Давай, тварь! (джен)

В тот день, шестнадцатого июня восьмидесятого года, когда добродушный сенбернар Бретта Кембера Куджо заразился бешенством, Вик Трентон принёс сыну подарок — игрушечный пистолет.

— Ох, — произнёс Тэд, но глаза его решительно заблестели.

— Это дополнение к Словам от Монстров, — пояснил Вик и достал из нагрудного кармана футболки пакетик с крупными оранжевыми пульками.

— Я думаю, мама будет ругаться…

— Привычка слишком много думать очень осложняет жизнь, сынок.

Тэд нахмурился, не совсем поняв смысл отцовских слов, но Вик надеялся, что утрясёт с Донной вопрос игрушечного пистолета. Монстры из шкафа в комнате Тэда утомили Вика. По большей части потому, что никто, кроме Тэда, их не видел. Конечно, Вик не сказал об этом сыну. Когда тебе четыре года, мир велик до ужаса, дни бесконечны, а одеяла в шкафу запросто могут превратиться в чудовище.

Оставив маму дремать после ланча в приятной прохладе кондиционера, Вик с сыном отправились в парк. Там они планировали выпить газировки и пострелять весёлыми оранжевыми пульками. Берегитесь, монстры.

Где-то в Восточной Глуши, как в своё время обозвал Вик ферму Джо Кембера, укушенный летучей мышью в нос сенбернар Куджо вылез из норы. Нос болел. Куджо чувствовал себя ПЛОХОЙ СОБАКОЙ.

* * *

Первым желанием Донны Трентон, когда окровавленный пёс Джо Кембера — двести фунтов веса и клыки, способные без усилий оторвать ей руку по локоть, — уткнулся мордой в окно «Пинто», едва не добравшись до её единственного сына, было зажмуриться, спрятаться в «домике» подальше от… От…

От монстра из шкафа, Тэд узнал в Куджо монстра из своего шкафа.

Тэд потерял сознание. Куджо — тот самый добряк Куджо, год назад возивший на себе Тэда и терпевший прочие детские шалости — навалился на капот и пялился на Донну воспалёнными глазами. Доброты в этих глазах не осталось.

* * *

Лето восьмидесятого в Мэне было таким жарким, что старожилы не помнили жары сильнее. Донна смотрела на Куджо, лежащего в тени сарая. Солнце накалило «Пинто», создав настоящую душегубку. Тэд изредка копошился на соседнем кресле, похожий на мятую влажную тряпочку. Донна сама была мокрая от слёз, пота и мочи. Аккумулятор «Пинто» окончательно сел.

Куджо следил за добычей, развалившись у стены сарая, — гора мяса с гниющим от бешенства мозгом. Куджо, которому давно уже было наплевать, что он ПЛОХАЯ СОБАКА, знал, что железная коробка не спасёт МЕРЗКИХ ЛЮДИШЕК от его желания убивать.

На секунду-другую в больном мозге Куджо промелькнула мысль о Мальчике. Мальчик был неизменно добр с Куджо, заботился о нём, играл и кормил. Куджо же знал, что люди хорошие. Все люди хорошие. Мысль о Мальчике сменила тупая боль, а боль — и для людей, и для собак — всё равно что гадкий приятель, подстрекающий на плохой поступок. Куджо встал, заворчав от боли в суставах, и побрёл к «Пинто».

* * *

Листок со Слова от Монстров лежал у Тэда на коленях. Он смотрел на строчки, написанные папиной рукой, и беззвучно повторял их про себя. Листок неуловимо пах домом. Но Слова не работали. Наверное, из-за того, что они были не дома.

В паре ярдов от окна, у которого сидел Тэд, рыкнул Монстр. Тэд не знал, как тот выбрался из шкафа. Монстр стоял на гравийной дорожке, прячась от заходящего солнца в тени «Пинто» и скалился. Глаза его сочились жидким гноем.

«Ни один монстр не доберётся до тебя с такой защитой», — объяснил Вик Тэду шестнадцатого июня; они взяли газировку и одно мороженое на двоих и медленно шли в парк. Папа тогда всю дорогу успокаивал сына. Тэд булькал газировкой, съел пару ложек мороженого и твёрдо знал, что папа прав. Впереди их ждала упоительная стрельба пластмассовыми шариками по кустам жимолости. Расстреляв половину содержимого пакетика, они, довольные, вернулись домой. Дома Донна внимательно рассмотрела пистолет и зелёные пятна от травы на футболках мужа и сына. Пистолет ей не понравился. Когда пару дней спустя расшалившийся Тэд разбил пулькой вазу, она убрала пистолет. Тэд был послушным мальчиком и принял мамино решение спокойно, тем более что Слова от Монстров работали прекрасно. В детский сад нельзя было приносить свои игрушки, и постепенно Тэд забыл о пистолете, только оранжевые пластмассовые пульки иногда мелькали в его детских счастливых снах.

* * *

Куджо бился головой о левую дверь «Пинто», воя от боли и злости. Тэд визжал. Донна пыталась обхватить сына за торс, чтобы помочь ему перелезть на заднее сиденье, но каменное от страха тело Тэда — всего лишь крошечное тельце четырёхлетнего мальчика! — не двигалось. Донна испугалась, что он скоро потеряет голос. Когда за стеклом показалась раззявленная пасть Куджо, Тэд обмяк и обмочился, глаза его закатились. Куджо ударил передней лапой по стеклу; побежали две трещинки, пока тонкие, но любой обвал начинается с маленького камешка. Куджо неведомо как понял, что делает всё правильно для того, чтобы добраться до МЕРЗКИХ ЛЮДИШЕК. Он встал на задние лапы и всем своим весом навалился на тонкое стекло. Донна всхлипнула и, вцепившись в Тэда, уже не боясь сделать ему больно, перекинула его через узкий просвет между передними креслами на заднее сиденье. Тэд стукнулся спиной и рукой о спинку и безвольно свалился на пол «Пинто», откуда через мгновение раздался его горький плач.

— Сейчас, сейчас, Тэд, — повторяла Донна, роясь в сумке в поисках подходящего для обороны предмета, но ничего, кроме термоса Вика — большого, но недостаточно большого — там не было.

Две тонкие трещины расползались по всему стеклу, от них появлялись новые, стекло трещало, Куджо рычал, и красная от крови пена брызгала на «Пинто». Донна чувствовала, что вот-вот свалится в обморок, но плач сына — такой плач, негромкий, рвущий душу, действует на мать получше нашатыря — не давал ей уйти в забвение. Она пошарила под сиденьями, но нашла лишь грязную салфетку. Бардачок был заперт, и Донна с полминуты не могла сообразить, как же его открыть. Вынимая связку ключей из замка зажигания, она выругалась вслух, чем ещё больше напугала Тэда.

Они лежали в бардачке поверх карт и бейсболки Вика, рядом с конвертом со страховкой и регистрационным талоном. Игрушечный пистолет Тэда — в его миниатюрных ладонях пистолет выглядел огромным — и на треть полный пакетик с пульками. Донна уставилась на игрушку. Оказывается, сочетание чёрного и оранжевого не такое уж странное.

В этот момент ей в правое плечо впился острый осколок — Куджо добился своего. Она повернула голову и увидела, что он грызёт стекло, расширяя дыру. Всё вокруг было густо-красным. Донну ни разу не кусали собаки, но она знала, какой вред может нанести крохотный пекинес — в колледже её соседку по комнате атаковал агрессивный волосатый уродец по кличке Мистер Красавчик, — что уж говорить о сенбернаре! Донна вернулась взглядом к бардачку, абсолютно уверенная, что пистолет пропадёт. Он не мог быть в «Пинто». Она положила его и пакетик с оставшимися пульками во второй шкафчик на кухне за банки с крупами. Тэд в это время был в гостиной, а Вик на встрече. Больше они не разговаривали об опасной игрушке.

Пистолет был в бардачке. Всё ещё игрушечный, хотя сейчас Донна отдала бы палец за настоящий. За её креслом затих Тэд, видать, вновь потерял сознание; Донна собиралась взять пистолет, и это было ей на руку. Осколки градом посыпались на кресло, голова Куджо и одна передняя лапа оказались в салоне. У Донны не было времени проверять, заряжен ли пистолет. «Я запихну его ему в глотку, — вдруг подумала она, — даже если он меня укусит. Пусть укусит».

— Давай, тварь! Давай! — закричала она, целясь в сенбернара из смешного игрушечного пистолетика — такой сожмёт посильнее взрослый человек — и каюк пистолетику.

Звук человеческого голоса эхом бесконечной боли прозвучал в умирающем мозге Куджо. Он обнажил страшные клыки, с которых тягучей струёй стекала слюна, готовый кусать и рвать, и Донна нажала на спусковой крючок, уверенная, что ничего не произойдёт, но услышала характерный сухой щелчок. Как в замедленной съёмке Куджо выпучил глаза и обмяк в окне, уронив голову на кресло⁽¹⁾. Донна с недоверием поглядела на застывшего пса, а потом взяла металлический термос Вика и принялась методично бить Куджо по затылку, поднимая в воздух тучи кровавых брызг. Один раз он дёрнул лапой. Ударов ей показалось мало, и она, осмелев, подняла его голову, ухватившись за свалявшуюся шерсть, вставила в пасть пистолет Тэда и забила его в глотку термосом. По двухсотфунтовому телу Куджо прошла предсмертная судорога, глаза его остекленели. Любимый пёс Бретта Кембера — кормили его вдоволь, а вот прививки не делали — сдох.

Донна вытащила сына из прожаренной солнцем машины на ласковый вечерний ветерок, потрепала его за бледные щёки. Тэд открыл глаза. Его грязное личико было исполосовано дорожками слёз. В кулачке он сжимал Слова от Монстров: «Монстры, уходите отсюда! Вам нечего здесь делать…»

— Ма… Мо-мо…

— Монстр мёртв, сынок.

— Ма… Мо-мо-мо… — Тэд заикался и выглядел таким больным, каким Донна не видела его никогда.

— Дорогой, я сейчас посажу тебя себе на спину. Мне нужно, чтобы ты обнял меня за шею так крепко, как только можешь. Мы побежим домой.

— К па-па-па…

— Да, к папе. И позвоним шерифу Баннерману. Ты же помнишь шерифа Баннермана? Он тебе нравится.

— Да…

Донна знала, что может изменить ход истории не более, чем птицы — небо. Её измена Вику навсегда останется на теле их маленькой семье зловонной язвой. Она знала, как потрясён случившимся во дворе Кемберов Тэд. Монстр из шкафа оказался реален, пусть это и была бешеная собака, которая когда-то облизывала хихикающему Тэду лицо своим похожим на лопату языком. Если спонтанное заикание не пройдёт само, придётся ехать в Нью-Йорк к специалисту. Она не разрешала себе думать о том, что могло случиться с Кемберами, особенно с их славным сыном. Нет, ход истории ей неподвластен, всё, что она могла, — это воспользоваться моментом и вставить свой небольшой узор в бесконечное покрывало бытия. И она это сделала — она спасла Тэда от Монстра.

Женщина и мальчик бежали в Касл-Рок.

1) Попала шариком на достаточно большой скорости при маленьком расстоянии в мягкое нёбо или пробила гортань, чем дезориентировала пса, и неважно, сколько он весит.

Вернуться к тексту