Один вопрос (джен)

— Следующий!

Огромная очередь зашевелилась, будто растревоженный муравейник. Коридор, казалось, был бесконечен: от оглушительно непроглядной темноты до ослепляюще белой двери. В эту дверь только заходили; никто так и не вернулся.

За дверь прошла грузная женщина, до этого отчаянно спорившая по поводу своей очереди с таким же грузным мужчиной.

— Почему так долго? — визгливый голос разнёсся по коридору до того, как дверь успела захлопнуться.

Мужчина досадливо махнул рукой и заговорил с соседом о ценах на нефть. Его собеседник был молодым парнем, с интересом наблюдавшим за окружающими. В какой-то момент беседы его руки начали таять, и он, торопливо извинившись, с предвкушением перевел на них взгляд — но спустя пару мгновений руки стали, как прежде, совершенно обычными.

— Эх, — сказал парень. — А я бы ещё подождал. Вдруг удастся вернуться? Невеста у меня осталась. Жаль только, что ничего я не запомню.

— А мне и возвращаться не надо, — сказал мужчина рядом. — Мне бы только узнать кое-что…

Женщина напротив возразила:

— Но там, может быть, удастся договориться, чтобы нас вернули обратно! Вдруг у нас всех есть шанс? Тогда бы я…

Но договорить она не успела. Миг — и у парня снова стали таять руки, ноги, и вскоре весь он, счастливо улыбаясь, исчез.

— Следующий! — и грузный мужчина, окинув взглядом место, где только что был парень, направился к двери.

* * *

В комнате, стены которой терялись в полумраке, в середине слепящего светового пятна было всего три человека. Первый сидел возле ослепительно белой двери, второй — чуть поодаль, а в центре стояло большое синее кресло, подле которого предавался своим мечтам гигантский остроухий пес серой шерсти. В кресле сидел кто-то, похожий на каждого из людей мира и не похожий ни на кого. На его руках мурлыкал чёрный кот, но при очередном посетителе он раздраженно махнул хвостом и ушёл в темноту.

— Может быть, мы могли бы сами провести встречи? Вы бы отдохнули, — заботливо предложил сидевший чуть поодаль. Он терпеливо заполнял какие-то бумаги золотой перьевой ручкой, под глазами у него залегли тени.

— Спасибо, Михаил. Я знаю, что ты устал. Гавриил и Андрей скоро вас сменят. Но, пожалуй, мне бы хотелось, чтобы нужда в таких встречах вовсе отпала. Меня сменит не ангел и не апостол, только человеку под силу эта ноша.

Стоявший возле двери недовольно сглотнул.

— Вы верите, что такой человек найдётся? Который сможет вас заменить? И это не апостол и не какой-нибудь святой?

— Ты забываешься, Павел, — мощь голоса обрушилась на того, кто стоял у двери. Он бухнулся на колени.

— Простите, господин, — взмолился Павел. — Я действительно забылся. Просто эти люди…

— Тебе ли говорить о людях? Хватит разговоров.

Павел понятливо кивнул, подскочил к двери и крикнул в коридор:

— Следующий!

Следующий человек был весь в крови. Даже белую маску и шапочку покрывали брызги крови. Он напряжённо окинул взглядом помещение и безошибочно обратился к Тому, кто сидел в кресле:

— Как он?

— Выжил. Сердце прижилось. Поздравляю с успешной операцией!

Из человека словно выпустили воздух.

— Фух, — выдохнул он. — Спасибо. Я знал, что с вашей помощью… — он шагнул к креслу, словно сам не знал, что хочет сделать: поцеловать руку или пожать. Рык собаки его остановил. Человек растерялся.

— Позвольте, я вас провожу, — кинулся к нему Михаил. — Хочу заверить, что искренне вами восхищаюсь! Ваша авторская методика…

— А разве не на всё воля Божья? — усмехнулся человек, направляясь в глубину помещения. — В том числе и на мою методику?

— И на мое восхищение, — заверил его Михаил.

Мужчины скрылись в темноте, заглушившей их диалог.

— А почему не он? — искренне удивился Павел.

— Я ценю тебя за твою непосредственность, но на некоторые вопросы ты сам должен найти ответ. Или не найти.

— На всё воля Божья, — улыбнулся Павел светлой, почти мальчишеской улыбкой. Вернувшийся Михаил с интересом поглядел на Павла, но промолчал, спокойно заняв место за письменным столом.

— Именно, — кивком подтвердил слова Павла Тот, кто сидел в кресле, и вопросительно посмотрел на дверь.

— Следующий! — понятливо отозвался Павел.

В помещение вошла женщина. Одета она была хорошо, хоть и не дорого, от неё вкусно пахло, но её глаза метали молнии.

— Почему так рано? Я ещё так много могла сделать! — начала она возмущённо, и тут же осеклась, осознав, кому она это говорит.

— Такова судьба, — пожал плечами Тот, кто сидел в кресле. — Вы и так сделали немало.

— Хотелось бы больше.

— В следующей жизни?

— А она будет?

— Я отвечаю только на один вопрос, — улыбнулся Тот, кто сидел в кресле. — Скоро сами всё узнаете.

Павел кивнул. Ему на этот раз всё было понятно. Он проводил женщину и вернулся к двери.

Следующий посетитель был неловок и неказист. Огромные очки с трудом держались на маленьком носе. Волосы были растрепаны, а одежда смята. К груди он прижимал красный кожаный портфель.

— Здравствуйте, — с чувством пожелал он.

— Приветствую… Вы должны были прийти к нам... пару столетий назад, — растерянно заметил Михаил, перебирая бумаги.

— Ну, — неопределённо пожал тот плечами. — Я пропустил парочку. Другие торопились.

— А вы? — ласково спросил Тот, кто сидел в кресле.

— А мне некуда, — удивился человек с портфелем. — Я же уже умер! Да и компания подобралась подходящая.

— А все остальные? — весело произнес Павел. — Здесь другие если и бывают, то ненадолго, и до двери не доходят. Все остальные же тоже уже умерли!

— Да? Я и не заметил. Впрочем, это их дело.

Тот, кто сидел в кресле, усмехнулся:

— Спасибо за ответы. Вообще, это место создано специально для того, чтобы вы задали свой вопрос, — произнёс он и, помолчав, добавил: — Мои помощники обычно не озвучивают этого, потому что тогда почти все спрашивают: «Только один?», сводя ситуацию к абсурду. Рад, что вы этого не сделали. Подумайте и задайте тот вопрос, который вас больше всего волнует.

— Как вы?

— Простите? — удивился Михаил.

— Как вы вообще? Как ваши дела. Как себя чувствуете? Наверное, это ужасная морока — отвечать каждому про то, что его волнует. Всякие эти проблемы теодицеи и прочее… Хотя, конечно, в этом может быть определенное очарование… но ваши помощники могут меняться. А вы — нет. И вот уже семь миллиардов лет… Ведь так? Я бы помог, если мог. Но, очевидно, я не могу. И поэтому всё, что я могу сделать — так это спросить: «Как вы?»

— Спасибо, — произнёс с чувством Тот, кто сидел в кресле. — Спасибо тебе. Ты сделал меня свободным.

И Бог заплакал.