И в хрустальном гробе том... (гет)

— Идиоты… какие они все идиоты, — прошептала мисс Грейнджер, молодой профессор Трансфигурации, вздохнула, бросила взгляд на дверь — нет, никто не придет, — подтянула колени к подбородку и уткнулась в них, тихо всхлипывая.

В последнее время она часто сюда приходила. Кабинет бывшего директора стал одним из самых малопосещаемых мест Хогвартса: Минерва МакГонагалл, действующий директор, с самого начала предпочитала свой собственный. А здесь было тихо и спокойно, особенно когда портрет предыдущего директора перевесили в отдельный кабинет, парадный, так сказать.

Здесь же оставалось все как при директорстве Снейпа: шкафы с книгами, рабочий стол, несколько кресел — ничего лишнего. Поначалу Грейнджер приходила сюда читать — все же Альбус Дамблдор собрал очень неплохую библиотеку, и вся она была теперь здесь. Даже запрещенная ранее литература…

Гермиона не раз задумывалась над тем, почему он сделал такой посмертный дар именно школе и именно с таким условием — держать его книги вместе и не снимать заклинание, не позволяющее их выносить даже на время. Неужели еще что-то планировал? Но что и для чего?

Но тут она снова вспомнила про совершенно не удавшуюся личную жизнь, на сей раз — своего первого парня, Рона — и сначала разозлилась, треснув кулаком по подлокотнику, а потом снова всхлипнула и обняла себя.

И вдруг молчавший все это время портрет Северуса Снейпа прокашлялся и возвестил, что пергаменты не любят сырости, но она права и все или почти все люди — действительно редкостные идиоты, а мисс Грейнджер куда лучше выглядела пару секунд назад, когда сражалась с подлокотником, хотя после этого к ее уму у него, портрета Северуса Снейпа, тоже возникли кое-какие претензии, хотя в тот момент она нравился ему куда больше, чем в текущий.

— Что? — Гермиона была внимательной и услышала все, и даже запомнила, но к какому слову могла прицепиться девушка с неудавшейся личной жизнью? — Что вы сказали?

— Вынужден констатировать, что ваши слезы совершенно пагубно влияют на ваш ум, мисс Грейнджер, — Снейп на портрете выглядел разочарованным. — Это совершенно необходимо запретить, как и навозные бомбы.

Гермиона фыркнула и, не выдержав, улыбнулась. Портрет оказался и похожим, и не похожим на того профессора Снейпа, которого она знала. Тот, кого она помнила, вряд ли бы с ней заговорил, да и вообще обратил бы внимание.

— Надеюсь, вы не станете болтать направо и налево о том, что со мной можно поговорить…

— Но почему? Вам разве не скучно?

— Вы же вроде согласились с тем, что представляет собой большинство людей? И вы все еще не думаете, что общаться с идиотами — это не скучно? По-моему, помолчать год-другой гораздо веселее.

Нет, все же это был настоящий профессор Снейп! Но Гермиона не могла не улыбаться: его едкие замечания, на которые раньше она бы обиделась — за друзей, конечно, — сейчас оказались странно приятными, а уж когда он прошелся по мистеру Уизли-самому-младшему, ее сердечко словно полило бальзамом.

Потому что это вовсе не она такая холодная, не с ней рядом ужасно, как с учительницей, которая никак не может выйти из роли — это Рональд не способен оценить ее ум и талант, и вообще непонятно, что она, такая способная и сильная ведьма, рядом с ним забыла.

О, как же ей полегчало! Чем она не преминула поделиться, ожидая его реакции не без напряжения, но…

— Вот это поворот, — усмехнулся портрет. — Ну ладно, если вам так нравится, могу еще...

Гермиона удивленно распахнула глаза и часто-часто закивала.

С тех пор они беседовали всякий раз, когда она приходила в кабинет, и через некоторое время удивленная Минерва МакГонагалл даже предложила поменять ее кабинет на этот. Гермиона была склонна согласиться — до того она привыкла. А главное, ее совершенно перестало тяготить одиночество. Ну кто бы мог подумать, что с портретом Се… профессора Снейпа может быть так весело?

Нет, все-таки он сильно отличался от настоящего профессора. Например, тем, что слушал ее идиотские излияния по поводу все того же — достойного партнера мисс Грейнджер найти так и не могла. Правда, искать ей хотелось все меньше и меньше. Тем более, что результаты не радовали.

— Представляете, он прислал мне записку с приглашением в Хогсмид с пятью орфографическими ошибками!

— А вы? — живо заинтересовался Снейп.

— Я до конца не дочитала. Мне кажется, ошибок там было еще больше, но я… я не смогла!

— И как же вы проверяете детские эссе по своему предмету?

— Но это же дети!

— Значит, им можно…

— Ну… понимаете, я так не могу. Мне стало казаться, что он даже думает с ошибками!

— То есть вы сегодня не торопитесь?

— Куда?

— На свидание, конечно.

— Вы издеваетесь?

— Грешен, есть немного, — усмехнулся Снейп, точнее, Северус — они уже месяц как перешли на общение накоротке, но оба все еще периодически сбивались.

И Снейп снова ядовитенько прошелся по поводу ума и интеллекта молодых людей ее поколения, так что Гермиона снова рассмеялась — его характеристики били навылет и были неизменно точны, когда дело касалось их общих знакомых, конечно. Может, именно поэтому на него все и обижались — он всегда попадал в цель?

Он оказался удивительным рассказчиком — и давал ей характеристики на разные портреты и на знакомых обоим людей, в своем стиле, конечно: ядовитые, меткие и... смешные. Хотя к некоторым личностям он испытывал определенное уважение, даже к директору. И довольно легко мог донести свою позицию и до Гермионы. Хотя далеко не на все вопросы хотел отвечать — ну, так она и не настаивала. Мало ли что она хотела бы узнать… Но если ее интересовало его личное мнение, она могла быть спокойной — этим Сне… Северус делился, кажется, даже с удовольствием.

Неоднократно она уговаривала его пообщаться с Гарри, часто рассказывала о нем, но беседовать с ним профес… Северус отказался совершенно бесповоротно.

— Мисс Гре… Гермиона, представьте, что кто-то подсмотрел вашу жизнь, со всеми ее… скажем, так, неловкостями, со всем тем, о чем бы вы никогда и ни за что не рассказали, с тем, что и сами стараетесь забыть как можно прочнее? Вы были бы рады встрече с тем человеком? А если бы тот часть этих сведений вынес на всеобщее обозрение?

— Но… профе… Северус, это было необходимо для вашего оправдания!

— И зачем оно мне? Орден Мерлина мертвецу — лучше бы Гигантскому кальмару зонтик предложили!

— Ну… вот… вы хотя бы так есть, и с вами поговорить можно!

— Вы не ответили на вопрос, Гермиона. Мне это зачем? Я понимаю, зачем это вам — вам скучно, ваш круг общения оставляет желать лучшего, его расширение приводит не к лучшим последствиям, я для вас что-то вроде говорящего фамильяра. Но зачем это нужно мне?

Гермиона растерялась. Ей стало обидно, почти как тогда, когда он совершенно ни за что сделал кучу замечаний — нет, придирок! — к ее эссе. Но она уже давно не была той маленькой девочкой…

— Может быть, вы сами ответите на вопрос, почему тогда заговорили со мной?

— Туше, — задумчиво протянул Снейп и посмотрел на нее как-то странно.

После они общались, как и всегда, только он так и не озвучил ответ на тот вопрос. А еще Гермионе стало казаться, что в его голосе начали появляться какие-то горькие нотки.

Она и сама все чаще смотрела на портрет и вздыхала. Северус в такие моменты делал вид, что спит. Ей же хотелось подойти к портрету, прикоснуться к его лицу, нежно погладить скулы... бред... Нет, на такое она никогда не решится. Зато в книгах ее давно интересовала одна тема, но это была ее тайна. И надежда на чудо.

* * *

— Гермиона, жду тебя в семь вечера на Гриммо. Это очень, нет, о-о-очень важно! — выдал серебристый олень и исчез.

Она разволновалась: так Гарри еще никогда не говорил.

Ровно в семь она была на пороге его дома, готовая наброситься на него с вопросами. Но Гарри поднес палец ко рту, прося помолчать, взял ее за руку и отвел в библиотеку, где усадил за стол и развернул перед ней пергамент.

— Прочитай сама, — взволнованный хрипловатый голос разжег любопытство еще сильнее.

Гермиона внимательно прочитала старинный текст на пергаменте. Руны она примерно поняла, надо будет разобрать их не торопясь, но предназначение заклинания было на английском и даже без всяких загадок — четкая инструкция, как...

— Мы сможем его вернуть? — выдохнула она. — По-настоящему?

Вопрос, о ком шла речь, перед ней даже не стоял. Хотя, если подумать, Гарри мог бы пожелать вернуть родителей или кого-то из погибших в битве. Но тот сразу подтвердил ее правоту.

— У меня долг перед Снейпом. Он не должен был умереть после всего. Не так. Неправильно все это было.

— Ты думаешь, у нас получится?

— Да. Уверен, ты разберешься, а у меня как у аврора тоже есть большие возможности, хотя достать феникса...

— Мы достанем. Время у нас есть, а я... я готова на все, чтобы он жил!

Столь пламенная речь подруги оказалась полной неожиданностью. Гарри, конечно, рассчитывал, что она не откажет, но огонь в карих глазах не имел ничего общего с дружеской помощью. Что ж, это ее дело, главное, что теперь у них появился шанс.

Гермиона вернулась в Хогвартс и сразу направилась в свой кабинет, несмотря на поздний час. Она должна поговорить с ним!

— Профессор, — едва переступив порог, обратилась она к Северусу.

Снейп, по всей видимости, дремавший, открыл глаза.

— Да, Гермиона.

— Про... Северус, я... понимаете... — неожиданно ей стало страшно — а вдруг он будет против? Ведь тогда шансов нет.

— Прекратите мямлить и скажите толком, в чем дело.

— Гарри... он сегодня пригласил меня к себе и... В общем, мы...

— Вас можно поздравить? — холодно перебил ее Снейп. — Я не хочу знать подробности. Вы молоды, красивы, свободны, имеете полное право.

Только вот скрыть горечь разочарования ему не удалось. Гермиона же была настолько поглощена своими мыслями, как сказать Северусу, что у них появился шанс, что, казалось, ничего не замечала вокруг.

— Будем считать, что новость вы сообщили, — продолжил Снейп. — Поздравляю. Не совсем понимаю, зачем вы так торопились прийти ко мне, могли бы остаться на Гриммо на все выходные, но...

— Простите, вы о чем? Не понимаю... Нам необходима ваша помощь, — Гермиона удивленно уставилась на портрет.

— Что? Вы с ума сошли? Свечку подержать? — ядовито фыркнул Снейп. — Боюсь, это не в моих силах.

— Какую еще свечку? — Гермиона рылась в сумочке, ища копию того самого пергамента. — Мы с Гарри, точнее, сам Гарри нашел древний ритуал, который... с помощью которого сможем вернуть вас к жизни. По-настоящему.

Портрет закашлялся.

— Зачем? И это я еще промолчу о явной незаконности ритуала.

— Гарри не может смириться с вашей смертью, он...

— Вам это зачем, мисс Грейнджер? Меня не интересует Поттер.

— Вы должны жить! Вы... — Гермиона покраснела и отвела взгляд.

— Я потратил долгие годы жизни на то, чтобы разгрести последствия собственных ошибок. Не делайте того же самого. Вы молоды, умны, у вас вся жизнь впереди. Ритуал не может быть простым, значит, потребуется длительная подготовка. Зачем тратить столько сил и времени на меня? — он говорил тихо, по-отечески заботливо, словно убеждая маленького ребенка не совершать глупости.

— Вы не правы, профессор, — Гермиона впервые подошла к портрету настолько близко, что смотрела в глаза Северуса так, будто он стоял перед ней как живой. — Я хочу этого... — в глазах защипало. — Вы самый лучший. И вы... Вы же поможете мне... нам спасти вас?

— Глупая, глупая девочка... Лучше бы поискали свое счастье где-то еще.

— Я давно нашла его, Северус... — тонкие пальчики прикоснулись к его лицу. — Помогите мне, и все получится.

— Сумасшедшая, — проворчал он и вздохнул. — Ну, куда я теперь денусь.

* * *

— В эту субботу мы вернем его, — прошептала Гермиона, наклонившись к Гарри. — Жду тебя в моем кабинете в восемь.

— Ты уверена? — Гарри покосился на нависшую над ним подругу. Он только-только сел за стол, чтобы поработать, как та ворвалась к нему в кабинет. — Хотя о чем это я, конечно, ты уверена.

— Я пять лет к этому готовилась, последние три месяца еще раз перепроверила все свои расчеты, да и Севе...

— Т-с-с... — Гарри приложил палец к ее губам и огляделся по сторонам.

— Он, — продолжила Гермиона, отведя его руку, — согласен со мной, что все верно и должно получиться.

— Не представляю, как ты смогла с ним поладить, — Гарри откинулся на спинку стула и хитро прищурился, наблюдая, как заалели щеки подруги.

— С ним вполне можно договориться. Да и меня он давно не считает ребенком!

— Так-то портрет, что скажет он сам, если...

— Не если, а когда, — тут же перебила его Гермиона. — Я уверена, что и с ним самим смогу нормально общаться, — кажется, теперь у нее покраснели даже уши.

Гарри усмехнулся, понимая, что возвращение профессора для Гермионы не просто интересное и важное дело, а нечто большее и глубоко личное. Главное, чтобы у них все получилось.

* * *

— Мисс Грейнджер...

Недовольный голос со стены заставил Гермиону вздрогнуть. Раз так официально, да еще таким тоном, то он явно был чем-то недоволен.

— Да, профессор, — спокойно ответила она.

— Вы проверили расположение Марса?

"Я же не кентавр!" — прорычала про себя она.

— Конечно, профессор.

— Зелье готово?

— Да, профессор.

— Зеркало?

— Я. Обо всем. Позаботилась. У меня. Абсолютно все. Под контролем.

Если бы она так ответила Гарри или Рону, те бы не задали больше ни одного вопроса в ближайшие сто лет, но это же Снейп! Ему надо было все контролировать, как будто она сопливая первокурсница, а не взрослая ведьма, знающая, что и как делать.

— Хорошо, мисс Грейнджер. Фоукс готов?

Вот это было самым слабым местом плана. Но все, что от нее зависело, она выполнила.

На встречу с фениксом у нее ушли четыре года. И только благодаря тому, что Снейп рассказал, что раз в год феникс появлялся на могиле Дамблдора в день его смерти. Но даже зная, где и когда появится эта чудесная птица, оказалось очень сложно наладить с ней контакт. В первый раз феникс просто исчез, едва завидев посторонних у могилы. На второй год он посмотрел на них и улетел, когда с ним заговорили. На третий год Гермиона была без Гарри, вела себя очень сдержанно и осторожно, и Фоукс позволил ей обратиться к нему, но улетел, не дав ответа. Этим летом он наконец выслушал ее до конца.

Она приложила все силы и свое красноречие, чтобы убедить его им помочь. Кажется, он кивнул. Прилетит ли феникс в эту субботу, она не знала, но очень надеялась, что да. В ту ночь Гермиона спросила умную птицу, как она сможет позвать его, и получила перо.

— Что я должна с ним сделать? — осторожно спросила она.

Еще одно перо выпало из хвоста и сгорело, не долетев до земли.

— Сжечь? И ты прилетишь?

Птица кивнула второй раз и исчезла.

Гермиона еще раз окинула взглядом кабинет, затем порылась в сумочке и удовлетворенно кивнула — все готово.

— Что ж, профессор, нам пора, — она сняла портрет со стены. — Волнуетесь?

— Не говорите глупостей, мисс Грейнджер.

Опять "мисс", значит, он нервничал. Они давно перешли на обращение по именам, и только когда Снейп выходил из себя, чего теперь практически не случалось, или, как сейчас, испытывал волнение, он возвращался к официальному "мисс".

— Все будет хорошо, — ласково, но немного нервно прошептала она и запихнула портрет в сумочку.

* * *

Гарри постучал в ее кабинет ровно в восемь. Гермиона заметно нервничала, но старалась это скрыть. Только давний и преданный друг не мог не заметить, как она то и дело закусывает губу, сжимает руки в кулаки или медленно-медленно выдыхает, считая про себя до десяти. Слишком хорошо он ее знал.

Минерва МакГонагалл ждала их в своем кабинете. Она была единственной, кого Гермиона посвятила в их безумный план.

— Оно здесь, — после должных приветствий МакГонагалл проводила их в комнату, вход в которую появился после произнесенного ею заклинания.

Довольно тесное, пустое и пыльное пространство с плохо освещенными стенами и одним узким окном — вот и все, что они увидели. Взмах палочки госпожи директора — и перед ними появилось зеркало Еиналеж.

— Я вас оставлю, но если понадобится помощь — пришлите патронус.

— Спасибо вам, — Гермиона подошла к ней и приобняла. — Вы не представляете, что это для нас значит.

— Да хранит вас Мерлин и магия Хогвартса, — МакГонагалл тепло улыбнулась и сжала руку Гермионы.

Она также взглянула на Гарри, кивнула им или своим мыслям и удалилась.

— Пора, — Гермиона положила сумочку на подоконник и начала доставать все необходимое.

Гарри с удивлением наблюдал, как перед зеркалом появился небольшой столик, на нем — фиал с серебристой жидкостью, затем еще два фиала с чем-то красным и прозрачным, перо феникса и портрет Снейпа.

Картина была слишком большой, но Гермиона явно и это предусмотрела: взмахом палочки заставила ее висеть в воздухе над столом.

— Осталось позвать Фоукса, — прошептала она и подбросила перо феникса.

Длинное алое перо медленно спланировало вниз, но, не успев коснуться каменного пола, вспыхнуло от заклинания. Миг, другой — и воздух заискрился, а потом перед ними появился Фоукс.

— Спасибо, что прилетел нам на помощь, — Гермиона слегка поклонилась, выражаясь почтение волшебной птице. — Мы готовы.

Феникс издал непонятный звук, видимо, выразив свое согласие.

— Мы вернем вас, профессор, — прошептала Гермиона и сняла с груди кулон в форме цветка водяной лилии.

Она положила его в центре столика и взмахнула палочкой. Лилия, бывшая красивым, но маленьким и плоским кулоном, начала расти и обретать форму, пока не превратилась в чашу, очень напоминавшую живую кувшинку.

— Подойди сюда, пожалуйста, — Гермиона позвала Гарри, и он встал рядом с ней. — Что ты видишь в зеркале?

— Ничего. Словно это не зеркало, а окно, а за ним плотный туман.

— Все верно. Оно чувствует, знает, зачем мы здесь.

Гарри и Гермиона стояли за столиком перед зеркалом и пытались увидеть хоть что-то.

Тонкие пальчики замелькали, привычные к аккуратной и четкой работе, и вот в чаше оказались все три жидкости. Гермиона что-то тихо напевала, добавляя ингредиенты.

— Это кровь единорога, живая вода и кровь Снейпа, — прошептала Гермиона, помешивая жидкость в чаще.

— Где ты взяла его кровь? — прошептал Гарри.

— У Люциуса Малфоя. Долгая история. У него много чего хранится "на всякий случай".

— Это же незаконно! — глаза Гарри загорелись, но он быстро совладал со своим чисто аврорским порывом.

— Конечно, незаконно. И чтобы это получить, мне пришлось помочь Драко в одном щекотливом деле...

— Так это ты его тогда отмазала, — Гарри уставился на подругу.

— Услуга за услугу, не более, — пожала плечами Гермиона. — Не отвлекай меня.

Она чертила руны палочкой, и те на пару мгновений загорались в воздухе и опадали серебристой пылью в чашу.

— Фоукс, твоя очередь, — Гермиона оглянулась на сидящего на подоконнике феникса.

Тот молча подлетел, сел на край столика и уронил пять слезинок в чашу — по одной за каждый прошедший после смерти Снейпа год.

Жидкость забурлила, и над чашей взвился пар в форме пера феникса.

Прочитав еще одно заклинание, Гермиона опустила руку в зелье и сбрызнула молчавший все время портрет Северуса Снейпа.

— Смотри в зеркало, — дернула она Гарри за рукав, — мы должны всем сердцем хотеть, чтобы он вернулся.

Две пары глаз уставились в стекло, за которым туман пришел в движение и спустя долгие минуты стал расступаться, а в центре они увидели знакомый силуэт профессора. Он приближался к ним из зазеркалья, выходя из тумана, напомнив им, как когда-то из картины к ним шла Ариана.

— Получается, — прошептал Гарри, на что Гермиона шикнула, призывая к тишине.

И вот Северус Снейп стоял за стеклом, совсем рядом...

— Идите к нам, профессор, — беззвучно шептала Гермиона. — Пожалуйста. Всего один шаг, мы вас очень ждем...

Но что-то пошло не так. Туман вдруг начал быстро сгущаться, а Снейпа словно потянуло назад.

— Нет! Стойте, не уходите! — в отчаянии закричала Гермиона и подалась вперед, но ей помешал столик.

Снейп лишь покачал головой и отступил еще на несколько шагов.

Пронзительный крик феникса заставил вздрогнуть их обоих, и даже Снейп остановился и прислушался. Фоукс взлетел, вцепился когтями в мантии Гарри и Гермионы, рванул их вверх и вперед и затянул в зеркало. Яркая вспышка света — и в комнате не осталось никого.