stalQueen (джен)

-Я не хочу вас видеть!

Огненно-рыжий хвост девушки подхватили прохладные порывы ветра из окна в крыше. Издалека было непонятно, но, кажется, на её глазах выступили слёзы. Во всяком случае, ядовитая зелень радужки уж точно не выражала добрых намерений подростка. Это словно были чужие глаза… словно, это была уже не та Эйприл О’Нил, которую знали братья. Создалось впечатление, что внутри неё что-то сломалось. Оборвалось… никто из них никогда не видел подругу такой.

Эйприл резко развернулась и побежала к выходу со склада. Донателло уже бросился за ней, чтобы успокоить, вернуть доверие… спасти…

Но рука, которая опустилась ему на плечо, остановила мутанта.

— Стой, Донни. Ей надо побыть одной, — это была одна из немногих ситуаций, когда в голосе Рафаэля не было привычной желчи. Но такие моменты (как ни парадоксально), зачастую, никому не приносили радости…

Черепахи продолжили стоять на старом складе, наблюдая за удаляющейся фигурой Эйприл. На этот раз они действительно не могли ей помочь. Или… по правде сказать, могли, но только если бы сделали это своевременно, предотвратив утерю нескольких десятков банок с мутагенной субстанцией. Но всё, как это часто бывает в жизни, пошло не так, как им того хотелось бы.

После того, как девчонка скрылась за поворотом, четверо братьев ещё около пары минут простояли неподвижно, думая каждый о своём. Всё-таки, за последнее время много чего успело случиться. Победа над Шреддером и инопланетной расой Кренгов. Празднование этих событий… счастье… гордость друг за друга…

И всё бы ничего, если бы эта победа не была мнимой, как теперь выяснилось…

* * *

Прошло примерно полторы недели со дня ухода Эйприл, а также с попытки Ороку Карай (или всё же Хамато Мивы?...) похитить Лео. Если не считать усиленных тренировок Сплинтера, где мастер боевых искусств с неким садистским удовольствием снимал с любимых сыновей последнюю шкуру, всё вернулось на круги своя. Вот только в эту солнечную среду, когда на поверхности жизнь бьёт ключом, в канализации района Манхэттен было на редкость скучно. Хотя, скорее всего, это весьма обыденное состояние для подземелий, где априори не может быть весело.

Для людей, в частности.

С самого утра в гостиной Логова не было ни души. Все, очевидно, до сих пор находились в своих комнатах и не собирались менять положение дел в ближайшие пару столетий. Лишь редкое то ли мычание, то ли бормотание, доносящееся из комнаты Микеланджело, разрушали это торжество спокойствия. Однако вскоре даже эти звуки прекратились, уступив место режущей слух тишине…