Girl with the Mousy Hair (джен)

В Участке людей из Гайда недолюбливали. Они мельтешили, мешали работать, доводили Диппета до белого каления, но, к счастью, потрепанные и униженные, неизменно возвращались в свой Гайд. Нынешний же, Морган, казался хуже их всех, вместе взятых. Его ранг по каким-то соображениям был выше, чем у старшего детектива-инспектора Диппета, так что ему из вежливости отдали стол Прюэтта, а самого Фабиана временно отсадили за «штрафной». И теперь старший инспектор Морган целыми днями просиживал за этим столом чуть ли не в центре комнаты; он обложился башнями из папок с делами и постоянно надиктовывал что-то своему Прытко Пишущему Перу. Поговаривали, что его прислали сюда копать под Диппета. Элис Лонгботтом отвела взгляд от его долговязой фигуры и покосилась на зеркало — Фрэнк молчал.

Вечером ранее пожиратели совершили дерзкое ограбление магазина артефактов. По подозрению в соучастии удалось задержать некоего Трента — только вот на предплечье у него не оказалось метки, да и прямых улик, что именно он совершил преступление, не нашлось. Дело разваливалось, и Диппет был в препоганейшем настроении. К счастью, Фрэнк наткнулся на уборщика Леонарда, который, судя по всему, видел налет. Леонард был сквибом и носил огромный слуховой аппарат, так что просто не услышал звуков ограбления и мел мусор у самого магазина. Он сказал, что видел нескольких нападавших без масок, однако по пути на допрос в узком коридоре Леонард пересекся с Трентом, которого с допроса вели. Трент так посмотрел на беднягу-уборщика, что тот перепугался и отказался давать показания. Диппет, которому пришлось отпустить Трента, пришел в ярость, наорал на Леонарда (к счастью, тот отключил свой слуховой аппарат) и приказал выкинуть его из Участка, пока он сам что-нибудь с ним не сделал. Фрэнк пытался вступиться, указывал, что это была их ошибка и что теперь жизнь важного свидетеля в опасности. На свой страх и риск Фрэнк отправился к Леонарду домой, чтобы охранять его ночью. Время от времени он посылал Элис весточки через зеркало, но неприятное предчувствие не отпускало. Диппет, Фабиан и Гидеон ушли в паб, Марлин возилась с документами в приемной, и в скудно освещенном кабинете остались только Элис и Морган. Элис снова покосилась на Моргана: сегодня в Участке было совершено много ошибок, и, если он действительно копает под Диппета, информации хватит на несколько отчетов. Но все эти инстанции с их дурацкими правилами не могли понять одного — Диппет был гением. Несмотря на крутой нрав, он действительно болел за безопасность города.

— Но вы же не будете отрицать, что порой его методы несколько… необычны, — раздался спокойный голос Моргана. Он развернулся на стуле и сидел теперь к Элис лицом. Свет лампы отражался в стеклах его очков.

— Вы что, читали мои мысли? — вскипела Элис.

— Нет-нет, этого и не нужно. По вашему лицу все видно. Я понимаю, что хорошего отношения здесь мне не завоевать, однако я просто делаю свое дело. Из-за ошибки Диппета важный свидетель побоялся давать показания. И сейчас вы не идете домой, а переживаете о своем муже, в то время как Диппет отдыхает в пабе.

Элис разозлилась на то, как Морган все выворачивал наизнанку.

— Он там не отдыхает, — буркнула она, но в это время зеркальце ожило:

— Элис, Элис! — послышался голос Фрэнка. В зеркале было сложно что-то разобрать: очевидно, он бежал.

— Они напали на дом Леонарда… я не смог аппарировать, кажется, они повесили купол…

— Фрэнк, где ты?

— Не знаю, меня ведет Леонард… Здесь заброшенный дом… Стой, там кто-то есть…

Элис увидела красную вспышку, Фрэнк выронил зеркальце, и теперь в нем отражалась только часть потрескавшейся кирпичной стены. Шаги затихли в отдалении.

Элис вскочила с места и бросилась к Марлин:

— Фрэнк в опасности! Вызывай Диппета.

Марлин кивнула и отправила начальнику патронус. Они аппарировали к дому Леонарда, но врезались в купол, и их отнесло почти к самому зданию госпиталя. Элис поймала равновесие и удержала за руку Марлин. Чуть поодаль раздавались брань Диппета и смех Гидеона.

— Инспектор, мы здесь!

— Прекрасно, — буркнул он. — А теперь ноги в руки и вперед. Раз купол еще не поднят, есть шанс, что Фрэнк и его инвалид где-нибудь затихарились, и пожиратели их ищут.

— Может быть, стоит вызвать подкрепление? — раздался холодный голос Моргана.

— Тебя только не хватало, — ругнулся Диппет. — Да, хорошо, вызывай подкрепление, а мы пойдем спасать своего офицера. — Диппет первым шагнул за границы антиаппрационного купола и уверенно последовал вниз по улице. Элис поспешила за ним. Она оглянулась на Моргана — тот стоял на ступеньках госпиталя и, держа руки в карманах, задумчиво смотрел на процессию.

К счастью, летом светало рано, и в люмосе не было нужды. На фоне лазоревого неба высился заброшенный дом. Элис узнала разбитые кирпичи.

— Тихо. — Гидеон поднял руку. — Кажется, я что-то слышал.

На углу дома действительно стояли двое пожирателей и о чем-то переговаривались. Синхронное заклинание от братьев Прюэтт — и вход свободен. Диппет резко обернулся на шум, выставив вперед палочку, но из темноты улицы к ним шагнул Морган.

— Это я, я вызвал подкрепление, но решил не дожидаться его. Вам ведь нужны люди. — Он первым прошел в здание. Внутри они разделились — Диппет с Марлин отправились на чердак, Прюэттам достался второй этаж, а Элис с Морганом — первый. Элис шагала среди строительного мусора, напряженно прислушиваясь. Интересно, сколько в этом доме пожирателей и где они… Она заметила в пыли следы, которые вели на неприметную черную лестницу. Переглянувшись с Морганом, она храбро пошла по ступенькам.

Шаг — шаг — шаг

Тук — тук — тук

— Целитель, есть реакция!

— Продолжаем, сестра Джонс.

Яркий свет, такой, что больно глазам. Откуда-то издалека Элис услышала шум борьбы, до нее донесся голос Фрэнка. Неужели их с Леонардом нашли пожиратели? Она побежала, но вдруг поняла, что что-то ей мешает. Это Морган крепко схватил ее за руку.

— Пустите меня, там мой муж! — закричала Элис и вдруг поняла, что подкрепление уже должно было быть здесь. Значит, Морган солгал. Подкрепления не будет, они здесь одни против пожирателей, и Фрэнк в смертельной опасности. Она посмотрела в его серые без эмоций глаза, но лестницу снова залило светом...

* * *

— Миссис Лонгботтом, миссис Лонгботтом. — Элис сделала глубокий вдох и окончательно проснулась. Она в Мунго, под белым одеялом, над ней — белый потолок. С трудом она перевела взгляд на медсестру.

— С возвращением, миссис Лонгботтом. Я сестра Джонс.

— Зовите меня Элис. — Голос казался очень тихим и слабым.

— Я Рут. — Сестре Джонс не больше двадцати пяти, она шутит, широко улыбается, приносит завтрак. Элис осторожно спросила про Фрэнка — спасли ли их с Леонардом, вернее, есть ли у него шансы очнуться. Сестра Рут говорит, что целитель Морган делает все возможное, но надежды мало. Из всех пациентов на новую схему лечения откликнулась только Элис. Позже проверить самочувствие пациентки приходит сам целитель. Он выглядит точно так же, как старший инспектор из Гайда — долговязый, с цепкими серыми глазами, и Элис он неприятен, словно он действительно обманул ее и забрал сюда, когда она так нужна была Фрэнку и остальным.

Ее навестил Невилл. Она не почувствовала никакой привязанности к высокому молодому человеку, смутно похожему на Фрэнка. Ее Невиллу не было и двух лет, он только учился ходить. Элис не знала, о чем с ним разговаривать, а он мялся, краснел, а когда наконец ушел, она зарыдала — она оказалась в чужом ей мире совсем одна. Мудрая сестра Джонс принесла ей чашку чая с успокоительным и убеждала не торопить события.

— Со временем все наладится, — сказала она так спокойно и уверенно, что Элис захотелось в это поверить.

Наконец ее выписали. Элис не нашла в себе сил пожать руку целителю Моргану, но, чтобы скрыть неловкость, церемониально ему поклонилась. За ней приехали Невилл и белокурая беременная Ханна. У Ханны в Хогсмиде бар, а Невилл преподает в Хогвартсе травологию. Их маленький домик совсем не был похож на особняк Лонгботтомов. Здесь было на удивление тесно, но уютно. Однако Элис все равно чувствовала себя посторонней, словно была свидетелем чужой жизни. Ханна явно гордилась мужем. Она рассказывала Элис, каким он был храбрым в тот год, когда Хогвартс захватили пожиратели, как он убил змею самого Волдеморта, а затем помогал отстраивать разрушенную школу. Невилл краснел и смущался, а Ханна заливалась смехом. Элис принималась рассказывать про себя и Фрэнка, но истории Ордена и Участка путались, и Невилл недоверчиво на нее смотрел, когда она описывала, как Диппет с Фрэнком спасли заложников в редакции «Пророка» или как они устроили засаду на почте… Элис спохватывалась и замолкала.

По утрам Невилл уходил в Хогвартс, а они с Ханной шли открывать «Три метлы». Они расставляли стулья, а затем Элис садилась на табуретку у стойки и следила за посетителями, за тем, как Ханна наливает пенное пиво завсегдатаям, а вечером подает что покрепче угрюмым бородатым волшебникам. Иногда студенты Хогвартса забегали за сливочным пивом и бутербродами.

За полтора месяца в Хогсмиде Элис умудрилась не завести ни одного знакомства. Она механически здоровалась, улыбалась, когда нужно, но не было никого или ничего, что бы ее действительно затронуло. Все ее друзья были там, в заброшенном доме, и Элис казалось, что, находясь здесь, она их предает. Однажды ей стало настолько тошно, что она сказала Ханне, что хочет пройтись, но на самом деле аппарировала в Мунго. Она просидела в палате Фрэнка почти час, в отчаянии держа его за безжизненную руку, пока ее не увидела сестра Джонс и не увела в сестринскую. Там она налила Элис большую чашку сладкого чая и села рядом на продавленную кушетку:

— Ну, Элис, как у вас дела?

И Элис начала рассказывать. Она рассказала об их Участке, о том, как они с Фрэнком работали аврорами — рука об руку, как суровую обстановку разряжали шуточками Фабиан и Гидеон Прюэтты, как Марлин Маккиннон в обычной жизни была скромной и смущающейся ведьмой, но ее рука была тверда, когда напротив ее палочки оказывался враг. Как за ними всеми приглядывал Армандо Диппет, вечно отчитывал, ругался, но заботился, как о собственных детях…

Рут поспешно отвернулась, чтобы скрыть беспокойство, и отправилась за целителем. Элис ждала, обхватив себя руками. Ей не хотелось к целителю, ей хотелось сидеть рядом с Фрэнком и вглядываться в его родное, пусть и постаревшее за эти годы лицо.

Элис принял целитель Морган; в своем плотном расписании он смог уделить ей всего минут десять. Он попенял ей, что она ушла так надолго и дети ее потеряли. Они не знали, где ее искать, пока с ними не связалась сестра Джонс. Элис удивилась, она совсем не подумала, что кто-то будет из-за нее волноваться. Еще Морган посоветовал ей вести дневник и назначил встречу через несколько дней.

Когда Элис спустилась в приемный покой, там ее ждал взволнованный Невилл. Он обнял ее и с кротким упреком в голосе спросил:

— Мама, разве так можно? Мы не знали, что и думать. Чары показывали, что тебя нет в Хогсмиде. Ханна плакала.

Элис удивилась, что люди, которые казались ей чужими, так беспокоились. И Ханна — разве ей не будет лучше без странной свекрови?

После этого происшествия Элис старалась причинять молодым как можно меньше неудобств, была еще приветливее с посетителями в баре, чинно сидела на своем табурете за стойкой, вела дневник, как наказал целитель Морган. Из всех, кто ее окружал, целитель был единственным, кто вызывал в ней хоть какие-то чувства. Правда, это было чувство неприязни и легкого страха. Но несмотря на это Элис в сопровождении Невилла отправилась на встречу с Морганом. Невилл остался снаружи, а она прошла в стерильно-белый кабинет. Целитель сидел за столом, и в его очках отражался свет, так что Элис не видно было его глаз. Она отвечала на вопросы, рассказывала, как проходят дни, а он листал ее дневник.

— Хм, — наконец сказал он, прерывая рассказ Элис на полуслове, — вы пишете: «Сегодня Невилл и Ханна поднялись в полшестого утра. Ханна приготовила на завтрак молочную кашу с сухофруктами. Невилл сказал, что мог бы позавтракать и в Хогвартсе и что Ханне стоит себя поберечь и побольше отдыхать. Ханна возразила, что ей приятно о нем заботиться и что она готовит всяко лучше, чем эльфы. Невилл покраснел от удовольствия — он любит завтраки, которые готовит ему Ханна». Или вот в баре: «Посудомойка Ирис сегодня особенно неловкая. Она уронила три стакана за день. Как хорошо, что она поднаторела в «Репаро», иначе Ханне каждый месяц нужно было бы заказывать новый набор посуды».

— Да, все верно.

— Но где же в этом дневнике вы — что вы сделали, что почувствовали, от чего вам стало грустно или радостно?

Свет в очках погас, и Элис поежилась под его колючим взглядом.

— Я не знаю, целитель. — Она опустила голову.

— Боюсь, что вы все еще там, в вашем выдуманном Участке, на лестнице, пытаетесь спасти выдуманных друзей. К следующей нашей встрече напишите о своих чувствах по отношению к этому миру, а не к тому.

Элис кивнула. Но когда она вышла, то задумалась: откуда Морган знает про лестницу? Она никому о ней не рассказывала.

На следующее занятие она принесла незаполненный дневник — она не чувствует ничего. Морган покачал головой, задал положенные вопросы, вполуха выслушал ответы, а затем пригласил в кабинет Невилла. Элис осталась ждать снаружи, гадая, о чем они говорят, но уже в субботу Невилл принес приглашение от директора Макгонагалл.

— Думаю, тебе стоит побывать в Хогвартсе, — сказал он. — Ведь с этой школой у всех связано столько воспоминаний.

— Хорошо. — Элис дежурно улыбнулась и подумала, что идею явно подсказал Морган.

Элис долго всматривалась в покрытое сетью морщинок лицо Минервы Макгонагалл. Из-под ее зеленой остроконечной шляпы виднелись седые волосы — Элис помнила Минерву не такой. Они вместе с Невиллом и Ханной прошли в директорский кабинет, который показался Элис смутно знакомым, но таким же чужим, как и все остальное. Они пили чай с выпечкой, Минерва и Невилл старались изо всех сил, чтобы в разговоре не было пауз, и Элис отвечала им вымученной улыбкой. Ее взгляд упал на портрет директора Диппета. В Участке он был моложе, борода была не настолько длинной и седой, но этот взгляд она узнала бы всегда. Однако картина безмолвствовала. Все еще поглядывая на Диппета, Элис взяла десертный нож и принялась нарезать яблоко на дольки.

— Кровь! — вдруг вскрикнула Ханна и резко побледнела. Элис начала оглядываться, но оказалось, что это она порезала ладонь ножом. Она с удивлением смотрела на расплывающуюся кровавую кляксу, отмечая, что даже не чувствует боли. Она ничего не чувствует.

Конец визита получился смазанным. Элис залечили порез магией, налили капельку огневиски — и Лонгботтомы засобирались. Глядя на расстроенное лицо сына, Элис попросила Макгонагалл:

— Можно мне будет прийти сюда еще раз?

— Конечно, — расцвела в улыбке Минерва. — Даже не спрашивайте, вам здесь всегда рады!

Когда они выходили из Хогвартса, Ханна залюбовалась на мгновение башнями в свете заката.

— Не люблю Астрономическую, пусть ее и перестроили, — буркнул Невилл, и она поспешила взять мужа под руку.

— Почему? — заинтересовалась Элис.

— Из-за Дамблдора. Директор Снейп убил его на площадке башни, и его тело летело до самого низу. И все после этого сломалось. — Невилл помрачнел, но тут же улыбнулся. — Мне гораздо приятнее озеро. Помнишь, как мы с тобой гуляли вокруг него, когда я за тобой ухаживал?

Ханна зарделась, а Элис на мгновение задержалась, чтобы еще раз посмотреть на башню.

* * *

Ханна уже несколько дней плохо себя чувствует и почти не встает из постели. Вместо нее за баром присматривает Лаванда Браун — эффектная девушка со светлыми вьющимися волосами. Она держится так уверенно, что даже шрам через все лицо ее не портит. Элис пытается быть полезной в доме, но разговоры с Ханной у нее до сих пор не клеятся. Минерва прислала им домовика из Хогвартса, который помогает по хозяйству. Элис тенью бродит из комнаты в комнату и чувствует себя лишней. Наконец она говорит Ханне, что пойдет в Хогвартс.

Глубоко в душе она знает, что собирается делать, поэтому походка у нее становится легкой, стремительной, кончики шарфа развеваются на ветру. На ее губах играет улыбка, а сердце словно готово выпрыгнуть из груди. В Хогвартсе на нее никто не обращает внимания. Она останавливает ученика и спрашивает, как найти директора, а потом, словно невзначай, — как пройти на Астрономическую башню. Ученик в мантии с зеленой каймой вежливо и подробно отвечает на оба вопроса, и Элис идет в указанный коридор. На стене висит картина — резвящиеся на лугу гиппогрифы. Но вдруг на картине появляется Диппет.

— Где же ты, Лонгботтом! — восклицает он. — Фрэнка нашли, нас всех сейчас порешат, а тебя где-то носит! — За его спиной мелькают тени, Элис кажется, что она слышит крик Марлин. Скорее! Она бежит по ступенькам винтовой лестницы, дыхание сбилось, но она не позволяет себе и минутной передышки. Наконец она выходит на площадку башни и раскрывает руки навстречу свету и ветру. Еще совсем немного. Ей кажется, что она начинает различать то же яркое сияние, которое перенесло ее сюда. И наконец она бежит, бежит уверенно, не сомневаясь, но на самом краю башни ее что-то резко стопорит. Она оборачивается — на площадке стоит целитель Морган, его палочка направлена на нее. Заклинанием он притягивает Элис к себе и крепко хватает за руку.

— Миссис Лонгботтом, я вам не позволю, — говорит он, запыхавшись.

— Как вы узнали? — удивленно произносит Элис.

— У меня связь с пациентами, чувствую, когда они в опасности. — Морган пожал плечами. — А вот вы что себе позволяете?

— Мой муж в опасности, я должна быть там!

— А как насчет сына?! — закричал Морган. — Он готовится стать отцом. А вместо этого что — заниматься похоронами, грызть себя всю жизнь, пытаться понять, что он сделал не так? Погребение, венки, речи — он проходил через все это не так давно, пожалейте его.

— Но Фрэнк… — менее уверенно говорит Элис.

— Да успеете вы еще туда, — вздыхает Морган. — Рано или поздно. Никто еще не достиг бессмертия, знаете ли.

И Элис вдруг понимает, что та лестница в заброшенном доме будет ждать ее всегда. И когда-нибудь она туда обязательно вернется, в тот самый момент. Что-то меняется в ее взгляде, и Морган разжимает пальцы. Они медленно подходят к краю площадки и сморят вниз.

— Высоко! — вздыхает Элис.

— А если бы вас нашел кто-то из учеников? — с укоризной в голосе произносит Морган. Элис собирается спросить его про Гайд, про то, откуда он столько знает про Участок, но ее вдруг словно пронзило болью, она пошатнулась, в глазах на мгновение потемнело.

— Миссис Лонгботтом, что с вами?

— Ханна рожает, — сказала Элис. — Вы чувствуете пациентов, а я свою семью, — ответила она на немой вопрос целителя.

Они сбежали вниз с Астрономической башни и на границе аппарации Хогвартса сразу переместились в дом Лонгботтомов. Элис в какой-то момент показалось, что от быстрого бега в своем почтенном возрасте она сейчас умрет — что ж, это было бы иронично. У Ханны и правда начались схватки, она ходила по дому, держась за спину.

— Воды отошли, — сказала она плаксивым голосом, едва завидев Элис.

Целитель Морган долго и цветасто объяснял, что он не акушер, роды принимал один раз в жизни, и специализация у него совсем другая. Объяснение он закончил, заворачивая пищащего младенца в крахмально-белую пеленку.

— Правда, он красавец? — спросил Невилл, передавая драгоценный кулек Элис. Ребенок был похож на большую сморщенную картофелину, но она закивала:

— Да, он лучше всех. Как вы его назовете?

Невилл чуть виновато посмотрел на задремавшую счастливую Ханну и сказал:

— Джиффорд, Джиффорд Августин, в честь отца Ханны.

— Хорошее имя, — согласилась Элис. Но следующего им лучше назвать Фрэнком, уж она-то за этим проследит. Она села на диван и начала укачивать Джиффорда. Фрэнк поймет, почему она задержалась. Он простит ее.

* * *

В больнице было темно и тихо, и яркий свет в кабинете немного раздражал. Целитель Морган собирал со стола свои вещи и укладывал в несессер.

— Не так вы планировали провести свой последний день в Мунго, — заметила сестра Джонс. Она поставила на стол чашку чая.

— Спасибо, Рут. Вы правы, сплошной форс-мажор. Но, кажется, все получилось еще лучше, чем я рассчитывал. — Он сделал глоток, задумался и вытащил из несессера увеличительное стеклышко, — Вот вам на память обо мне. Вы замечательно мне помогали.

— Благодарю вас, целитель, право, не стоит! — Рут расплылась в улыбке. Морган допил чай, защелкнул замочек несессера, накинул мантию.

— Ну, мой проект здесь закончился. Пора возвращаться в Гайд!

Рут махнула ему рукой на прощание, а потом смотрела в окно, как его силуэт растворяется в темноте переулка. Интересно, а Гайд — это где? У Моргана спрашивать было неудобно, надо будет поинтересоваться у других сестер. Рут положила стеклышко в карман мантии, забрала со стола чашку и погасила заклинанием свет.