Кожа белее снега, губы крови алей (джен)

Кожа белее снега, губы крови алей —

Бей её в сердце точно, не жалей.

Злая Королева погибла. Гномы видели, как она сорвалась с обрыва и с криком рухнула вниз. Заглянув за край, они убедились, что старая ведьма больше не сможет вредить прекрасной Белоснежке, а затем поспешили домой.

Поскальзываясь на мокрой траве, семеро гномов бежали так быстро, как только могли, но все равно опоздали. Их прекрасная гостья распростерлась без движения на полу, а рядом лежало надкушенное яблоко.

Даже бездыханная, Белоснежка оставалась удивительно прекрасной, и у гномов недостало мужества похоронить ее под землей. Они уложили девушку в хрустальный с золотом гроб, окружили цветами и подарками и принялись неусыпно охранять.

Пришла зима, а затем весна сменила ее. Об этой истории прослышал Прекрасный принц, что так долго искал Белоснежку. Он появился в лесу, преисполненный надеждой, которая быстро сменилась печалью, стоило лишь ему увидеть гроб. В прощальном поцелуе юноша приник к губам Белоснежки, и — о чудо! — она открыла глаза.

Радости принца, гномов и лесных зверей не было конца. Они пели и плясали на полянке, а затем Прекрасный принц, усадив любимую на коня, отправился с ней в свой замок. Гномы махали им вслед, искренне радуясь воссоединению влюбленных, а после вернулись домой.

Беспорядком и запустением встретил их дом. Сосредоточившись на охране гроба с Белоснежкой, все семеро заглядывали сюда лишь изредка, чувствуя свою вину за то, что не уберегли ее.

— Ну, нет худа без добра, — пробурчал Ворчун, поднимаясь по лестнице наверх. — Наконец-то поспим в настоящих кроватях!

Кровати в спальне так и остались сдвинуты, и гном первым делом принялся расставлять их по местам. Покрывало на одной из них странно топорщилось, и Ворчун немедленно откинул его, чтобы узнать причину.

— Это еще что такое? — непонимающе уставился он на аккуратно разложенные ножи, гвозди, пилы и топор. — Эй, Умник, ты только посмотри, что я нашел! Кто-то в доме уже похозяйничал, что ли.

— Спускайся сюда, Ворчун! — позвал его испуганный голос Весельчака с первого этажа, а потом там кто-то заплакал.

Ворчун опрометью бросился туда.

— Там. — Скромник повернул к нему блестевшее от слез лицо, ткнул пальцем в кухонный стол и отвернулся, содрогаясь в рыданиях.

На кухонном столе, вокруг наполовину сгрызенного, позабытого ими пирога с надписью «Ворчун» лежали скорчившиеся мыши. Мертвые мыши. Целая дюжина мертвых мышей.

Ворчун отшатнулся.

— Что за чертовщина, — растерянно пробормотал он. — Что с ними случилось?

— Мне кажется, мыши отравились пирогом, — задумчиво протянул Умник, осторожно приблизившись и перевернув кончиком черпака один из облезлых трупиков.

— Наверное, это все Злая Королева! — вмешался Чихун. — Она принесла отравленное яблоко Белоснежке, значит, могла и в пирог что-нибудь подложить!

— Нужно догнать Белоснежку и рассказать ей об этом, — заявил Ворчун.

— Незачем портить девушке настроение, — не согласился Умник. — Она на пути к новой жизни, к тому же только что встретила своего любимого. Мы сами видели, Злая Королева умерла. Больше никто не причинит принцессе вреда.

— Не знаю, как вы, — заявил разозленный Ворчун, — но я хочу уничтожить даже память о той мерзкой ведьме, что сотворила все это, а потому немедленно отправляюсь в замок Злой Королевы! Кто со мной?

Ответом ему были насупленные брови и решительно вскинутые на плечо кирки.

* * *

Семеро гномов в мрачном молчании двигались друг за другом по дороге. Ни единой ноты не сорвалось с их губ с той поры, когда под раскидистым кленом появилась дюжина маленьких могил.

Ворчуну казалось, что его голова напоминает кипящий котел, с которого вот-вот соскочит крышка. Он раз за разом вспоминал последнее, что происходило в доме, и не мог найти объяснения той груде острых штуковин на одной из их кроватей.

От Злой Королевы можно было ожидать скорее подлой волшбы и ядов, верно? Ножи и пилы были не вполне в ее духе.

Тайный проход по реке обнаружил Простак, которого Ворчун уже давно хотел называть не иначе как Хитрюгой. У одного берега лениво покачивалась маленькая лодчонка, в которой за раз даже трое едва могли уместиться, и Умнику пришлось трижды перевозить друзей на другую сторону.

— А теперь куда? — буркнул Ворчун, оглядывая темное сырое подземелье. Как раз под стать его хозяйке, м-да.

Никто не знал, и гномы пошли куда глаза глядят, все глубже погружаясь в кромешную темноту.

— Ай! — Болезненный вскрик Чихуна заставил Ворчуна насторожиться. — Тут ступеньки, осторожнее.

Наверху оказались темницы. Из-за решетки одной из них наполовину высунулся в коридор чей-то рассыпавшийся скелет, безуспешно пытавшийся дотянуться куда-то. Рядом лежал опрокинутый кувшин.

— Какая гнусность, — Ворчун передернул плечами, представив, как несчастный днями мучился от жажды, не в силах дотянуться до заветного питья.

И в этот момент кто-то оглушительно каркнул прямо у него над головой. Ворчун подскочил на месте, толкнул шедшего впереди Скромника, а тот налетел на Чихуна, и вскоре уже вся семерка катилась по полу.

— Тьфу ты, да это ж просто ворон, — зло посмотрел на птицу пришедший в себя первым Ворчун и поднял руку, чтобы поправить сползшую шапку. — Скелеты, подземелья и вороны, да этот замок — средоточие всего зла!

Ворон снова каркнул, словно бы обиженно, а потом отлетел немного в сторону. Еще раз, и еще.

— Могу предположить, что этот ворон куда-то нас зовет, — осторожно высказался Умник, тоже поднимаясь на ноги.

— Ну да, конечно, кто может быть лучшим проводником по жуткому замку, как не крылатый предвестник смерти, — недовольно ответил ему Ворчун, но все же пошел за остальными туда, куда улетела птица.

Ворон привел их в низкую комнатушку, наполненную разными склянками, сосудами причудливых форм и старинными книгами, а в ее центре стоял большой потемневший котел.

— Ведьмино логово, — убежденно заявил растерявший всю обычную сонливость Соня.

— Кар-р! — Ворон взлетел на стопку книг и клюнул лежавшую на самом верху. — Кар!

— Высоковато, — озадаченно крякнул Умник. — Так, Скромник, а полезай-ка ты мне на плечи!

Не без труда стянув пухлый томик вниз, гномы уложили его на стол и, столпившись вокруг, раскрыли на первой странице.

— Не ожидал, — озадаченно крякнул Умник.

— Удивительно! — пискнул Скромник, и тут же закутал покрасневшее лицо в бороду.

— Да это же просто детская мазня, — разочарованно протянул Ворчун, уже приготовившийся ужасаться какому-нибудь жуткому ведьмовскому зелью. — Вот, поглядите, цветок, а на нем сидит, надо полагать, самая уродливая в мире бабочка.

— Нехорошо так говорить, но это правда, — прыснул Весельчак. — Подумать только, и угораздило же какого-то малыша нарисовать бабочку совсем без крыльев!

Они перевернули страницу.

— Кхем, — неловко кашлянул Ворчун, — в одном этому ребенку не откажешь: он был очень внимателен к деталям.

— Да уж, — странным ломким голосом отозвался Чихун. — Есть и бабочка, и ее крылья. Правда по а-а-а…

Стоявшие по бокам Умник и Простак ловко прикрыли товарищу нос, а Ворчун закончил фразу за него:

— Ага, по отдельности.

Семеро гномов продолжили листать книгу с картинками, которые становились все точнее и страшнее. Милый белый кролик с нежным розовым носиком соседствовал со своими отрезанными ушами, очаровательный дымчато-серый котенок, с любопытством следивший за пролетавшей над ним стрекозой, остался без хвоста, который хозяин книги использовал как закладку.

Чем дальше, тем меньше читателей было у «Летописи зла», как назвал ее дрожавший Чихун перед тем, как отошел подальше вслед за позеленевшим Простаком, плакавшим навзрыд Весельчаком и упавшим в обморок Скромником. Цыплята и щенята, ягнята и разноцветные лесные птички, а за ними…

— Я боюсь того, что мы увидим прикрепленным к следующей странице, — хрипло пробормотал Ворчун, склонившись над портретом одноухого мальчика, державшего за уздцы тонконогую гнедую лошадь. На месте отсутствовавшего уха был тщательно прорисован блестящий ручеек крови.

— Злая Королева — настоящее чудовище! — устало выдохнул Умник, единственный из всех составлявший ему компанию, стянул шапку и утер ею выступивший пот.

— Наверное, я больше никогда не смогу уснуть! — простонал спрятавшийся в котел Соня.

Умник и Ворчун переглянулись, а затем, без слов договорившись не разглядывать «подарочек», открыли следующий рисунок. С минуту они недоверчиво смотрели на него, а потом принялись спорить, яростно перекрикивая друг друга. Забыв о своих горестях, остальные мигом их разняли и принялись наперебой укорять:

— Хватит! Что на вас нашло? Забыли, зачем мы здесь?

Не тратя времени на объяснения, Ворчун ткнул пальцем в книгу. В ней, отчетливо узнаваемая до последней черточки, была нарисована Злая Королева. Она лежала на кровати, одетая в прекрасное платье, а на голове ее блестела золотая корона.

Единственным, чего недоставало, чтобы счесть ведьму спящей, было сердце, вырезанное из груди.

* * *

Незаметно выбравшись из замка Злой Королевы, гномы поспешили к Прекрасному принцу. Увы, в его землях они никогда не были, приходилось то и дело спрашивать дорогу, и это сильно их замедляло.

А «Летопись зла», взятая из подземелья мачехи Белоснежки, только добавляла волнений. Однажды на привале Умник вытащил ее из мешка, раскрыл, и семь гномов в угрюмом молчании смотрели на злосчастную книгу.

— Это подлые происки Злой Королевы, — неуверенно произнес Чихун.

— Не могу представить причину, по которой эта себялюбивая гадина стала бы изображать собственную смерть, — не согласился с ним Ворчун. — Да разве Злая Королева не делала все на свете, лишь бы остаться «всех милей»?

— Может быть, все-таки… — Весельчак явно силился придумать какое-то ободряющее объяснение этой находке, но у него ничего не выходило.

Как и у всех них. В конце концов, кроме хозяев в доме побывали только двое: Злая Королева в облике жуткой карги и… Белоснежка. Мысль о том, что милая улыбчивая девушка могла быть тем самым чудовищем, которому принадлежала «Летопись зла» и чьи темные замыслы едва не стали причиной гибели одного из них — а то и всех разом, — изводила, угнетала и ужасала гномов, но, к сожалению, казалась все более правдивой.

«Почему?!» — спрашивали они друг друга снова и снова, но не находили ответа. Лишь волнение о судьбе Прекрасного принца нарастало день ото дня. Иногда зыбкая надежда на счастливый конец поднимала голову в их сердцах, но она тут же улетучивалась, стоило лишь бросить короткий взгляд на мешок за спиной Умника. Впрочем, как радостно было бы ошибиться!

Спустя неделю после расставания с Белоснежкой на лесной поляне Умник, Ворчун, Соня, Простак, Весельчак, Скромник и Чихун добрались до ее нового дома — замка Прекрасного принца.

Солнце клонилось к закату, но легкие сумерки никак не портили очарования города. Все вокруг было прелестно украшено, а нарядно одетые люди с улыбкой говорили о нежданной радости: их принц наконец-то нашел свою любимую!

— Ах, вы знаете Белоснежку! — обрадовалась собиравшаяся уходить торговка цветами, к которой гномы подошли на площади. — Прелестное невинное дитя, не так ли? Нашему принцу несказанно повезло с женой! Поторопитесь, быть может, вы даже успеете на пир в замке. Король и королева повелели праздновать с утренней до вечерней зари и весь город туда пригласили!

Опрометью бросились друзья в замок, а как вошли внутрь — удивились окутавшей все тишине. Ведь разве можно пировать без музыки, без смеха? Медленно брели они вперед, озираясь по сторонам и надеясь отыскать Белоснежку раньше, чем произойдет что-то непоправимое.

— Вот не надо было мне ослаблять бдительность, — едва слышно бормотал себе под нос Ворчун. — Как знал, что женщины до добра не доведут!

Он с беспокойством косился на своих товарищей, совершенно переменившихся в последнее время. Не слышно было ни смеха Весельчака, ни раскатистого храпа Сони. Задумчивый Скромник шагал вперед без опаски и сомнений, а Простак уныло подволакивал ноги, едва не путаясь в своей одежде.

Издалека послышалось чье-то пение. Гномы встрепенулись и, приободренные, устремились на звук. Умник толкнул тяжелые двери и отошел, пропуская остальных внутрь.

Увиденное заставило их остолбенеть.

Огромный зал, залитый кроваво-красным светом закатного солнца, был заставлен пиршественными столами, ломившимися от питья и яств, а за ними сидели тысячи гостей: бледные, неподвижные, смотревшие друг на друга остекленевшими глазами.

— Ах, прибыли еще гости! — прервав песню, звонко воскликнула Белоснежка, кружившаяся в танце между рядами мертвецов. — Прошу, присаживайтесь, отведайте угощение! Одна мудрая женщина как-то сказала мне, что яблоко может исполнить желание. Я не верила поначалу, но ведь так и случилось! А гномы, кажется, очень любят яблочные пироги.

— Белоснежка… — жалко прошептал Ворчун, растеряв все заготовленные слова. — Зачем?!

Взгляд девушки упал на книгу, которую в этот момент доставал Умник из своего заплечного мешка.

— Как замечательно! — солнечно улыбнулась она. — Вы нашли мой альбом с рисунками! Они чудесные, не так ли? А вот мачехе отчего-то не понравились…

Белоснежка остановилась и нахмурилась, отчего неожиданно показалась Ворчуну совершенно незнакомой.

— Жаловалась отцу, — начала она недовольно, — ах нет, хотела лишить меня его любви! А почему? Потому лишь, что я хотела сохранить на память частичку тех, кто был добр со мной?! Проклятая ведьма! Убила его, чтобы самой распоряжаться мной и всем, что по праву было моим!

Девушка топнула ногой, заставив сбившихся вместе и молча внимавших ей гномов подскочить от неожиданности.

— Ну ничего, — снова нежно улыбнулась Белоснежка, — любящегося взгляда моего принца ей уже не отнять.

Искоса глянув на замершего во главе стола Прекрасного принца, Ворчун повернулся к Умнику, а затем и к остальным. Гномы, побледневшие до синевы, судорожно сжимали кирки в руках, но чем больше они слушали Белоснежку, тем ярче сияли решимостью их глаза.

— К слову, вы тоже были очень милы, — девушка оторвалась от разглядывания плававших в кубке глаз принца и посмотрела на них. — Жаль, что Злая Королева снова вмешалась и не дала нам дружить и дальше. Но все еще можно исправить. Сядьте, отведайте пирога.

Судорожно сглотнув, Ворчун двинулся вперед.

* * *

Замок гномы покинули до рассвета, унося на плечах большой кованый сундук. Хрустальный гроб для погребения Белоснежки больше не годился.

Умник рассказал о случившемся немногим выжившим горожанам, которые, как и встреченная ими торговка цветами, просто не успели на праздник. Что с ними будет дальше? Неизвестно, однако Белоснежка их точно больше не побеспокоит.

Семеро гномов вернулись на прекрасную лесную полянку, которую сторожили много месяцев, охраняя покой Белоснежки, выкопали глубокую яму у корней уже отцветавшего дерева и опустили туда сундук.

Затем настало время книги.

— Понимаю, это странно, но мне кажется, что принцесса, которую мы полюбили, умерла уже давно, откусив кусочек от яблока Злой Королевы, — вздохнул Весельчак, глядя в огонь, медленно пожиравший рисунки и жуткие предметы «на память», вложенные между страниц «Летописи зла».

— Я буду скучать, — шепнул Скромник.

— А я вряд ли когда-нибудь забуду, — раздраженно швырнул ветку в огонь Ворчун, выбив сноп искр. — Хотя буду очень стараться.

Когда костер догорел, гномы отправились дальше, оставив позади и дом, и шахты, и, как они надеялись, тягостные воспоминания о самой большой ошибке в их жизни.