Маленький персональный ад (джен)

— Мой Лорд, — тихо-тихо сказал Люциус, смотря в пол, — я… вынужден просить у вас помощи.

Волдеморт очень удивился, но виду не подал.

— В чём же? — хрипло спросил он.

— Моя жена… ну, вы знаете, Нарцисса… — Люциус подавил всхлип, — она как бы… — он тяжело вздохнул, — остановилась.

— Твоя жена что?

— Остановилась.

Люциус перестал разглядывать напольный рисунок и пристально посмотрел на Волдеморта. Волдеморту стало неуютно.

— Рассказывай.

— Ещё вчера с нею всё было нормально. Она вела себя как обычная беременная женщина, а сегодня всё… остановилась. Она вроде живая и вроде не спит, но сидит на стуле в гостиной уже пятый час, смотрит в пустоту и почти не шевелится.

— Ну, и при чём здесь я? — разозлился Волдеморт. — Отнеси её в Мунго, они там со всем разберутся.

— А я бы и отнёс, — медленно проговорил Люциус, — да только я провёл один наш семейный ритуал и выяснил, что на мою жену… — Люциус сделал паузу, собираясь с духом, — наложено проклятие некоего древнего Рода.

— Какого же?

— Вашего.

— Ты что, хочешь сказать, что я проклял твою жену?! — возмутился Волдеморт, чуть не сорвавшись на фальцет.

— Предложите другую версию случившегося! — внезапно осмелев, воскликнул Люциус.

Повисла пауза.

— Твоя дерзость, Люциус, иногда поражает меня до глубины души, — спокойно пробормотал Волдеморт и побарабанил длинными бледными пальцами по подлокотнику кресла. — Впрочем, учитывая обстоятельства, я пока не буду тебя за неё наказывать. И я не проклинал твою жену и не имею понятия, почему она, как ты говоришь, остановилась.

— Тогда просто помогите. Как специалист по тёмной магии. Я в долгу не останусь!

— Ладно, — смягчился Волдеморт, — проводи меня к ней.

* * *

Нарцисса вошла в Косой переулок.

Обычный майский полдень. На всех деревьях уже были свежие молодые листья, возле «Гринготтса» цвела раскидистая яблоня и белые лепестки её цветов кружились на ветру, напоминая метель.

Было очень тихо.

Удивительно, но в этот день (кажется, сегодня был четверг) в Косом переулке не было ни души: ни человека, ни гоблина, ни эльфа, ни фантастической твари… И даже птицы не пели.

Ветер дул как-то неправильно и приносил не свежесть, а едва уловимый запах болотной гнили. Солнце на выцветшем голубом небе было бледным и расплывчатым, словно его небрежно нарисовали акварелью.

Нарцисса ощутила беспокойство. Ей вдруг очень захотелось увидеть хотя бы одного человека, и она побежала во «Флориш и Блоттс», который находился совсем рядом.

Книжный магазин не был закрыт.

Нарцисса толкнула дверь, и она со скрипом открылась. Дверной колокольчик как будто нехотя и совсем не мелодично тренькнул.

В магазине никого не было, а все книги, полки, столы и пол были покрыты толстым слоем пыли. Возле окна в кадке стоял невероятно для комнатного растения разросшийся фикус, который своими ветками пробил стекло и, видимо, только поэтому ещё не засох.

Нарцисса стремительно выбежала из магазина и побежала по улице.

Ей хотелось одновременно разрыдаться и расхохотаться.

Она открывала двери кафе, таверн, магазинов, мастерских и видела, что все они давно заброшены. Пыльные книги, заплесневелые и окаменевшие десерты в креманках, гигантские комнатные растения… всё такое ненормальное, ненормальное, ненормальное!

Начались сумерки, и Нарциссу охватил животный ужас. Что с ней будет, когда полностью стемнеет?

Нарцисса вдруг поняла, что может вернуться в маггловскую часть Лондона, в которой, как она знала, жили несколько миллионов человек, и быстро побежала в «Дырявый котёл».

Однако «Дырявого котла» на его законном месте не было, а это значило, что Нарцисса застряла в этом мире-без-людей.

Наступила ночь, и взошла такая же как Солнце словно нарисованная акварелью Луна.

Стало довольно холодно.

Нарцисса продолжала метаться по Косому переулку, не представляя, что делать дальше.

Внезапно в окне на четвёртом этаже дома в конце переулка загорелся свет. Кажется, кто-то зажёг керосиновую лампу. Нарцисса увидела промелькнувший в окне силуэт человека.

Она громко всхлипнула и побежала к этому дому, где был кто-то живой.

Сначала Нарцисса зацепилась платьем за куст шиповника и порвала подол, потом — споткнулась о бордюр и упала на тротуар, содрав кожу на коленках и ладонях, после — пребольно ударилась лбом о навес летнего кафе, но продолжала упорно бежать к дому со светящимся окошком.

С лёгкостью первокурсницы Нарцисса преодолела все ступени и, ни о чём не думая, рванула на себя дверь квартиры, где, по её мнению, жил в этом мире ещё кто-то, кроме неё.

За дверью оказался длинный пыльный коридор, ведущий в кухню, и правда освещённую мерцающим оранжевым светом.

— Помогите… — прошептала Нарцисса, с трудом справившись со спазмом в горле.

Из кухни кто-то выглянул и, подняв керосиновую лампу на уровень глаз, уставился на Нарциссу. Это был пожилой мужчина.

— Ты… — проговорил мужчина скрипучим голосом, — кто?

Нарцисса бросилась к мужчине, крепко его обняла и наконец разрыдалась.

Мужчина поставил лампу на полку и неловко похлопал Нарциссу по спине.

— Успокойся, дитя, — мужчина отстранился и всмотрелся в лицо Нарциссы, — и расскажи, кто ты такая и как тебя сюда занесло.

— Я — Нарцисса Малфой, — ответила Нарцисса, кое-как успокоившись. — И я понятия не имею, как меня сюда занесло…

— Странно, — отозвался мужчина. — Вроде мы Малфоям ничего плохого не делали, чтобы с ними так поступать… Впрочем, многое могло измениться, да, Нарцисса? — мужчина повеселел. — Какой год там у тебя был?

— Восемьдесят первый, — пискнула Нарцисса.

— Тысяча девятьсот восемьдесят первый?

— Да…

— Хм. А я сюда попал в тысяча девятьсот двадцать седьмом. Вот, живу тут, понимаешь. Один.

Мужчина ушёл на кухню, вернулся и протянул Нарциссе стакан воды.

Нарцисса только в этот момент поняла, что она хочет пить и очень проголодалась.

— А где это «тут»? — тихо спросила Нарцисса, выпив предложенную воду.

— «Тут» — это в моём маленьком персональном аду, — ответил мужчина. — Ты, наверное, обо мне слышала. Там, у себя, в своём времени. Меня зовут Марволо Гонт, и я наверняка умер загадочной смертью.

Нарцисса взглянула на Гонта.

— Да, я о вас слышала. Немного. Вы и вправду умерли в двадцать седьмом.

— А, знаешь, от чего я умер?

— Нет.

— От расщепления души. Бóльшую часть моей души оторвали и поместили сюда, а тело без неё умерло в течение пары дней. Дементоры действуют похожим образом, но только они оторванную часть души переваривают.

— И кто же оторвал часть вашей души?

— Подозреваю, что родная дочь. Нашла соответствующее заклинание, создала артефакт и, вероятно, подбросила этот артефакт мне. Насколько я помню, это была ничем не примечательная коробочка от леденцов. В этой коробочке находится эта ужасная копия Косого переулка, и она стала моим маленьким персональным адом.

— И вы здесь живёте пятьдесят четыре года?! — поразилась Нарцисса. — А что вы едите?

— «Живу» — это громко сказано, — хмыкнул Гонт. — В основном я тут страдаю. Думаю о разном. О том, что можно было бы изменить. О том, что нельзя было менять… А еда для меня тут никогда не заканчивается. Это же ад. Вечные муки, понимаешь! — Гонт поднял указательный палец. — А ещё, — он ухмыльнулся, — здесь все книги ненастоящие, представляешь? Везде и вообще всё фальшивое, кроме моей души! — Гонт расхохотался, и на его глазах выступили слёзы. — И теперь мы будем тут страдать вместе!

* * *

— Смотри, Люциус, вот эта коробочка от леденцов — проклята. Нарцисса её потрогала, и, кажется, она забрала часть её души. Как дементор.

— На этой коробочке отпечаток магии вашего Рода, Мой Лорд.

— Да, я тоже это чувствую. И я не знаю, что именно произошло.

— Эту коробочку доставили утром с почтой.

— И кто её отправил?

— Не знаю! Видимо, какой-то «доброжелатель»! — разозлился Люциус. — Он хотел убить мою жену!

— Или вернуть мне семейный артефакт, — задумчиво проговорил Волдеморт, — но не решился сделать это открыто. Может, это кто-то из аврората…

— Вы можете вытащить душу моей жены из этой коробочки? — перебил Люциус Волдеморта.

— Могу, конечно. И вытащу.

Полчаса Волдеморт шептал какие-то странные заклинания, делал причудливые пассы волшебной палочкой и замирал в удивительных позах.

Взгляд Нарциссы стал осмысленным, а потом на её лице возникла гримаса невыносимой боли.

— Люциус! — она вскочила со стула и бросилась мужу на шею.

* * *

— Внук, значит, — пробормотал Гонт, разливая чай по чашкам. — И как ты сюда попал?

— А я научился расщеплять свою душу. И одна из моих частей поживёт тут пока с тобой. До поры до времени.

— Хорошо, — Гонт широко улыбнулся. — Какая у меня в аду стала насыщенная жизнь! Сначала Нарцисса провела со мной семь лет, теперь ты «до поры, до времени»… Ну, что ж, добро пожаловать!