Приключения в стране Туманов (джен)

Сириус сжал каблуками бока Клювокрыла. Исполинские крылья распахнулись во всю ширь, воздушной волной чуть не сбив Гарри с Гермионой с ног, секунду спустя гиппогриф с клекотом взмыл в небо. Гарри долго провожал его взглядом. Огромная звероптица и её наездник становились все меньше и меньше. Луна зашла за облака. И спасенные беглецы исчезли из виду.

— Гарри! — глядя на часы, Гермиона дернула его за рукав. — Ровно через десять минут Дамблдор запрет дверь. Нам нужно вернуться в Больничное крыло, и чтобы нас никто не заметил.

— Да-да, — кивнул Гарри, отрывая взгляд от неба. — Пошли…

Они проскользнули в узкий проем и поспешили вниз по тесной винтовой лестнице. Дойдя до нижней ступеньки, друзья услышали голоса — разговаривали, похоже, Фадж и Снейп, они быстро прошли по коридору на расстоянии фута от вжавшихся в стену Гарри и Гермионы.

— …только надеюсь, что Дамблдор не создаст трудностей, — говорил Снейп. — Поцелуй будет произведен немедленно?

— Сразу, как Макнейр вернется с дементорами. От этой истории с Блэком житья не стало. Жду не дождусь того часа, когда смогу сообщить в «Ежедневный Пророк», что преступник наконец пойман… Полагаю, Снейп, они захотят взять у вас интервью… Надеюсь, к юному Поттеру скоро вернется разум, и я уверен, он с удовольствием расскажет на страницах «Пророка» все подробности, как вы его спасли…

Гарри стиснул зубы: он успел различить на лице Снейпа самодовольную ухмылку. Шаги скоро стихли. Гарри и Гермиона выждали на всякий случай несколько секунд и побежали в противоположном направлении. По одной лестнице, по другой, по коридору. Вдруг впереди послышалось радостное кудахтанье.

— Пивз! — воскликнул Гарри, схватив Гермиону за руку. — Сюда!

Они нырнули в пустой класс, очень кстати оказавшийся слева от них. В тот же миг мимо проскакал Пивз, умирая от хохота.

— Он невыносим. — Гермиона прижалась ухом к двери. — Уверена, он в восторге от предвкушения расправы над Сириусом. — Она опять посмотрела на часы. — Три минуты, Гарри!

Наконец злобное веселье Пивза замолкло в отдалении. Они осторожно вышли из класса и снова стремглав бросились по коридору.

— Гермиона, а что случится… если Дамблдор закроет дверь… до нашего возвращения? — на бегу спросил Гарри.

— Боюсь даже подумать об этом! — Гермиона в очередной раз взглянула на часы. — Одна минута!

Всё произошло именно в эту, самую последнюю минуту, когда они отчаянно рванули к лестнице, ведущей в Больничное крыло, к тем дверям, у которых их ждал Дамблдор, чтобы запереть их в палате. Знакомый и самый ненавистный в этот момент голос крикнул сзади:

— Глиссео! Портус!

Первое заклинание ударило в ступеньки у них под ногами, превращая лестницу в покатую скользкую горушку, а второе синей молнией всверкнуло прямо в Маховик Времени, когда Гермиона со всего маху рухнула на бок, лихорадочно хватаясь за упавшего рядом Гарри. А потом мир раскололся, и наступила Тьма.

Сознание вернулось вспышкой, как свет, включенный в темной комнате. Первое, что осознал Гарри, это то, что лежит он на земле. Под ним ощущались явно не плиты пола, а очень даже каменисто-галечное земное покрытие. Галька была дикая, не обработанная ни волнами моря, ни песками пляжей, а как есть, природная и грубая, с острыми гранями, больно впившимися в тело. К боли примешивалась тень негодования, и Гарри задумался — а по поводу чего он негодует? Но почти сразу вспомнил — Малфой! Белобрысый идиот! Эх, мало Гермиона ему нос ломала… Нет, ну вот какого черта он напал на них, да ещё так подло, сзади! Засранец! Чем он так колданул, что…

Тут до него дошло, что он так и не выяснил — а что именно «что» сделал Малфой. Поспешно открыв глаза, он рывком сел и быстро осмотрелся. Неяркий свет луны мягко влился в глаза, давая вполне достаточное освещение, чтобы рассмотреть, что вокруг них отнюдь не Хогвартс, а какая-то лесная прогалина, расчерченная тенями странно прямых стволов. Луна водила хоровод с колюче-яркими звездочками — так, ну вроде на небе всё на месте… Вот только той звезды там быть не должно? Рядом зашевелилась и села Гермиона. Неуверенно осмотрелась по сторонам, посмотрела на Гарри, нашарила на груди цепочку с хроноворотом и жалобно вскрикнула:

— Нет!

Волоски на загривке Гарри встали дыбом — столько ужаса прозвучало в голосе. А потом и его мурашки перепугались и забегали по телу — Маховик Времени был безнадежно испорчен, от него осталась ровно половина часиков… Вторая часть, нижняя или верхняя, неважно, отсутствовала напрочь. Ах ты… Гаденыш белобрысый, ты что натворил?! Ведь в лесу же сейчас дикий Люпин бродит! А Клювокрыл уже улетел и не сможет их защитить. Перекатом добравшись до ближнего дерева, Гарри рывком подтянул к себе Гермиону, чувствительно шваркнув её о ствол. Его глаза напряженно всматривались в темень меж древесных исполинов, безотчетно ища оборотня, нацелив туда же палочку. А Гермиона тем временем почему-то страшно заинтересовалась деревом, к которому её Гарри так импульсивно приложил. Она принялась внимательно рассматривать кору, поглаживая её ладонями.

— М-м-м, надо же… — изрекла она глубокомысленно. — Не знала, что в Запретном лесу растут саговники.

— Тут ещё акромантулы водятся, — автоматом дополнил Гарри, не понявший последнее слово. Гермиона опомнилась и тоже настороженно осмотрелась, пытаясь прикинуть хотя бы примерно, в какую часть леса их зашвырнуло. Но увы, ночью не особо разглядишь, какого цвета лютик, а он вполне может быть и в крапинку…

Вздрагивая и пугаясь каждого шороха-скрипа-хруста, ребята осторожно двинулись по лесу, выбрав, как им казалось, правильное направление — к Хогвартсу. Деревья продолжали их пугать своей странной формой: чешуйчатой корой, без ветвей, с пучкообразной кроной высоко-высоко, на самой макушке. Успокаивал их папоротник, особенно буйно произрастающий здесь, в этой части леса. Кроме того, что-то странное происходило с воздухом — он был неоднородным: то его было чересчур много, то он пропадал совсем, из-за чего у ребят создавалось ощущение воздушных ям. Это сбивало с толку и заставляло нервничать.

Наконец, после часа ходьбы в никуда, Гермиона остановилась и с отчаянием спросила:

— Да где же Хогвартс?

На языке Гарри был аналогичный вопрос — по его ощущениям, они прошли уже миль пять, не меньше. И воздух… Сейчас, по прошествии энного времени, его нос начал различать запахи, и надо сказать, они были далеки от лесных. В лесу ведь как пахнет? Хвоей, листвой, травой, солнцем, грибами и мхом, гнилым деревом, влагой… А здесь пахло дымом, крошеным мелом и сырой глиной, а самое главное, пахло не от земли, так пах сам воздух, и его было более чем странно вдыхать. Поколебавшись и не видя иного пути, ребята были вынуждены двигаться дальше — куда-то надо прийти… Безвоздушные пустоты старались проскочить побыстрее или обойти по границе, ориентируясь на сам воздух, в местах с переизбыточным содержанием кислорода дышали вволю, легко и радостно, до эйфории, пока по незнанию не потравились кислородом. Почувствовав, как немеют пальцы и дергается кожа лица, подростки запаниковали, не понимая своего состояния.

— Слушай… — устало обратился Гарри к Гермионе. — Давай хотя бы рассвета дождемся? Хотя бы видно будет, куда нас закинуло…

— Костер бы развести, — уныло бормотнула Гермиона, начиная ненавидеть темноту.

— А его безопасно… — Гарри повертел рукой в воздухе, не в силах сразу выразить малоцензурную конструкцию, готовящуюся сорваться с языка, теми словами, за которые девушка не отругает, — при таком… концентрате разводить?

Гермиона проследила за его кистью и вынужденно согласилась — запах мела вполне может оказаться и метаном, она ж не знает, как он пахнет… Да и странно вообще-то, чтоб в воздухе были ямы и мешки с кислородом.

Потыкавшись туда-сюда и найдя дерево с ветвями — араукарию, вымотанные невнятной ночью, ребята залезли на колючие и очень пахучие ветви.

* * *

Сознание включилось как-то вдруг. Гермиона ощутила себя лежащей на чем-то твердом. Она медленно села, увидев, как рядом садится Гарри. Местность вокруг совсем не походила на Хогвартс, даже теоретически. Вглядевшись в окружающие растения, Гермиона почувствовала, что неплохо бы сходить в туалет. Таких растений здесь не могло быть, равно как и Фаэтона между Марсом и Юпитером. Потянувшись рукой к Маховику, она вскрикнула в ужасе:

— Нет!

Гарри схватил её за то место, которое он считал талией, и, ощутимо приложив о ствол дерева, притянул к себе. Дерево что-то напомнило девушке. Нет, она не почувствовала родство с ним, однако, проведя по коре пальцами, удивилась еще сильнее.

— М-м-м, надо же… — изрекла она задумчиво. — Не знала, что в Запретном лесу растут саговники.

— Тут ещё акромантулы водятся, — с готовностью дополнил Гарри.

Внезапно в голову Гермионы пришла мысль. Надо сказать, что мысль в голове Гермионы чувствовала себя комфортно и покидать ее не спешила. «Интересно, в какой части Запретного леса мы оказались?» Оглядевшись, Гермиона попыталась определить это визуально, но не преуспела.

Стало неожиданно страшно, очень страшно стало Гермионе, потому, выбрав направление движения высоконаучным методом тыка, ребята двинулись к Хогвартсу. Ну или хоть куда-нибудь, где есть живые люди. Мертвые люди Гермиону в качестве собеседников не устраивали, хотя если бы это был Малфой… Девушка мечтательно улыбнулась, рассматривая половинку Маховика.

И пошли они в сторону, куда указал палец Гермионы, вздрагивая от похрустываний и скрипов ночного леса, все больше напоминавшего Гермионе реликтовый из книжки. Книжка была про динозавров, и ассоциация девушке совсем не нравилась. Одно радовало глаз — папоротник. Девушка старалась не думать о том, что папоротник — очень древнее растение. Кроме того, Гермионе казалось, что она сходит с ума, а ей было с чего сходить, в отличие от того же Малфоя. Но дышалось сложно — то накатывала эйфория и какое-то чувство, похожее на опьянение, сменявшееся удушьем. Вероятность такого события была крайне мала, поэтому девушке становилось несколько не по себе.

После удушья опять накатывала эйфория, и Гермиона с Гарри дышали полной грудью, гипервентилируя легкие, пока не отравились. Почувствовав, как немеют пальцы и дергается кожа лица, подростки запаниковали, не понимая своего состояния. Гарри вытащил почти теряющую сознание Гермиону в область, где дышалось тяжеловато, но хоть симптомы сходили на нет, хотя мальчик не знал слова «симптом».

— Слушай… — потерянно обратился Гарри к Гермионе. — Давай хотя бы рассвета дождемся? Хотя бы видно будет, куда нас закинуло…

«Если нас до тех пор не съедят», — подумала девушка.

— Костер бы развести, — жалобно пробормотала Гермиона.

— А его безопасно… — Гарри повертел рукой в воздухе, — при таком… концентрате разводить?

Посмотрев на телодвижения парня, Гермиона кивнула. Запах был странным, телодвижения убедительными, да и бахнуть могло так, что в Хогвартсе б услышали, но им-то это уже будет всё равно, а на такие жертвы девушка была не согласна. Поэтому найдя с подачи Гарри дерево с ветвями, Гермиона полезла на колючие и вонючие ветви, недоумевая про себя. Про Гарри Гермиона тоже недоумевала, но чувствовала себя чересчур уставшей, чтобы высказаться по поводу принципов выбора места для ночлега.

* * *

Рассвет занимался медленно, словно бы нехотя. Солнечные лучи как будто вытягивали из-за горизонта клещами, но и то он тянулся бесконечно долго, как малиновая нуга — длинной липкой лентой. Цвет рассвета был таким же — малиново-розовым и по-утреннему бодрящим.

Прохлада разбудила ребят. Продрав глаза под очками, Гарри бросил взгляд вперед — лучи солнца разогнали ночную темень, и перед глазами парня раскинулась незнакомая панорама неведомого мира.

Страна туманов — вот первое, что пришло в голову Гарри в качестве сравнения. Подцвеченный розовым, туман загадочно вихрился и извивался всевозможными загибами и изгибами. То он стелился по земле, как лохматый коврик, то взвивался вверх и увинчивался вокруг стволов. А деревья… В свете раннего утра они внезапно обрели знакомые формы и названия. Из учебника по палеонтологии. В частности преобладали хвойные и гингковые деревья вкупе с беннеттитовыми. Со всё возрастающим смущением Гарри узнавал хвощи и плауны, цикадовые, драцену и древовидный папоротник… Вся краса не то триасовой, не то юрской флоры. А вспомнив о фауне тех периодов, Гарри чуть не сковырнулся с толстой широкой ветви. Ибо фауну представляли динозавры. Мерлин, Малфой, куда ты нас запульнул? Что ты сделал с маховиком??? Остро захотелось забиться в родной темный чуланчик и сидеть там тихо, как мышка. Потому что по юрской земле расхаживал тираннозавр рекс, а до представителей рода гомо сапиенс было не просто далеко, но и запредельно долго — сколько-то миллионов лет.

* * *

Гермиона открыла глаза, потому что рядом кто-то завозился, чувствительно приложив её локтем в бок. Будильником ожидаемо оказался Гарри Поттер. Было весьма прохладно, не настолько, чтобы желать сдернуть мантию с будильника и завернуться в неё, но зябковато. Вокруг занимался рассвет, стелился туман и открывались виды, которые Гермиона видела доселе только в той самой книжке про динозавров. При поверхностном взгляде окружающая флора представляла собой хвощи и плауны, цикадовые, драцену, древовидный папоротник и другие абсолютно невозможные в конце второго тысячелетия нашей эры растения.

Попытавшись вспомнить, что из окружающей флоры можно есть, Гермиона поняла, что это смотря кому. Местная фауна может есть всё, а вот люди… Людей ещё нет даже в проекте. У Господа Бога то ли четвертый, то ли пятый день на календаре, а у местной фауны календарей нет. Зато есть зубы и желание кушать. Малфою надо было не нос разбить, поняла Гермиона, а тестикулы. Вот же, пожирательское отродье…

Однако это лирика, надо было выяснить, что здесь можно кушать, что пить, не быть съеденными самим и найти, наконец, туалет!

* * *

Парню с туалетом было легче — расстегнул ширинку и полил кустики. А вот девушке за эти самые кустики пришлось спрятаться, предварительно пошуровав по ним палкой, дабы распугать-разогнать всякую мелкую шушеру.

Мелкая шушера представляла собой некрупных ящерок и очень крупных мокриц. Ящерки с негодующим шипением убегали, а кошмарные сколопендры, хищно шевеля усиками, перли в сторону нарушителя, пугая Гермиону до визга. Но несмотря на обилие посторонних организмов, девушке удалось совершить утренний моцион, после чего, полив друг другу на руки водой из палочки, друзья двинулись дальше в поисках если не цивилизации (откуда бы?), то хотя бы более-менее надежного убежища, которое представлялось им в виде пещеры, желательно не занятой кем-то зубастым.

Но вокруг шумел всё тот же доисторический лес, полный невидимых обитателей, которые стрекотали, пищали, шуршали, чирикали, шипели, рычали, ворчали, тявкали и мяукали… На глаза детям они, слава богу, не показывались, ведь мяукать в наше время умеют не только кошки, но и чайки, а в этом лесу мяукать мог кто угодно, хоть бы и Ти-рекс…

Но вскоре лес предоставил ребятам ещё одну загадку, перед которой они, мягко говоря, спасовали. Пройдя несколько миль сквозь разгорающееся утро, Гарри и Гермиона обнаружили заросли злаковых трав, похожих на пшеницу, но колоски её были размером со средний початок кукурузы, а прошагав ещё немного, ребята остановились перед раскидистым деревом. И всё бы ничего, но оно было буком. Родным, до боли знакомым английским буком.

Кинув взгляд вдаль, Гарри растерянно присвистнул — перед ними зеленел смешанный, хвойно-лиственный лес. Рядом с ним так же потрясенно замерла Гермиона.

* * *

«Предположим, что это кустики», — подумала Гермиона, мочевой пузырь которой готовился снять с себя ответственность, послав хозяйке последнее китайское предупреждение. Пошуровав палкой в кустах, девушка отметила возросшую животную активность, но выбирать было не из чего, поэтому она присела, искренне надеясь на то, что её никто не рискнет попробовать на вкус. Богатое развитое воображение сразу же нарисовало ей как минимум несколько сцен с участием местного обильного животного мира и её первичных половых признаков, что сделало процесс мочеиспускания ярким и быстрым.

Избавившись от напряжения, девушка помыла руки себе и Гарри посредством палочки, стараясь не думать об ископаемых микроорганизмах. Некстати вспомнился фильм «Чужой», отчего девушка слегка задрожала. К счастью, Гарри этого не увидел, потому что занимался бросанием своего взгляда вдаль.

— Гарри, нам надо найти пещеру, что ли, какую. Главное, чтобы там не жил никто, для кого мы корм.

Гарри молча согласился с девушкой, которая другого и не ожидала. Потому ребята двинулись, как пелось в какой-то песне: «вперед, заре навстречу». Тоже направление, ничем не лучше и не хуже других, учитывая, какая вокруг стоит историческая эпоха. Через некоторое время что-то вокруг изменилось. Сначала это было совсем незаметно, но вот потом… Они вплотную подошли к зарослям злаковых трав, похожих на пшеницу с колосками размером со средний початок кукурузы. Гарри приоткрыл рот, который ему помогла захлопнуть Гермиона из соображений техники безопасности, хотя мух дети пока не видели. Но это вовсе не значило, что их тут нет.

Не останавливаясь, ребята шли вперед, как истинные гриффиндорцы, когда обнаружили дерево. Дерево обнаружил Гарри, наткнувшись на ветку. Гермиона почувствовала, что сходит с ума — перед ней был родной английский бук. За спиной — скоро ископаемый лес, а перед носом — бук. Девушке остро захотелось к маме, папе и психиатру. К сожалению, до них была пара миллионов лет.

Услышав переливистый свист Гарри, Гермиона вздрогнула и посмотрела туда, куда впер свой взгляд Герой Магической Британии. Это был лес. Вполне привычный смешанный лес. Это стало, пожалуй, последней каплей — девушка расплакалась.

___________________________________________________________

Великовский утверждал, что последние катастрофы на Земле, имевшие планетарный характер, произошли не миллионы лет назад. Они — на памяти человечества и отражены в исторических документах, в мифах и сказаниях разных народов, а также в литературных произведениях древности.

Международная группа ученых в результате многолетней работы пришла к выводу, что Земля была пригодна для жизни сразу же после своего возникновения. Они утверждают, что наша планета возникла в нынешнем виде и с тех пор практически не меняла свой первоначальный облик. По мнению исследователей, планета сразу после своего возникновения была готова приютить живые существа, и все утверждения о том, что сначала Землю сплошь покрывали океаны, а затем на ней выплавилась континентальная кора, куда затем выбрались обитатели вод, ошибочны.

Александр Богданов.