Ни одно доброе дело (не остается безнаказанным) (джен)

Эйгон все еще кричит, плачет и пинается изо всех сил, какие только есть в его крошечном тельце, его вопли звучат до боли громко в тишине, что вдруг повисла в комнате, Рейнис хнычет рядом с ним, сжавшись в комок, но, к счастью, они целы. Тело Горы изрублено — плечо, нога, бок, и, наконец, череп, но этот последний смертоносный удар был нанесен слишком поздно.

И теперь Джейме Ланнистер, юный Джейме Ланнистер — когда-то Элия поклялась самой себе, что сделает все, что в ее силах, лишь бы оградить его от ужасов, творящихся при дворе, — умирает на полу, меч Горы пронзил его грудь насквозь. Кровь окрасила его губы в алый цвет, но под ней они смертельно бледны.

— Ты спас нас, — говорит Элия и падает на колени рядом с ним, водя руками над смертельной раной. Она уже знает, что здесь ничего не сделать — ни ей, ни кому-то еще.

— Мой... мой долг... — запинаясь, отвечает Джейме, и она бессознательно гладит его по золотистым кудрям, прилипшим к покрытому испариной лицу.

— И ты исполнил его, — успокаивает его Элия, понимая, что и она, и Рейнис, и Эйгон были бы сейчас мертвы вместо тех двоих посланных за ними убийц, если бы Джейме не пришел. — О твоей храбрости сложат песни, мой белый рыцарь.

Элии мерещится, что он улыбнулся, услышав это, но она не уверена — кожа его стала восковой.

— Се... — пытается он сказать, но вместо этого кашляет кровью. — Сер... скажи... люблю...

— Я скажу ей, — обещает Элия. — Я ей скажу.

— Се... Серсея, — решительно произносит Джейме, и на миг Элия видит в его глазах мощный проблеск юного бессмертия, ей кажется, что, может быть, он выкарабкается, поправится, что, может быть, хотя бы раз хороший человек выживет, что, может быть, он сам скажет сестре, как любит ее. Элии кажется, что нет ничего печальнее, чем то, что этот мальчик так юн, и единственная его любовь — это сестра, а не какая-нибудь дама сердца...

Тело Джейме Ланнистера обмякает, и за спиной Элии Рейнис начинает тихо плакать. Элии хочется плакать вместе с ней.

* * *

Элия перетаскивает трупы в смежную комнату Рейнис, наказав дочери спрятаться под кроватью вместе с Эйгоном и не вылезать, пока она не скажет. Она пинает, толкает и тянет распростертый труп Горы, этого зверя в обличье человека, едва протиснувшийся в дверь.

Она обливается потом, задыхается, ее волосы выбились из сетки, но труп чудовища наконец ложится рядом с трупом его товарища, неудачливого убийцы.

На миг Элия задумывается, не перенести ли туда и тело Джейме, но потом понимает, что не сможет оставить его рядом с теми, кто его убил, с этими гнусными людьми — он достоин лучшего. Так что она взгромоздила остывающее тело на кровать и накрыла лицо Джейме простыней.

Она не может вынести осуждающий взгляд его зеленых глаз.

За пределами комнаты по коридорам грохочут шаги, и Элия прячется вместе с детьми под кроватью.

«Он мог быть моим мужем, — вдруг думает Элия, вспомнив, что ее мать была старой подругой Джоанны Ланнистер, вспомнив те планы, что они вместе строили на будущее своих детей, планы, которые так и не сбылись, — мы бы сейчас жили в Бобровом Утесе, в безопасности, и никто бы не умер».

Тайвин Ланнистер отказал им — его дочь была достойна принца, его сын был достоин взять в жены леди. Но Элия вышла за принца, и что ей это принесло? Лорд Тайвин потерял своего наследника дважды, отдав сначала Королевской гвардии, а потом — смерти, и у Серсеи Ланнистер теперь нет ничего — ни принца, ни брата, ни короны. Так в чем же смысл? Зачем это все?

Элия смеется и плачет, уткнувшись в тонкие белые волосы Эйгона.