На грани безумия (А после был Агни Кай) (джен)

Из дневника принцессы Азулы

«Я убила Аватара…

Кто бы мог подумать, что «Главного врага моего Народа Огня» и по совместительству «Почитаемого всеми остальными народами и племенами», «Повелителя всех стихий» — так легко погубит четырнадцатилетняя девочка?!

Я могла бы сказать, что убила древнейшего духа, воплощенного в человеческом теле, которому прежде поклонялись тысячелетиями и воздвигали храмы, практически полубога. Но в течение последних ста лет мой народ разуверился в потустороннем мире и давно поборол раболепие перед духами и их посредником, Аватаром.

Я, в отличие от брата, никогда не сомневалась в оценке сил противника. Знала: у воплощенного те же слабости и пороки, что и у остальных представителей рода человеческого. А главное — он уязвим!

По сути, кем бы ни был Аватар в мире духов, в нашем мире он лишил себя бессмертия, несмотря на способность к перерождению. Чем младше его физическая оболочка, тем меньшим опытом он обладает, даже если все стихии подчиняются ему. Тем больше шансов убить его. Потому традиционно только узкий круг из мудрецов скрывал от мира малолетнего Аватара и обычно не раскрывал его статус до шестнадцатилетия.

То, что сто восемьдесят третьей физической оболочке на данный момент было всего двенадцать — можно считать большой удачей. Скорее всего, со стодвенадцатилетним расправиться было бы куда сложнее. Главный враг Народа Огня был пока мальчиком. Тем не менее, Аватар наделен слишком многими способностями по сравнению с обычными людьми, чтобы считать его легкой добычей. А уж если он воссиял, то бороться с ним почти бессмысленно. История помнит слишком много таких моментов, когда даже массе сильнейших магов нечего было противопоставить могуществу потусторонней силы, овладеваемой Аватаром в этом состоянии. Когда Аватар начинает словно светиться изнутри — это пик его всемогущества! Я читала об этом в древних манускриптах.

Тем не менее, когда я увидела это воочию, была впечатлена. В разгар битвы в подземельях Ба-Синг-Се, когда, казалось, что Аанг окружен и не выстоит против отряда элитных магов, он вдруг воспарил над ними в сияющем столпе и сам стал квинтэссенцией энергии.

Но природа стремится к балансу во всем. Потому и в наивысший пик силы Аватар наиболее уязвим. Для меня это был шанс, и я им воспользовалась. Мой расчет оказался верным, а выстрел смертельным… Молния, слетевшая с моих пальцев, оборвала его полет… Божественное свечение его глаз и татуировок по всему телу погасло. Он пал, а с ним разбились и все надежды непокорных.

Я захватила неприступный Ба-Синг-Се. Тот самый легендарный город, что не сдался моему чокнутому, но все же легендарному полководцу — дяде Айро — Дракону Запада, под стенами которого погиб мой кузен Лу Тен, который должен был унаследовать трон. В течение ста лет город оставался неприступным. Ни мой дед, ни мой прадед не покорили его. А мне это удалось! Царство Земли — самое обширное и богатое — пало. Сказать, что отец очень-очень рад и горд — значит, не сказать ничего…

Я отдала всю славу брату. Сделала его героем, гордостью нации. Вернула ему честь, уважение отца и приблизила к трону. Это было бы глупым решением для меня, мечтающей занять тот самый трон. Для меня, что всю жизнь готовилась к этому, прилежно училась и выполняла любой приказ отца.

Зуко теперь герой, но это была цена за предательство Аватара и Айро, ведь они с дядей переметнулись на сторону врага. Для меня Зуко дважды предатель: сначала предал Родину, а теперь — людей, поверивших в него. Получается, и семью он предал дважды. Для меня он пал ниже некуда, но я отдала ему все лавры победы. Я возвысила брата, а в реальности лишь сделала пешкой в своей большой игре. И заодно решила подстраховаться на всякий случай: я знала — если наша миссия провалится, обвинят во всем Зуко. И есть вероятность, что Аватар жив. Так что это не будет моим проигрышем в чистом виде. Мы разделим вину, как сейчас победу. Но Зу-зу потерял последний шанс. Можно сказать, я дала братишке попробовать вкус славы, помечтать о троне, чтобы потом самой отобрать, вернуть в свои руки.

Дело в том, что, пока наш изгнанный принц мотался по морям с тринадцати лет, я хорошо подготовилась, максимально прибрала к своим рукам все, что могла, все, что могло от меня зависеть. Конечно, в моей стране все еще развита клановая система. Высшие государственные сановники не станут слушать маленькую девочку, пусть и принцессу. Но у меня есть связи и важные люди, которые держат поводья власти и готовы пойти на многое, чтобы удерживать их и далее. И главное: в тайниках отца я нашла письмо матери к какому-то другу детства, жалкому актеришке из провинциального маленького городка. В нем Урса предавалась воспоминаниям об их отношениях, как они вместе играли в пьесе «Любовь среди драконов», и тот признавался ей в любви прямо на сцене театра. Теперь понятно, почему эту пьесу так любила мать. Они ходили с отцом на ее премьеру каждый год. Теперь понятен разлад между родителями и почему они перестали посещать резиденцию на Угольном острове. Мало того, в этом письме мать писала, что это тот актеришка отец Зуко, а не Озай. Пусть письмо весьма сомнительное, и оглашение его способно кинуть тень и на мое происхождение, но оно вполне может покачнуть психику брата, заставит сомневаться в себе, а, возможно, и вовсе привести его к самоустранению или большему конфликту с отцом.

Вот это да! Вот это переворот! Это письмо произведет фурор! Теперь нужно только дождаться нужного момента. А это я умею.

Пока Зуко скитался в изгнании, предъявлять письмо смысла не было — даже опасно. А после его возвращения стоило дождаться исхода битвы в День Черного Солнца. Тут была нужна многоходовая комбинация, но пока приходила в голову лишь такая из двух актов. Главное слабое местечко найдено. Зуко борется, пока считает себя наследником. Как же он поведет себя, когда узнает, что всего лишь бастард?

Я буду ждать, как ждал мой прадед.

Ударить в слабое место в нужный момент — это то, что помогло моему прадеду Созину победить Аватара Року сто двенадцать лет назад.

Победа за мной! Теперь. И хочется посмотреть в глаза Укано, когда он, мечтающий привести к власти своих внуков, выдав свою дочь Мэй за принца Зуко, отдаст ее лишь бастарду.

Сегодня я устроила обыск и в комнате матери. Почти все вещи уничтожены моим отцом, осталась нетронутой лишь мебель. Как я раньше не замечала, что туалетный столик имеет двойное дно, ведь я бывала здесь тысячи раз?! Тайник закрыт, но я найду способ его вскрыть. Наверняка там еще тайные письма или ее дневник. Какой-то частью разума я понимаю, что мне вовсе не нужна ни мать, ни ее письма. Но продолжаю искать хоть что-то от нее. Сама себя не понимаю…

У меня есть все: я почти единственная наследница трона (ведь я уже нашла способ устранить брата), мои люди трепещут от звука моего имени, у меня есть безграничная власть, я могу унизить или убить любого из них. Но чего-то не хватает…

Я не понимаю, почему же мне так плохо, когда все так хорошо?!

У меня есть все. Но, если подумать, то одновременно нет ничего. А самое главное, что в моей жизни нет любви… Никогда особо не было, а теперь и вовсе не стало.

Я чувствую, что все предали меня, даже любимые подруги. Меня раздражает Мэй. Такая тонкая, стройная, но при этом угловатая девица, змеиноликая из-за экстраординарной изящности черт, скрывающая янтарь своих узких миндалевидных глаз под густой челкой черных, сияющих на изломе волос, собранных в довольно странную для взрослой девушки прическу. У неё ещё не было «менархе». Два пучка на макушке вместо одного, как у девочки, словно нарочито подчеркивает свою девственность и чистоту. Но в моей стране это не в почете. Да и пучки её скручены словно «рожки» — читала, что такую прическу прежде носили в Царстве Земли мужчины-воины. Хотела бы быть парнем? (Выпендрежница! Вечно ей надо чем-то выделиться… Я тоже недовольна женской участью, но не так, чтобы демонстрировать это всему миру, отчаянная… и мои волосы никогда так не сияют!) Ненавижу и завидую. Педантичная и донельзя аристократичная. Но мне всегда импонировал ее ясный ум, рассудительность, необычайная стремительность и смертоносность. Лучшая метательница ножей. Она встречается с моим братом. Эти их поцелуйчики и романтические вечера… Ненавижу и завидую. Хотя сама и свела их ради забавы. Зуко — моя любимая живая игрушка. Обожаю бесить его. Мэй влюблена в него. И я с детства играла чувствами этих двоих.

Меня раздражает «циркачка» Тай Ли. «Цирковой урод» — мы дали ей это прозвище за потрясающую гибкость и неумение сидеть спокойно на месте. Она вечно пританцовывает, кружит в воздухе сальто или ходит на руках, задрав ноги к небу. Абсолютно ненормальная! При этом у нее столько поклонников! Парни бегают за ней буквально толпами. А она такая легкомысленная… Она такая… Ненавижу и завидую.

В моей жизни никогда не было любви. А, может, и нужно никогда не было. Я не нуждаюсь в привязанности. Просто не получаю от нее удовольствия. Бывает, завидую другим, которым доступно какое-то неведомое для меня удовлетворение, но гораздо чаще просто считаю всех остальных людей лицемерами и лжецами, лишь делающими вид.

Никогда не нравились прыщавые подростки. Но отсутствие особого интереса с их стороны как-то напрягало и настораживало. У меня никогда не было парня. И почему? Я не нравлюсь мальчикам? Они боятся меня? Почему? Даже когда я представилась если не «простушкой», то, по крайней мере, обычной представительницей нарождающейся буржуазии и служивого дворянства на Угольном острове. Даже когда я сделала все, что посоветовала мне подруга. Даже когда, Чан обратил на меня внимание. Даже когда мы поцеловались…ничего не получилось! Я не испытала никакого удовлетворения. И мне не понравился этот Чан — избалованный сынок генерала. Да, он высокий, красивый и мускулистый. У него очень сильные руки. Но когда я говорила ему об этом, мой разум говорил мне о другом…

О другом…«Мы могли бы стать сильнейшей парой в мире!» — это была дикая мысль в моей голове. В тот момент я неожиданно поняла, что это должен был быть вовсе не Чан. В мире был единственный человек, который был равен мне.

Но я его убила…

Я убила Аанга. Только о его силе, превосходстве, исключительности ходили слухи по всему миру. Я чудовище! Зачем мне какой-то Чан? Тогда я еще не осознавала, что Аватар дороже для меня. Да и сейчас я с трудом признаюсь себе в этом.

Странные мысли прокрадываются в мою голову. Эти слова не могут принадлежать мне.

Я просто знала, что Аватара необходимо уничтожить любой ценой! В моей голове постоянно крутилась эта мысль, я тогда была словно машина, которую запрограммировали на убийство, и которая ничего не чувствует к своей жертве.

Вот это уже ближе к истине.

Как игра «Кто кого». Я была уверена в своей победе. Это была охота на жертву, словно на зверя. Я преследовала, расставляла силки. Это было просто для меня. Догнать и уничтожить. Но тут я просчиталась. Я стала испытывать к жертве какие-то странные чувства. Возможно, это чувство уважения к его изворотливости, навыкам и умениям, восхищение мощью, желание присвоить такую силищу себе, как раз-таки вступив с ним в союз… Желание догнать и сделать своим. Может быть, даже какое-то влечение. Но помимо этого было что-то такое, что не поддавалось моей логике. Так необычно и непонятно для меня... Причем это была не ненависть, которая, в принципе, была бы уместна. Это была привязанность, что-то отдаленно напоминающее нежность, какое-то притяжение необъяснимое. Что-то смутно знакомое и словно из другой жизни. Как это еще возможно описать? Я не понимаю, откуда появилось это чувство. Я никогда не испытывала подобного. Я не знаю, как это объяснить.

Я ненавижу, когда я чего-то не знаю… Я должна понять…

Мне надо вспомнить все с самого начала…

Впервые я увидела Аватара в Омашу. Аанг взлетел огненной птицей вверх, ветер сорвал повязку с его гладко выбритой головы, и я увидела его синюю стрелу-татуировку. С этого момента я забыла о своей любимой «игрушке» — Зуко. Я прервала свою миссию по возвращению брата. Я нашла новую цель. Теперь мне нужен был он. Маленький и хрупкий на вид, но со скрытой силой внутри. Аватар! «Повелитель мира».

Он не уступал мне в скорости и изворотливости. Мне пришлось побегать. Мне пришлось изрядно побиться над такой задачей, чтобы подобраться ближе. Я пересекла океан и целый континент в погоне за ним.

«Разделяя, властвуй» — мой девиз. Его друзья постоянно мешались под ногами. Я сделала все, чтоб они разделились. Я добилась своего.

И вот мы вдвоем. Только он и я. Одни в пустом мертвом городе. Я знала, что должна убить его.

Если бы он был высоким мускулистым мужчиной, то мне было бы, наверное, легче убить его. Вовсе не из сострадания к слабому — просто сильного противника побеждать приятнее.

Если бы он трусливо убегал, то мне было бы, наверное, легче убить его. Презираю трусость.

Если бы он был испуганным плачущим сопливым ребенком, то мне было бы, наверное, легче убить его. С таким мусором я всегда справлялась на раз, и плач малышей мне был усладой.

Если бы от него хотя бы пахло страхом, то мне было бы, наверное, легче убить его. Обожаю этот запах.

Но Аватар Аанг спокойно сидел и ждал меня. В позе лотоса, прямо посреди пыльной дороги. В монашеском облачении песочного цвета. С посохом в руке. Подросток, еще мальчишка. Правда, в его не по-детски серьезных глазах не было страха, заискивания, лжи — того, что обычно окружало меня при дворе. Молодые юноши боялись даже приблизиться ко мне из-за моего титула, не то что посмотреть на меня. Вот так, на равных. (А зрелых мужчин, тех, кому хватало смелости приблизиться, интересовал больше мой титул).

Глаза у него цвета неба перед грозой. Необычные. Вроде бы серые, но меняют оттенки. У Народа Огня такие встречаются редко. Но у Тай Ли почти такой же оттенок, чуть светлее. А в целом, мои люди сплошь янтарноглазые. Хотя неудивительно, этот Аватар из Воздушных Кочевников — последний представитель своего этноса, во всем мире говорят о них, как о самом миролюбивом народе до столетнего геноцида. Но мои люди испытали на себе их миролюбие — половина армии Огня полегла сто лет назад при этих битвах. Его грозовой взгляд… Никто так не смотрел на меня прежде. С вызовом?

— Ладно, ты меня догнала. Кто ты и что тебе от меня надо? — спросил он меня, и на его лице, несмотря на усталость, читалась уверенность и решимость.

«А смелый малыш! Долго ли он продержится? Аанг, кажется, младше меня на пару лет. Братцу Зу-зу было столько же, когда тот валялся в ногах у отца на арене Агни Кай ⁽¹⁾ и утопал в слезах? Нет, наверное, Зуко был чуть старше…» — подумала я, прикладывая ладонь к глазу, припоминая трагичный для моего братца момент прошлого. Три года назад. Был изуродован отцом. Я же находила это забавным.

Зуко тогда тоже позорно побрили налысо, оставив лишь «нэ» ⁽²⁾, как маленькую надежду на возрождение и чуток намека на честь. Аанг побрит совсем наголо. Только в его нации это означает «отрезан от земных уз мира смертных».

Ну что же… Я, сама не зная почему, начала ломать комедию, изображая изувеченного брата и предлагая догадаться, кто я, говоря о его «потерянной чести» и нашем родстве, словно хотела поиграть с ним… Прежде чем убью. Я тянула время? Зачем? Я хотела рассмешить его? Создать интригу? Завязать диалог? Я хотела, чтоб он улыбнулся мне? Разве после этого убить его стало бы легче? И почему возникло чувство, словно мы давно знакомы? То, что охватило меня, когда я была к нему так близка — это симпатия?

Да, конечно, Аватар Аанг, имея такую миловидную внешность, больше похож на девчонку: длинные ресницы выразительных глаз, мягкий овал лица, задорный носик, нежный перламутр щек, бантик пухлых губ…

…Добавить на бритую голову каштановую копну волос, стянутую в косу. Сменить чудаковатый монашеский наряд на легкомысленный розовый. И опля — Тай Ли! Мое живое воображение тут же дорисовало этот образ. Та же гибкость, ласковый нрав, обаяние, дружелюбие и оптимизм… Такой милашка!

Но ведь я уже знаю, что скрыто за этим обманчивым образом. Молниеносная стремительность, сообразительность, можно сказать — недетская мудрость. То, что всегда ценила в Мэй.

В нем сочетаются странным образом качества моих подруг. Кажется, Аанг способен заменить их обеих.

«Мальчик — подружка! Ха-ха-ха!» — подумала я, и улыбка невольно растянула мои губы.

Я всегда окружала себя подружками.

Ну, не выходит у меня с брутальными парнями.

Кстати, Мэй даже больше походит на парня, чем Аанг. Странно, что моему брату нравится такой типаж. Все парни обычно предпочитают Тай Ли. А Зуко странный.

Да что греха таить — вся моя семейка!

Мне удалось выдавить из мальчишки смех, несмотря на всю угрожающую серьезность обстоятельств.

Мы с братом не похожи почти во всем, но одно у нас общее — дефицит положительных эмоций.

Аанг вызывает улыбку помимо воли…

Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы не мой братец. Выскочил невесть откуда: «Он мой!»

Но Аватар был моим. Он был моей добычей.

И он мог бы стать моим парнем, если бы был немного старше. Хотя возраст — это быстро проходящее. Не вечно же он оставался бы таким мелким. Уверена, что через несколько лет никто бы и не заметил этой небольшой разницы между нами.

Я уже захватила Царство Земли, не используя ни одного воина из своего народа. Остальные склонились бы беспрекословно перед ним. Ведь он — Повелитель всех стихий! Но я убила его, следуя плану отца.

Только сейчас, когда миссия выполнена, я начала понимать всю бессмысленность происходящего. Я убила этого последнего Воздушного Кочевника, а прежде мы — люди Огня — истребили всю его нацию в попытке отыскать и уничтожить этого мальчика… Который, возможно, переродится в Племени Воды. И лишь получив небольшую фору времени, до совершеннолетия нового Аватара, мы должны будем истребить Северное и Южное племена Воды, чтобы снова отыскать его и уничтожить. И затем Аватар переродится в Царстве Земли. И нам придется выжечь целый материк. Чтобы Аватар родился в нашей нации вновь… К этому моменту кроме нации Огня никого не останется, и даже это не гарантирует того, что Аватар соизволит поддержать наше мировое господство. А если он все же погиб окончательно, если не сможет заступаться за другие народы, то это не гарантия того, что мы бескровно и легко захватим мир. Аватара уже не было сто лет, а мы подвергли геноциду лишь монахов, которые и так не лезли в нашу колонизацию. Сто лет было потрачено! Мои предки — Лорды Огня: Созин, Азулон, Озай посвятили свои жизни этому. Мне тоже потратить жизнь на эту гонку и умерщвление? Неужели не было иного способа? Хватит ли моей жизни на борьбу с тем, кто живет вечно, возрождаясь? И к чему все это?!

Аватар — это единственный, кто мог бы занять место рядом со мной. Мы могли быть самой сильной парой! Мы бы правили миром!

После той проклятой ошибки, через несколько часов, оставшись одна в спальне, я дала волю слезам, что так неумолимо просились наружу. Почему мне так плохо?

Это был не первый раз, когда я изжаривала человека своими молниями. Но никогда я не чувствовала такой растерянности, пустоты внутри, а потом — ужасающего чувства вины.

Я любила метать молнии. Мне нравился запах статического электричества, который оставался после разряда. Но после случившегося я вдруг возненавидела этот запах крови, смешанный с гарью обугленного тела. Зачем я убила его, зачем поступила с ним так? С ним…

Стон вырвался из моей груди, и я, перевернувшись на живот, уткнулась лицом в подушку, которая приняла мои слезы, мгновенно впитывая их. Почему, почему я так несчастна сейчас, ведь я выполнила миссию?! Я победила, но чувствую себя отвратительно! Планы, даже самые глупые, можно изменить и улучшить. Жаль ли мне упущенного шанса остановить кровопролитие — и конкретно этого мальчика, что был почти ровесником мне? А может быть чувств, испытываемых к нему, что были необычны для меня прежде? Не каждый удостаивался моей симпатии.

Я никогда не позволяла себе быть слабой! Я никогда не признавалась себе! Я делала то, что велел отец! И только сейчас я понимаю свои истинные желания. Меня посещают странные мысли. Я слышу непрекращающийся угрожающий шепот и дикий раздирающий хохот. Я слышу другой шепот, который пытается перекрыть предыдущий. Он шепчет мне о том, чего бы я хотела, но чего лишилась…

Я помню чьи-то теплые надежные руки, что поднимают меня к небу, а я смеюсь во весь рот. И рядом милый мальчик. Светлая перламутровая кожа, блеск глаз и радушная улыбка.

Аанг напоминал его… Может быть, это был лишь сон?! Вряд ли это было воспоминание… Но грело душу. Кажется, так выглядело счастье.

А я ведь так хотела бы…

Убежать куда-нибудь далеко, навстречу восходящему солнцу и свежему ветру, нежно обдувающему своими ласковыми волнами наши полные счастья и любви лица… Туда, где нет никого, кроме нас двоих, нет ни войны, ни страха, нет необходимости ненавидеть.

Теперь же я вынуждена каждый новый день встречать с неохотой, полной жестокой неизбежности, которая словно массивный шар воды накрыла меня — и я не знала, как вырваться на поверхность, к воздуху. Жадно глотать его, отплевываясь от соленой воды и чувств, что я не хотела иметь внутри. Я хотела их вытащить изнутри, плеваться ими, словно попробовав невкусное вино или несносный завтрак нашей новой кухарки. Вырвать сердце, выплюнуть душу — лишь бы не чувствовать, не ненавидеть, не любить и не ощущать удушающую жалость…

Никто никогда не узнает, что он был мне дорог.

Я убила Аватара… Потому что любовь — это слабость. Я не должна быть слабой! Слабых убивают! Я познала этот закон еще в раннем детстве… Убила и теперь уже ничего не исправишь. Я проклинаю себя и хочу отрубить себе ту руку, которой лишила жизни его… И лишь теперь я живу надеждой, что мальчик жив.

Когда я собиралась пойти к отцу и подать ему идею, чтобы впредь казнить всех пленных, мою голову вдруг осенила безумная мысль: «Ему бы не понравилось это!».

Аватар никогда бы не простил мне этого. Если бы был жив.

Этот спор голосов в моей голове… Хотела побыть наедине у пруда с уткочерепахами, но встретила там Зуко. Мы говорили. Он сомневается, что Аватар погиб. Я вижу это.

Может быть, мы еще встретимся…

Здесь… в столице… в день Черного Солнца.

Я буду ждать…

Надежда, которую я презрела уже вечность назад, теперь помогает мне. Я дышу ровно, и подлинная маска боли, спрятанная где-то глубоко внутри, появляется на моем лице только тогда, когда ее никто не может увидеть.»

* * *

Из воспоминаний принцессы Азулы

Она перечитывала эту страницу снова и снова, ощущая себя на грани… приближавшегося нервного срыва, когда обычно скупые эмоции словно раскачались от ликования до какого-то горчившего во рту отчаяния.

Азула лежала в мягком кресле. Вокруг суетились слуги, готовя новую «Хозяйку Огня» к коронации. Отец решил сделать ее Лордом Огня — женского пола — впервые в истории страны. Нонсенс! Победа над старым строем, патриархатом, устоями и порядками, над кичливыми генералами, в конце концов. Но не радовало все это почему-то. Ведь она хотела бы выйти на финальную битву. Встретить его — Аватара. Вновь.

Аанг выжил каким-то чудом. День Черного Солнца был давно позади. Более того, к концу подходило лето. Эту страницу она хотела сжечь в синем пламени. Впрочем, как и весь дневник. Неосмотрительно это — выносить свои чувства и мысли на бумагу, ведь кто-то сможет прочитать. Но… не сожгла! Почему-то…

Из памяти не сотрешь, не выжжешь. Но памяти она стала не доверять. Она вообще перестала доверять кому-либо или чему-либо. Все вокруг — ложь и предательство. И эти голоса в голове. Этот бесящий шепот…

С тех пор, как она узнала, что Аватар жив — легче ей не стало. Словно что-то спорило в ней. Словно что-то сломалось…

Она уже встречала его прежде в день Черного Солнца, как и планировала. При полном параде, сидя на троне Страны Огня. Идеальная. Ждала его.

И Аанг явился. Исхудавший, немного возмужавший (если можно так говорить, учитывая его физическую юность — почти тринадцать), в новом монашеском облачении из перекинутых через одно плечо на голое тело опоясанных материй оранжево-бордовых расцветок. Точнее, это лишь созданное подобие монашеской одежды, потому как основу составляла школьная форма нации Огня: темно-коричневые штаны и кожаные сапоги с загнутым кверху носиком и характерной золотой нашивкой-полосой. Значит, все это время он был рядом, в ее стране, и лишь прятался за личиной обычного школьника? Закрытость одежды огненных сыграла свою роль, иначе его легко бы опознали — бритоголового и с татуировками-стрелами. Или он временно перестал бриться? Да, разница в загаре на висках и шее выдавала, что он побрился лишь накануне. Теперь стал прежним. Почти… Со страшной, едва зажившей смертельной раной меж лопаток — словно «клеймом позора», выжженным ее молнией. И что же?

Она ожидала его ярости, ненависти, попыток убить ее, мстя за прошлое. Всего — может быть, даже страха или опасений. Но она никак не ожидала его безразличия. Возможно, это была лишь маска, но ей не удалось сорвать ее.

Она вывела из себя его маленькую слепую подружку Бейфонг, довела до слез и истерики голубоглазого Сокку, но Аанг оставался непробиваем, относясь к ней лишь как раздражающей преграде на пути.

Все же они поиграли в кошки-мышки. Все же он потратил на нее свое время. Все время затмения!

Все же Аанг не пытался убить ее, как и она его. Конечно, затмение отняло ее магию огня, но у нее был целый элитный отряд Дай Ли, на которых затмение не оказывало влияние, ведь они — маги земли, никак не связанные с энергетикой солнца. Но она не отдала им приказ на уничтожение Аватара. Даже когда силы вернулись к ней — она отпустила его.

Потом она довольно быстро отыскала Аанга в Западном Храме Воздуха, в котором никогда не бывала прежде. (Или бывала? Ведь, едва увидев с борта дирижабля, сразу признала эти храмовые постройки, висевшие вверх тормашками под скальным обрывом. Можно ли видеть это лишь во сне?)

Но, сделав все для спасения друзей, он не принял бой. А она снова не отдала приказа на уничтожение, имея два военных дирижабля против кучки детей.

Зато отличился братец. Он, наконец, научился давать отпор ей? Или она стала слабее? Или он рядом с Аватаром стал сильнее и увереннее?

Потом Азула ждала встречи с Аангом в тюрьме «Кипящая Скала», ведь знала — среди военнопленных должно быть немало важных людей для Аватара. Они пожертвовали своими судьбами и, возможно, жизнями ради его спасения и побега. Теперь он должен был отплатить той же монетой — спасти их. Ждала Аватара, но встретила лишь брата да Сокку с кучкой приспешников. Раздражающей девицы в голубом тоже не было с ними.

Катара! Так ведь имя этой «водяной жабы»? Азула запомнила ее после битвы под Ба Синг Се. Когда-то в кристаллических пещерах эта мерзкая дура смогла поймать ее в свои водяные щупальца, заставив почувствовать себя беспомощной марионеткой. Но лишь на несколько секунд… Пока не подоспел на помощь Зуко. Азула хотела поквитаться за тот позорный момент, ненавидела ее… возможно не только из-за этого случая. Что у той было с Аангом? Он явно неровно дышал к ней, постоянно глупо рискуя ради этой девицы. Ей столько же лет, как и самой Азуле. Почти пятнадцать. Светлая мысль о мировом господстве посредством союза с Аватаром посетила не только ее буйную голову? Эта синеокая смуглянка совратила юного Повелителя стихий? Или нет? По крайней мере, та всегда была уж как-то чересчур рядом с ним. Вот и теперь… Катара осталась с Аангом? Впрочем, как и слепая девчонка — маг земли, наследница Бейфонг. Кажется, малыш-Аватар не страдал от недостатка женского внимания.

Злость вскипала при мысли об этом. И все же… Она хотела вновь встретить Аанга… Теперь и в день кометы Созина. Финальная битва решит судьбу мира. Но отец оставил ее здесь, дома. Почему? Разве не она лучший стратег и его правая рука? Не она имеет репутацию молниеносной убийцы? Отец как-то догадался о ее неоднозначном отношении к Аангу?! Стоит ли ломать голову? (Она хотела увидеть Аватара. Очень.) Сорвалась на крик, услышав отказ отца. Он просто отвернулся, как от недостойной… или хуже — просто пустого места. Хотя нет, он оглянулся через плечо, мельком взглянув полыхающим взглядом, в котором было столько ненависти и пылающей злобы. Словно взглянул не на любимую дочь, а на предателя-сына. Как тогда на Агни Кай, когда он изуродовал всеобщего любимчика и своего наследника. Теперь народной любимицей и его наследницей была она. И Азула зажмурилась, готовясь получить огненным всполохом по прелестному лицу. Но отец отвернулся и последовал вперед к своей славе и мечте — быть властелином мира, Королем Фениксом. А ее оставил здесь. Тогда она почувствовала себя обманутой и ненужной. Словно ее использовали и выбросили.

Но стать Лордом Огня — предел ее мечтаний! Молодец! Подсластил горькую пилюлю, папочка. Может, хоть ему все же не плевать на нее?!

Следом приходят воспоминания и о мамочке. Этого не избежать — кровные узы.

Есть дети желанные, а есть — обреченные на успех, и ей явно (не) повезло оказаться во второй категории.

Она вспоминает ту последнюю ночь, когда еще было не поздно. Не поздно для ее разочарования! Хотя уже тогда она была на грани. Ей было всего десять лет, а в душе уже была эта адская черная дыра, пожиравшая ее изнутри. Вот, завернувшись в кокон красного атласного одеяла, маленькая Азула проводит остатки вечера, словно пытаясь отогреться от равнодушия и нелюбви родителей. Прокручивает в голове то, как мать выставила ее из комнаты Зуко, хотя она пришла предупредить об опасности. Да, возможно стоило сказать все иначе, но сказала как сказала. Мама даже слушать не стала — прогнала. Как прогнали ту саму из семьи. Изгнанница! До рассвета мать должна уйти.

Маленькая принцесса Азула выскальзывает из укрытия после долгого ожидания — настолько долгого, что задремала, — и уже не питает никаких иллюзий — но все равно ждет, что мама придет попрощаться. Караулит ее у двери спальни Зу-зу и слышит певучий голос матери: «Зуко, любовь моя! Проснись!», потом, боясь спугнуть, возвращается в свою комнату, потом оббегает весь коридор и видит, как мама выскальзывает из комнаты своего любимого сынка.

Покои детей расположены совсем рядом, и Азула бежит к себе и торопливо залезает под одеяло. Ждет, накрывшись с головой и тепло посапывая. Но мама не приходит этой ночью, а на следующее утро объявляют о ее измене государству… и, главное, «собственной дочери» — мысленно добавляет принцесса Азула к приговору и вычеркивает ее из своей жизни.

Мамы больше нет!

Но она всегда рядом. Высокая, статная. Багряные шелка оттеняют мраморную кожу, добавляя розовых оттенков всегда бледным щекам. Прелестное лицо, миндалевидные выразительные глаза цвета янтаря. Всегда грустные. Пухлые губы поджаты, добавляя ее образу какой-то сдержанной томности. (Несмотря на то, что Азула невероятно похожа на мать, такого выражения лица у нее не бывает). Темные густые волосы собраны в прическу «магэ» ⁽³⁾ с золотой заколкой в виде язычка пламени. Азула носит такую же заколку, ведь это символ принадлежности к династии Огня, но прическу специально выбрала другую, выпуская длинные локоны у лба, помимо традиционного пучка, стянутого на затылке ⁽⁴⁾. Не хочет быть ее копией. Мама в ее воображении, в этом чертовом зеркале, словно живая и все такая же картинно-прекрасная, но Азула ей больше не верит. Только издевательски ухмыляется, подавляя тремор в руках — нельзя показывать свою слабость врагу. Даже если враг — женщина, давшая тебе жизнь, вскормившая тебя своим молоком, оттолкнувшая от себя своим молчанием, своими поступками, своей любовью к другому ребенку, от которой ни малой толики не досталось единственной дочери.

Непрошеная влага подступила к глазам, черные как смоль волосы упали на лицо рваными перьями. Азула сама себе казалась подбитой и опаленной ею же уткочерепашкой. Черным, пустым, выжженным ею же домом. Мертвой.

Азула села на неудобный трон, которого так старательно добивалась, но оранжевое пламя вокруг совершенно не грело, и задрожало. Оно утратило свой яркий цвет, бледнея и приобретая голубые оттенки. Лицо ее искривилось в злобную гримасу. Брови хмурились сами собой.

Никто ее никогда не любил. Лучшие подруги предали, и она заточила их в тюрьму. Она прогнала всех: слуг, охрану, отряд Дай Ли, наставниц. Она подозревала всех. Не верила никому… Сидела одна, растрепанная. Стена ярко синего пламени колыхалась перед ней.

Был всего один вопрос, на который Азула не могла быстро и легко ответить, но именно он волновал ее, как ни один другой, задаваемый когда-либо. А именно: кто она? Кто она такая?!

Бездушный монстр, каким ее считала мать? Орудие отца, никогда не ошибавшееся и не проигрывавшее, но от этого не перестававшее быть орудием, которое после использования убирают, пока снова не потребуется? Совершенная принцесса с портретов? Второй ребенок второго сына? Нелюбимая, потому что девочка? Девочка, а потому не особо достойная трона? Нелюбимая дочь матери, потому как пошла характером в отца? Нелюбимая сестра, потому что сильнее и талантливее, и внешне больше похожая на мать? Нелюбимая девушка, потому что… непонятно почему. Недолюбленная недоласканная одиночка? Или кто-то еще?

Кто она такая? И где искать ответ на этот вопрос? Кто подскажет? У всех остальных кто-то есть — тот, кто указывает путь или дает понять, намекает, советует. У братца Зуко — их дядюшка. У Мэй и Тай Ли — они вдвоем. У Аватара — целая компания идиотов. А она одна. Всегда одна. Всегда была и всегда будет. Оттого ли это, что она — монстр? Или это вовсе не так, и есть какие-то другие, неведомые ей причины? Азула не знала.

И от этого незнания хотелось кричать и рвать на себе волосы. Что она почти делала, криво обрезая челку. Черные, как смоль, пряди упали обрубками на ее босые ступни.

Истинные принцессы Огня не режут свои волосы, что сродни бесчестию в ее стране. Еще и отражение матери, словно издеваясь, так наигранно говорит о испорченной красоте ее волос, о любви к ней… Нет! Никогда настоящая мать так не делала, не говорила такого. Она швырнула расческу в нее.

Мертвые не разбивают зеркало и не истекают кровью, напоровшись на осколки. Азула видела свою алую кровь и упала на колени. И раздирающий всхлип, вырвавшись из груди самой сильной девушки Страны Огня, перешел в отчаянный тихий плач.

За что ей все это? Почему, чтобы она ни делала, все всегда оборачивается так?! Она всегда презирала слезливость, считала слабостью, но не могла уже сдерживать и контролировать себя. Она ведь тоже человек и ей хотелось того же, чего и другим — чего-то простого, но очень правильного и греющего душу. Чего-то настоящего. Такого, что все ее сомнения улетели бы прочь. И впервые в жизни она не будет бояться быть слабой.

Отражение в зеркале раскололось. В одном его фрагменте на нее смотрела все та же прекрасная и могущественная принцесса с холодным взглядом и насмешливой улыбкой. А в другой части… В другой части безумие — безумие от постоянных вопросов, на которые не найти ответов. Безумие отчаяния и одиночества.

А еще в осколках зеркала она видела призраков — призраков тех, кого всегда хотела больше всех любить и тех, в чьей любви отчаянней всего нуждалась: родителей. И они уходили — каждый в свою сторону, совсем не замечая маленькую девочку, которой она до сих пор оставалась где-то в душе. А еще так нуждалась в их внимании, которого никогда не получала и никогда не получит.

Боль… Казалось бы, откуда знать о боли принцессе? Но она прекрасно знала, потому как испытывала ее множество раз. Разве не обидно, что собственная мать называла ее монстром? Сидя у костра на Угольном острове, об этом легко было соврать и не показать глубины своего страдания. Она научилась лгать, но это была лишь маска, за которой скрывалась Азула настоящая — пылкая и ранимая, жаждавшая ласки и понимания.

Ее никто и никогда не понимал и, кажется, даже не особо пытались это сделать.

Отец восхвалял ее за успехи в учебе, не особо вникая во все остальные ее переживания. И глядя на то, как он, издеваясь, калеча и уродуя, жестоко обращался с Зуко, она постоянно жила в страхе оплошать перед ним тоже.

Но любил ли ее отец или только использовал?

Любил ли ее брат? Она точно знала — нет.

Дядя Айро, впрочем, как и мать, постоянно попрекал ее жестокими и неразумными поступками, и все суетились вокруг своего ненаглядного Зу-зу.

Мэй тоже предала ее ради этого проклятого, всеми любимого Зу-зу! Замахнулась кинжалом на нее!

А Тай Ли предала ее ради Мэй. Заблокировала магию Азулы своими ци-блоками. Да как посмела милашка Тай коснуться своими кулаками ее?! Тай, всегда так ласково касавшаяся, нежно ласкавшая. Тай, которая всегда так восхищалась и говорила: «Азула, ты самая умная, красивая и лучшая девочка на свете!». Лгунья! Предательница!

Любили ли ее подруги? Скорее побаивались, пусть и пытались скрыть это одна за деланным безразличием, другая — за напускным весельем и дружелюбием.

Она прошептала: «В моей жизни никогда не было любви. Брат всегда ненавидел меня. Отец использовал. Мать считала меня монстром… Я и стала чудовищем…»

Но винить в своих бедах других — это удел слабаков. Азула не слабачка! Она сама виновата во всем, потому что… поверила им!

Отец оставил ее дома. Она не примет участия в финальной битве. Завтра бóльшая часть мира сгорит дотла. И это будет Царство Земли, как она и предложила на военном совете — не Племена Воды, как планировали Созин и Азулон, ослепленные идеей уничтожения Аватара и не видевшие более выгодных маневров. Силы страны Огня истощены, ведь это лишь цепь вулканических островов, и ей позарез нужны запасы, так что судьба материка всегда была предрешена, и не стоило тратить дарованную свыше силу кометы на покорение народов, населявших ледяные пустыни полюсов. Отец вдохновился и поддержал именно ее идею, правда, задумав глобальное сожжение непокорного народа вместо внушительной демонстрации силы. Завтра Царства Земли не станет. Выжженные, безлюдные, покрытые пеплом просторы отныне будут принадлежать «Королю Фениксу» — как теперь будет именовать себя ее папочка.

И опять этот голос повторял постоянно:

— Чудовище… Чудовище… Чудовище… Чудовище…

Слова, услышанные в свой адрес когда-то от матери, стали ее проклятием. Такой она и стала. Все видели в ней лишь монстра в человеческом образе, неспособного никому и никогда сострадать и переживать. Страшнее было, что в этом была частица правды. И даже, возможно, она вполне заслужила такое к себе отношение за все поступки и проделки, и слова, если быть честной и не врать себе самой. Но… с чего же все начиналось?!..

Ее никто не любил! Даже мама…

Круг замкнулся. А ведь почти удалось вырваться из этого ада. Но у нее не было поддержки.

А после был Агни Кай… В котором она потеряла все… В том числе и разум. Просто сошла с ума.

1) название огненной дуэли, в которой сражаются два мага огня. Образ нации Огня во многом вдохновлен японской культурой.

Вернуться к тексту

2) 根 — "корень" — маленький пучок волос на затылке является основой всей причёски, эта часть крепко перевязывается мотоюи — бумажной лентой.

Вернуться к тексту

3) пышный пучок волос на затылке, собранный поверх нэ, в Японии их обвязывали лентой из шелка чиримэн с блестками из золотой фольги или тканью каноко, окрашенной в технике шибори.

Вернуться к тексту

4) Модницы, чтобы подчеркнуть сексуальность, романтичность, утомление, нарочно оставляли небольшие пряди вне прически (обязательно по обе стороны лба). Этот прием назывался "шикэ" (シケ, яп. сикэ).

Вернуться к тексту