — Макс упорно твердил одно и то же. Разведя руками, коллеги молча вернулись каждый к своему компьютеру. «Ну и ладно, — решил он, — пропустите все шоу».

Остаток дня пролетел в благостном ничегонеделаньи, как и всегда по пятницам. Стиви «Вандер» Бронсон что-то мурлыкал себе под нос, наполняя отделение поразительно искаженными мотивами песен Deep Purple. Митч Хэм пытался доказать самому себе, что стол должен рано или поздно сдаться и прогнуться под его пристальным взглядом; стол, однако, не поддавался. Митч тоже был непреклонен — начальство ошибочно считало, что перед лицом преступности, — и именно поэтому он по-прежнему здесь работал. Джереми возбужденно отстукивал по клавишам, набирая какой-то текст. Он был столь сосредоточен на своей писанине, что глаза, всматриваясь в экран, так и не заметили, что у него за плечом сидят скучавшие до того Пит-Чарли и бесшумно хохочут, шепотом зачитывая друг другу избранные фрагменты.

Макс ковырял карандашом свое личное дело. Оно — дело — шло к увольнению, если только на его счету не появится хотя бы одно новое успешно завершенное расследование. История с Моррисоном зависла, потому что не произошло пока что самого главного. Ареста преступника. Даже не подозреваемого.

Чýдные карандашные рисунки сложились в самоуничижительное «meh». Макс скорчил бумагам презрительную гримасу и отложил орудие труда в органайзер. Стрелка часов приближалась к пяти. Моррисону оставалось около десяти минут, чтобы появиться еще пока среди бела дня.

Макс вздохнул. Схема была гениальна!

встретить Моррисона в баре несколько дней назад, будучи под ложной личиной, совершенно другим человеком: нацепив бороду;

в образе Хэмиша выслушать пьяный треп Моррисона и объяснить ему, что копы, скорее всего, уже идут по его стопам;

пока тот отлучается в нужник, осторожно сыпануть ему в виски снотворное;

когда Моррисон вернется, долго общаться с ним о том о сем — о рыбках, о городских проститутках, эмпатично кивая и повторяя «угу»;

усадить его в кэб и доехать вместе с ним до его квартиры;

там сгрузить Моррисона на его собственный диван;

обыскать квартиру (и найти важную улику);

засомневаться;

оставить Моррисону записку в кулаке с надписью «явись в полицию сам, мой тебе совет» с подписью «Голос твоего пьяного разума»;

уйти;

вот, сидеть и ждать.

Схема была гениальна, но сработает ли она в итоге?! Хотелось бы верить! Но верилось как-то с трудом. Поэтому повидавшее виды личное дело и дальше подвергалось жестоким нападкам, только узоры выводились уже ногтями.

Минутная стрелка лениво выползла на финишную дугу. Время не бежало быстрее, время не замедлилось, нет — время считало себя слишком высокопоставленным для таких игрищ, а потому спокойно шло. Оставалось две минуты до пяти.

Дверь хлопнула. Штатный Стиви Вандер сбился с мысли и, глядя на дверной проем, пропел вместо «searchin’ for the Holy Grail» малолитературное «searchin’ for the Holy Shit!»⁽¹⁾ — да вдохновенно так! Митч Хэм от неожиданности нанес столу удар кулаком, и у того вылетела маленькая щепка — одинокая деревянная мужицкая слеза, которая, впрочем, осталась незамеченной для Митча. Джереми вскочил с места, увидел за собой пару смешливых коршунов, и закричал, заслоняя своим телом монитор. «Полиция Лондона... — мысленно отчеканил Макс, — гроза всея преступности».

Моррисон — этот крепкий, бородатый и суровый мужчина, владелец подпольного борделя, который торговал своими нимфами за полцены, жестоко избивал и всячески деморализовал их, — выглядел сейчас растерянным, почти напуганным. В руках он, словно платочек, теребил помятую записку, оставленную Максом в ночи. Суетливо осмотрелся. Вздохнул. Вздохнул и Макс, а потом встал, вышел навстречу Моррисону и протянул ему руку, изо всех сил отыгрывая вежливый интерес. Надеялся, что на фоне по-настоящему озадаченных коллег выглядит хотя бы как хороший актер.

Моррисон растерянно прошел за Максом к рабочему столу. Там, чуть расслабившийся, он — удивительно! — выложил, как на духу, весь состав своего преступления против человеческих прав. А потом вдруг умолк. Пригляделся. И совсем опешил.

— Погоди! А мы с тобой часом не знакомы? — спросил он, и в речи проскочил шотландский акцент. — Где-то я тебя, командер, видел...

— Верно, мистер Моррисон, видели, — ответил Макс. — Я — шпион в вашем доме любви⁽²⁾, — и посмотрел на коллег. Коллеги не оценили. Моррисон тоже не оценил, и Максу стало жутко обидно, так что продолжил он уже серьезным тоном. — Джеймс Моррисон, вы арестованы за нарушение права на труд и его достойную оплату для своих работниц, а также за нанесение телесных повреждений разной степени тяжести и систематическое уклонение от налогов, — он хотел сказать что-то еще, но на миг забыл, что именно. А потом осенило, — А. И за государственную измену.

Моррисон вытаращился на Макса, да так, что на фоне глаз борода перестала быть самым ярким аксессуаром на его морщинистом лице. Макс молча потянулся к ящику своего стола и выудил оттуда небольшой конверт.

— Это — ваше письмо, отправленное брату в Эссекс десятого апреля 2021 года. Вы наклеили марку с ликом Королевы вниз головой. Это измена⁽³⁾.

И Макс лучезарно улыбнулся. Осмотрелся еще раз — сотрудники все так же стояли, не шевелясь и не отводя взглядов. Макс почувствовал, что только что сохранил за собой место в отделении. И позволил себе улыбнуться еще раз.

— Прошу проследовать за мной для составления протокола.

Моррисон, полностью выбитый из колеи всеми прозвучавшими обвинениями, вяло побрел рядом с Максом к выходу из зала. И только в дверях он вдруг поднял голову, потом плюнул себе под ноги (заработав еще и обвинение в неуважении к полиции) и усмехнулся:

— А! Дошло про шпиона, ха-ха-ха!..

1) Аллюзия на песню Deep Purple «Sail Away». Очевидно, Стиви насвистывал в самом начале текста именно ее.

Вернуться к тексту

2) Сержант Шекклтон дословно цитирует песню «Spy» довольно известной группы The Doors, солиста которой звали как раз Джимом Моррисоном.

Вернуться к тексту

3) Автору очень обидно, но на самом деле это не так. Идея, however, была так хороша, что ее было решено оставить в угоду юмора. :)

Вернуться к тексту