Жил один далматский дог (джен)

Пиррова победа, вот что пришло в первую очередь для сравнения, когда стихли крики и спала первая волна ликования. Держа палочки в опущенной руке, Гарри с подступающим чувством отчаяния посмотрел по сторонам. Поле битвы ужасало: повсюду тела павших бойцов, которые и бойцами-то не были… Колин Криви, Лаванда Браун, Дора Тонкс и Римус Люпин (их сын остался без родителей?), студенты со старших курсов, их имен Гарри и не знал даже… Среди них — тела преподавателей и совсем незнакомых взрослых, видимо, чьи-то отцы и матери, пришедшие на бой и присоединившиеся к своим детям.

Где-то выла Молли. Гарри с трудом повернул голову — шея как заржавела, — нашел её: она безумно раскачивалась над телом Фреда. Рядом с ней — оцепеневший от горя Рон. А где Гермиона?.. Оглянувшись, Гарри обнаружил девушку подле себя. Гермиона стояла, по-старушечьи сгорбившись и обреченно обняв себя руками, карие глаза смотрели в никуда.

Слишком дорогая цена, понял Гарри, снова обозревая поле битвы. Как жить после таких потерь?.. Без Колина и Лаванды, без Северуса… Боль стеклянными осколками вонзилась в тело, скручивая и сжимая внутренности. Северус… Он-то за что погиб?! За то, что заменил Малфоя, взял на себя его задачу и сам стал «владельцем» палочки, которая на самом деле принадлежала вовсе не Драко, а Поттеру.

Глаза обожгло горячими слезами, когда он посмотрел на распростертое у ног ненавистное тело безносого урода. Что ты наделал, Том?! Ради чего всё это было? Ради чего ты устроил эту бессмысленную резню, пролил ценную волшебную кровь?.. Рядом покачнулась Гермиона, и Гарри бережно подхватил её за талию, после чего помог отойти в замок, где усадил обмершую девушку на первую подвернувшуюся лавку в Большом зале. Сел и принялся встревоженно разминать-растирать напряженные плечи Гермионы, ощутив при этом, что она сильно дрожит.

Как это всё пережить? Как забыть?.. Как не сойти с ума? Колин, Лаванда, прочие старшекурсники в гриффиндорских и пуффендуйских галстуках… Им же всем по семнадцать. Неужели это их судьба — заснуть навеки в столь юном возрасте? Горло Гарри сдавил спазм, подступила тошнота, этой правды организм не выдержал. Тошнило его долго, мучительно.

Сквозь боль и одурь Гарри чувствовал, как кто-то придерживал его за плечи и под грудь, чьи-то руки оглаживали щеки и лоб, мягко похлопывали по спине, оказывая помощь и поддержку. Было так плохо… настолько плохо, что хотелось умереть, просто лечь и перестать быть, хотелось прекратить это невыносимое существование, эту боль, эти муки.

— Эк тебя проняло… — прозвучал над ним голос доброхота, помогающего ему. Сильные руки легонько встряхнули Гарри за подмышки. — Давай, парнишка, очухивайся. Приди в себя, ну! — понукнули окриком, встряхнув посильнее. Гарри поднял голову и с трудом разлепил слезящиеся глаза — сквозь боль и туман проступили черты незнакомого лица с ореолом золотых локонов. Кажется, он с самого начала битвы тут был, Гарри видел его, незнакомец сражался против Пожирателей плечом к плечу с Аберфортом Дамблдором… Сейчас Гарри его впервые увидел вблизи. Проморгавшись, он смог получше рассмотреть лицо незнакомого волшебника. Круглое, симпатичное, с крупным носом-картошкой, под голубыми глазами тяжелые мешки. Взгляд внимательно-тревожный.

— Я в порядке, — хрипло сказал Гарри, правильно растолковав тревогу. Мужчина, естественно, не поверил.

— Угу, вижу я, в каком ты порядке. Кого ты тут потерял — мать, брата?

— Всех, — с болью выдавил Гарри. — Всех, кто тут сражался. Вы меня не знаете, да? Я Гарри Поттер…

— Ясно, — болезненно перекосился незнакомец. — Слишком большая цена за одну твою жизнь. Да, парень, не позавидуешь тебе.

— Вы меня понимаете, — с удивлением констатировал Гарри. Обреченно сник. — Как с тем жить, что наделал Том Реддл?.. — горестно вопросил он.

— Дурак он был, — с неприязнью буркнул волшебник. — Гонялся за тем, чем его природа и так наделила. Не мог нормально попросить добрых духов снабдить его если не бессмертием, так долголетием…

— А последнее при чем? — озадачился Гарри.

— При том, что мне с этим любезно помогли, и моё седьмое столетие с тех пор тикает без участия каких-то вшивых крестражей, — брюзгливо произнес волшебник.

— Э-э-э, а вы что, Николас Фламель? — слегка подзавис Гарри.

— Нет, — хмыкнул маг, смешно дернув носом-картошкой. — Я Барри Винкль, видно, не читал ты газет. Про меня каждый год пишут, всё ждут, когда ж я тапочки откину…

Гарри с интересом оглядел волшебника — крепкий, тело мощное, плотное, плечи широкие, руки мускулистые, сильные. Сразу видно, что нескоро он ещё тапочки откинет. Рядом с Гарри вяло трепыхнулась Гермиона, подняла необычайно глубокие, какие-то ищущие глаза и задушенно прохрипела:

— Я читала. Барри Винкль — старейший известный волшебник, в девяностых годах ему исполнилось семьсот пятьдесят пять лет. Чтобы отпраздновать это событие, он устроил грандиозную вечеринку, пригласив всех знакомых ему волшебников и волшебниц, коих в общей сложности насчиталось тридцать миллионов человек. Это была одна из самых массовых вечеринок в истории волшебного мира. Кстати, это где? Какие площади мира способны вместить тридцать миллионов людей разом? Об этом якобы событии писали в «Ежедневном пророке» в девяносто первом году, когда я только поступила в Хогвартс, — всхлипнув, Гермиона вдруг жалобно взвыла: — Скажите, почему такая чудесная, волшебная сказка оказалась таким кошмаром?!

Выкрикнув самое больное, девушка зашлась в тяжких рыданиях, оплакивая свое бесследно профуканное детство в нормальном мире с любящими родителями, о местонахождении которых она теперь не имела ни малейшего понятия, равно как и о том, каким образом вернуть им память. Винкль смущенно почесал нос при упоминании своего дня рождения, а Гарри расстроенно обнял Гермиону. Прижал к себе и загоревал к ней в поддержку, ибо самому очень хотелось заплакать, его израненная душа давно ныла-кровоточила, растравливая и без того искалеченное-перекалеченное самолюбие.

— Если бы можно было это исправить, — тоскливо проговорил он. В зеленых глазах Гарри, как на фотопленке, отпечатались тела погибших, что лежали там, снаружи, перед замком. Барри Винкль сел на лавку с другой стороны молодых людей и задумчиво уставился перед собой.

— А ты хотел бы? — туманно посмотрел он на Гарри.

— Ну, наверное, — недоуменно глянул тот в ответ. — Столько смертей…

— Да, — кивнул Винкль. — Признаться, я сам не думал, к чему эта битва приведет. Знал бы, давно нашел бы способ предотвратить грядущие бедствия. Но я, увы, не провидец, чего не ведал — того не ведал.

— А разве он есть, способ? — логикой Гарри никогда не отличался, но тут она сама прыгнула в руки.

— Есть. Но достижение его — очень трудоемкая задача. Существует легенда о карлике, меняющем судьбы…

— Не надо, — печально перебила Гермиона. — Хватит с нас сказок…

— А зря, — с укором посмотрел на неё Винкль. — Как раз благодаря этой «сказке» я сижу сейчас рядом с вами. В ней секрет моего долголетия.

Гермиона удивленно распахнула глаза, Гарри — аналогично, и они оба уставились на волшебника. Барри утвердительно покивал и продолжил, прибавив многозначительности в голос:

— Родился я в эпоху средневековья, когда детская смертность была в порядке вещей, и у мамы я был единственным в то время. Ну и вот, заболел как-то раз страшным недугом, лежал в постельке да кашлял, пугая бедную маму. Не вытерпела она неизбежного конца — побежала к Мерлину…

— Вы видели Мерлина?! — опешила Гермиона.

— Нет, не довелось, — возразил Барри. — Умер он к тому времени, лишь голос его в месте силы остался. Вот он-то и посоветовал матушке прибегнуть к помощи другого не менее могущественного мага — Румпельштильцхена. А он человечек непростой, за каждое свое деяние требует плату. Кроме того, Румпельштильцхен обожает заключать сделки, с которых ему капают неплохие дивиденды. Обычно он требует в качестве уплаты жизнь ребёнка, но тут его самого попросили ребёнка спасти, матушка, сама того не зная, поставила злобного карлика перед неразрешимой дилеммой…

— И как, спас? — завороженно спросил Гарри.

— Конечно, — фыркнул Винкль. — Я-то перед вами сижу! Он тогда, казалось, выкрутился, затребовав у матушки забрать того, кто её первым во дворе встретит. Мама согласилась, он меня исцелил, а пока мама домой добиралась, выздоровевший я на двор и выскочил, встретил её первым на свою голову… Накрылась сделка Румпеля и мамы — ребёнок исцелён, и он же оказался обещанным в качестве уплаты.

— И как же вы разобрались с такой ситуацией? — зачарованный рассказом, Гарри и не заметил, как голос его упал до шепота.

— А я умный, догадался, что неспроста Румпель вылечил меня до возвращения мамы, и подловил хитрого карлика на этом. И поставил условие в ответной сделке, мол, служу ему сколько-то лет, а по истечении срока получаю от него подарок — долголетие. Единственное, что мне тогда в голову пришло, ну да учитывая короткий человеческий век в те времена, моё желание вполне понятно…

— Значит, если позвать Румпельштих… штильцхена, — запнулся Гарри на сложном имени, — то он исполнит любую мою просьбу?

— Да. Но учти, плату он стребует непомерную. Вплоть до твоей жизни. Таков уж характер у Румпельштильцхена, злобный да шкодный, ты с ним поосторожней, Поттер, шуточки у него своеобразные.

— Понял, — Гарри нетерпеливо мотнул головой. — Как его найти?

— Гарри! — запротестовала Гермиона. — О чём ты вообще думаешь? Не надо…

— Надо! — яростно зашипел Гарри, ткнув пальцем в сторону дверей. — Там лежат наши убитые друзья, и теперь, когда появилась возможность вернуть их к жизни, я от задуманного не отступлюсь!

— Да подожди же ты! — закричала Гермиона. — Румпельштильцхен тебе что, добрая фея с волшебной палочкой?! Он злобный тролль из германских сказок, а ты к нему очертя голову бросаешься. Подожди, подумай, так ли тебе нужна помощь злого карлика?

Гарри посмотрел на Винкля, тот недоуменно дернул плечом и буркнул:

— Я бы не стал клеймить Румпеля совсем уж черным злодеем, он парень неоднозначный, от него в буквальном смысле никогда не знаешь, чего ожидать. Он себе на уме: может помочь, а может и прибить, если не с той ноги встанет…

— Хорошо, — кивнул Гарри и повторил вопрос: — Как его найти?

— Искать его не надо, он сам придет, если позвать. А там как договоритесь. Ты, главное, обещаний ему не давай, а то в рабство к нему угодишь.

— Понял, — Гарри нетерпеливо притопнул ногой. — Как позвать? Просто по имени?

— Сюда? — Винкль поднял брови. — Прямо сейчас?

Гарри оглянулся и понял, что не то место и время — Большой зал был полон народу. С каким-то недоумением посмотрел на зажатые в руке палочки — бузинную Волдеморта и боярышниковую Малфоя — и вспомнил, что вроде хотел положить Старшую палочку в гроб Дамблдору. Подумав, он решил, что успеется, что-то подсказало ему придержать палочку при себе. А ещё до Гарри дошло, что с тем карликом встречаться лучше без посторонних глаз, наедине, так ему, по крайней мере, никто не помешает.

И когда умничка Полумна отвлекла всех морщерогим кизляком, только что пролетевшим за окном, Гарри воспользовался сим благоприятным моментом и вместо того, чтобы под мантией-невидимкой прошмыгнуть в кабинет директора, чесанул в Запретный лес, прямиком на ту поляну, где встретил лбом вторую Аваду Лорда с последующей прогулкой на призрачный вокзал. Ну вот и те кустики, где-то здесь он обронил Воскрешающий камень Смерти… а здесь он умер. Потоптавшись, Гарри оглянулся со странным чувством дежавю, вздохнул и неуверенно позвал:

— Румпельштильцхен?

Назвал заветное имя и замер, не зная, к чему готовиться. Он не имел ни малейшего представления, как выглядит порекомендованный ему колдун-карлик. Всё, что он понял из обрывочных речей Гермионы и Винкля, это то, что существо является кем-то из малого неблагого народца фейри… Однако то, что предстало перед Гарри, ввергло в шок. Во-первых, он был весьма человекоподобен, стройный, среднего роста мужчина, тонкий и грациозный. На том сходство с человеком и заканчивалось, ведь у него была странного цвета кожа — оливковая с золотистыми чешуйками, на руках черные когти, а глаза нереально большие, янтарные, с крупным зрачком, в их глубине мерцало дьявольское пламя, отчего они отсвечивали красным. Существо раскинуло руки в приветственном жесте и радостно оскалилось, являя Гарри желтые и побуревшие зубы.

От такой чересчур слащавой и многообещающей улыбки хотелось бежать без оглядки и со всех ног, но Гарри пересилил свой страх — существо было ему очень нужно. Покрепче уперевшись ногами в землю, Гарри набрался смелости и осторожно поклонился демону, вовремя вспомнив урок Хагрида. Кто его знает, может, оно тоже уважает традиции? Тем временем существо присмотрелось к вызвавшему его человеку и улыбка сползла с лица, в глазах появилось непонятное выражение.

— На кого ты похож, дорогуша? — в голосе прозвучало здоровое недоумение. Гарри вдруг сообразил, что так и стоит перед ним в том виде, в каком закончил битву: на лице сажа и ссадины, волосы немытые и дыбом, куртка драная и переношенная в лоскуты… Смутившись, Гарри попытался пригладить лохмы и утереть с лица пару пятен сажи, что, конечно же, мало помогло. — О, не трудись, — Румпель повел рукой перед собой, и Гарри ощутил себя знатно посвежевшим и чистым. Торопливо провел ладонями по телу и понял, что одежда тоже приведена в порядок.

— Спасибо, — виновато поблагодарил Гарри.

— Не за что, дорогуша! — жизнерадостно отозвался драконоглазый субъект, ощериваясь во всю пасть. Опять захотелось сбежать, но Гарри заставил свои ноги стоять на месте. А чудище, скалозубо ухмыляясь, обошло вокруг оробевшего Гарри, обозревая его со всех сторон, причем смотрел так, словно бульдог тётушки Мардж на чрезвычайно вкусную косточку. — Ну-с, что желаешь, сладенький? — нежно вмурлыкнул он в правое ухо Гарри, отчего тот нервически дернулся, покрываясь холодно-щекотными мурашками.

— Я хочу изменить реальность, — поспешно выпалил Гарри, пока смелость не сбежала.

— У, чудесно! Чудненько! — захлопал в ладоши монстр, радуясь, как маленький ребёнок, что выглядело достаточно жутко в сочетании с его драконьими глазами и чешуйчатой кожей. — Давненько у меня не было такого глобального заказа! — с каждым сказанным словом ликование в его голосе возрастало, пока не доросло до истеричного взвизгивания. По спине Гарри потек холодный пот. Стало отчего-то страшно. Словно чувствуя его испуг и подозревая, что он вот-вот передумает, фольклорно-собирательный персонаж перешел в наступление: — Учти, передумаешь — потребую жизнь! В качестве компенсации за ложный вызов.

Вот дьявол… Гарри с усилием проглотил комок и прохрипел:

— Мне бы назад во времени, изменить кое-что в прошлом, чтобы избежать того, что случилось сейчас…

— Думаешь, это возможно? — съязвил монстрик, хищнически кружа вокруг парня, заставляя того нервно вертеться на месте. — Разве тебя в школе не учили, чем грозит вмешательство в ход времени?..

— У-учили, сэр, но я подумал, если перенестись туда задолго до своего рождения и подкорректировать кое-какие события, то, может, будущее стало бы не таким кровопролитным? Послушайте, я просто не могу с этим жить, столько волшебников погибло ни за что…

— Понимаю, дорогуша, — Румпельштильцхен скорчил благочестивую мосю, но драконьи его глаза выражали как раз обратное — злобную радость. Скрадывая Гарри, как акула аппетитного серфингиста, монстр маньячно зажурчал: — Значит, хочешь вмешаться в ход событий и изменить текущую реальность. Божечки, как это вкусно… — облизнувшись, он продолжил: — Но, видишь ли, то, что ты просишь, на практике трудновыполнимо. Даже ваши так называемые маховички времени не способны повернуть время вспять более чем на три часика. А ты просишь годы и десятилетия.

— Значит, это невозможно? — упал духом Гарри. — Ничего нельзя изменить? Значит, Северус… Северусу уже ничем не помочь?..

— У… Увау, уважаю! Это просто прелесть какая-то, дорогуша! — непонятно с чего восхитился монстр. — Раз в таком ключе, то могу предложить тебе способность менять судьбы!

— Правда?! — обрадовался Гарри. — Я всё-таки смогу что-то сделать?

— Да, сможешь, но только не в этом теле, — слегка охладил его восторги Румпель.

— В каком смысле? — удивился Гарри. — Вы же сказали, что дадите мне шанс изменить судьбу. А для этого надо уметь перемещаться во времени. Вы же дадите мне такую возможность?

— Конечно, я дам тебе возможность перемещаться во времени и пространстве, но только не в таком, м-мм, жалком, уж прости, дорогуша, виде. Да ты в нём с первого раза загнешься. И как тогда ошибки исправлять будешь?

— Я не понимаю, извините, — смущенно пробормотал Гарри.

— Короче, объясняю на пальцах, — Румпель и впрямь загнул палец: — Туда в одном обличье, а назад — будешь в своем. Доходит?

— То есть в другом измерении я буду кем-то другим? — допетрил Гарри, не чуя подвоха.

— Именно! — расплылся в масляной улыбке монстр. — Согласен? — вкрадчиво осведомился он, скатывая с ладони невесть откуда возникший свиток пергамента. — Подпишешь, дорогуша? — и перо протянул. Орлиное.

— Что это? — насторожился Гарри, ни на йоту не веря чудищу.

— Договорчик! — просиял Румпельштильцхен. — Подпишешь и получишь то, что желаешь.

— Как-то слишком просто, — засомневался Гарри. — И что, ничего не потребуешь в ответ?

— А чего тебе ещё надо? — деланно удивился Румпель. — Заказал перемещение между мирами — вот тебе заказ, получите и распишитесь, всё по закону.

— Но вы… Вы действительно поняли, что именно я хочу?

— Прекрасно понял. Ты хочешь переместиться и изменить судьбу драгоценного Северуса. Вот только путь к нему будет труден и долог.

— Почему? — Гарри постарался не покраснеть при упоминании Снейпа.

— Потому что он тебя не узнает! — Румпель радостно захохотал, пританцовывая от восторга.

Гарри с изрядной толикой раздражения посмотрел на него, передернулся и протянул руку за пером.

— И кстати, пообещай на меня не злиться, дорогуша.

— Обещаю… — и только с последним росчерком пера до Гарри дошло предупреждение Барри не давать никаких обещаний монстру. Но, кажется, было уже поздно…