И в хрустальном гробе том... (гет)

— Идиоты… какие они все идиоты, — прошептала мисс Грейнджер, молодой профессор Трансфигурации, вздохнула, бросила взгляд на дверь — нет, никто не придет, — подтянула колени к подбородку и уткнулась в них, тихо всхлипывая.

В последнее время она часто сюда приходила. Кабинет бывшего директора стал одним из самых малопосещаемых мест Хогвартса: Минерва МакГонагалл, действующий директор, с самого начала предпочитала свой собственный. А здесь было тихо и спокойно, особенно когда портрет предыдущего директора перевесили в отдельный кабинет, парадный, так сказать.

Здесь же оставалось все как при директорстве Снейпа: шкафы с книгами, рабочий стол, несколько кресел — ничего лишнего. Поначалу Грейнджер приходила сюда читать — все же Альбус Дамблдор собрал очень неплохую библиотеку, и вся она была теперь здесь. Даже запрещенная ранее литература…

Гермиона не раз задумывалась над тем, почему он сделал такой посмертный дар именно школе и именно с таким условием — держать его книги вместе и не снимать заклинание, не позволяющее их выносить даже на время. Неужели еще что-то планировал? Но что и для чего?

Но тут она снова вспомнила про совершенно не удавшуюся личную жизнь, на сей раз — своего первого парня, Рона — и сначала разозлилась, треснув кулаком по подлокотнику, а потом снова всхлипнула и обняла себя.

И вдруг молчавший все это время портрет Северуса Снейпа прокашлялся и возвестил, что пергаменты не любят сырости, но она права и все или почти все люди — действительно редкостные идиоты, а мисс Грейнджер куда лучше выглядела пару секунд назад, когда сражалась с подлокотником, хотя после этого к ее уму у него, портрета Северуса Снейпа, тоже возникли кое-какие претензии, хотя в тот момент она нравился ему куда больше, чем в текущий.

— Что? — Гермиона была внимательной и услышала все, и даже запомнила, но к какому слову могла прицепиться девушка с неудавшейся личной жизнью? — Что вы сказали?

— Вынужден констатировать, что ваши слезы совершенно пагубно влияют на ваш ум, мисс Грейнджер, — Снейп на портрете выглядел разочарованным. — Это совершенно необходимо запретить, как и навозные бомбы.

Гермиона фыркнула и, не выдержав, улыбнулась. Портрет оказался и похожим, и не похожим на того профессора Снейпа, которого она знала. Тот, кого она помнила, вряд ли бы с ней заговорил, да и вообще обратил бы внимание.

— Надеюсь, вы не станете болтать направо и налево о том, что со мной можно поговорить…

— Но почему? Вам разве не скучно?

— Вы же вроде согласились с тем, что представляет собой большинство людей? И вы все еще не думаете, что общаться с идиотами — это не скучно? По-моему, помолчать год-другой гораздо веселее.

Нет, все же это был настоящий профессор Снейп! Но Гермиона не могла не улыбаться: его едкие замечания, на которые раньше она бы обиделась — за друзей, конечно, — сейчас оказались странно приятными, а уж когда он прошелся по мистеру Уизли-самому-младшему, ее сердечко словно полило бальзамом.

Потому что это вовсе не она такая холодная, не с ней рядом ужасно, как с учительницей, которая никак не может выйти из роли — это Рональд не способен оценить ее ум и талант, и вообще непонятно, что она, такая способная и сильная ведьма, рядом с ним забыла.

О, как же ей полегчало! Чем она не преминула поделиться, ожидая его реакции не без напряжения, но…

— Вот это поворот, — усмехнулся портрет. — Ну ладно, если вам так нравится, могу еще...

Гермиона удивленно распахнула глаза и часто-часто закивала.

С тех пор они беседовали всякий раз, когда она приходила в кабинет, и через некоторое время удивленная Минерва МакГонагалл даже предложила поменять ее кабинет на этот. Гермиона была склонна согласиться — до того она привыкла. А главное, ее совершенно перестало тяготить одиночество. Ну кто бы мог подумать, что с портретом Се… профессора Снейпа может быть так весело?

Нет, все-таки он сильно отличался от настоящего профессора. Например, тем, что слушал ее идиотские излияния по поводу все того же — достойного партнера мисс Грейнджер найти так и не могла. Правда, искать ей хотелось все меньше и меньше. Тем более, что результаты не радовали.

— Представляете, он прислал мне записку с приглашением в Хогсмид с пятью орфографическими ошибками!

— А вы? — живо заинтересовался Снейп.

— Я до конца не дочитала. Мне кажется, ошибок там было еще больше, но я… я не смогла!

— И как же вы проверяете детские эссе по своему предмету?

— Но это же дети!

— Значит, им можно…

— Ну… понимаете, я так не могу. Мне стало казаться, что он даже думает с ошибками!

— То есть вы сегодня не торопитесь?

— Куда?

— На свидание, конечно.

— Вы издеваетесь?

— Грешен, есть немного, — усмехнулся Снейп, точнее, Северус — они уже месяц как перешли на общение накоротке, но оба все еще периодически сбивались.

И Снейп снова ядовитенько прошелся по поводу ума и интеллекта молодых людей ее поколения, так что Гермиона снова рассмеялась — его характеристики били навылет и были неизменно точны, когда дело касалось их общих знакомых, конечно. Может, именно поэтому на него все и обижались — он всегда попадал в цель?

Он оказался удивительным рассказчиком — и давал ей характеристики на разные портреты и на знакомых обоим людей, в своем стиле, конечно: ядовитые, меткие и... смешные. Хотя к некоторым личностям он испытывал определенное уважение, даже к директору. И довольно легко мог донести свою позицию и до Гермионы. Хотя далеко не на все вопросы хотел отвечать — ну, так она и не настаивала. Мало ли что она хотела бы узнать… Но если ее интересовало его личное мнение, она могла быть спокойной — этим Сне… Северус делился, кажется, даже с удовольствием.

Неоднократно она уговаривала его пообщаться с Гарри, часто рассказывала о нем, но беседовать с ним профес… Северус отказался совершенно бесповоротно.

— Мисс Гре… Гермиона, представьте, что кто-то подсмотрел вашу жизнь, со всеми ее… скажем, так, неловкостями, со всем тем, о чем бы вы никогда и ни за что не рассказали, с тем, что и сами стараетесь забыть как можно прочнее? Вы были бы рады встрече с тем человеком? А если бы тот часть этих сведений вынес на всеобщее обозрение?

— Но… профе… Северус, это было необходимо для вашего оправдания!

— И зачем оно мне? Орден Мерлина мертвецу — лучше бы Гигантскому кальмару зонтик предложили!

— Ну… вот… вы хотя бы так есть, и с вами поговорить можно!

— Вы не ответили на вопрос, Гермиона. Мне это зачем? Я понимаю, зачем это вам — вам скучно, ваш круг общения оставляет желать лучшего, его расширение приводит не к лучшим последствиям, я для вас что-то вроде говорящего фамильяра. Но зачем это нужно мне?

Гермиона растерялась. Ей стало обидно, почти как тогда, когда он совершенно ни за что сделал кучу замечаний — нет, придирок! — к ее эссе. Но она уже давно не была той маленькой девочкой…

— Может быть, вы сами ответите на вопрос, почему тогда заговорили со мной?

— Туше, — задумчиво протянул Снейп и посмотрел на нее как-то странно.

После они общались, как и всегда, только он так и не озвучил ответ на тот вопрос. А еще Гермионе стало казаться, что в его голосе начали появляться какие-то горькие нотки.

Она и сама все чаще смотрела на портрет и вздыхала. Северус в такие моменты делал вид, что спит. Ей же хотелось подойти к портрету, прикоснуться к его лицу, нежно погладить скулы... бред... Нет, на такое она никогда не решится. Зато в книгах ее давно интересовала одна тема, но это была ее тайна. И надежда на чудо.

* * *

— Гермиона, жду тебя в семь вечера на Гриммо. Это очень, нет, о-о-очень важно! — выдал серебристый олень и исчез.

Она разволновалась: так Гарри еще никогда не говорил.

Ровно в семь она была на пороге его дома, готовая наброситься на него с вопросами. Но Гарри поднес палец ко рту, прося помолчать, взял ее за руку и отвел в библиотеку, где усадил за стол и развернул перед ней пергамент.

— Прочитай сама, — взволнованный хрипловатый голос разжег любопытство еще сильнее.

Гермиона внимательно прочитала старинный текст на пергаменте. Руны она примерно поняла, надо будет разобрать их не торопясь, но предназначение заклинания было на английском и даже без всяких загадок — четкая инструкция, как...

— Мы сможем его вернуть? — выдохнула она. — По-настоящему?

Вопрос, о ком шла речь, перед ней даже не стоял. Хотя, если подумать, Гарри мог бы пожелать вернуть родителей или кого-то из погибших в битве. Но тот сразу подтвердил ее правоту.

— У меня долг перед Снейпом. Он не должен был умереть после всего. Не так. Неправильно все это было.

— Ты думаешь, у нас получится?

— Да. Уверен, ты разберешься, а у меня как у аврора тоже есть большие возможности, хотя достать феникса...

— Мы достанем. Время у нас есть, а я... я готова на все, чтобы он жил!

Столь пламенная речь подруги оказалась полной неожиданностью. Гарри, конечно, рассчитывал, что она не откажет, но огонь в карих глазах не имел ничего общего с дружеской помощью. Что ж, это ее дело, главное, что теперь у них появился шанс.

Гермиона вернулась в Хогвартс и сразу направилась в свой кабинет, несмотря на поздний час. Она должна поговорить с ним!

— Профессор, — едва переступив порог, обратилась она к Северусу.

Снейп, по всей видимости, дремавший, открыл глаза.

— Да, Гермиона.

— Про... Северус, я... понимаете... — неожиданно ей стало страшно — а вдруг он будет против? Ведь тогда шансов нет.

— Прекратите мямлить и скажите толком, в чем дело.

— Гарри... он сегодня пригласил меня к себе и... В общем, мы...

— Вас можно поздравить? — холодно перебил ее Снейп. — Я не хочу знать подробности. Вы молоды, красивы, свободны, имеете полное право.

Только вот скрыть горечь разочарования ему не удалось. Гермиона же была настолько поглощена своими мыслями, как сказать Северусу, что у них появился шанс, что, казалось, ничего не замечала вокруг.

— Будем считать, что новость вы сообщили, — продолжил Снейп. — Поздравляю. Не совсем понимаю, зачем вы так торопились прийти ко мне, могли бы остаться на Гриммо на все выходные, но...

— Простите, вы о чем? Не понимаю... Нам необходима ваша помощь, — Гермиона удивленно уставилась на портрет.

— Что? Вы с ума сошли? Свечку подержать? — ядовито фыркнул Снейп. — Боюсь, это не в моих силах.

— Какую еще свечку? — Гермиона рылась в сумочке, ища копию того самого пергамента. — Мы с Гарри, точнее, сам Гарри нашел древний ритуал, который... с помощью которого сможем вернуть вас к жизни. По-настоящему.

Портрет закашлялся.

— Зачем? И это я еще промолчу о явной незаконности ритуала.

— Гарри не может смириться с вашей смертью, он...

— Вам это зачем, мисс Грейнджер? Меня не интересует Поттер.

— Вы должны жить! Вы... — Гермиона покраснела и отвела взгляд.

— Я потратил долгие годы жизни на то, чтобы разгрести последствия собственных ошибок. Не делайте того же самого. Вы молоды, умны, у вас вся жизнь впереди. Ритуал не может быть простым, значит, потребуется длительная подготовка. Зачем тратить столько сил и времени на меня? — он говорил тихо, по-отечески заботливо, словно убеждая маленького ребенка не совершать глупости.

— Вы не правы, профессор, — Гермиона впервые подошла к портрету настолько близко, что смотрела в глаза Северуса так, будто он стоял перед ней как живой. — Я хочу этого... — в глазах защипало. — Вы самый лучший. И вы... Вы же поможете мне... нам спасти вас?

— Глупая, глупая девочка... Лучше бы поискали свое счастье где-то еще.

— Я давно нашла его, Северус... — тонкие пальчики прикоснулись к его лицу. — Помогите мне, и все получится.

— Сумасшедшая, — проворчал он и вздохнул. — Ну, куда я теперь денусь.

* * *

— В эту субботу мы вернем его, — прошептала Гермиона, наклонившись к Гарри. — Жду тебя в моем кабинете в восемь.

— Ты уверена? — Гарри покосился на нависшую над ним подругу. Он только-только сел за стол, чтобы поработать, как та ворвалась к нему в кабинет. — Хотя о чем это я, конечно, ты уверена.

— Я пять лет к этому готовилась, последние три месяца еще раз перепроверила все свои расчеты, да и Севе...

— Т-с-с... — Гарри приложил палец к ее губам и огляделся по сторонам.

— Он, — продолжила Гермиона, отведя его руку, — согласен со мной, что все верно и должно получиться.

— Не представляю, как ты смогла с ним поладить, — Гарри откинулся на спинку стула и хитро прищурился, наблюдая, как заалели щеки подруги.

— С ним вполне можно договориться. Да и меня он давно не считает ребенком!

— Так-то портрет, что скажет он сам, если...

— Не если, а когда, — тут же перебила его Гермиона. — Я уверена, что и с ним самим смогу нормально общаться, — кажется, теперь у нее покраснели даже уши.

Гарри усмехнулся, понимая, что возвращение профессора для Гермионы не просто интересное и важное дело, а нечто большее и глубоко личное. Главное, чтобы у них все получилось.

* * *

— Мисс Грейнджер...

Недовольный голос со стены заставил Гермиону вздрогнуть. Раз так официально, да еще таким тоном, то он явно был чем-то недоволен.

— Да, профессор, — спокойно ответила она.

— Вы проверили расположение Марса?

"Я же не кентавр!" — прорычала про себя она.

— Конечно, профессор.

— Зелье готово?

— Да, профессор.

— Зеркало?

— Я. Обо всем. Позаботилась. У меня. Абсолютно все. Под контролем.

Если бы она так ответила Гарри или Рону, те бы не задали больше ни одного вопроса в ближайшие сто лет, но это же Снейп! Ему надо было все контролировать, как будто она сопливая первокурсница, а не взрослая ведьма, знающая, что и как делать.

— Хорошо, мисс Грейнджер. Фоукс готов?

Вот это было самым слабым местом плана. Но все, что от нее зависело, она выполнила.

На встречу с фениксом у нее ушли четыре года. И только благодаря тому, что Снейп рассказал, что раз в год феникс появлялся на могиле Дамблдора в день его смерти. Но даже зная, где и когда появится эта чудесная птица, оказалось очень сложно наладить с ней контакт. В первый раз феникс просто исчез, едва завидев посторонних у могилы. На второй год он посмотрел на них и улетел, когда с ним заговорили. На третий год Гермиона была без Гарри, вела себя очень сдержанно и осторожно, и Фоукс позволил ей обратиться к нему, но улетел, не дав ответа. Этим летом он наконец выслушал ее до конца.

Она приложила все силы и свое красноречие, чтобы убедить его им помочь. Кажется, он кивнул. Прилетит ли феникс в эту субботу, она не знала, но очень надеялась, что да. В ту ночь Гермиона спросила умную птицу, как она сможет позвать его, и получила перо.

— Что я должна с ним сделать? — осторожно спросила она.

Еще одно перо выпало из хвоста и сгорело, не долетев до земли.

— Сжечь? И ты прилетишь?

Птица кивнула второй раз и исчезла.

Гермиона еще раз окинула взглядом кабинет, затем порылась в сумочке и удовлетворенно кивнула — все готово.

— Что ж, профессор, нам пора, — она сняла портрет со стены. — Волнуетесь?

— Не говорите глупостей, мисс Грейнджер.

Опять "мисс", значит, он нервничал. Они давно перешли на обращение по именам, и только когда Снейп выходил из себя, чего теперь практически не случалось, или, как сейчас, испытывал волнение, он возвращался к официальному "мисс".

— Все будет хорошо, — ласково, но немного нервно прошептала она и запихнула портрет в сумочку.

* * *

Гарри постучал в ее кабинет ровно в восемь. Гермиона заметно нервничала, но старалась это скрыть. Только давний и преданный друг не мог не заметить, как она то и дело закусывает губу, сжимает руки в кулаки или медленно-медленно выдыхает, считая про себя до десяти. Слишком хорошо он ее знал.

Минерва МакГонагалл ждала их в своем кабинете. Она была единственной, кого Гермиона посвятила в их безумный план.

— Оно здесь, — после должных приветствий МакГонагалл проводила их в комнату, вход в которую появился после произнесенного ею заклинания.

Довольно тесное, пустое и пыльное пространство с плохо освещенными стенами и одним узким окном — вот и все, что они увидели. Взмах палочки госпожи директора — и перед ними появилось зеркало Еиналеж.

— Я вас оставлю, но если понадобится помощь — пришлите патронус.

— Спасибо вам, — Гермиона подошла к ней и приобняла. — Вы не представляете, что это для нас значит.

— Да хранит вас Мерлин и магия Хогвартса, — МакГонагалл тепло улыбнулась и сжала руку Гермионы.

Она также взглянула на Гарри, кивнула им или своим мыслям и удалилась.

— Пора, — Гермиона положила сумочку на подоконник и начала доставать все необходимое.

Гарри с удивлением наблюдал, как перед зеркалом появился небольшой столик, на нем — фиал с серебристой жидкостью, затем еще два фиала с чем-то красным и прозрачным, перо феникса и портрет Снейпа.

Картина была слишком большой, но Гермиона явно и это предусмотрела: взмахом палочки заставила ее висеть в воздухе над столом.

— Осталось позвать Фоукса, — прошептала она и подбросила перо феникса.

Длинное алое перо медленно спланировало вниз, но, не успев коснуться каменного пола, вспыхнуло от заклинания. Миг, другой — и воздух заискрился, а потом перед ними появился Фоукс.

— Спасибо, что прилетел нам на помощь, — Гермиона слегка поклонилась, выражаясь почтение волшебной птице. — Мы готовы.

Феникс издал непонятный звук, видимо, выразив свое согласие.

— Мы вернем вас, профессор, — прошептала Гермиона и сняла с груди кулон в форме цветка водяной лилии.

Она положила его в центре столика и взмахнула палочкой. Лилия, бывшая красивым, но маленьким и плоским кулоном, начала расти и обретать форму, пока не превратилась в чашу, очень напоминавшую живую кувшинку.

— Подойди сюда, пожалуйста, — Гермиона позвала Гарри, и он встал рядом с ней. — Что ты видишь в зеркале?

— Ничего. Словно это не зеркало, а окно, а за ним плотный туман.

— Все верно. Оно чувствует, знает, зачем мы здесь.

Гарри и Гермиона стояли за столиком перед зеркалом и пытались увидеть хоть что-то.

Тонкие пальчики замелькали, привычные к аккуратной и четкой работе, и вот в чаше оказались все три жидкости. Гермиона что-то тихо напевала, добавляя ингредиенты.

— Это кровь единорога, живая вода и кровь Снейпа, — прошептала Гермиона, помешивая жидкость в чаще.

— Где ты взяла его кровь? — прошептал Гарри.

— У Люциуса Малфоя. Долгая история. У него много чего хранится "на всякий случай".

— Это же незаконно! — глаза Гарри загорелись, но он быстро совладал со своим чисто аврорским порывом.

— Конечно, незаконно. И чтобы это получить, мне пришлось помочь Драко в одном щекотливом деле...

— Так это ты его тогда отмазала, — Гарри уставился на подругу.

— Услуга за услугу, не более, — пожала плечами Гермиона. — Не отвлекай меня.

Она чертила руны палочкой, и те на пару мгновений загорались в воздухе и опадали серебристой пылью в чашу.

— Фоукс, твоя очередь, — Гермиона оглянулась на сидящего на подоконнике феникса.

Тот молча подлетел, сел на край столика и уронил пять слезинок в чашу — по одной за каждый прошедший после смерти Снейпа год.

Жидкость забурлила, и над чашей взвился пар в форме пера феникса.

Прочитав еще одно заклинание, Гермиона опустила руку в зелье и сбрызнула молчавший все время портрет Северуса Снейпа.

— Смотри в зеркало, — дернула она Гарри за рукав, — мы должны всем сердцем хотеть, чтобы он вернулся.

Две пары глаз уставились в стекло, за которым туман пришел в движение и спустя долгие минуты стал расступаться, а в центре они увидели знакомый силуэт профессора. Он приближался к ним из зазеркалья, выходя из тумана, напомнив им, как когда-то из картины к ним шла Ариана.

— Получается, — прошептал Гарри, на что Гермиона шикнула, призывая к тишине.

И вот Северус Снейп стоял за стеклом, совсем рядом...

— Идите к нам, профессор, — беззвучно шептала Гермиона. — Пожалуйста. Всего один шаг, мы вас очень ждем...

Но что-то пошло не так. Туман вдруг начал быстро сгущаться, а Снейпа словно потянуло назад.

— Нет! Стойте, не уходите! — в отчаянии закричала Гермиона и подалась вперед, но ей помешал столик.

Снейп лишь покачал головой и отступил еще на несколько шагов.

Пронзительный крик феникса заставил вздрогнуть их обоих, и даже Снейп остановился и прислушался. Фоукс взлетел, вцепился когтями в мантии Гарри и Гермионы, рванул их вверх и вперед и затянул в зеркало. Яркая вспышка света — и в комнате не осталось никого.

— Никитушка, сокол ясный, вста-вай, — раздался с первого этажа голос Бабы Яги.

— М-г-м, — пробурчал Никита Ивашов и перевернулся на другой бок.

— Ку-ка-ре-ку-у-у! — прокричал петух.

"Гад пернатый. Зажарю и съем!"

— Вста-а-а-вай, — вторила неугомонному петуху бабка.

И вот так каждое утро. И ладно петух, ему положено, но Баба Яга-то что сегодня так настырно его будит? И времени всего пять утра, не более, он уверен. Случилось что?

Как оказалось, да.

— Я тебе блинов напекла, варенье и сметана на столе, давай садись, — встретила его Баба Яга, расставляя на скатерти вазочки с тремя видами варенья.

— Спасибо, — улыбнулся Никита, усаживаясь на лавку. — Что у нас случилось?

Баба Яга усмехнулась — понял, значит, что что-то срочное — и положила перед ним лист.

— Грамотка от царя, с первыми петухами принесли.

— Это что ж Гороху не спится-то? — хмыкнул он и пробежал текст глазами. — Просит прибыть поутру. Но не в пять же часов!

— Пока поешь, пока доедешь... — всплеснула руками бабка.

— Угу, самое позднее к шести буду. Тут же недалеко, — он уплетал блины. — Как думаете, что там случилось?

— Да кто ж его знает, — вздохнула Яга. — Но чует мое сердце, очередное сложное дело нас ждет.

* * *

После завтрака Никита Иванович Ивашов, младший лейтенант милиции, попаданец в сказочный мир из далекой Москвы конца двадцатого века, а теперь глава Лукошкинского отделения милиции, батюшка сыскной воевода, приказал Митьке Лобову, младшему сотруднику отделения, запрягать лошадь в телегу. Если царь вызывает, надо ехать.

На царском подворье было подозрительно тихо. Либо государь гневаться изволил и все попрятались от греха, точнее, Гороха подальше, либо...

Думать о плохом не хотелось, потому Никита прошел сразу в терем, где о его прибытии и доложили стрельцы.

— Ну что, Никита Иванович, проходи, — лениво приветствовал его Горох. — Чаю откушаешь?

— Благодарю, — не стал отказываться и так закормленный с утра пораньше милиционер. Если царь предлагал чай, то все не так уж серьезно, раз поболтать-почаевничать есть время.

Горох завел разговор на пространную тему по поводу волшебства в их время, затем перешел на магических животных и посетовал, что редко люди их видят. Никите же оставалось слушать и ждать, когда же ему объяснят, зачем вызывали.

— Вот что я тебе сейчас покажу, — Горох нырнул куда-то под лавку и достал ларец. — Спорим, ты такого отроду не видал?

Крышка распахнулась, и во всей красе на черном бархате перед ними предстало роскошное ярко-красное перо.

— Жар-птица? А почему не золотое? — вырвался возглас у Никиты.

Царь Горох недовольно зыркнул на него, но видя, что перо все же произвело должное впечатление, довольно улыбнулся.

— Золотые-то перья почаще встречаются, а вот такого я и сам никогда не видел.

Он двумя пальцами осторожно достал перо и покрутил, чтобы оно переливалось на солнце.

Никите вспомнились иллюстрации к сказкам о коньке-горбунке, об Иван-царевиче и Сером волке, мультфильмы опять же. Везде перо изображалось золотым, светящимся так ярко, что в комнате было светло как днем, а это же было просто красивое длинное перо, но ничего сказочного он в нем не видел. Может, это вообще какой ара потерял? Но Горох был так горд находкой, что спросить, не пролетал ли здесь попугай, духу не хватило.

— Так вот, Никит-Иваныч, тебе задание, — вывел из задумчивости своего сыскного воеводу царь Горох. — Сыщи-ка ты мне эту птицу целиком...

— Э, нет, — замотал головой Никита. — Я его вам не приносил, и вообще эти сказки я читал. Не-не-не, даже не уговаривайте, знаю я эти ваши квесты. Потом пойдут либо конь и красна девица, либо еще хуже: царь-девица и ее перстень на дне океана. А уж что будет потом... Может, не надо? Жениться придется...

— За языком следи, — буркнул царь и спрятал перо. — При чем здесь девицы? Какая свадьба? Я только птицу хочу сказочную, чтобы у меня в клетке сидела и песни пела. И уговаривать тебя никто не будет. Прикажу, и все тут. Воля моя такая. Царская.

— Там, где конек-горбунок, царь плохо кончил, — проворчал Никита. — Да и конька у меня нет...

— Разберусь, не переживай. Ты, главное, птицу мне сыщи, а невесту мне пока рано, не готов я.

Никита обреченно кивнул. А смысл спорить? Приказ есть приказ. Может, и правда одной птицей обойдется? Попугая найти всегда можно. Наверное... А о нежелании вдового царя брать вторую жену давно сплетни ходили.

— Вот и хорошо, — хлопнул по столу ладонью царь. — Бабу Ягу во дворец пригласи, если ей перо осмотреть надобно, я покажу. А с собой не дам, сам понимаешь.

— Как скажете, ваше величество, — Никита встал. Прием, очевидно, подошел к концу, пора и честь знать.

* * *

Утро Фомы Силыча Еремеева — начальника стрелецкой сотни при отделении милиции — началось как обычно. Петухи приветствовали зорьку бодрым кукареканьем, солнышко встало и ему велело.

Жил он в своем тереме, женат не был, отца схоронил прошлой зимой, а мать-старушка перебралась к нему. Сейчас она гостила в деревне у родственников, потому в доме Фома остался совсем один. Одноэтажная, но довольно просторная изба давно ждала молодую хозяйку, да только Фома не спешил кого-либо звать под венец.

Выйдя из своей комнаты в горницу, Фома направился на улицу, потирая заспанные глаза. То, что на лавке у окна лежало что-то большое и черное, он отметил мимоходом, и только умывшись, понял, что произошло. В его доме кто-то спал. Посторонний. Без приглашения.

Он тут же вернулся в дом и тихонько заглянул в горницу. На лавке спала... девушка!

— Вот-так-та-а-ак... — тихо присвистнул он.

И откуда она здесь взялась? Кто она вообще такая? Проникнуть в запертый на ночь дом она просто не могла. Засов надежный, ставни закрыты. Не в трубу же она пролезла.

Он представил, как она ловко забирается на крышу и прыгает в печную трубу, а затем вылезает из печки, и ему стало смешно. Да она была бы похожа на чертенка после такого, и у печи все было бы в саже. Но в доме было чисто, а сама девушка выглядела очень даже привлекательно: под одеждой угадывалось стройное тело, каштановые волосы разметались по лавке, нежные черты лица и бледная кожа говорили, что она не деревенская. Губы же, чуть приоткрытые, так и манили.

"Мать давно говорила: женись, — пронеслось у него в голове. — И кажется, она была права... — вон как молодое, крепкое тело реагирует, а ведь только посмотрел".

Девушка, вероятно, почувствовала его взгляд и проснулась. Потерла рукой глаза и села, оглядываясь и разминая затекшую спину. И... не закричала, заметив Фому, во все глаза рассматривавшего ее.

Фома, ожидавший, что она его испугается и впадет в истерику, с интересом смотрел на спокойное, просто удивленное красивое лицо.

— Где я? — спросила девушка. — Кто вы такой?

— Я — Фома Еремеев, начальник стрелецкой сотни, вы у меня дома.

— Как я сюда попала? — она с любопытством разглядывала горницу.

— Сам бы хотел это знать. Как вас зовут?

— Гермиона Грейнджер.

Имя прозвучало очень странно. То, что девушка иностранка, он и так уже понял — она была как из другого мира: одежда, прическа, даже взгляд и то, как она себя вела. Но язык она понимала и говорила чисто, даже без акцента, что совсем сбило его с толку.

— Откуда вы?

— Давайте ответ за ответ, — тряхнула она головой и улыбнулась.

Фоме очень хотелось сказать, что она в его доме и вопросы здесь задает он, но лишь кивнул и сел на табурет. Испуганной незваная гостья не выглядела, для него угрозы точно не представляла, скорее он для нее, а произвести на нее благоприятное впечатление почему-то хотелось. Очень.

— Я... — она на миг замялась. — Здесь случайно. Я не из здешних мест.

— Это я и так вижу, — усмехнулся Фома. — Так откуда вы?

— Ну хорошо, я из Англии. Как называется ваш город? Или мы в деревне?

— Лукошкино. И это столица нашей Руси-матушки, между прочим.

Карие глаза широко распахнулись. Кажется, гостья не ожидала оказаться настолько далеко от дома.

— Так как вы к нам попали? — напомнил свой вопрос Фома.

— Я путешествую... — пауза. — С друзьями. Ночью мы прибыли в ваш город, но потеряли друг друга.

— А ко мне в дом как пробрались? Да и ворота города на ночь запирают, чужих бы не пустили.

Он с подозрением смотрел на нее и вдруг ясно понял: "Да она ведьма! Колдунья!" Это бы многое объяснило. И как в город и в дом попала, и почему язык знает. Только что ей от него и вообще здесь нужно? И что там за друзья?

— Мне сложно ответить на ваш вопрос, — она встала, — можно мне где-то умыться и зайти в уборную?

Фома смутился, поспешно встал и проводил гостью на улицу. Когда Гермиона увидела туалет — небольшой сколоченный из досок домик с дыркой в полу, — она чуть не упала в обморок.

— Э-э-это что? — она беспомощно посмотрела на него.

— Ну, туалет, — пожал он плечами. — Умывальник вон там.

И деликатно отошел, оставив Гермиону одну.

Десять минут спустя гостья вошла в горницу, где Фома накрывал на стол. Не важно, англичанка она или своя, русская, но от чаю точно не откажется. Он достал булочки, баранки, масло, варенье и две чашки с блюдцами и ложечками.

— Прошу, — он махнул рукой, приглашая к столу.

— Благодарю, — Гермиона осторожно присела на край лавки.

Фома уже успел разлить ароматный чай и поставить чашку перед ней.

— Что планируете делать?

— Мне нужно найти моего друга, точнее, друзей, — Гермиона намазала масло на булочку.

— Вам нельзя выходить на улицу, — Фома наблюдал, как она пробует варенье из крыжовника, улыбается и берет еще.

— Вы хотите мне запретить? — удивленная бровь взметнулась вверх. — Почему?

— Нет-нет, — Фома огладил бороду, — я имею в виду, что в таком виде не стоит. Дайте мне час, и я смогу раздобыть одежду, а то очень уж вы... выделяетесь.

— Хорошо, — кивнула Гермиона. — Час я могу и подождать.

* * *

— Батюшка сыскной воевода, — в дверной проем просунулась голова стрельца. — А что с задержанным делать?

— С каким еще задержанным? — переглянулись Никита и Баба Яга.

Они точно никого в поруб не отправляли. Может, стрельцы ночью кого-то поймали и сунули туда до выяснения, а доложить забыли?

— Еремеева ко мне, — приказал Никита.

Стрелец козырнул и исчез. Через минуту в горницу вошел Фома Силыч.

— Что ж ты не докладываешь, что твои кого-то задержали? Кто у нас там в порубе?

— Так нечего докладывать-то, никого там нет.

— Тогда о ком они меня спрашивали? — нахмурился он.

Еремеев скрылся и через минуту доложил, что его стрельцы никого в поруб не сажали, но там кто-то долбится изнутри в дверь.

— Чудеса... Открыть и привести сюда, посмотрим, кто там у нас... завелся, — Никита оперся спиной о стену и достал планшетку.

Через пару минут дверь отворилась, и в горницу завели невысокого молодого мужчину в круглых очках и странной одежде. Стрельцы удалились, Фома же остался.

— Представьтесь, пожалуйста, — глава опергруппы заговорил первым .

Задержанный казался ему смутно знакомым, было в нем что-то из его, Никиты, времени. Одежда не местная, но и не из его московского будущего, прическа растрепанная, а на лбу... шрам!

Он моргнул. Очки. Шрам в виде молнии. Привидится же такое, честное слово! Но и для совпадения как-то уж слишком. Читал он когда-то книгу про мальчика со шрамом в виде молнии и в круглых очках, но увидеть здесь взрослого мужчину с теми же приметами... Он моргнул еще раз — шрам оставался на месте.

— Мое имя — Гарри Поттер, — расправил плечи тот.

Никита усилием воли сдержал смешок. Ну, конечно, кто же еще? Гарри Поттер в Лукошкино! Вызывайте санитаров, я сошел с ума.

— Мальчик-который-выжил? — не сдержал все-таки усмешку Никита. — Здесь, у нас?

— Вы меня знаете? — удивился тот. — Но откуда?

"Книжки читал", — так и хотелось ответить Ивашову, но он не стал.

Практика показала, что в этом мире и не такое бывает, но Гарри Поттер! Может, еще и Волдеморт здесь? Хотя нет, тот же исчез, вроде бы... Те две книги, что Никита успел прочесть по настоянию своей девушки, он помнил плохо, все же подобная литература не была ему интересна, о чем он теперь жалел.

Баба Яга молчала в уголочке, но ловила каждое слово. Фома как-то странно смотрел на пришельца и тоже молчал.

— Да, так, слышал о вас, когда вы были маленьким.

Гарри с подозрением смотрел на всех.

— Как вы сюда попали? — продолжил допрос Никита.

— Ваши авро... подчиненные притащили.

Угу. Юморист.

— Вы не могли бы оставить нас? — Никита посмотрел на бабку и Фому.

Стрелец словно и не слышал приказа, стоял истуканом, не отрывая глаз от Поттера. Баба Яга наоборот, точно услышала, но уходить не спешила.

— Никитушка, ты нас не гони, все равно же мне расскажешь, а Фома Силыч... — она посмотрела на стрельца, прищурив левый глаз. — Явно знает побольше нашего, потому тоже пусть останется.

— Ну хорошо, — поразмыслив, согласился Никита. — Но разговор будет занятный... Присаживайтесь.

Гарри и Фома сели на табуретки у стола.

— Вы хорошо меня понимаете? Я о языке.

— Да, — кивнул Гарри.

— Но... как?

— Сам не знаю. Я говорю на английском, а выходит на вашем языке, и наоборот.

— Понятно. Какой у вас там год?

Баба Яга хмыкнула, а Фома побледнел.

— Две тысячи третий...

— Сколько вам лет?

— Двадцать два.

— Двадцать два... А было двенадцать.

— Так всем было. Время-то идет, — усмехнулся Гарри и осмотрелся. — Где я?

— В Лукошкино, на Руси. В шестнадцатом веке, — с особой интонацией ответил Никита.

— Тогда как вы можете знать обо мне?

— Я, как и вы, прибыл сюда из будущего. Только я из Москвы конца девяностых двадцатого века. Как вы сюда попали?

— Через волшебное зеркало.

— Зачем?

— Сложный вопрос. Я бы сказал, случайно, — Гарри пожал плечами.

— Вы здесь один? — Никита делал пометки в планшетке после каждого ответа и не заметил, как Фома длинно вдохнул после этого вопроса.

— Нет, со мной моя подруга.

— Гермиона, я полагаю, — вспомнил имя из книги Никита.

— Да, она. Гермиона Грейнджер. Вы и про нее знаете? Но откуда? Вы же даже не волшебник!

Баба Яга завозилась на стуле, но вмешиваться не стала.

— Это долгая история, — пространно пояснил Никита. — Я и про Волдеморта знаю, про Снейпа, про Дамблдора. Но только про ваши первые два года в школе Хогвартс, а потом я попал сюда.

Гарри побарабанил пальцами по столу.

— Думаю, этот вопрос мы обсудим позднее, я должен знать, откуда у вас столько сведений о нашем мире.

— Договорились. Хотя вы мне вряд ли поверите.

— Более странной ситуации я и вообразить не могу, так что мы сможем понять друг друга, — хмыкнул Гарри. — Придется поверить.

Никита посмотрел ему в глаза, давая понять, что он готов рассказать правду, но позже.

— Здесь только Гермиона? Или с вами прибыл кто-то еще?

— Возможно, профессор Снейп тоже здесь, но я не уверен.

— Что вы намерены делать дальше?

— Для начала найти Гермиону, а там посмотрим. Нам необходимо вернуться домой.

— А что об этом знает Фома Силыч? — подала голос бабка.

— Ничего, — тут же откликнулся он.

— А если подумать?.. — Баба Яга изогнула бровь. — Я ведь мужское вранье за версту чую.

— Она у меня, — вздохнул Фома. Перечить Бабе Яге — себе дороже.

— Гермиона у вас? — Гарри развернулся к Фоме.

Тот кивнул.

— Но как?.. — начал было Гарри, но осекся.

Видимо, решил, что так же, как и он сам — очнулся, и все.

Никита с бабкой о чем-то перемигивались.

— Мы идем за ней, — Гарри подскочил с места так, что опрокинул табурет.

— Идите-идите, — Баба Яга тоже встала. — А я пока к царю наведаюсь по важному делу. А потом приводите вашу ведьму сюда, потолкуем о том о сем.

— Но... как вы узнали, что она — ведьма? — Фома поднялся.

— Чую, — отрезала бабка. — И что он, — она указала на Гарри, — и что его подруга — маги. Аура у него особая. А раз они с детства дружили да в одной школе учились, то оба такие и есть.

Никита подтвердил ее правоту. Было решено, что они встретятся здесь через час и обсудят дальнейшие планы.

* * *

Баба Яга, вернувшись от царя, обнаружила, что в доме еще никого.

"Вот и хорошо, есть время спокойно подумать".

Она хозяйским взглядом оглядела горницу и принялась накрывать на стол. Никита скоро придет голодный, да и гостей без обеда не оставишь. А то, что пришельцы из будущего — гости, причем важные, она чуяла. Да еще эта птица красная...

Надо же, как к ним магов занесло? Из будущего, из дальней страны, да еще и о том, чтобы говорить можно было легко, кто-то позаботился. Зачем? Все интересней и интересней...

В воздухе уже витал запах гурьевской каши, кулебяка томилась в печи, самовар почти поспел. На нарядной скатерти, вышитой крестиком, красовалась белоснежная посуда с замысловатым узором. Все готово, осталось дождаться гостей.

Посмотреть на заморскую ведьму было любопытно. За свою долгую жизнь видела Яга разных, но из будущего — никогда.

В сенях послышался шум, и через минуту в горницу вошли Никита, Фома, Гарри и молодая девушка в черном балахоне.

— Проходите, гости дорогие, отведайте что бог послал.

Спорить или скромничать никто не стал, время обеденное, все голодные, поздоровались, представились — и за стол.

Разговор завязался легко, Гарри и Гермиона вели себя дружелюбно, но о будущем не рассказывали, хотя показать свое колдовство пообещали. Обед удался на славу, хозяюшку совершенно искренне благодарили и хвалили.

— Что ж, вы хотели посмотреть на наше колдовство, — улыбнулась Гермиона и достала волшебную палочку, — мне самой интересно, как оно будет здесь работать. — Люмос.

Баба Яга посмотрела на палочку с огоньком на конце и хмыкнула. Ее волшебная свеча ничем не хуже.

— Агуаменти, — в пустую кружку полилась вода.

Чистая, хоть пей, хоть мойся. Неплохо.

— Авис, — стайка желтых птичек закружилась над столом.

Все присутствующие с интересом наблюдали, как по велению палочки стайка закружилась и стала исчезать у потолка.

— Никита Иванович, — в дверь сунулась лохматая голова Митьки. — Ого, — по-детски выразил он свой восторг, глядя на птиц.

Те сделали еще пару кругов и исчезли.

— А кролика можно?

— Ты не в цирке, — шикнул Никита на младшего сотрудника, но Гермиона лишь улыбнулась, взмахнула палочкой, и чашка превратилась в шляпу, а из нее вылез белый пушистый кролик.

Митька только что в ладоши не захлопал, постеснялся, но улыбался до ушей.

Кролик исчез, как и птички, а шляпа вновь стала чашкой.

— Вингардиум Левиосса, — посуда со стола взвилась в воздух. — Акцио таз. Агуаменти, — Гермиона сосредоточенно орудовала палочкой, и на табурет приземлился таз, наполнился водой, а посуда аккуратно начала плескаться в ставшей мыльной воде. Затем вода исчезла, и таз наполнился чистой. Прополоскавшись, посуда опустилась на стол, а таз под лавку.

Баба Яга скрестила руки на груди.

— Надеюсь, не обидела вас, — мягко улыбнулась Гермиона, — а то что просто фокусы показывать, надо же и что-то полезное сделать.

Фома в восхищении смотрел на Гермиону. Вот это была бы хозяйка в его доме...

— Что ж, девица красная, позабавила ты бабушку. И даже за самоуправство не сержусь. А что-то посерьезнее можешь?

— Можем, но лучше не стоит, — подал голос Гарри.

В дверь постучали, приоткрыли, и в нее просунулись разом стрельцы и гонец с царского двора.

— Сыскной воевода, дозволь слово молвить, — поклонился гонец, оттирая плечом стрельца. Получив разрешение, продолжил: — Дело спешное, секретное. Вот.

В руки Никиты легла грамота от царя:

"В мой терем неизвестным образом доставлен Кощей Бессмертный в гробу хрустальном. Срочно всю опергруппу ко мне".

Опергруппа, а именно Никита Ивашов, Баба Яга и Митька, тут же направились к телеге, чтобы ехать к царю. Фома остался при отделении, а Гарри и Гермиона решили тоже пройтись до терема. Интуиция подсказывала, что им следует там появиться.

— Я пойду с вами, — Фома поправил шапку и взял бердыш. Затем отставил его и потянулся за пищалью.

Выйдя за ворота, Фома махнул еще двум стрельцам, чтобы шли за ними, и Гарри с Гермионой окунулись в реалии древней Руси.

Они привлекли внимание прохожих сразу же. Мало того, что явные иностранцы, так еще и вышли из отделения под конвоем. Хотя идут сами, не повязаны, по доброй воле, значит, но мало ли...

Народ шептался, указывал на них руками, разглядывал, но подойти ближе дураков не было. Если сам глава стрелецкой сотни сопровождает, то это либо важные гости, либо преступники.

Когда они свернули в переулок за Базарной площадью, им преградил путь странный человек. Он, не говоря ни слова, бросил что-то им под ноги, и все заволокло сизым дымом. Гарри инстинктивно выхватил палочку и выставил щит Протего, но когда дым рассеялся, Гермионы рядом не оказалось.

— Где она? — Фома и Гарри задали вопрос одновременно.

Они осмотрелись — никаких следов.

— Ее похитили, — пришел к выводу Гарри. — Но кто? Мы провели в вашем мире всего несколько часов.

— Представить не могу... Идем в царский терем, там и Никита Иванович, и Баба Яга. Может, они...

Гарри кивнул, бросил еще несколько аврорских заклинаний для обнаружения улик, ничего не нашел и торопливо зашагал за стрельцами.

* * *

Во дворце их ждал еще один крайне неприятный сюрприз. Царь Горох уже принял у себя опергруппу, и те собирались уезжать, но, выслушав доклад Фомы о похищении, решили вернуться и рассказать все царю. О пришельцах из будущего Никита успел ему доложить при встрече, потому и Гарри Поттера с Фомой пригласили на повторную аудиенцию.

Гарри был готов бросить все и отправиться на поиски Гермионы сам, но понимал, что в чужом мире без помощи и поддержки ему не справиться. Приходилось ждать, говорить любезности, отвечать на вопросы.

Царь принял их, выразив очевидный интерес к гостю, выслушал, как была похищена Гермиона, спросил, кто они такие и откуда родом. А потом речь зашла о Кощее. Горох был настолько добр, что позволил Гарри посмотреть на почившего.

— Но... — Гарри ошарашенно смотрел в хрустальный гроб. — Это же наш профессор Северус Снейп!

Теперь уже на Гарри все смотрели как на сумасшедшего.

— Это — наш Кощей Бессмертный, — Никита указал на покойника.

— Тогда почему он мертв, если он бессмертный? — Гарри сверлил его взглядом.

— Он не мертв, — авторитетно заявила Баба Яга. — Его еще можно пробудить.

— Как Белоснежку? Его должен поцеловать прекрасный принц?

— И нечего иронизировать, добрый молодец, — проворчала бабка. — Поцеловать его должен тот, кто искренне и бескорыстно любит. А уж принц то будет, или принцесса, или еще кто — мне не ведомо.

— Принцесса, однозначно, — вздохнул Гарри. — Точнее, ведьма.

— Гермиона любит его? — не поверил своей догадке Фома.

— Думаю, да. Но это их личное дело.

— Но как ваша Гермиона может любить нашего Кощея? — пробасил Митька.

— Это не Кощей, — упрямо повторил Гарри.

— Значит, так, — заговорил Горох, видимо, уставший от этого балагана. — Ваша задача — все выяснить, найти девушку, оживить этого вашего, — он кивнул на гроб, — да, и про птицу не забывайте.

— Так вы мне верите, ваше величество? — Гарри посмотрел в глаза царю.

— Верю. Но надо все проверить! Слишком уж подозрительно все это. Да и похож, прямо как брат родной. Хотя что Кощею делать у меня в дворце, да еще в таком беспомощном состоянии? — царь ехидно посмотрел на Митьку. — А ежели это подарок чей, так где даритель? Ужель такой скромный?

* * *

Собрались все в горнице терема Бабы Яги. На повестке стояли несколько вопросов.

Первый: Кто и зачем похитил Гермиону и где ее искать.

Второй: Кто лежит в гробу хрустальном, и зачем его подкинули царю. И как его достать, точнее, оживить. Впрочем, Кощея возвращать к жизни никто и не торопился, если бы не Гарри, настаивавший на том, что это Снейп, да не ехидство царя, гроб бы просто спустили в подвалы царские, заложили солью, выставили охрану и жили бы себе спокойно дальше.

Третий: Где найти и как поймать алую птицу.

Единственное, что было более-менее понятно — это труп. Точнее, полутруп профессора Снейпа. Или Кощея, по мнению местных. Он хотя бы наличествовал, в отличие от остального.

Гарри не стал озвучивать мысль, что полутруп — это уже успех, ведь до ритуала у них был лишь портрет, правда, говорящий, а теперь есть тело, только не говорящее. Осталось совместить. Ну и надеяться, что он не ошибся в чувствах подруги и та сможет пробудить свою "Белоснежку".

Еще бы знать, где она сама...

Гарри еле сдерживался, чтобы не сорваться и не построить всех на спасение Гермионы. Ему и в их мире давно надоели бесконечные совещания в Аврорате, длившиеся невыносимо долго, и в этом мире все было точно так же.

Конечно, он понимал, что это необходимо, но терпения едва хватало. Он и так знал, что люди везде одинаковые, вне зависимости от места и времени. По крайней мере, преступления они совершали по одним и тем же мотивам из века в век.

— А кто такой этот ваш Кощей? — первое правило аврора — выяснить, с кем имеешь дело.

— Что-то типа вашего Волдеморта, — усмехнулся Никита. — Если я правильно помню, конечно. В общем, местный авторитет, главный преступник, создавший свою сеть, периодически пытающийся подчинить себе Лукошкино.

При упоминании Волдеморта Гарри невольно дернулся.

— Волдеморт хотел подчинить себе весь мир, наделить магов абсолютной властью над не-волшебниками. Но он давно мертв, мы победили.

Сталь, прозвучавшая в голосе Гарри, вызвала невольное уважение у окружающих.

— Кощей мог похитить Гермиону? — его зеленые глаза горели.

— Этот что угодно мог, — ответил Никита.

Ему совершенно не нравилось, что Поттер берет расследование в свои руки. Он здесь главный, это его город и его люди.

— Что мы можем с ним сделать? Вы знаете, где он находится?

— Вылазка на Лысую гору? — бабка почесала родинку на подбородке. — Может быть, может быть... Но дело опасное.

— Я не боюсь! — сжал кулаки Гарри.

— Так она ж вроде не тебя, а этого вашего Снейпа любит, — пробормотала Баба Яга.

— И что? Гермиона для меня родная, она как сестра, понимаете? Мы столько лет вместе, через столько прошли...

— Понятно, — протянула бабка.

— А что за птицу упоминал царь? — вспомнил Гарри.

— Алая, волшебная, не наша, заморская, — тут же ответила Баба Яга.

— Феникс?

В глазах Яги загорелся азарт.

— Тот самый? Настоящий? Что перерождается в пламени?

— Ну да, он нас сюда и принес.

— А как же зеркало? — Никита полистал свои записи.

— Так феникс нас в зеркало и затянул.

— Вот уж чего на свете только не бывает, — Баба Яга уже думала о чем-то своем.

— Откуда вы узнали про феникса? Его кто-то видел?

— Нашли его перо, — неохотно пояснил Никита.

— И царь приказал отыскать саму птицу... — понял все Гарри. — Надо найти Гермиону, разобраться со Снейпом, а там, может, феникс и сам найдется.

— Вы так думаете? — Никита был уверен, что Гарри что-то не договаривает.

— Надеюсь. Без него нам назад не вернуться. Так как мы попадем к Кощею?

* * *

Гермиона очнулась и поняла, что стоит у каменной стены, прикованная цепями.

"Да ладно?.."

Она подергала цепи, но те не позволяли опустить руки. А палочка в кармане... Оставалось надеяться, что долго ее здесь не продержат: руки уже затекли, очень хотелось сесть, а лучше лечь.

Но страха не было. Все выглядело слишком показушно-театральным, не настоящим. Цепи скрипели, как в дешевом фильме ужасов, кандалы на руках крепились довольно свободно, еще бы маслом запястья смазать, и тогда она без проблем освободится. Сплошная декорация. Она сложила пальцы вместе и попыталась выбраться из кандалов, но не получилось. Затем Гермиона подергала цепи — вдруг плохо вбиты в стену — но тоже ничего не вышло. Черт!

Кто же ее похитил? И зачем? Откуда вообще здесь кто-то узнал о ее существовании? Ничего, скоро она все узнает, рано или поздно похититель придет. А еще Гарри и их новые знакомые. Они обязательно ее спасут, она уверена.

Замок в железной двери с шумом открылся, петли скрипнули, и на пороге показался... Снейп.

Гермиона даже моргнула, вдруг ей это привиделось, но Северус — живой, во плоти — стоял в дверном проеме и с любопытством смотрел на нее. На нем был странный длинный черный плащ, черные брюки, но ему это все очень шло.

— Северус... — вздох облегчения вырвался из груди. — Ты жив! Ты пришел за мной...

Снейп оторопел от ее возгласа, но быстро взял себя в руки и подошел к ней.

— Гермиона... — он порывисто прижал ее к себе. — Как ты, голубка моя? Что эти ироды с тобой сделали? — он осыпал ее лицо поцелуями.

— Как я рада, что ты вернулся, — Гермиона улыбнулась ему, когда он отступил. — У нас получилось, это главное, теперь мы...

— Ш-ш-ш, я так хочу припасть к твоим устам сахарным, лебедушка моя, — руки скользнули по девичьему стану, прижимая ее к себе крепко-крепко. Он поцеловал ее в губы, а затем проложил дорожку из поцелуев вниз и припал к основанию шеи.

Гермиона закрыла глаза. Пусть Снейп и торопил события, но она ждала встречи с ним долгих пять лет. Значит, и он тоже ждал? Они не говорили о своих чувствах до его возвращения. Гермиона просто любила его и верила, что это взаимно. Чем, если не ревностью объяснить его горькие слова, когда она в самом начале еще ходила на свидания с другими, а потом рассказывала ему, как все прошло? И то, как он иногда с грустью смотрел на нее, если что-то в подготовке к ритуалу не клеилось. А его поддержка? Иногда он говорил с ней так, что за спиной вырастали крылья и казалось, что она может все на свете.

Наверное, он слишком хотел прикоснуться к ней, что не мог больше ждать...

— Краса моя ненаглядная... — рука легла на грудь. — Свет очей моих, — прошептал он. — Я так хочу...

Гермиона немного растерялась от столь сильного напора — никогда бы не подумала, что Северус такой темпераментный и страстный, особенно в подобной ситуации.

— Северус, нам надо уходить отсюда, здесь опасно...

Снейп вновь впился губами в ее губы, а руки то сминали грудь, то спускались к ягодицам, жадно сжимая их, давая понять, что сейчас не время для разговоров, что он хочет ее здесь и сейчас, а поговорить они могут и потом.

В глазах Гермионы промелькнула опасная искорка, которая погасла так быстро, что заметить ее было невозможно.

— Северус... — стон сорвался с губ. — Освободи меня, я так хочу прикоснуться к тебе.

Она подалась вперед и попыталась сама его поцеловать.

— Душа моя, я столько ждал нашей встречи...

Его пальцы уже расстегнули мантию и добрались до пуговиц на блузке.

— Ты такая... М-м-м, — он вновь припал губами к шее и стал спускаться ниже, освобождая ее от ненужной ткани.

— Северус, ты же знаешь, я люблю по-другому. Давай как тогда, помнишь? — она страстно зашептала ему на ушко свои фантазии.

Снейп немного отстранился и, кажется, покраснел.

— Ты правда хочешь так? — его лицо вытянулось от предвкушения.

— Конечно. Ты возьмешь меня за волосы, намотаешь их на кулак, а потом... — она выразительно посмотрела на его ширинку. — И назовешь меня так, как я люблю... Ты же тоже хочешь этого, правда?

Гермиона томно вздохнула и облизнула губы.

— Но для этого мне надо встать на колени, и мне нужны руки, чтоб ласкать тебя... — шептала она, глядя, как Снейп судорожно ищет по карманам ключи, а затем отпирает замки на цепях.

— Я твоя плохая девочка... Очень плохая...

Цепи спали, и она смогла сделать шаг вперед.

— Северус... — ее ладошка скользнула вниз, удобно устроившись на выпуклости между ног. — Северус...

Вторая рука тоже опустилась вниз, и мгновенье спустя в горло Снейпа уперлась волшебная палочка.

— Кто ты такой? — голос резко утратил соблазнительную хрипотцу и стал холодным как лед.

Снейп моргнул и оскалился.

— Это не важно, ты выполнишь все, что обещала, — руки "Снейпа" потянулись к ее горлу.

— Петрификус Тоталус. Депульсо. Инкарцеро.

"Снейп" замер и отлетел спиной вперед, выбив собой дверь.

Гермиона четкими взмахами палочки заставила бессознательную тушку взмыть в воздух и поплыть вперед по коридору.

* * *

Перемещение в пространстве на дальние расстояния в шестнадцатом веке оказалось той еще задачкой. У Бабы Яги была ступа — самое быстрое, что они имели на тот момент. Но в нее влезало не более двух человек, а желающих было значительно больше. Да и лететь на ней несколько часов, почти полдня — слишком долго.

— У вас есть карта? — спросил Гарри, осмотрев летательный аппарат, падение из которого грозило летальным исходом.

— Карта города? — удивился Никита.

— Нет, больше. Где указан и город, и Лысая Гора.

— Была где-то, — вздохнула бабка и направилась в дом.

Пару минут спустя она принесла сложенный в несколько раз лист и развернула его.

— Это Лукошкино, а вот это, — она поискала и ткнула куда-то внизу, — Лысая гора.

Гарри внимательно рассмотрел все, взглянул с сомнением на ступу, а потом махнул рукой, на что-то решившись.

— Думаю, я смогу нас доставить туда, — он указал на Лысую гору. — Без координат сложно, но времени нет, потому предлагаю рискнуть.

— И на чем же мы полетим? — Митька таращился на Гарри, словно примеряясь сесть ему на шею.

— Я нас аппарирую. Перемещу.

— Э-э-э, а может, в ступе? — Митька — двухметровый амбал, косая сажень в плечах, рядом с которым Гарри казался миниатюрным — отступил назад и вцепился в ступу.

— Я лишь предлагаю, — пожал плечами Гарри, — могу и один отправиться, но терять время больше не буду, мало ли что там ваш Кощей может сделать с Гермионой.

То, что подруга умела за себя постоять, Гарри хорошо знал, но она оказалась в руках могучего колдуна с неизвестными способностями, потому медлить было нельзя.

Опергруппа что-то тихо обсуждала между собой, Гарри им не мешал, еще раз изучая карту. Двигаться предстояло на юго-восток, расстояние слишком большое, чтобы совершить прыжок вместе с пассажирами, потому он решил разбить путь на три части: аппарировать к реке, затем на поле, а потом на опушку леса, недалеко от Лысой горы.

На аврорских курсах подготовки их обучали продвинутой аппарации, у них даже была практика, на которой они шныряли по всей Великобритании без координат, используя лишь карту в качестве ориентира. Создать портал по карте было еще сложнее, вот если бы он уже бывал на этой горе...

— Мы готовы, — Никита подошел к Гарри.

— Хорошо, — тот протянул руку. — Держитесь.

Никита, Баба Яга, Митька и Фома ухватились за Гарри, тот сосредоточился, выдохнул, и они исчезли.

Три прыжка прошли почти гладко. Подумаешь, оказались не у реки, а по пояс в холодной воде, но ведь Гарри их сразу высушил! На поле перепугали какого-то мужика, бухнувшегося на колени и принявшегося креститься, а вместо лесной поляны попали в чашу леса, приземлившись в колючие кусты малины. Зато путешествие заняло от силы четверть часа.

— Я ща, — рыкнул Митька и убежал за дерево, откуда раздались специфические звуки.

— Он перелеты плохо переносит, — пояснила бабка. — Ничего, отойдет.

Гарри понимающе кивнул и с уважением посмотрел на Ягу с Фомой. Он-то свою первую аппарацию никогда не забудет... Дальше пошли пешком. Минут десять — и они вышли на ту поляну, что должна была стать местом приземления.

— Вон там Лысая Гора, — указала на песчаный холм Баба Яга. — Если Гарри прав, а я думаю, что так и есть, то Кощей сейчас дома, а это очень-очень плохо.

— Скорее всего, он занят пленницей и не сразу услышит наше приближение, — вслух размышлял Никита.

После его слов стало тихо.

— Гермиона сильная, — попытался успокоить в первую очередь самого себя Гарри.

— Пошли, чего уж, — хмыкнула Яга. — Попередь меня только не суйтесь.

Шли молча, друг за другом. Когда вышли на открытое пространство, Гарри набросил на всех дезиллюминационные чары. Бабка одобрительно на это хмыкнула и подвела их к узкому коридору, полному всякой нечисти.

— Это морок, не бойтесь, — кинула она через плечо и бодро спустилась вниз.

Морок никого особо не впечатлил, опергруппа здесь была не в первый раз, Фома храбрился как мог, боясь ударить в грязь лицом, а Гарри после Хогвартса и Аврората привидениями и зомби было не напугать.

С зачарованными шипастыми воротами Баба Яга расправилась в пять минут, привычно усыпив их.

На входе во дворец стояли двое шамахан, как назвал их Никита. Пара взмахов волшебной палочки — и те прилегли отдохнуть, резко решив поспать.

Во дворце было тихо.

— Куда пойдем? — осмотрелся Гарри.

— В тронный зал, чего тянуть? — усмехнулась Баба Яга.

Никита кивнул и указал направление. Были они здесь, и не раз, но вот так, при хозяине, в дом ворвались впервые.

Тронный зал располагался по центру. Распахнув двери, они сразу же увидели Кощея, сидящего на троне. Но в таком виде найти его точно не ожидали. Несчастный был обмотан веревками с головы до ног, рот заткнут кляпом, весь какой-то помятый...

В кресле, справа от трона, спокойно сидела Гермиона и поигрывала палочкой.

Гарри во все глаза рассматривал связанного Северуса Снейпа, то есть, конечно же, Кощея Бессмертного, но правда, как же похож...

Фома же смотрел то на Гермиону, то на дело ее рук. Теперь-то он понял, почему утром она была абсолютно спокойна. Если она так самого Кощея отделала, то уж с ним бы справилась в два счета. Идея жениться на ведьме уже казалась далеко не столь заманчивой.

— Вижу, ты в порядке, — улыбнулся Гарри.

— Да, мы здесь пообщались немного, — Гермиона встала и приобняла Гарри.

— Надеюсь, без Круцио? — он бегло осмотрел Кощея.

— Было такое желание, — призналась Гермиона, — он пытался выдать себя за Северуса.

— Ого.

— И ладно бы просто так, так он же мне под юбку сразу полез, гад!

Гермиона опять разозлилась и взмахнула палочкой, от чего лже-Снейп тихо взвыл и согнулся в нижней части.

— Ты его допросила? Это он все затеял?

— Конечно. Он мне все рассказал, я умею быть убедительной.

В черных глазах светилась надпись: "Убью".

— Что ж, господин Кощей Кирдыкбабаевич Бессмертный, вы арестованы, — взял слово Никита.

— К царю его? — только и спросил Гарри.

— К царю, — кивнули Баба Яга и Никита.

Митька переглянулся с Никитой Ивановичем и взвалил кокон с Кощеем себе на плечо.

— Давайте по очереди, — Гарри протянул руку, за нее схватились Никита, Митька и Фома.

Миг — и они исчезли.

Через минуту Гарри появился снова, чтобы забрать явно увлекшихся разговором о чем-то интересном Гермиону и Бабу Ягу. Теперь, когда он точно знал место назначения, разбивать прыжки и ориентироваться по карте необходимости не было.

* * *

Неожиданное появление в царском тереме Никиты, Баба Яги, Митьки с телом наперевес, Гарри, Гермионы и Фомы вызвало настоящий переполох.

Царь приказал всем пройти в его тронный зал, выгнал путающихся под ногами бояр, оставил за дверью стрельцов и выслушал доклад Никиты.

Кощея Митька сгрузил в уголок на пол и сел на лавку рядом, чтобы не дать сбежать.

Горох, довольно слушая доклад, разглядывал Гермиону, а затем подошел к Кощею. То, как хрупкая девушка в одиночку скрутила их главного преступника, произвело на царя неизгладимое впечатление. Вот так гостья из будущего... Ему бы этих двоих, чтобы служили при дворе... Еще же и третий есть, интересно, что он умеет?

— Это настоящий Кощей? Вы уверены?

Все кивнули.

— Значит, в гробу все-таки ваш Снейп.

— В гробу? — карие глаза в ужасе распахнулись. — Но...

— Ждет тебя твой Снейп, не переживай, девица красная. Вот сейчас поцелуешь и ...

Гермиона вспыхнула и отвернулась. Неужели все так очевидно даже Бабе Яге?

— А где он, ваше величество?

— Так в подвале, специально для него комнату сделали, солью стены выложили, дверь серебряную поставили. Пора поменять их местами.

Митька все понял и взвалил Кощея на себя.

— А почему соль? — шепотом спросил Гарри у Бабы Яги, пока они шли вниз. — Она на него особое влияние имеет?

— Еще какое, — усмехнулась Баба Яга. Соль — порождение самой земли. Ее звери лижут, она у нас в крови есть, ее нечистая сила боится...

Солевая темница оказалась довольно тесной — по полтора метра в стороны от стоящего в центре гроба.

— Северус... — Гермиона подошла к нему и прикоснулась к лицу.

— Он спит, — Баба Яга встала рядом. — Ты знаешь, что делать.

Митька с шумом сгрузил мычащего Кощея на пол.

К гробу больше никто не подходил, все тактично стояли в сторонке.

Гермиона склонилась над телом, по щекам бежали слезинки.

— Смелее, — прошептала Баба Яга и тоже отошла.

— Ты должен жить, — тонкие пальчики прошлись по волосам Снейпа. — Пожалуйста... — Гермиона нежно поцеловала его в губы.

— Прекратите капать на меня, мисс Грейнджер, — раздался знакомый ворчливый голос. — Я хоть и не пергамент, но влагу тоже не люблю.

— Северус! — она обняла его, а затем отошла, давая возможность встать и вылезти из гроба.

— Может, его того... — зашептал Митька.

— Чего того? — не понял Никита.

— Ну, солью пальнуть? Или серебром? Или святой водой облить? А то вдруг это второй Кощей?

— Вам, мой юный друг, видимо, требуется убить человека, чтобы понять, что он живой? — скривил губы Снейп, глядя на Митяя.

Митька замотал головой. Затем вспомнил про настоящего Кощея и поднял на руки.

— Его туда? — он махнул головой на ставшее вакантным место. — Но он же живой.

Кощей извивался и мычал.

— Клади, Митенька, не бойся, — Баба Яга похлопала себя по карманам и достала какой-то пузырек.

Митя послушно уложил пленника куда велено.

— Никитушка, вынь ему кляп и помоги бабушке.

Тот проворно подскочил к Кощею, вынул тряпицу и сжал ему челюсти. Баба Яга тут же влила в раскрытый рот что-то из пузырька, Кощей дернулся пару раз и притих.

— Вы убили его? — прошептал в ужасе Фома.

— Да бог с тобой, Фома Силыч, он же Бессмертный. Поспит годик-другой, мы хоть отдохнем немного.

Горох, не выразивший ни малейшего протеста за самоуправство, пригласил всех наверх — выпить по рюмочке.

* * *

Рюмочкой не обошлось. Время было для ужина, тем для разговоров много, потому всех пригласили к столу, где все и обсудили.

— Как же вы все-таки попали сюда? — задал вопрос захмелевший немного царь.

— Кощей затянул через свое зеркало волшебное, — принялась объяснять Гермиона. — Он увидел Северуса в тумане и не мог не воспользоваться их сходством. Решил подкинуть вам двойника упокоенного, а самому и дальше строить планы и заниматься кознями.

— Он был бы вне подозрений... — протянул Никита. — Даже если бы я пришел к царю и сказал, что это дело рук Кощея — мне бы никто не поверил. Ведь он вон, внизу лежит, какой же он действующий преступник?

— А вас он зачем тогда в наш мир притащил? — Горох откинулся спиной к стене, готовый слушать дальше.

— А это не он, — улыбнулась Гермиона. — Мы сюда попали благодаря фениксу. Кощей рвал и метал, когда увидел в своем зеркале нас с Гарри. Потому и похитил меня — хотел все узнать, расспросить...

— И не только, — хмыкнул Гарри, чем очень заинтересовал Снейпа.

— Это уже была чистая импровизация, — пожала плечами Гермиона. — Но он о ней пожалел.

— Я в тебе не сомневался, — улыбнулся ей Гарри.

— Тогда остался последний вопрос — как нам вернуться домой, — Гермиона вздохнула.

— А зачем вам домой? Оставайтесь здесь, мы вас примем как родных, — удивил всех предложением Горох.

— Простите, ваше величество, но этот мир для нас чужой, нас ждут в нашем мире, — Гарри ответил за всех.

— Ну, я хотя бы попытался, — Горох махнул рукой.

— Ваше величество, говорят, у вас есть алое перо, волшебное... — голос Гарри стал вкрадчивым. — Можно на него взглянуть?

— Отчего же нельзя, можно.

Царь самолично встал и достал ларец, который утром показывал Никите и Бабе Яге.

— Это наш билет домой, — встрепенулась Гермиона, — мы сможем позвать феникса!

— Какого еще феникса? — поразился царь.

— Видите ли, — вмешался в разговор Никита, — это перо не Жар-птицы, а феникса, он тоже из будущего.

— Так это даже лучше! — глаза Гороха заблестели.

— Феникс — свободная птица, он может быть только фамильяром у мага, его нельзя поймать и посадить в клетку против его воли.

— А если?..

— Царь-батюшка, зачем вам в деревянном дворце самовоспламеняющаяся птица? Спалит вам терем. А петь он не умеет, голос хуже, чем у павлина, — тихо проговорила Баба Яга, но все услышали.

— Вот ведь вредные все какие! Ни сами остаться не хотят, ни птицу подарить.

— Феникс нам не принадлежит, он лишь согласился помочь, — объяснила Гермиона.

— Угу. А что значит "перо — наш билет"? — надулся Горох.

— То, что с помощью пера мы можем его позвать, но для этого перо надо сжечь заклинанием.

— Еще и перо забрать хотят, — проворчал погрустневший царь. — И каков ваш план?

— Вернуться в дом Кощея, найти волшебное зеркало, позвать феникса, и, может быть, он перенесет нас назад, — Гермиона посмотрела на Гороха из-под опущенных ресниц. — Вы же нам поможете, правда?

* * *

В логово Кощея отправились тем же, только расширенным на два человека составом. Царь наотрез отказался передать перо, если его не возьмут с собой. Снейп, почти весь ужин проговоривший с Бабой Ягой о зельях и заклинаниях, конечно же, оставаться здесь был не намерен.

Зеркало в пустом замке отыскали быстро.

— Нам пора, — Гермиона приобняла Бабу Ягу, пожала руку Фоме, позволила царю себя обнять и достала палочку.

Остальные тоже попрощались, а царь вручил ей перо.

— Инсендио.

Перо взмыло в воздух и стало плавно опускаться на пол, но вспыхнуло и растворилось в воздухе. Слабое мерцание, и перед ними показался красавец-феникс.

— Лови его, — крикнул Митька и набросился на пернатое чудо.

Феникс вскрикнул и... исчез.

Звенящая тишина и крик феникса в ушах. Их билет был потрачен впустую. Они останутся здесь навсегда...

Гермиона, Гарри и Снейп растерянно смотрели на то место, где только что мелькнули алые перья, а сейчас было пусто.

— Фоукс...

— Мы что-нибудь придумаем, — Северус приобнял ее за плечи.

— Люди добрые! Царь-батю-у-ушка! Никита Иванович! Бабуленька-Ягуленька-а-а... — бухнулся на колени Митька. — Это все моя вина! — он хлопнулся лбом об пол. — Простите дурака деревенского, — бум об пол, — милиционера младшего, неразумного, — бум-бум, — хотел я лишь угодить царю нашему, Гороху, — бум, — да только все испорти-ил...

Никита с Бабой Ягой переглянулись и вздохнули: для них это представление было привычным.

— Вставай, не позорь милицию, — проворчал Никита.

— Не встану! Пока не простите — нипочем не встану!

— Младший сотрудник Лобов, а ну прекратите долбиться лбом в пол, сломаете еще!

— Лоб?

— Пол!

— Так он же Кощеевый, не жалко, — Митька прекратил долбить пол, но с колен не встал.

— Прекращайте этот цирк, — холодно заговорил Снейп, — только думать мешаете.

Митька под неодобрительными взглядами всех присутствующих нехотя встал и отошел к стене.

— Я... — Гарри заговорил, но тут же умолк. — У меня есть еще одно перо.

— Нет, Гарри, ты этого не сделаешь! — Гермиона подскочила к нему и вцепилась в его палочку.

— Сердцевина палочки — перо феникса? — догадался Снейп. — Поверьте, Поттер, не стоит. Новую палочку вы здесь не найдете.

Гарри вздохнул и опустил руки.

— Но что же тогда делать?

— Думать, Поттер, думать. Хотя бы для разнообразия.

— Эх, молодежь, — проворчала Баба Яга и вышла вперед, к зеркалу.

Все расступились, боясь помешать.

Она что-то тихонечко запела, переходя то на шепот, то почти на крик, затем хлопнула в ладоши:

— Птица алая, ты волшебная,

Не оставь в беде уж волшебников,

Наколдую я тебе нити путь,

Ты приди сюда, дай и мне взглянуть,

На тебя еще ну один хоть раз.

Помоги же им в столь тяжелый час!

Она обернулась вокруг себя, три раза топнула, в ладоши хлопнула, на пол плюнула, в воздух дунула, и феникс вернулся, словно и не исчезал.

Снейп строго посмотрел на Митяя, и тот замер, подняв руки. Мол, делайте что хотите, я с места не сдвинусь.

— Фоукс, — Гермиона осторожно подошла к фениксу. — Помоги нам вернуться домой, пожалуйста.

Огненная птица взлетела вверх, схватила трех магов и исчезла в глади зеркала.

Яркое перо выпало из хвоста и спланировало к царю Гороху.

— Вот и все, — он поднял прощальный подарок.

— Пора домой, — согласилась Баба Яга.

Они вышли из дворца, там их уже поджидала ступа для Бабы Яги и кони для всех остальных.

— Молодцы, — похвалил всех царь, — а теперь в путь-дорогу, тут недалеко есть место, где можно и заночевать.

Возвращение в Хогвартс заняло несколько мгновений. Феникс вынырнул из зеркала Еиналеж, бросил свою поклажу и исчез.

Гарри, Гермиона и Снейп буквально повалились на пол от столь неделикатного перемещения.

— Мы вернулись! У нас получилось, — Гермиона подскочила первой.

— Да, у вас все-таки получилось, — усмехнулся Снейп.

Между ними чувствовалась неловкость.

— Я найду директора и доложу, что вы вернулись, профессор, — Гарри пулей вылетел из комнатушки, понимая, что он там — третий лишний.

— Думаю, нам надо поговорить... — обернулась Гермиона к Северусу.

— Вы за пять лет не наговорились? — вопрос прозвучал как-то ядовито.

Почему-то вспомнился Кощей с его "устами сахарными" и "голубушками-лебедушками". Кажется, в его дерзости что-то было...

— Покажите мне, что сегодня произошло, — Северус подошел к Гермионе и достал палочку.

— Хорошо, — она смело посмотрела ему в глаза.

— Легилименс! — Северус проник в ее воспоминания.

Перед ним мелькали картинки: Фома, избушка Бабы Яги, Никита, Гарри, похищение, Кощей...

От увиденного Снейп помрачнел.

— А вы пользуетесь популярностью на Руси, — усмехнулся он.

— Зачем ты так, Северус? — она разозлилась.

Да что с ним такое? Или она ему не нужна? Теперь он жив и может выбирать сам.

— А с Кощеем это у вас ролевые игры такие были, мисс Грейнджер? — взгляд Снейпа скользнул по ее фигуре. — Не ожидал...

— Я, может, и готова поиграть, но не с ним же! — вспыхнула Гермиона.

— Вам не понравилось его тело? — нахмурился он.

— Меня интересует в первую очередь душа, — в карих глазах плескалось пламя.

— Как пафосно, — усмехнулся он. — Так вам понравилось там, в темнице?

— Не говорите глупостей. Лучше вообще ничего не говорите.

— Хорошо, это мы обсудим позже... — он почти навис над ней, подойдя вплотную.

— Нечего обсуждать, вы, наверное, меня даже не помните за последние пять лет. Стоите тут холодный как лед и издеваетесь, — она отступила на шаг назад.

— Вот здесь вы ошибаетесь, — он вновь приблизился к ней, сверля взглядом.

— Да неужели? Хотя вам и в виде портрета было на меня наплевать, — Гермиона скрестила руки на груди.

— С чего вы взяли? Или вы правда думаете, что я могу пять лет так тесно общаться и не привязаться к человеку?

— Нужна мне ваша привязанность! — маленькие кулачки сжались, готовые в любой момент ударить его в грудь.

— А что же вам тогда нужно? — голос стал мягче. Он провоцировал, играл...

— Вы и сами знаете! Не маленький.

— Да и вы давно не ребенок, — он погладил ее по щеке, словно фарфоровую куклу.

— Вот именно! — она увернулась от ласки.

— Так что же? — гипнотизировал Северус.

— Я отказываюсь отвечать, — вздернула носик Гермиона и сжала губы.

— А мне не нужен ваш ответ.

Северус притянул ее к себе и впился губами в ее губы. Она ответила сразу, прижавшись к нему и обвив руками шею.

— Несносная, глупая девчонка!

— Белоснежка!

— Да, кстати, я же должен тебе еще за тот поцелуй... — он вернулся к ее губам, вызвав ответный стон.