Озарение (джен)

— Цва-арт, — сквозь зевок тянет Рэй, — есть идеи?

И замолкает, глядя куда-то в одну точку. Спать хочется отчаянно — сорокасемичасовые «сутки» Кастрии с непривычки кажутся слишком длинными.

Груда взъерошенных перьев на соседней жерди шевелится:

— Ты про что? — Цварт поднимает голову от падда.

— Да про задачу к завтрашней астронавигации. Считаю, считаю, а корабль все в черную дыру улетает… — Рэй от души потягивается крыльями и вновь зевает. Стремление идти до конца убывает прямо-таки экспоненциально.

За окнами, над тяжелой грудой облаков, предвещающей бурю, издевательски цветет вечный рассвет. Ровно завывает ветер.

— Ну… я не стал ее делать, — бесхитростно признается Цварт.

— …И вряд ли у нас в группе найдутся еще герои, помимо Карва и меня, которые стали, — хмыкает Рэй. Мрачно изучает взглядом строчки расчетов на собственном падде, машинально вычесывая когтями перья на запястье. Одно, обломившись у стержня, медленно планирует на экран, и продолживший писать Рэй раздраженно смахивает его в сторону.

Цварт некоторое время задумчиво-внимательно наблюдает за скользящим вниз опахалом и наконец выносит вердикт:

— Я спать. И тебе советую.

— Разумно, — Рэй издает усталый смешок. — Но я все же попробую дорешать… это. При условии, что оно вообще имеет решение. Герои не пашут как проклятые, герои пашут как дважды проклятые, вот что! — и только договорив, он осознает, что по привычке перешел на стандарт.

— Ничего не понял, — разводит крыльями Цварт.

— И не надо, — отмахивается Рэй уже чисто машинально. — Слушай, а если от этой штуковины производную взять?..

Цварт предпринимает театрально-поспешное отступление в сторону спальной зоны, спорхнув с жерди.

О стекло шумно разбивается первая плеть дождя.

* * *

— Гори оно все синим пламенем, — чуть слышно шипит Рэй, откладывая в сторону стилус.

Экран почти разряженного падда мигает под рукой. В сон клонит теперь уже нестерпимо, но застрявший на границе реальности разум подстегивает тело выполнить привычное действие — открыть окно, подышать немного свежим воздухом, чтобы хоть ненадолго вернуть ясность мышлению…

Наличие и предназначение усиленной рамы он как-то упускает из виду.

Воздух пополам с потоками воды врывается в комнату разъяренным зверем, прижимая Рэя к стене, словно распятого; оставленный на столе падд отправляется в полет с высоты нескольких метров; Цварта, во сне расправившего крыло, за него, как за парус, переворачивает на спину. Входная дверь многообещающе трещит, и до Рэя запоздало доходит, что она не выдержит такого перепада давлений.

— С ума сошел?! — он едва слышит Цварта за ревом взбесившейся стихии. А тот уже странным финтом взвивается из нижней части комнаты, чтобы в следующий миг мертвой хваткой вцепиться в раму, изо всех сил толкая ее от себя…

Резко становится очень тихо, хотя вой ветра снаружи никуда не девается. На негнущихся крыльях оба кастрианца кое-как спускаются вниз — да так и остаются там, где сели, пытаясь унять бешеное сердцебиение и встопорщив насквозь мокрые перья.

— Ну вот как ты мог? — на остатках запала выговаривает сожителю Цварт. — Помнишь же, что эта часть здания всегда на наветренной стороне?

— Недосып творит чудеса, — криво, краешком рта усмехается Рэй, оценивая состояние падда — похоже, он упал плашмя, и только поэтому обошлось без повреждений.

Сна у обоих — ни в одном глазу, мысль работает кристально чисто…

— А если то уравнение решать не аналитически?! — вскидывается Рэй, шаря вокруг в поисках стилуса — и, не найдя, пишет на экране прямо пальцем. Легко и стремительно под рукой возникают новые и новые формулы, где-то в углу условного электронного листа воцаряется эскиз графика. За аляповато-монструозной формулой для искомой величины приходится лезть в более ранние черновики…

Еще минут через пять Цварт, снова перебравшийся на лежанку, с философским смирением накрывает голову крылом, пока Рэй, наконец-то решив задачу, в порыве незамутненной радости отплясывает по комнате что-то невообразимо дикарское, цокая выпущенными когтями.

В окне, умытый прошедшей грозой, все так же раскрашивает небо рассвет.