Наследницы (джен)

Имя «Дарина» было типичным именем Голубой страны, но, называя так дочь, Агнет, скорее, вспомнила о легендарной принцессе Болтунов. Той, что, как говорят, ушла в Невидимую землю совсем юной — ради любви. Агнет этой красивой сказки в жизни не досталось. И не исключено, что она втайне надеялась — дочери повезёт больше.

Агнет не нравилось то, как она сейчас живёт, но она признавала: могло быть и хуже. Намного хуже. Она вообще могла бы оказаться в Подземелье, в служанках у принцессы Ланги. Максимум — во фрейлинах. Когда Ланга заявила о таком возможном варианте (и милостиво пригласила Агнет в Подземную страну — дескать, дорогуша, тебя наверху всё равно считают изгоем!), очень многие из друзей принцессы возмутились и — неожиданно для Агнет — отстояли право бывшей фрейлины-предательницы на свободу и независимость. А ещё через некоторое время сюрприз преподнес Аргут. Кузнец, великий мастер, бесстрашный и сильный, но не красивый, не талантливый, не образованный и не слишком культурно воспитанный. Совершенно не похожий на идеал поклонника капризной красавицы, которая ещё недавно жила во дворце, но Агнет вынуждена была признать — кроме него, никто на неё даже не посмотрит. Она предатель, изгой, дважды самозванка, ничтожество. Агнет это бесило, но ничего поделать было нельзя, и оставалось только мириться со своим статусом. И с теми единственно возможными способами хоть немного исправить своё положение.

Дарина. Белокурая крошка с оранжевыми (мамиными…) глазами. Агнет и сама не знала, откуда у неё такой странный цвет. Не карие, а именно оранжевые. Ни у кого из людей таких глаз не было.

С девочкой было трудно до невозможности, к тому же Агнет была матерью не намного лучшей, чем в своё время королевой. Младенцем Дарина кричала все ночи напролёт. Агрут рявкал на супругу — «Успокой ребёнка!», та огрызалась в ответ — «Сам успокой, довёл меня до такой жизни!». Агнет стала невероятно раздражительной. Порой кончалось тем, что Аргут брал маленькую дочь на руки и уходил в лес, подальше от её истерик. И если бы в Железном замке большинство предметов обихода не были бы железными, то вряд ли бы что-нибудь уцелело.

Когда Дарине исполнился год, она стала поспокойнее, но упрямой до невозможности. Её невозможно было заставить что-нибудь сделать, если она не хотела. Ни покормить, ни искупать, ни одеть, ни пойти погулять с ней. Вообще ничего. «Не хочу!-у-у!» было самым частым словом в её небогатом пока лексиконе, а оранжевые глаза то и дело наполнялись капризными слезами.

Когда Агнет узнала, что скоро родится ещё один ребёнок, ей захотелось его убить сразу же после рождения. Но она, конечно, этого не сделала. Не убийца же она, в самом деле. Да и Аргут бы не позволил.

Алина оказалась намного спокойнее. Как будто противоположность сестры. Даже не просто спокойная — какая-то вялая. И глаза нормальные, карие, как у Аргута. Даже он сам удивлялся. В те немногие свободные минутки, когда не следил за тем, чтобы Дарина чего-нибудь не сломала и не разбила. К трём годам старшая доченька начала отличаться склонностью к явному хулиганству. Под ангельской внешностью скрывался ведьмовский характер.

«Счастье наше, что мы живём вдали от людей, — думал Аргут. — Иначе бы проблем не оберёшься». С годами отношение к Агнет окружающих постепенно менялось к лучшему — Жевуны вообще были не злопамятны. Не раз Аргута приглашали в ближайшие селения на местные праздники, каждый раз звали — «Приводите всю свою семью!», но если Агнет он и мог привести, то дочерей — никак, слишком уж маленькие, да Даринка разнесёт всё на своём пути… А оставить их было не на кого. Что, кстати, являлось дополнительным поводом для злости Агнет — вечное уединение в замке, да ещё и с детьми. Она тоже никогда не отличалась ангельским характером, а с тех пор, как провалилась её попытка стать королевой в Розовой стране, он окончательно испортился. Хотя иногда, на людях, и если очень было надо, Агнет могла играть само очарование и воплощённую любезность. Но Аргут знал её лучше. Порой думал, что зря поступил так милосердно, и вообще, красота — это ещё далеко не всё. Агнет не желала перевоспитываться. Но всё-таки… не выгонять же её? Да и дочкам нужны оба родителя…

Когда Алине исполнилось три, а Дарине — шесть, родился мальчик — Станг (типично болтунское имя, как объяснила Агнет, в честь её отца). Аргут готовился к кошмарам, но был потрясён. Дарина, дикая, как кошка, которая всё отнимала у Алины и при малейшей попытке заставить её хоть чем-то помочь родителям убегала в лес, внезапно заявила:

— Я хочу его нянчить!

— Ты не умеешь, — мрачно сказала Агнет, измученная очередной бессонной ночью. — Уйди и дай мне поспать.

— Не уйду, не уйду, пока мне не отдашь Станга!

— Ему три дня от роду. И я не позволю тебе играться с живым младенцем! Не кукла.

— Тогда я сама его возьму, — Дарина пригнулась, пролезла под рукой матери, схватила мальчика и была такова.

— Ты же его убьёшь! — отчаянно крикнула Агнет вслед. Она знала характер дочери. До сих пор этот чертёнок Даринка только чудом не убилась сама, лазая где попало. Однажды Аргут снимал её с крыши замка. Повторяя после этого, что чуть не поседел, когда её там увидел.

— Он мой брат! — донеслось уже с улицы.

Алина так и оставалась на положении изгоя в собственной семье, и не высказывала никаких претензий — привыкла с первых же своих дней. Но теперь всё, что отнималось у неё Дариной, отдавалось Стангу. Игрушки, фрукты и ягоды, удобное место, одеяло, шляпка от солнца, красивая чашка, ложка и прочее. Дарина по-прежнему была агрессивной и нелюдимой, но с братом возилась, как никто. Удивлялись все. Кстати, у Станга тоже не было оранжевых глаз. Когда он перестал быть сморщенным маленьким комочком, Агнет заметила, что больше всего он похож на Аргута.

Примерно тогда же Дарина начала ходить в деревню — у многих девочек были младшие братья, и она тщательно выясняла, как о них надо заботиться. Агнет махнула на это рукой — ей же легче. Она никогда не была хорошей матерью и не чувствовала себя ею, а уж особенно — с Дариной. Старшая дочь причинила ей множество проблем, а Агнет всё-таки была эгоисткой. И ей намного приятнее было тихонько шить у окна (относительно несложное занятие — Аргут не терпел белоручек и бездельниц), чем бесконечно убирать, мыть, стирать, снова убирать, ходить из угла в угол с младенцем на руках… Дарина очень ловко управлялась с коляской (сделанной, естественно, собственноручно Аргутом), и Станг почти не спал в кроватке. Старшая сестра постоянно таскала его за собой и приносила к матери только затем, чтобы покормить. Однажды она устроила себе неподалёку от замка шалаш в лесу и оставалась там даже на ночь. Поначалу Агнет (а ещё больше Аргут) переживали и просили не таскать Станга хотя бы туда. Но на Дарину это не действовало.

Неудивительно, что первым словом Станга было не «мама», а «Диии», которое позже переросло в «Диня». Впрочем, лет с двух он уже больше дружил с Алиной, которую называл «Аниня». Дарина им не мешала. У неё появилось новое увлечение.