Бенгальский огонь две тысячи первого года (гет)

* * *

На Рождество в «Норе» собрались мистер и миссис Уизли, Билл и Флер с малышкой Мари-Виктуар, Джордж со своей нареченной Анджелиной Джонсон, Рон, Джинни, Гарри и Гермиона.

Чарли укатил еще по осени в какой-то заповедник в Бразилии, Фред покоился на семейном кладбище, а Перси прислал поздравительную открытку.

Может быть, поэтому присутствующие члены семейства Уизли старались веселиться за троих.

Вечеринка, в общем-то, удалась. Сначала наряжали гостиную, причем Билл и Джордж заставили елочные шарики гоняться за Роном по комнате на манер бладжеров. Потом миссис Уизли достала из духовки индейку, перед умопомрачительным запахом которой не устояла даже Флер (сама Флер, автор и исполнитель саги «После родов я вернулась в форму всего за месяц»). Запеченная брокколи с картошкой, пирожки с клюквенной подливкой, пудинги четырех сортов — праздничный стол ломился от угощения…

Резали гадательный пудинг. Колечко оказалось в порции Джинни, а серебряный сикль («К повышению жалованья, милый») чуть не сломал зуб Биллу.

После ужина компания разделилась: мистер Уизли с Анджелиной танцевали под патефон и бесконечный спор миссис Уизли с Флер насчет старомодности Селестины Уорлок, а остальные уселись играть во взрывающиеся карты, причем проигравший должен был залезть под стол и трижды прокукарекать оттуда. Время от времени танцоры и игроки менялись ролями. Посреди взрослых болталась перемазанная шоколадом полуторогодовалая Мари-Виктуар, которой, по мнению Гермионы давно пора было спать, и пронзительно визжала от восторга.

* * *

В конце концов от шума и суеты у Гермионы разболелась голова. Улучив минутку, девушка отыскала свое пальто и выскользнула на улицу.

В первый момент после веселой «Норы» рождественская ночь оглушила Гермиону. Потом глаза привыкли к темноте, и в ней проявились очертания крылечка и курятника напротив. Летом на этом пятачке двора паслись куры. Интересно, оставила ли Молли птиц на зиму?

Гермиона сошла с крыльца и побрела к сараюшке. Свежий снежок, прикрывший утреннюю слякоть, мягко поскрипывал в такт шагам.

Дверь, на удивление, оказалась не заперта. Гермиона потянула ее на себя, одновременно зажигая огонек на кончике волшебной палочки — и тут же отпрянула назад, когда в глубине сарая что-то зашевелилось и навстречу вспыхнул точно такой же огонек.

— Гермиона, ты?

— Г-гарри? — вместо вопроса получился сдавленный всхлип. — Что ты здесь делаешь?

Гарри промолчал.

От его сосредоточенного взгляда Гермионе стало слегка не по себе, и она еще раз окликнула друга по имени:

— Гарри!

— Миссис Уизли знала, как нужно разрезать пудинг, чтобы кольцо досталось Джинни, — он произнес это спокойно, почти безразлично.

— Ну… — Гермиона нервно хихикнула. — Почему бы ей не знать это, если пудинг она сама и пекла?

— Она могла положить кольцо тебе.

— А мне-то зачем? Мы с Роном решили не торопиться. Я думала, ты в курсе. Все давным-давно в курсе!

— Ты решила не торопиться с Роном… — Гарри едва заметно выделил интонацией «ты».

— Послушай, я…

Гарри повернулся спиной и совсем другим — полным энтузиазма — тоном предложил:

— Я собирался полетать. Составишь компанию?

Сбитая с толку, Гермиона только сейчас сообразила, что оказалась вовсе не в курятнике, а в сарае для хранения метел. В свете Гарриной палочки отразились их отполированные ногами нескольких поколений древки.

— Я не очень люблю метлы, ты же знаешь.

— Ерунда, возьмем двухместную!

Гарри выбрал из рядка метел самую большую и солидную, вынес ее наружу — и Гермиона, вопреки самой себе, забралась на нее верхом.

Вдвоем же лететь, в конце концов, не одной.

Это даже потянуло бы на приключение в нынешней мирной жизни.

Гарри запрыгнул сзади, обхватил Гермиону так, что его ладони оказались поверх ее пальцев, вцепившихся в рукоятку, и метла рванула вверх.

Внизу осталась «Нора» с пятнами света, падавшего из окон гостиной, двориком и сараем для метел, а наверху разошлись облака и обнажили луну. Она уже почти достигла фазы полнолуния, только левый бочок еще кутался в тень.

Набрав высоту, Гарри выровнял метлу и заложил небольшой вираж, так что они полетели по большому кругу с «Норой» в центре. Наверху было холоднее, и из рта Гермионы вырвалось облачко пара, когда она сказала:

— Я думала, что там курятник. Хотела посмотреть, оставила ли миссис Уизли кур на зиму.

— Разве что снежных, — отозвался Гарри. Тепло от его дыхания пощекотало Гермионино ухо. — Снежных кур, которые клюют хвою вместо зерна и несутся елочными шариками.

— Шутишь? Таких не бывает!

— Правда? Жаль.

Гарри обхватил Гермиону за талию, оставив управление метлой девушке. Гермиона снова занервничала.

— Я правда боюсь, Гарри. Здесь слишком высоко для меня.

— Ты решила не торопиться с Роном. Ты умеешь управлять своей жизнью. Представь, что метла — это твоя жизнь, и рули ей.

— Если мы свалимся с такой высоты, так оно и выйдет!

Конечно, никуда они не свалились. Просто кружились в темном безмолвии между пустынной землей и луной в дымке облаков, и теплое дыхание Гарри грело ухо Гермионы и полоску шеи над сбившимся шарфом, а потом по пологой спирали спустились к «Норе».

Уизли высыпали наружу, когда Гарри и Гермиона приземлялись. Шуточки, смех, бессвязные восклицания и смутное чувство вины за побег с праздника слились для Гермионы в единое целое. Анджелина захлопала в ладоши — внимание, внимание! Сейчас Джордж продемонстрирует новинку от магазина «Умников Уизли» — бенгальские огни! Загадывайте желания! Чем быстрее догорит — тем быстрее сбудется!

Кто-то сунул Гермионе в замерзшие пальцы тоненькую блестящую палочку, верхушка которой расцвела брызжущими во все стороны искорками. Краешек сознания Гермионы успел запечатлеть поджатые губы Джинни и кислую физиономию Рона, а потом искры разгорелись как следует, и череп пронзила острая, невыносимая боль…

* * *

— Гермиона?

Она выплывала из обморока долго, собирая реальность по кусочкам. Запах индейки в клюквенном соусе, пронзительный плач ребенка. Встревоженное лицо в круглых очках, шрам на лбу…

— Г-гарри?

— Как ты себя чувствуешь, Гермиона?

— Н-не знаю… Что случилось? Где мы?

Обстановка ничем не напоминала «Нору», и это сбивало с толку.

— Мы дома, втроем, — сказал Гарри. — Празднуем Рождество. Елка, ужин, все такое… Ты зажгла бенгальский огонь, который купила в лавке «Умников Уизли», и тебе внезапно стало плохо... Я очень испугался за тебя и… прости, я не знаю, как успокоить Джеймса, — добавил он смущенно. — Он все время плачет.

— Джеймса? — растерянно переспросила Гермиона.

— Ну да. Джеймс, наш сын… — Гарри насторожился. — Что-то не так?

Гермиона почувствовала, что комната снова плывет вокруг нее.

— Все не так.

Гарри оторвался от дивана, на котором лежала Гермиона, сходил куда-то, вернулся с младенцем на руках и встал напротив, баюкая сына.

— Поясни.

Гермиона села и помолчала, собираясь с мыслями.

— Перед тем, как зажечь бенгальский огонь и потерять сознание, я была… то есть мы, ты тоже… мы были в «Норе», праздновали Рождество вместе со всеми Уизли. Ну то есть почти со всеми. Джинни попалось колечко в гадательном пудинге, и я, честно говоря, была уверена, что вы прямо на вечеринке объявите о помолвке. Вместо этого ты сбежал в сарай для метел, и мы вместе летали под луной. А теперь оказывается, что я когда-то успела выйти замуж за лучшего друга и родить от него ребенка! Что за бред?!

— Джинни, значит?

— Ну да, Джинни и Рон — мы еще обсуждали, что решили не торопиться со свадьбой — мистер и миссис Уизли, Джордж с Анджелиной, Билл с Флер… Вся компания!

Гарри вздохнул.

— Понятно. Ты просто не можешь смириться.

— Смириться с чем?!

— Джинни, Рон, Молли и Артур — они все мертвы, Гермиона. Сбежавшие Пожиратели Смерти убили их через день после гибели Волдеморта — просто так, мести ради. Заявились в «Нору», когда их никто уже не ждал, и… Знаешь, по-моему, он просто хочет есть.

Гарри сгрузил младенца на колени Гермионе. Малыш сразу успокоился и потянулся к вороту платья. Гермиона прислушалась к себе. Сын? Ее сын? Но ничего похожего на материнские чувства внутри не шевельнулось.

— Я ничего не помню из этой жизни, Гарри, — сказала она тихо. — А ту жизнь — в мельчайших подробностях. Галлюцинация не может быть настолько яркой.

— Хочешь сказать, что ты все еще лежишь в обмороке в «Норе», а мы тебе снимся?

— Ну… — Гермиона замялась. — Не знаю.

Комната сомнений в своей реальности не вызывала — явно гостиная в доме на площади Гриммо, только прибранная и нарядно украшенная к Рождеству. Гарри тоже. Малыш на коленях был теплый и тяжелый и возился, пытаясь дотянуться до груди. Недалеко на полу валялась обгоревшая палочка от бенгальского огня.

— Ты все-таки покорми Джеймса, — серьезно сказал Гарри. — Я пока сделаю тебе чаю. А завтра сходим в Мунго, покажем тебя целителям.

Мысль Гермионы уцепилась за Мунго как за спасительный якорь. Все верно, пусть завтра (если будет это завтра) ее памятью займутся целители, а пока… Представь, что твоя жизнь — это метла, и рули ей. Гермиона расстегнула ворот домашнего платья, и когда Гарри вернулся с чаем и пирожками, спросила:

— Как думаешь, на свете бывают снежные куры?