Макара (джен)

23.05.2008

Стоящий среди эвкалиптов и жасмина немецкий домик переживал сейчас явно не лучшие времена. Нижние ряды черепицы на его красной крыше держались на честном слове и магии, так же, как и покосившаяся дымовая труба. Большой кусок южной стены был проломлен, причём явно недавно, и сквозь дыру виднелись разгромленные внутренности.

Блестящие приборчики — с каминной полки и со всех соседних, — яркими брызгами разлетелись по полу, тяжёлое кресло и подставка для книг были перевёрнуты. При этом стёкла в дверцах книжных шкафов уцелели, хотя обрамлявшая их тёмная древесина была посечена обломками и осколками; было похоже, что хозяин дома берёг свои книги более остального имущества. Остался невредим и портрет Гриндельвальда над камином. Кирпичная крошка и пыль зависли в полудюйме над рукописями, аккуратно разложенными на столе. Всё было неподвижно. Только песочные часы в латунной рамке переворачивались сами собой — снова, и снова, и снова. Самого хозяина нигде не было видно.

— Интересно, что это было, — задумчиво произнёс наконец МакНейр. — Бомбарда Максима? Или что тут принято использовать?

Урасима пожал плечами.

— Не вижу смысла гадать. Давайте осмотрим дом.

— А у нас вообще есть такое право? — с некоторым сомнением спросил МакНейр. Он уже привык к тому, что правила здесь весьма отличаются от привычных ему, но всё же проникновение в волшебный дом — это не шутки. — Наверное, в таких случаях полагается вызвать виз-шерифов?

— Дзя... Тут имеется проблема, — в голосе Урасимы прозвучала... досада? Или показалось? — Официально этого дома не существует. Хотелось бы сохранить такое положение вещей, насколько это будет возможно.

— Ну, теперь он и неофициально не вполне существует, — заметил МакНейр. Очень серьёзно.

Урасима искоса посмотрел на него:

— А ещё говорят, что у шотландцев нет чувства юмора. До встречи с вами, Уори-сан, я принимал это на веру.

— Конечно же есть, — так же серьёзно возразил МакНейр. — Просто не для всех. Те, для кого не было, мало предлагали. Мы точно хотим войти внутрь? — осведомился он с той же интонацией.

— Мы определённо не хотим, но нам, полагаю, следует, — ответил Урасима. — Мои чары не выявили там людей. Живых, во всяком случае.

— А неживых? Просто уточняю, — у МакНейра и тон был такой. Уточняющий.

— А неживых я и так отсюда вижу, — Урасима посветил палочкой в пролом. — Примерно одного, если эти рука и ноги шли в комплекте. Теперь и я не уверен, что нам туда, — задумчиво добавил он.

— И что будем делать?

— Перекладывать ответственность, — Урасима закатал левый рукав и коснулся палочкой звезды. — Пани Доновска, «красный», дом Венделя.

— Давно хотел спросить, как это работает, — сказал, помолчав, МакНейр. Вокруг было тихо, но что-то смущало его в окружающем пейзаже — и он никак не мог понять, что именно. — Кто у вас... у нас это завёл? В Отделе.

— Что именно? — рассеянно спросил Урасима.

— Служебная татуировка. Метка. Раньше я думал, что это — изобретение Тёмного Лорда, — признался МакНейр. — У нас у всех такие были. У ближнего круга, — он машинально потёр левое предплечье.

— Наслышан. Даже однажды видел следы. В девяносто девятом один из ваших бывших коллег пытался получить убежище, но неправильно себя повёл, поэтому был отправлен обратно в хорошо упакованном виде, — Урасима сделал паузу, как бы оставляя место для уточняющего вопроса. Но его не последовало — МакНейр лишь молча щурился из-под низко надвинутой шляпы, и Урасима переспросил: — Вам это прямо сейчас интересно?

— Почему нет, — ровно отозвался МакНейр. — Всё равно ждём.

— Резонно, — согласился Урасима. — Так вот, сами такие метки, разумеется, Риддл не изобретал, разве что изменил под свои нужды. Принцип известен уже несколько тысяч лет, хотя и не слишком популярен. «Вавилонские стигматы» использовались для взаимной связи ещё шумерскими волшебниками и тогда выглядели как узор из шрамов. Позднее египтяне начали использовать татуировки, но в общем, широкой известности этот метод не получил. А конкретно наши знаки ввёл в употребление Хаак, ещё в самом первом составе Отдела. Это оказалось довольно удобно. Всегда на связи, приводят в чувство даже из глубоко бессознательного состояния или морока, позволяют оценить самочувствие на расстоянии. И можно свести при выходе в отставку. Но обычно все их оставляют, на всякий случай. Если рука на месте.

Конечно же, это было простым совпадением, но именно на этих словах окружающий воздух как будто бы еле слышно вздохнул, и из порыва ветра перед ними уплотнилась Доновска. Уже с палочкой наизготовку.

МакНейр качнул головой с некоторым оттенком восхищения: он не впервые видел, как аппарирует его начальница, когда считает, что условия «приближены к боевым», но всё равно каждый раз удивлялся.

— Что там стряслось со старым змеем? — осведомилась Пани и прищурилась на пролом в стене. Кончик её палочки совершал еле заметные сложные движения.

— Этого мы не знаем, — ответил Урасима, — а вот его дом пострадал, как видите. Кто-то внутри — тоже, но это вряд ли Вендель.

— Да уж надо думать! — насмешливо сказала Доновска. — Ладно, сейчас посмотрим, что тут у нас. Давно вы прибыли? Когда и как пришёл вызов?

— Моё дежурство, мэм, — доложил МакНейр. — Минут пятнадцать назад... то есть без четверти восемь утра зазвонил колокол в связно́м шкафу, я открыл дверцу, на карте обозначилась эта локация. В офисе был ещё Тадао-сан, так что мы вдвоём и отправились, как положено. Внутрь без вас входить не стали, потому как те, что сделали это до нас, лежат не целиком. На дежурстве пока Лиам, хотя я не успел сдать смену по всем правилам.

— Те? — переспросил Урасима. — Я точно заметил только одного.

— Минимум двое, — подтвердил своё предположение МакНейр. — Вам просто не видно. Там в руке обломок палочки, а возле камина — вот встаньте сюда, посмотрите — ещё обломок, но древесина другая. И обе — не Венделя, у него была чёрная, характерной немецкой работы.

Доновска одобрительно хмыкнула и запустила в пролом какие-то чары — одни, потом другие, — никак не прокомментировав свои действия. Наконец, взмахом палочки она начертала сияющую дугу, и в проломе от нижнего его края до подрагивающей черепицы встала стальная арка.

— Бережём головы. Так, я — внутрь, вас пока с собой не зову. Отсюда всё увидите.

Пани танцующим шагом прошла между обломками кирпичей и очень грациозно (особенно если учесть её возраст) перешагнула через разрушенную часть стены, и МакНейр подумал, что она явно получает удовольствие от происходящего.

— Ага, — сказала она, изучив пол, и повторила: — Ага. Значит, я правильно помнила. Нам повезло, мы сейчас посмотрим, что тут было. Видите эту розетку? — она указала на каменный цветок, выступавший из облицовки камина. — Помнится, в Дурмштранге такие были по всему замку. Это волшебный соглядатай. Благодаря ему возможно узнать, что происходило в помещении некоторое время назад. Должно было предотвращать разные неловкие ситуации. Все более-менее укромные места под присмотром. По правилам даже директор института не мог проверять их в одиночку, только при двух свидетелях, причём один из них от попечительского совета или от Министерства. Занятно, что Виктор завёл у себя такое. Зачем бы?

— Вы преподавали в Дурмштранге? — не удержался от не слишком уместного сейчас любопытства МакНейр.

— Я там училась. Некоторое время. Вот Йорис — да, преподавал, трансфигурацию. И даже добился отчисления Геллерта, — ответила она немного рассеянно, задумчиво рассматривая бумаги на столе. — Позднее, чем ему бы хотелось. Им обоим, на самом деле. Геллерт тяготился... ему было тесно в школе. Also, wie es gemacht wurde...⁽¹⁾

Пани повернулась к камину и выплела палочкой довольно замысловатый жест.

— Сегодня, полчаса назад, — сказала она и отшагнула вглубь комнаты. — А вот теперь идите сюда, здесь уже сработало всё, что собиралось.

Пролом в стене уже затянулся полупрозрачным призраком кирпичной кладки, но Урасима уверенно шагнул сквозь стену, МакНейр — следом. Доновска жестом указала им встать у неё за спиной.

Некоторое время ничего не происходило, а потом от бесшумного внешнего удара обломки кирпичей полетели внутрь.

— Звук, — скомандовала Доновска, и они тут же услышали сухой стук падающей кирпичной крошки. На месте стены снова зиял пролом, и в него заглядывали двое мужчин, побольше и поменьше.

МакНейр постарался не приглядываться к их лицам. Он знал, что эти двое скоро умрут — вернее, уже умерли. А ему самому ни для чего не нужно их помнить. Вроде бы. Нужно будет — он после посмотрит в омуте, а сейчас запоминать их не стоит. Эту привычку он приобрёл ещё в то время, когда сам бывал убийцей. И всё же МакНейр отметил, что высокий был бородат и русоволос, с кустистыми бровями, и что на его коже краснели отметины солнечных ожогов — значит, скорее всего, недавно в Австралии. Второй был типичным оззи — коренастый, чуть оплывший блондин с несколькодневной небритостью.

Бородач взмахом палочки осадил пыль и потом толкнул внутрь дома довольно большой кусок уцелевшей стены, расширяя проход.

— Nu i gde, bl'at', etot staryj koz'ol? — прищурившись в темноту, спросил он сиплым басом и чихнул.

— A ja jebu?! — огрызнулся другой. — Тебе сказано было: ждём, пока появится сопровождающий. Какого ты ломанулся? Где теперь искать этого деда?

— Ladno, ne pizdi. Davaj posharim vnutri.

Они вошли внутрь, подсвечивая себе палочками. Огляделись.

— Это на каком? — спросил МакНейр. — Похоже на русский, Долохов как-то так выражался, — пробормотал он вполголоса, — но смысла не разберу.

— Они выражают недоумение касательно сложившейся ситуации, — пояснил Урасима. — В грубой форме. И разыскивают Венделя, насколько можно судить.

Один из визитёров заглянул под стол, потом в камин. Другой подёргал дверцы книжных шкафов — они не поддались, — и попытался коснуться бумаг на столе, но преуспел не больше, чем пыль и кирпичная крошка.

— Ну и чо вот теперь делать, а? — уныло спросил блондин. — Ты бы хоть подумал, прежде чем кидать. Мы даже не знаем, был ли он дома.

— Ne pizdi, — буркнул бородач. — Бесишь. Надо хотя бы забрать бумаги, какие найдём. Ты знаешь, как снять чары со стола? Можешь?

— Попробую. Главное, ты не лезь.

Внезапно свыше раздался довольно раздражённый и громкий голос:

— Вы вломились без разрешения в частный дом и испортили имущество. Если вы немедленно уберётесь, я готов оставить это без последствий. Ein.

МакНейр опознал жёсткий акцент Венделя.

Мужчины заозирались, пытаясь определить местонахождение говорящего.

— Eto cho, bl'at', takoje? — спросил высокий.

— Zwei.

— Валим, — отозвался его спутник, но с места они отчего-то не тронулись. Зато часы на столе принялись бешено вращаться.

— Drei. Как хотите. Я вас предупредил, — равнодушно сказал голос.

Откуда-то из темноты сверху упала ртутно-серебристая капля и зависла между незваными визитёрами. Заметив её, мужчины попытались выскочить наружу, столкнулись и не успели. Полыхнул яркий белый свет, от которого свидетели этой сцены зажмурились. Когда он рассеялся, на полу остались разрозненные ошмётки двух тел.

— Wie war's, Weicheier?⁽²⁾ — насмешливо спросил всё тот же голос.

Некоторое время ничего не происходило, потом снаружи пролома появились призрачные Урасима и МакНейр.

Доновска смотрела на происходящее с восторженно-детским выражением лица. Вытянув вперёд руку, она изобразила хватающий жест.

— А-а-а, какое оно! Мне сперва показалось, что это громамонтовый эликсир, но нет. Я это хочу. Надо будет расспросить Виктора, когда вернётся.

— А где сейчас мистер Вендель, вы полагаете? — спросил Урасима.

— Где-то. Вернётся — расскажет. Или нет, — Доновска пожала плечами. — Пойдёмте отсюда, мы всё видели.

— Теперь мы должны вызвать виз-шерифов? — спросил МакНейр, когда они вышли наружу.

— Как бы да, — Доновска наморщила нос, — но есть ряд обстоятельств. Опознать этих двоих будет сложно, особенно если они не регистрировали палочки. Вы много знаете людей, которые ходят в незваные гости со своими палочками? Для шерифов это очередной висяк. Это раз. Дом Венделя с официальной точки зрения не существует. Мы-то сможем это объяснить, но кому интересно этим заниматься? Если ваша совесть, Уолден, требует от вас действовать по правилам, то вы можете. Но исключительно сами. И общение с шерифами, и всё прочее.

— Если вы ставите вопрос так, — МакНейр усмехнулся, — то моя совесть ничего такого не требует. Останки куда денем?

— Я займусь, — сказал Урасима. — Тут есть крокодилы и баньип.

— Можно же просто трансфигурировать, — с некоторым недоумением заметил МакНейр.

— На мой взгляд, это не экологично, — с лёгким упрёком возразил Урасима. — Палочки только сожгите, Уори-сан. Если вас не затруднит.

— Это никак не может быть отслежено? — уточнил МакНейр.

— Разве что вы добровольно сообщите об этом факте. Имею в виду, если обследовать вашу палочку, при большом желании можно установить, что вы недавно уничтожили артефакт с волшебной сердцевиной, но это всё. И вы же со служебной, я надеюсь? Потом можете её тоже сжечь. Если вам будет спокойнее.

— Но это будет бессмысленная трата расходников, — вмешалась Доновска. — Поэтому не надо так делать. Коллеги, я думаю, что я здесь всё. Остальное — сами. Отчёт не нужен. Жду в офисе, когда закончите.

Она ещё раз окинула взглядом дом и окрестности, убрала наколдованную арку, удовлетворённо кивнула. Потом прищурилась на покосившийся полутораметровый термитник, кивнула и ему, и аппарировала.

— «Остальное» — это что конкретно? — уточнил МакНейр, ловя себя на старом, полузабытом давным-давно ощущении: как будто он снова изображает усердного служаку, личину которого когда-то много лет проносил в британском министерстве магии. Некоторые на неё даже покупались. — У нас есть рабочие инструкции на такие случаи?

— Оповещение властей, — ответил Урасима. — Но мы уже решили этого не делать. Во всяком случае, пока. Я сейчас оставлю записку для Венделя. Потом хочу прогуляться к реке. Заодно избавлюсь от останков.

— Не возражаете, если я составлю вам компанию? — осведомился МакНейр. — Не хочу пока что возвращаться в офис. Надо проветриться. Давно такого не видел.

На мгновение ему показалось, что на лице Урасимы мелькнуло досадливое выражение, но тот сразу же ответил с обычной своей улыбкой:

— Разумеется, пойдёмте. Только не до баньипа, жалко времени. Здесь недалеко основное русло.

Он наколдовал большой квадратный отрез ткани и взмахами палочки собрал на него останки, вплоть до мельчайших. Углы ткани поднялись и связались вместе, получился элегантный узел, который Урасима ещё дополнительно уменьшил до размеров яблока.

Тем временем МакНейр призвал и сжёг обломки палочек.

— Занятно, — сказал он, наблюдая за тем, как волшебная древесина обугливается и обращается в дым. — Они по-разному горят. То есть это логично, материал-то разный. Но вот эта буковая как будто сопротивляется, а светлая... не знаю, что за дерево... ну вот, сами видите.

Светлый обломок, из которого торчали разлохматившиеся волокна, ярко полыхал и стремительно таял, почти не оставляя пепла.

— Эвкалипт. Возможно, что светлая была украдена, или же отнята силой, но как-то бесчестно, — предположил Урасима. — Мне доводилось о таком слышать. Мы можем идти, если вы закончили. Только пепел...

— Разумеется, — кивнул МакНейр. Он превратил пепел в воду, и лужица моментально впиталась в землю. — Идёмте.

Урасима указал примерно на юго-запад.

— Полкилометра туда. Здесь всё время под гору, по тропе. А с берега потом аппарируем.

...Когда они наконец ушли, термитник возле дома вздрогнул, пошёл волнами и превратился в Венделя. Старый немец со стоном выпрямился, поднимаясь с колен, ссадил на землю квокку, и зверёк тотчас же деловито зашуршал в кустах.

Вендель тщательно очистил от пыли мантию, потом наколдовал себе стул, уселся, призвал себе из дома бутылку пива и стакан. Некоторое время он неторопливо пил и рассматривал нанесённые дому повреждения. Лицо его при этом оставалось совершенно бесстрастным, только губы то поджимались, то расслаблялись. Вернулась квокка, и Вендель рассеянно погладил её. Квокка уселась рядом. Из сумки высунулся детёныш, и она принялась его вылизывать.

Вендель развеял стакан и бутылку, заклинанием выдернул из-под кирпичного обломка записку Урасимы. Прочитал её, подняв очки на лоб, потом энергичными взмахами палочки принялся восстанавливать стены и крышу своего дома, насвистывая непринуждённо и слегка фальшиво. «Кажется, я снова это сделал»⁽³⁾...

* * *

Едва заметная тропа полого спускалась к реке среди редких низкорослых кустов и камней. В основном приходилось следовать друг за другом, но местами можно было идти рядом, и МакНейр, когда поравнялся в очередной раз с Урасимой, сказал как бы между прочим:

— Вы очень спокойно восприняли эти смерти, Тадао-сан. Как будто для вас такое привычно. И останки очень элегантно собрали.

Урасима замедлил шаг и спросил довольно прохладным тоном:

— Вы это сейчас к чему?..

— Ну как же, — МакНейр усмехнулся. — Помнится, вы как-то потратили несколько часов на то, чтобы я получил возможность получше вас узнать. Калкаджака, пещера? Ну вот, продолжаю узнавать. Вы ведь не против?

Урасима заметно смягчился.

— Не против, — сказал он. — Всё в порядке. Да, я не в первый раз убираю тела людей, умерших довольно неаккуратной смертью. По сравнению с теми, кто попал в пожар, эти ещё ничего. Обычно останки передаются родственникам, но сегодня вот пойдут на корм крокодилам. А переживать за незнакомых и совершенно несимпатичных мне людей полагаю лишним.

— Пожалуй, вы правы, — протянул МакНейр. — Я тут вот ещё что подумал. Как же Клятва Земле? Что, Венделя теперь накроет откатом?

— Нет, с чего бы вдруг, — равнодушно отозвался Урасима. — Ловушки делать можно. Вендель же предупредил этих двоих, они сами полезли без разрешения. И дом повредили. Думаю, что это зачтётся как самооборона. Впрочем, увидим, так или иначе.

— Не понимаю, на что они рассчитывали. Нельзя так просто взять и зайти в гости к ветерану Гриндельвальда. Особенно с недобрыми намерениями. И странно, что явились так налегке. Никаких амулетов. Даже щитами не прикрылись. Дурость какая-то.

— Скорее всего, не знали, к кому идут. Один явный боган⁽⁴⁾, другой — вообще недавний эмигрант. Здесь не как в Европе. К безопасности привыкаешь. Полагаю, их использовали втёмную. Вы же слышали, они должны были кого-то дождаться.

— Да, и они что-то искали. Видимо, какие-то бумаги. Мне так показалось. Мы точно больше ничего не должны сделать?

Урасима вздохнул.

— Вы — точно не должны, Уори-сан. Это вопрос уже не вашего уровня. И не моего. Пани Доновска сама сообщит кому нужно. Да, я ведь всё хотел вам рассказать. Про Калкаджаку, вернее, про ту пещеру, где мы с вами были. Местные говорят, её чары слабеют, потому как из всех яиц Радужного Змея там осталось только одно. Да и оно как бы «выдыхается». Поэтому вполне нормально, что вы всё помните. Но я буду вам признателен, если тот разговор всё же останется между нами.

— Так мы вроде бы уже об этом договорились, нет? — МакНейр покачал головой. Урасима иногда казался избыточно предусмотрительным.

Дальше они шли молча. Возле реки метров десять продирались через частый подлесок — тропа полностью исчезла. Местами за ноги цепляла молодая поросль «дьявольских силков».

На берегу Урасима достал откуда-то свой страшненький свёрток и забросил его на середину реки. И едва тот успел коснуться воды — клацнули зубы, и средних размеров крокодил лениво нырнул, только круги пошли по медленному мутному потоку.

— Ну, с этим всё, — сказал Урасима. — Я — обратно в офис. Вы, Уори-сан?..

— Пожалуй, тоже. Меня там завтрак дожидается. Я же так и не успел. Отсюда аппарируем?

— Мы можем, но я бы предложил подняться обратно к тропе. Там была, помните, такая хорошая поляна... Вот с неё. На ровном месте будет проще.

— А вам тоже удобнее, когда вокруг просторно? — спросил МакНейр. — Я думал, что это моя особенность. Я вообще аппарировать не очень люблю, — признался он и уточнил, подумав, — Как и лазить во всякие узости. Только порталы хуже.

— Порталы никто не любит, насколько я знаю, — откликнулся Урасима. — Что касается аппарации, то многие предпочитают, чтобы вокруг было достаточно места.

* * *

— Ваши ручные дебилы мертвы... Нет, не я. Они попытались вломиться в дом Венделя... А я вас предупреждал. Что непонятного в распоряжении подождать меня? Нет, я не знаю, где теперь его искать... Разумеется, у меня есть другой вариант. Но мне нужно время на подготовку... А что, ему там плохо лежится? Насколько знаю, он просто не может покинуть палату. И вряд ли хочет... Трофимчик мне не докладывает... Я сам с вами свяжусь, когда всё будет готово.

1) Итак, как это было сделано... (нем.)

Вернуться к тексту

2) Как вам такое, слабаки? (букв. «мягкие яйца») (нем.)

Вернуться к тексту

3) Oops...

Вернуться к тексту

4) Примерно то же, что и реднек в Америке. Работяга из захолустья.

Вернуться к тексту