Волчьи глаза, или Контракт на воображение (джен)

Бытует мнение, что ночные портье спят днём. Это ошибочно. На самом деле, они спят по ночам, но — урывками.

Как Сальвадор Дали. Или Томас Эдисон. От одного требовательного звоночка со стойки ресепшн до другого.

Много ли среди ночных портье Сальвадоров Дали? Кто знает…

* * *

Старинный отель в тихом районе города как будто был создан специально, чтобы там разыгрывались какие-то драмы: приют любовников с трагической судьбой, временная остановка для разорившегося магната или случайный каприз одинокой женщины в шёлковом вечернем платье и белых атласных перчатках до локтя.

В реальности судьба не баловала подобными картинами, а дела в отеле шли не то чтобы слишком хорошо. Ночного портье это заботило — ведь где ещё он найдёт себе такую спокойную, даже скучную работу? — но заботило отстранённо, как будто что-то из другой реальности, где время вообще имеет способность идти, а отели — разоряться.

Поздним мартовским вечером, когда сырой, но уже немного тёплый воздух доносил с улицы (через старомодную дверь-вертушку) первое робкое дыхание весны, в это верилось также мало, как в пришельцев или космические полёты.

Вот только этот постоялец… Промучившись — как ему казалось — бессонницей до самого утра, ночной портье встречал бледно-розовое утро второго марта в полной готовности наконец-то узнать, что же происходит в номере тридцать три. Каждый год. В один и тот же день. И зачем необходимы эти проклятые апельсины, нож и верёвка.

Постоялец, казалось, вовсе не удивился вопросу:

— Если я расскажу, вы обещаете никогда и никому не раскрывать это? — уточнил он, вытаскивая из кармана носовой платок и методично протирая им очки.

— Обещаю.

— Ну тогда… — он сделал неопределённый жест в сторону дивана в лобби, — присядем?

Портье с некоторой поспешностью плюхнулся на диван и приготовился слушать.

— Видите ли, дело в том…