Burn (джен)

Итачи впервые призывает его в семь лет. Команда ранена или даже мертва, а свиток призыва, который ему дал отец, залит кровью и наполовину разорван, но это его единственный шанс, и он им пользуется. Только вот из свитка появляется не ворон Учиха, а человек с черными волосами и зеленым огнем в глазах.

Мужчина почти танцует, в то время как нападавшие просто умирают вокруг него; зеленый огонь бушует со всех сторон, смертоносный и неумолимый. Он убивает не только врагов, но и товарищей по команде Итачи, и после того, как мужчина опускает руки, Итачи клянется больше никогда в жизни не призывать его.

Он никому не рассказывает, что вообще случилось. Команду отмечают умершими при выполнении служебных обязанностей, добавляют в Мемориал героев. Итачи ничего не говорит. Теперь в центре его ладони есть печать в форме молнии, и он почти что срезает ее кончиком куная, но останавливается. Потому что...

Итачи девять, и на этот раз все его соратники точно мертвы. Их головы лежат у него в ногах, а сам он плачет. У него сломана лодыжка, бок кровоточит и ладонь жжет. А черноволосый мужчина снова там. В ту ночь от зеленого огня сгорает четыре акра леса, восемьдесят девять человек умирают. Итачи признают героем, а не массовым убийцей, погибшие невиновные — лишь сопутствующий ущерб. Никто не знает о призыве.

В этот раз Итачи не клянется больше не использовать печать. Потому что знает, что не сдержит обещание, знает, что не должен сдержать. Теперь он постоянно носит перчатку или обматывает кисть тканью, но сначала он всегда закрывает ладонь бинтами. Знак молнии горит.

Ему одиннадцать, его напарница — предатель, а сам Итачи считай что мертв. Она готовится вырезать ему глаза, а он едва соображает от действия наркотика. Лишь проклятая ладонь горит так, что держит его в сознании.

— Бедный маленький Учиха, — сюсюкает предательница, поигрывая скальпелем. Через секунду ее улыбка меркнет в великолепном изумрудном пламени.

Итачи отключается, зная, что он не специально вызвал этого человека и почти надеясь вообще не проснуться. Но он приходит в себя, когда большая часть леса уже сгорела, а предательница превратилась в кучку костяной золы. Ни к чему не прикасаясь, Итачи просто возвращается в Коноху. Его трижды выворачивает по пути, и он едва удерживается от того, чтобы отрубить себе руку.

Итачи тринадцать, и они хотят, чтобы он убил свою семью. Он делает это рукой, заключенной в стальную оболочку. Из-за специальной перчатки под наручем движения выходят немного неуклюжими, но ему все равно — он не позволит клану Учиха сгореть. Они должны умереть и сделают это только от его руки.

АНБУ его изгнали из Конохи, особо впечатлительные при этом чуть не пырнули его ножом. Лишь благодаря чуду и огромной удаче ему удается сбежать, прежде чем ладонь вспыхивает зеленым огнем. И когда мужчина появляется, Итачи уже один.

— С этого момента не имеет значения, кто умрет, — кряхтит Итачи сквозь боль. — Но я не позволю спалить мой дом дотла.

— Думаешь, я бы так поступил? — спрашивает мужчина. Кажется, ему и правда любопытно.

— Ты всегда все сжигаешь, — отвечает Итачи, смотря на свою раскрытую ладонь. Метка молнии воспаленная и слегка дымится. — Тебе обязательно причинять столько боли? — раздраженно говорит он.

— Я не знаю. Обязательно? — спрашивает мужчина, многозначительно смотря на Итачи.

Он исчезает, а Итачи окунает руку в реку, что хоть немного унимает мучения. Метка горит на коже во время встречи с Мадарой, Пейном и первые месяцы пребывания в Акацуки. Она вгрызается в плоть, когда Кисаме подходит слишком близко, а рядом с Хиданом Итачи кажется, что он попал в ад.

В течение многих лет метка просто жжет ладонь. А потом умирает Третий Хокаге, и Итачи мгновенно возвращается в Коноху, чтобы посмотреть, выбрали ли нового Хокаге, и попытаться заполучить Узумаки Наруто. Метка горит сильнее в течение нескольких боев и во время побега из деревни, но Итачи почти научился ее игнорировать. Кисаме сильно раздражен от того, как все закончилось, а Итачи про себя вздыхает от облегчения. Узумаки Наруто не схвачен, а Саске остается жив. Он в коме, но все-таки жив.

Нового Хокаге пока нет, но Итачи выполнил часть своего долга.

В ту ночь метка горит не так сильно, как всегда, и он смотрит на нее в замешательстве до тех пор, пока мужчина не появляется.

— Теперь ты ненавидишь себя чуть меньше? — невзначай спрашивает он, и огонь его глаз не такой всепоглощающий, как раньше.

— Что? — спрашивает Итачи, а потом качает головой. — Что ты вообще такое?

— Воспоминание. Воплощение. Искра генетического наследия, — мужчина пожимает плечами, подходя ближе. — Немного то, немного это. Я теку по чакре и иногда проявляюсь через людей. Редко… но это случается.

Он берет Итачи за руку и разводит пальцы, обнажая знак молнии и почти нежно проводя по метке пальцем.

— Это не я горю, — говорит он. — И у меня нет причин доставлять тебе боль. Все-таки ты мой призыватель.

Итачи смотрит на знак, который становится зеленым от прикосновения мужчины.

— Я не ненавижу себя, — медленно произносит он.

— Разве нет? — спрашивает мужчина, улыбаясь. — Что ж, неплохо для начала.

В ту ночь ничего не горит.