Когда-то во времени (гет)

Наверное, как и любой человек в его возрасте, Роберт предпочитал жар камина и отсутствие сырости, но и в моросящем дожде он находил особую прелесть. Особенно нравились моменты, когда, перейдя через улицу и оказавшись в теплоте помещения, он складывал зонт, вдыхал запахи свежей сдобы и крепкого кофе, усаживался за облюбованный столик, а затем — пожалуй, это было самым приятным — его ладони начинали впитывать приятный жар пока еще полной чашки.

Мгновения, которые Роберт смаковал, стараясь не сожалеть об их стремительной быстротечности...

Сегодняшнее утро тоже не стало исключением. Лицо Роберта тронула легкая улыбка. Прошло много лет с того времени, когда он приглядел это поистине уютное местечко. За прошедшие годы много что изменилось вокруг: дорога не раз покрывалась новым асфальтом, автомобили приобрели какой-то космический, чуждый для Земли вид, даже рядом стоящие здания поменяли свою облицовку. Да и полюбившийся паб тоже вынужден был не отставать от современности, постепенно меняя убранство и обрастая электроприборами.

Хотя нет, кое-что все же осталось неизменным. Например, звук колокольчика на входе, а также красный почтовый ящик у обочины прямо напротив окна. Примечательная вещь. Ящик был круглым, массивным, отверстие для писем находилось на уровне груди Роберта, а дверцу венчал большой выпуклый витиеватый вензель «GR», который говорил о весьма преклонном возрасте ящика и его появлении на этой улице в эпоху правления Георга Пятого. Когда-то Роберт частенько парковал рядом с этим важным предметом свой велосипед.

Взгляд затуманился. Одно из воспоминаний было особенно ярким...

* * *

Ноги резво крутили педали, а руки крепко держали руль. Приподнятому настроению не мешали ни многочисленные широкие лужи, которые приходилось объезжать, ни сильный дождь, из мелкого и несерьезного вдруг превратившийся в настоящий ливень.

Роберт чувствовал себя вполне комфортно. На нем был отличный прорезиненый плащ, напоминающий плащ-палатку полевых офицеров, а на ногах красовались высокие сапоги. Так что он был спокоен и за себя, и за свою новую форму почтальона. О, формой Роберт гордился. В ней он казался сам себе гораздо старше и намного серьезнее. С каким самодовольством он смотрел на малолетнего племянника, каждый раз просившего примерить его фуражку!

Работа тоже вызывала гордость. Пусть она требовала определенных физических усилий и порою казалась нудной, но Роберт считал ее не менее значимой, чем, к примеру, работу полицейских. Ведь это так важно — доставить корреспонденцию вовремя! Взять, к примеру, мистера Дугласа. Если бы почта работала плохо, он мог бы и не оформить к нужному сроку ферму своего покойного дяди.

Иногда Роберт развлекался тем, что пытался представить, какие сюрпризы таят в себе письма. Одни конверты, судя по твердости, прятали фотографии или открытки, другие несли своим адресатам сувениры в виде платочков или что-то их напоминающее, а еще на один адрес леди из соседнего графства раз в месяц посылала несколько маленьких монет или одну большую...

Роберт так погрузился в мысли, что не успел заметить, как из-за поворота выскочила стайка детишек. Оставалось только удивляться, почему они оказались на улице в такую погоду. После резкого торможения Роберт не удержался и начал заваливаться. Соскочить он успел, а вот велосипед вместе с закрепленной впереди объемной сумкой, накрытой куском брезента, к сожалению, оказались в луже. Чертыхнувшись, Роберт поспешил на помощь своей поклаже.

Звякнувший рядом колокольчик он посчитал знаком и решил перевести дух, но, самое главное, проверить, не пострадало ли содержимое сумки. Вдруг, не дай бог, прямо сейчас расплываются чернила на конвертах, и он не сможет прочитать адреса!

В этом пабе с гордым названием «Золотая корона» Роберт, несмотря на то, что ежедневно проезжал мимо, никогда не бывал, зато не раз слышал от старшего товарища, что здесь подают превосходный кофе. Возможно, и он побалует себя чашечкой. Роберт толкнул дверь.

Колокольчик вновь приглашающе звякнул, плащ и фуражка повисли на крючке стоячей вешалки, но полуденный час и ненастная погода сделали свое дело — свободный стул был только у ближнего к двери столика, за которым уже сидела девушка. На просьбу Роберта присоединиться она лишь кивнула головой и уткнулась в какую-то бумажку. Вид девушки показался Роберту настолько печальным, что он невольно стал ее разглядывать.

Овальное личико обрамляли русые локоны до плеч, чуть курносый носик совсем не портил, а только добавлял миловидности, серые глаза под тонкими бровями украшали пушистые ресницы. Цвет глаз Роберт заметил, когда соседка, покусывая губы, подняла голову и посмотрела в окно. Вернее, сквозь окно — мысли ее явно были где-то очень далеко.

Роберт украдкой вздохнул. Девушка ему понравилась, но ее настроение, кажется, не способствовало знакомству. Ладно, пора провести ревизию, в конце концов, он на службе.

Наклонившись к поставленной на пол сумке, он открепил брезент и открыл клапан. К счастью, с содержимым оказалось все в порядке, беспокойство вызывала только верхняя стопка писем, перехваченная бечевкой. Ее Роберт и вытащил и, развязав, аккуратно разложил письма на столе, но так, чтобы затем легко собрать их в том же порядке, как они были отсортированы на почте. От этого зависело, насколько быстро Роберт потом разнесет их по адресам и не придется ли из-за невнимательности или небрежности возвращаться, например, в начало улицы или на уже пройденную.

Из груди вырвался облегченный вздох. Подмоченными оказались только несколько конвертов и одна открытка, и то по краям. Надписи, хвала всевышнему, не пострадали.

Увлекшись содержимым сумки, Роберт совсем забыл о девушке. Ее же, наоборот, привлекла необычная возня почтальона, и она с любопытством поглядывала на его действия. Даже слегка улыбнулась, когда Роберт что-то невнятно, но вполне довольно пробормотал. Вдруг ее взгляд зацепился за один из конвертов.

— Не может быть! — не удержала она возгласа.

Роберт от неожиданности вздрогнул:

— Что, простите?

Девушка подрагивающей рукой потянулась к одному конверту и с напряжением в голосе сказала:

— Пожалуйста, дайте письмо.

— Прошу прощения, мисс... — Роберт положил ладонь на конверты и с некоторой опаской посмотрел на девушку.

Он дорожил своей работой, ответственно подходил к обязанностям и должен был доставить почту по назначению, так что просто так поддаваться требованию нервной незнакомки не собирался, хоть она ему и очень понравилась.

Девушка подняла возмущенный взгляд на Роберта, открыла рот, собираясь, по всей видимости, выразить недовольство, но тут же, очнувшись, смутилась:

— Это вы простите. Я просто разволновалась... — ее щеки покрылись румянцем, она на мгновение замолкла, затем, зачем-то зарывшись в сумочку, сбивчиво продолжила: — Просто на нем мое имя, я докажу, и... и почерк... я уже и не верила, то есть верила, конечно... Вот!

На стол лег паспорт, а на Роберта уставились умоляющие глаза:

— Отдайте, оно правда для меня.

Удивленный Роберт осторожно взял книжицу в темно-синем твердом переплете с тисненым гербом. Он, безусловно, поверил девушке, но посчитал правильным окончательно убедиться в правдивости ее слов.

Лора Макбрайт — значилось в паспорте. Такое же имя было выведено ровным почерком на конверте, отправителем которого являлся некий Филипп М. Макбрайт.

— Вы серьезная молодая леди, мисс Макбрайт, — уважительно сказал Роберт, возвращая паспорт и отдавая письмо.

Из всех, кого Роберт знал, такой паспорт имелся только у работающего в пароходстве троюродного кузена Стивена.

Лора зарделась:

— Я хотела искать Филиппа.

Она торопливо стала разрывать конверт. С внутренней тревогой, которую сам от себя не ожидал, Роберт наблюдал за Лорой. Но, по мере того, как светлело ее лицо, хорошо на душе становилось и у самого Роберта.

— Он жив! — широко улыбнулась сияющая Лора. — И скоро будет дома!

Глаза внезапно наполнились слезами, и она всхлипнула. Промокая их платочком, извинилась:

— Простите.

— Ничего, это нормально, — мягко ответил Роберт и искренне добавил: — Очень рад за вас.

— Спасибо, — благодарно кивнула Лора.

И поделилась не такой уж необычной, но все же трогательной историей. Скорее всего, она долго держала все в себе и ей хотелось выговориться, но Роберт нисколько не возражал, ему интересно было узнать что-нибудь о Лоре.

Филипп Макбрайт был ее старшим братом. Незадолго до окончания войны его призвали в армию, и он попал на Западный фронт. Весточки Лора получала редкие и донельзя скупые, но и они, само собой, приносили огромную радость, доказывая, что брат жив и, как она очень надеялась, здоров. Последнее письмо пришло из госпиталя; Филипп сообщил, что получил легкое ранение, правда, выздоровление осложнилось сильной простудой, но он уже в полном порядке и скоро поедет в часть, только не в свою, а другую. Номер части, куда Лора могла бы отправлять письма, он, к сожалению, не знал, поэтому предупредил, что писать ему пока не надо — госпиталь он покинет со дня на день.

Лора ждала несколько месяцев. Затем стала посылать запросы в военное ведомство. Ответы приходили без какой-либо полезной информации, если вообще приходили. Она даже не смогла выяснить, куда именно брат должен был отправиться. Максимум, что ей пообещали, так это держать ее в курсе. Единственное, что она узнала точно, Филипп был выписан, признан годным к дальнейшей службе, но о дальнейшей его судьбе сведений нет. Потом война закончилась, а известий все не было. И только через месяц наступившего мира ей пришло извещение, что Филипп Макбрайт числится пропавшим без вести. А вчера — тут Лора чуть смяла лист, который читала до того, как появился Роберт — ей наконец ответил бывший сослуживец брата, на которого она очень надеялась, но он, как оказалось, знал не больше нее самой. Да еще посоветовал «не забивать хорошенькую головку глупыми поисками», а просто подождать — неразбериха после войны исчезнет нескоро.

— И где же был ваш брат? — не сдержал любопытства Роберт.

Лора покачала головой:

— В Германии, — она растерянно посмотрела на Роберта. — Что могло случиться? Он ничего не объяснил.

— Мало ли, как могли сложиться обстоятельства, — успокоил ее Роберт, затем полушутя предположил: — Может, у него была секретная миссия.

— Возможно, — с явным облегчением выдохнула Лора.

— Главное, что все закончилось хорошо.

О том, что ее брат мог быть в плену, Роберт решил не говорить.

— Вы правы. Благодарю вас, мистер...

— Роберт Мортон, — представился Роберт, — но для вас просто Роберт. Вам не за что меня благодарить.

Он пожал плечами, внутренне, однако, польщенный.

— Тем не менее. Вы принесли добрую весть, Роберт.

Лора засобиралась. Роберту вдруг стало жаль, что они вот так просто разойдутся. Конечно, теперь он знал ее адрес, но зачем выдумывать повод для общения потом, если можно попытаться прямо сейчас? К тому же она могла быть несвободна, так что лучше пусть сразу откажет, чтобы он не мечтал и не строил напрасных надежд.

— Подождите!

— Да? — озадаченно выгнула бровь Лора.

— Могу ли я надеяться на новую встречу? — на одном дыхании выпалил Роберт.

Лора взглянула на него как-то по-новому. Роберт занервничал и подумал, что из-за обстоятельств знакомства его вопрос наверняка выглядел бестактным. Мысленно себя отругав, он смиренно приготовился к отказу. Но Лора его обнадежила:

— Можете.

— Сегодня вечером? — предложил воспрянувший духом Роберт.

— Нет, не сегодня, — она отрицательно мотнула головой и улыбнулась, — а вот завтра я не против прогуляться в парке.

Кажется, таким воодушевленным Роберт себя еще не чувствовал...

* * *

...Чашка давно стала пустой и холодной, но образ его милой Лоры всегда с той самой первой встречи согревал и до конца жизни будет греть его сердце.

Внимание Роберта привлек ярко-красный фургон, остановившийся у почтового ящика. По не совсем уверенным движениям почтальона, скидывающего письма в мешок, Роберт понял, что молодой человек приступил к своим обязанностям недавно и еще не до конца освоился. За его спиной замерла рыженькая девушка и вытащила из сумки конверт. Видимо, хотела отдать и ждала, когда почтальон закончит опустошать ящик. Но он ее не заметил. Резко выпрямившись, мешком задел девушку, в результате чего конверт улетел в лужу.

Наблюдая за развернувшейся картиной, Роберт не удержал смешка. Эмоциональные жесты молодых людей ясно говорили, что они друг перед другом извиняются, а потом их что-то очень развеселило.

«Пожалуй, — с удовлетворением признал Роберт, — еще кое-что осталось неизменным. И это прекрасно».

Роберт с усилием поднялся. Его пояснице уличная сырость определенно не понравилась. Как бы не пришлось в скором времени пользоваться тростью. Впрочем, долой грустные мысли, пока он еще вполне бодр и не нуждается в подпорке. Такая мелочь настроение ему точно не испортит. Тем более сегодня годовщина, и он с удовольствием прогуляется до симпатичной пекарни, где его ждет небольшой вкусный заказ.

Выйдя наружу, Роберт вдохнул по-особенному свежий после дождя воздух и снова улыбнулся: при всех своих достоинствах, будучи прекрасной женой и матерью, Лора обладала одним маленьким недостатком — она совершенно не умела печь пироги...